Услышанный во второй жизни

      Он сидел у себя в комнате на кровати, разговаривал с Сеней, краем уха слушал крутящиеся по телевизору клипы и одним глазом выполнял задание по истории Древней и Средневековой Руси.       Август давно закончился и уже даже сентябрь подходил к своему концу. Саша и Настя пошли в местные университеты, в то время как Антон уехал в Москву в МХАТ, куда он так хотел, и против чего были его родители. Их война завершилась за десять дней до начала учебы, когда Антон стал собирать свои вещи, тем самым показывая, что не передумал и передумывать не собирается. Алексей Львович, отец Антона, потеряв терпение, отказал Антону в материальной поддержке, пока он не одумается.       Вначале Антон впал в шок, так как подавать заявление на общежитие ему было уже поздно, но оправившись, сделал то, что сделал бы любой подросток и рассказал обо всем друзьям, в надежде на мозговой штурм, ибо отказываться от своей мечты стать актером он не собирался.       В итоге было принято решение, что каждый из ребят скинется, чтобы Антон мог снять квартиру, и продолжали бы ему помогать по необходимости, если подработки Антона было бы недостаточно. Родители Кирилла, а так же отец Насти не обратили бы внимания на возросшие траты, а Саша прямо все рассказал Эрике, после чего она взяла с Антона честное слово обращаться, если ему что-то понадобится. Никто из них не сомневался, что Антон сможет осуществить свою мечту, потому что они видели его в деле.       Кирилл же стал почти приклеенным к своему отцу, знакомясь с семейным бизнесом и его работой.       Несмотря на свое нынешнее неохотное выполнение задания, Саше нравилась учеба, которая больше не отвлекалась на ненужные ему предметы, вроде физики или химии или даже биологии и информатики. Он всерьез думал, что после девятого класса ученики должны сами выбирать предметы, которые им следует посещать, чтобы можно было делать упор на свое будущее. Сеня же смеялся над ним и говорил, что этот кураж уляжется после первой же сессии, будто он знал, о чем говорил, хотя сам даже ЕГЭ не сдавал!       После той ночи, которую Саша с Эрикой не обсуждали, несмотря на то, что Саша не единожды ловил на себе задумчивые и обеспокоенные взгляды Эрики, его отношения с Сеней изменились.       Они и до этого претерпели изменения, став более теплыми, но та ночь словно стала переломной, превратив их из какого-то типа «случайных знакомых, разделявших одну крышу пару месяцев не по своей воле» до «мы, вроде, друзья, но я точно не уверен». Вторая часть относилась к тому, что Сеня продолжал все так же называть Сашу «приемышем», в то время как Саша использовал только имя Сени.       В ту первую ночь, когда он это сделал и ушел спать, на самом деле ему потребовалось более десяти минут, чтобы убедить Сеню, что он на самом деле он, а не клон, подменыш или скрулл (Сеня и Антон были, мягко говоря, опечалены его не знанием кто, черт возьми, такие скруллы. Его спасло такое же невежество Кирилла). А затем еще десять минут, чтобы объяснить не объясняя, почему он сказал «Сеня», а не «суицидник» (он не думал, что Сеня оценит его признание, что он прочел истории, которые обещал выкинуть).       Кстати об историях, Саше до сих пор время от времени становилось тошно, когда он сам того не желая вспоминал что-нибудь из них. Хуже всего было, когда он в этот момент не разговаривал с Сеней, словно без физического доказательства того, что с Сеней сейчас все в порядке, он не мог быть в этом уверен.       Он пытался перебить «вкус» тех историй, спрашивая Сеню о других, что он написал или пишет, о чем Сеня мог часами с упоением говорить, скача от одной мысли к другой и в конечном итоге рождать совершенно новую идею.       Саша не уставал поражаться тому, как работает мозг Сени.       Однажды он упомянул об этом, сказав, что мозг Сени явно имеет общее с мозгом кошек, так как те могут спокойно спать, а в следующую секунду начать носиться так, словно в них вселился демон, а затем внезапно упасть на полпути и вновь начать спать.       