Prisoner of My Own Body

Не смей дразнить меня — Где, черт подери, тебя носило?! — Гарри, подбежав ко мне, стягивает в своих объятиях так крепко, что мне кажется, —останется не одна пара синяков. Отпрянув от меня на секунду, парень резко начинает трясти меня в своих огромных руках. — Ты не можешь выходить без кого-либо, кто мог бы присмотреть за тобой! Ни при каких обстоятельствах, слышишь, ни при каких! После нашего "занятия любовью", как он это называл, Найл сразу же привел меня в закулисную комнату Гарри, и все это ради того, чтобы увидеть обеспокоенное лицо Луи, Лиама и Зейна, полностью наплевавших на меня и на всю эту ситуацию, и Гарри... злого и разъяренного Гарри, должна признать. Как только мы с блондином переступили порог комнаты, Стайлс схватил меня и грубо прижал к стене. — Ты так и не ответила на мой чертов вопрос, Софи, — грозно шипит он сквозь зубы. — Где ты, блять, была?! — парень повышает голос, выходя из-под контроля. Его хватка с каждой секундой только увеличивается, и я мысленно хнычу, потирая бедное и уже ноющее плечо, которое начинает пульсировать прямо в голове. — Ауч, Гарри! Ты делаешь мне больно! Отпусти меня, — ловя дыхание, прошу я, все еще пытаясь вырваться из его рук. Поворачиваю голову к Найлу, который стоит не так далеко, как я думала, и смотрю на него умоляющим взглядом, в то время как мои глаза кричат единственное: "Помоги!" Пусть даже он обманул меня, может же он хотя бы сделать вид, что хочет помочь. — Гарри, это моя вина. Я попросил ее зайти ко мне в комнату, когда концерт закончится. Она сделала лишь то, что я просил ее сделать... — заступается Найл, пытаясь хоть как-то усмирить своего друга. Скорее всего, после тяжелого и долгого концерта Гарри хотел просто трахнуть меня, а не найдя меня в комнате для утоления своих... кхм... потребностей, Стайлс так и разозлился. Я знаю, он думает, что я пыталась убежать, что я и могла бы сделать, если бы не этот чертов Найл. Кудрявый, ослабив хватку так, что теперь я могу посмотреть в его зеленые глаза, одарил меня вопросительным взглядом, спрашивающим, правда ли то, что Найл говорит ему. Быстро киваю в знак согласия, в душе с облегчением выдыхая. В следующую секунду чувствую, как Гарри вновь сжимает хватку, еще ближе прислоняясь ко мне своим громадным телом, но сразу же после, брезгливо отпрянув, кривит лицо. — Ну что? — раздраженно выплевываю я, вновь пытаясь оттолкнуть его. — Ты пахнешь сексом. — Интересно, почему? — с явным сарказмом в голосе фыркаю я, скрещивая руки на груди. — Может, потому, что меня использовали как секс-игрушку в последние несколько дней, не думал, хм-м-м? — Ты должна помыться, — произносит он, полностью игнорируя мои предыдущие слова. — У нас есть еще послеконцертная вечеринка, а ты просто не можешь появиться там, пахнущая как последняя шлюха, — продолжает он бесстрастным голосом, застегивая замок кофты почти до шеи. Ауч. А вот это действительно было больно. — Пошли, надо тебя искупать, — добавляет он, толкая меня перед собой. Вдруг входная дверь резко распахивается, громко ударяясь о правую стенку, после чего в тусклом свете дверного проема виднеется чья-то незнакомая мне голова. — Гарри, ты нужен нам. Фанатки все никак не успокоятся, они уже битый час кричат твое имя и грозят поджечь это здание, если не увидят тебя снова, — довольно толстая женщина, протараторив все на одном дыхании и запыхаясь, с шумом выдыхает, пожимая плечами, как бы извиняясь. Ее глаза направлены строго на зеленоглазого, который, услышав