Если идти все прямо да прямо, далеко не уйдешь

Шаги перемешаны с пылью, И солнце сияет как медь. У пальмы зеленые крылья, Но пальма не может взлететь. Припасть к этой зелени мне бы, Забыться на десять минут… Меня по лазурному небу Зеленые крылья несут. (песня южноамериканских партизан)

      Они гробанулись несколько часов назад. Уже полтора часа, как заткнулся Би Эй, оравший так, что, наверное, и на Марсе было слышно. Впрочем, орал он зря. На этот раз Мердок был не виноват в том, что случилось. Кто знал, что им попадутся чрезмерно бдительные часовые, которые так некстати поднимут тревогу, вынудив запрыгнуть в первый попавшийся вертолет? Мердок сразу предупредил, что эта консервная банка летает исключительно по воле Аллаха, а поскольку все они добрые христиане, то долго она не протянет. И теперь они оказались где-то в Сахаре с запасом воды часов на десять – если экономить, то на пару суток. Не то чтобы Красавчик жаловался, вовсе нет. Но когда солнце стоит прямо над головой и ебашит тебе в затылок всеми своими гребаными протуберанцами, невольно хочется последовать примеру Би Эя и найти козла отпущения.       - Нужно найти мальчика, - заявляет Мердок и утирает пот, стекающий из-под козырька.       - Заткнись, дурак, - пыхтит Би Эй и шумно прихлебывает из фляжки.       Воду они экономят, но идти по барханам – это такой геморрой, что устаешь уже через сотню метров. Пить хочется уже через пятьдесят. Мердок утверждает, что согласно картам, они находятся у южной границы Сахары, и до саванн и полноводных рек не более трех дней пути. Беда в том, что они не выдержат трех дней.       - Мердок, тут нет детей, одни только змеи, - пытается привести пилота в чувство Ганнибал.       - Нет, змей не надо! – Мердок мгновенно подбирается и больше не произносит ни слова до самого вечера, когда они валятся вповалку под финиковой пальмой в посланном самим небом оазисе.       Воды здесь нет, очевидно, родник занесло песком, а откапывать его слишком долго. Все равно они не собираются здесь задерживаться: те веселые ребята, что гнались за ними через всю пустыню, наверняка скоро перегруппируются и направят поисковые группы. Вот только почему-то остро не хочется, чтобы эти группы их «спасли».       Идти придется и ночью – Ганнибал хочет, чтобы они прошли как можно большее расстояние, пока не взойдет солнце. Но несколько часов сна у них есть.       Те, кто ни разу не был в пустыне, мало представляют себе, насколько там холодно ночью. Дико холодно. Даже костер не спасает, тем более что жечь особо и нечего. Поэтому они ложатся в ряд как можно ближе друг к другу и пытаются согреться. Чтобы забыться на несколько часов, а потом идти, идти, идти…       Красавчик кладет подбородок на плечо Мердоку и притискивает того к себе. Впереди сопит Ганнибал, а чуть дальше – Би Эй – он категорически настоял, чтобы между ним и «этим идиотом» лежал еще кто-нибудь. Сознание мутится, и сквозь сон колотит в грудную клетку «ту-дум – ту-дум». Сердце у Мердока бьется размеренно и неторопливо, как будто его владелец не валяется посреди пустыни, а возлежит на шелковых простынях.       - Красавчик, как ты думаешь, змей здесь нет? – слышится тихий шепот.       - Нет, ни змей, ни скорпионов. Мы же проверяли, - выныривает Пэк из виртуальных объятий привидевшейся ему красотки.       - Это хорошо. А то вдруг мальчик придет… змеи ему не нужны…       Мердок удовлетворенно кивает и отрубается. А Красавчик до самого подъема таращится в темноту и размышляет о том, что случится, когда они все сойдут с ума от жажды. Забавное, должно быть, будет зрелище.       …Каждый шаг дается с трудом. Пересохшие губы умоляют о капле воды. Но Красавчик помнит, что уже прикладывался к фляге двадцать минут назад. Значит, до следующего глотка еще сорок минут. Простая арифметика. Самая сложная из наук, как говорил его преподаватель в университете. Во фляге еще тридцать глотков. Тридцать часов жизни. А потом все. И даже костей не найдут.       Песчаная пустыня сменяется каменистой. Мердок не ошибся – скоро покажется саванна, а там будут и вода, и тень… Но до них еще нужно дойти. Ганнибал объявляет привал, и Красавчик бессильно сползает по наклонной стене скалы. Еще немного. Дойти – и скрыться, а потом раздобыть самолет и улететь… куда-нибудь на Аляску, чтобы никакого солнца в ближайшие полгода.       В рот ему льется тепловатая, отдающая затхлым вода. Это Мердок спаивает ему содержимое своей фляги. Красавчик одним махом сглатывает (не пропадать же добру) и гневно вопрошает:       - Какого черта ты творишь?       Мердок беззаботно пожимает плечами:       - Раз мальчика нет, буду поить тебя.       В эту ночь они спят в том же порядке, что и в предыдущую. Вторая ночь кажется холоднее первой, и они буквально врастают друг в друга под этой жуткой нависающей скалой. Дыхание в одном ритме, и под сердцем мерное «ту-дум – ту-дум», и «Змей здесь нет. Мальчиков тоже», и можно спать спокойно… И когда твою обвившуюся вокруг чужой талии руку пожимает рука, ты – на своем месте.       Пусть даже в богом забытом уголке пустыни.       Следующий день полон зыбкого марева, и надо двигаться дальше, надо шагать. Переставлять сперва одну ногу, затем вторую, и снова, и опять… Шаг, другой. Мысли путаются, пот заливает глаза, и жара ощутимо давит на плечи, вбивая в потрескавшуюся пыльную почву. Но вокруг все больше жизни: колючие неприветливые растения, птицы, и ящерицы так и прыскают из-под ног. Кажется, они почти дошли…       - Мальчик! – восклицает Мердок. – Я же говорил, что должен быть мальчик!       Красавчик отрывает взгляд от земли и действительно видит мальчика. Голый, черный, как головешка, через плечо фляга из тыквы-горлянки, в руке копье – простая закаленная на огне заостренная палка. Красавчик невольно тянется к пистолету, готовый не то палить во все, что движется, не то проветрить себе мозги, потому что начал делить с Мердоком еще и галлюцинации. Можно ли заразиться галлюцинацией, если спишь с кем-то? Боже, какие идиотские мысли. В голове у Красавчика туман и суета. Но вроде бы, остальные тоже его видят. Мальчика этого. Тот машет рукой и что-то лопочет.       А за очередным холмом открывается вид на мутную речку, у которой сгрудился на водопой ледащий скот с устрашающего размера рогами, а вдали несколько хижин, обмазанных глиной, и курится слабый дымок.       И саванна.       В деревеньке есть колодец, и они припадают по очереди к кожаному ведру, и пьют, пьют жадно и нетерпеливо. Местные жители приветливы, хоть и равнодушны. Из их сбивчивых объяснений на ломаном английском становится ясно, что в километре отсюда находится база Красного креста.       Можно перевести дух. Их не нашли плохие ребята, не убил вертолет, не сожрала пустыня. Удача как всегда на их стороне. И Мердок, встретив наконец «своего мальчика», ведет себя как нормальный человек. Относительно, конечно.       На дальнем конце деревеньки раскинулся толстенный баобаб. Они минуют его, когда Мердок вдруг отделяется, подходит к дереву, сопровождаемый тем самым любопытным мальчишкой, щелкает по коре и улыбается.       - Тебе все-таки нужно лучше следить за порядком на своей планете.       И Красавчику все становится ясно. Хорошо, что змея им так и не попалась.