ее, раздраженно закатывает глаза, фыркая. — Можете им просто сказать, что я занят? — проговаривает он уставшим голосом, косо смотря то на женщину, то на меня. — Пытались уже. Им наплевать. — Я искупаю ее, — предлагает Найл, делая широкий шаг навстречу мне. Послав ему строгий взгляд, полный ненависти за то, что он сделал, я еще ближе прижимаюсь к Гарри. — Нет, обойдешься, — отвечает Гарри немного грубо, лишь крепче сжимая в своих объятиях. Перевожу взгляд на его лицо, и с приглушенным смешком замечаю его туго сжатые челюсти, отчего проскакивают желваки, — верный признак ревности. И я лишь мысленно ликую, в душе понимая, что не каждая может похвастаться тем, что заставила Гарри ревновать.... Несмотря на то, что теперь он стал тем, кого я больше всего презираю. — Я сделаю это, старик, — вмешивается Луи. Вижу, как Гарри сначала колеблется, не зная, как поступить, но после нехотя передает меня в руки Томлинсону. Голубоглазый аккуратно хватает меня за бедра, прижимая к себе так, как это делал Гарри несколькими мгновениями ранее. Стайлс напоследок бросает Найлу и Луи строгий взгляд, а затем, нахмурив брови, быстро скрывается за дверью с той женщиной. Луи, не теряя времени, сразу же отводит меня в ванную комнату, выполненную в антикварном стиле. Пока я с интересом оглядываюсь по сторонам, удивляясь такой красоте, Томлинсон легко поднимает меня, усиживая на край туалетного столика и располагаясь между моих ног. Его голубые глаза теперь направлены строго на меня, и в них я вижу... беспокойство? — С тобой все хорошо, сладкие щечки? Ты кажешься расстроенной чем-то, — выдыхает он, тщательно подбирая слова. Черт, эти парни видят меня насквозь, заставляя все мои чувства и, как бы не хотелось это признавать, желания, которые я хотела бы запрятать, высовываться из темных уголков разума. Ледяные мурашки пробегаются вниз по коже, когда его пальцы, едва касаясь, медленно проходятся вверх по бедрам. — Я разочарована, — выпаливаю я, мысленно признавая, что доверяю Луи больше, чем другим парням из группы всем остальным вообще. — В каком плане "разочарована"? В сексуальном? Если да, то я с радостью сделаю все, чтобы изменить это, — сладким голосом предлагает он. — Н-нет! Не в этом! — огрызаюсь я немного грубее, чем стоило, и чувствую, как щеки заливаются краской. — Секс явно не поможет мне чувствовать себя лучше... сейчас, — делаю шумный вдох-выдох, переводя взгляд на пол. — Я позволила Найлу... кхм.... делать со мной... некоторые вещи. До этого. Но затем он предал меня, — продолжаю сначала неуверенно, но, вспомнив, как Найл поступил со мной, я обретаю чуточку смелости, делая, я надеюсь, правильный подбор слов, чтобы тот не рассердится. Друг он его, как-никак. — Хм-м-м, — протягивает Томлинсон, и по его виду я понимаю, что ему глубоко наплевать, что я ему пытаюсь сказать — все его внимание направлено на нижнюю часть моего тела. — Могу я побыть одна хоть ненадолго? Пожа-а-алуйста? Мне просто хочется принять душ, — говорю я, наконец-таки понимая его истинные намерения на мой счет по его взгляду и тому, как его штаны цвета хаки приподнимаются в области ниже живота. — Хм. Нет. Ни в коем случае. Он еле сдерживает стон, прикрывая глаза, когда я нечаянно касаюсь коленкой его выпуклости. — Гарри не хочет, чтобы ты когда-либо оставалась без присмотра. Даже если для душа. Я фыркаю, разозленная на Гарри и его дурацкие заморочки собственника. — Могу я хотя бы сама искупаться? — хнычу я, умоляя парня разрешить мне это. — Только при условии, что я останусь здесь, — пожимает плечами он, слегка ухмыляясь. Луи пристально смотрит на меня, ожидая, пока я... разденусь? Ну уж нет. — Мог бы ты, не знаю, отвернуться? — прошу я, жестом приказывая ему развернуться в другую сторону. — Зачем? Я и так уже видел тебя голой. О, и я был внутри тебя, детка, забыла? — отвечает он игриво, а секунду спустя его лицо находится непозволительно близко к моему. Чувствую, как внизу становится мокро, и это все от одних лишь его, наполненных похотью, слов. И благодаря тому, что у меня нет нижнего белья, я чувствую, как капелька жидкости стекает вниз по ноге, а глаза Луи темнеют, когда он замечает, насколько сильно я уже возбуждена. Сглатываю подступающий комок в горле, замечая, что прежняя выпуклость затвердела, упираясь мне в низ живота. Его руки начинают вновь медленно проходится вверх по моим бедрам, но на этот раз, дойдя до самого верха, Луи оттягивает мои шорты, пальцами пробираясь чуть дальше и едва-едва касаясь заветного места. — Помнишь, как я трахал тебя вот так, — шепчет он, а после вводит один палец внутрь меня, задерживая его в этом положении, — как я входил в тебя? Глубоко, полностью заполняя тебя, — еще тише продолжает шептать он голосом, полным желания и похоти, как громкий и протяжный стон слетает с моих губ, эхом разносясь по комнате. Он медленно вынимает палец, а затем, не медля, вновь вводит его, добавляя еще один, но я быстро спрыгиваю со стола, делая несколько шагов от него. Пальцами касаюсь холодных занавесок душа, отодвигая их в одну сторону и запрыгивая внутрь. — Я хочу, чтобы ты отвернулся, — произношу слегка дрожащим голосом. К моему же удивлению он слушается, глубоко вздыхая и разворачиваясь, после чего я быстро переодеваюсь, попутно закрывая занавески. — Все, можешь развернуться, — добавляю, а затем включаю воду, при этом переворачивая кран в правую сторону, тем самым делая ее горячей. И как только вода касается кожи, я с облегчением выдыхаю, распуская свой хвост, ну или то, что от него осталось. Нужно и волосы заодно помыть. — Оу, да брось, Соф! Это так грубо сначала возбуждать меня, а затем оставлять вот так ни с чем, — скулит Луи по ту сторону занавесей. В ответ я лишь решаю просто-навсего проигнорировать его, массируя волосы под горячим потоком воды. Слышу, как он недовольно фыркает, бормоча себе под нос что-то нечленораздельное, и в голову приходит глупая мысль подразнить его, дабы сохранить его эрекцию, в то время как он все еще одет, и его дружку мешают джинсы. — О боже! — выкрикиваю я вместе с громким стоном. И это не занимает много времени для него отреагировать, потому что в следующее же мгновение он возвышается надо мной, полностью раздетый. — Сделай так еще, — приказывает он осевшим голосом, сокращая расстояние между нами до минимума. — Но на это раз я хочу, чтобы ты простонала мое имя. — Нет! — пытаюсь оттолкнуть его, но все тщетно. — Ты не должен был заходить в душ! — проговариваю я, разочарованно вздыхая. — Ты должен был быть одет! А не полностью готов, чтобы вновь оттрахать меня! — надуваю губы, напрочь забыв о том, что надо сначала думать, а затем говорить, а не наоборот. — Ты такая плохая и непослушная, Соф. Ты хотела подразнить меня? Только я один могу дразнить тебя, дорогая. Но, знаешь, ты это усвоишь довольно быстро, поверь, — приглушенным голосом отвечает голубоглазый, всем своим телом прижимая меня к стенке душа и накрывая мои губы своими, сливаясь со мной в самом страстном поцелуе, который когда-либо у меня был.