Сене потребовалось пять минут, чтобы перестать смеяться. - И последнее, что он чувствует, как пуля пронзает его левую грудь и… конец! - Что? В смысле конец? Она выстрелила в него? Она его убила? В смысле?! – ошарашенно зачастил Саша, отбрасывая ручку прочь. - Да! – восторженно воскликнул Сеня, явно обрадованный реакцией Саши. – Ты не обратил на это внимание, когда я сказал об этом. Думаю, многие так же пропустят этот момент, если не акцентировать его, чего я делать не буду, потому что так веселей, - как счастливый садист пропел Сеня. - На что не обратил внимания? - Когда он был в больнице, то сказал своему врачу, что у него транспозиция внутренних органов, - напомнил Сеня. - Точно, - в раздражении на самого себя, выплюнул Саша, попутно стукнув себя по лбу. – Я же мысленно отметил, что это как у Кира. - У Кирилла органы расположены зеркально? – удивился Сеня. - Ага. - Круто! Тогда он сможет ответить на мои вопросы! - Не уходи от темы. Так она все же не убила его? - Конечно, не убила, - Саша прям видел, как Сеня закатывает на него глаза. – Она же была с ним в тот момент в больнице, и она профессиональный киллер, если бы хотела убить, то стреляла в голову. - Черт возьми, - простонал в облегчении Саша. – Я ненавижу тебя и твои концовки. - Нет, не надо, - плаксиво проговорил в ответ Сеня. - Хорошо, не буду, - с легкостью согласился Саша, заставив Сеню тихо хихикнуть.       Взглянув на свое задание и поняв, что у него нет ни желания, ни настроения его продолжать, он перебросил все на пол, а затем развалился на кровати, глядя в потолок. - О! Пока вспомнил! Давно хочу сказать, но постоянно забывал. Я послушал другие песни той группы… - Какой? – он непроизвольно усмехнулся, когда Сеня в очередной раз заговорил, отбросив в сторону половину разговора, словно его собеседник мог читать мысли и знал, что он имел в виду. - Нервы. Ты слушал ее тогда в больнице, и мне понравилась та песня. Она… - Не про тебя, - резко произнес Саша, обрывая Сеню. Он не мог не вспомнить сожжённые тетради и их содержание, и он прекрасно помнил слова песни. - Эм… - помедлив, отозвался Сеня. – Ладно, - неуверенно протянул он. – В любом случае, я хотел сказать, что послушал другие их песни, и они мне понравились. Они прямо сокровище, - серьезно сказал Сеня. - Прямо сокровище, - насмешливо повторил Саша. - Да! И ты меня не переубедишь!       Неожиданно Сеня начал напевать, но при этом он исполнял всего пару строчек из одной песни и переходил к другой. Саша чуть не скатился с кровати от смеха, когда у него вышло «Давай будем друзьями, ну конечно давай, мы гуляем по краям бесконечно нежная, ты глупая, я просто в шоке, ну какая ты глупая, еее». - Не лучшее мое доказательство, - посмеиваясь, сказал Сеня, когда сам понял, какое попурри сотворил. - Оно идеально, - не согласился Саша, возвращаясь на место. - Ладно, давай дубль два, - объявил Сеня и Саша хотел ему сказать, что ему вовсе не нужны никакие доказательства, потому что ему тоже нравилась эта группа, но Сеня запел, и он, зачарованный, не мог вымолвить ни слова. Я так хочу вернуться в май-май, Но только наступила осень. Пора спать, бай-бай, Завтра вставать в восемь. Ну, до чего пустой может быть голова, Когда садишься специально о чем-то писать, И в песню лезут ненужные слова, А настоящее и вовсе не стоит искать, Не стоит искать счастье, нужно его дарить, У меня его много, пожалуйста, берите Ведь у меня есть музыка и мне есть где жить, Есть для кого писать, есть мои зрители Дождь за окном часто поет со мной, Он чувствует музыку каждым прикосновением…       Саша не знал, в какой момент закрыл глаза, наслаждаясь чуть низким, нежным голосом Сени. Бездумно он провел ладонью по торсу, поглаживая его и, не спеша, медленно запустил руку под шорты… чтобы в следующую секунду резко выдернуть ее оттуда и подскочить на кровати как ужаленный, в ужасе уставившись перед собой. Его сердце застучало так, словно он только что пробежал марафон, а в горле мгновенно пересохло.       Он только что?..       Он собирался?..       О, Боже, он сошел с ума… - Эй, приемыш? Все в порядке? Ты как-то странно дышишь, - обеспокоенно зазвучал Сеня, отчего по телу Саши пробежалась дрожь. - Я… да. Да, все хорошо. Ну, то есть я только что вспомнил, что мне надо срочно кое-что сделать на завтра, но все в порядке, я перезвоню, - и не дожидаясь ответа Сени, он сбросил вызов.       Несколько секунд он просто дышал, пытаясь прийти в себя, но вместо этого его мозг, как пойманный в петлю прокручивал то, что он собирался сделать, паниковал, пытался понять, почему он собирался это сделать, вновь паниковал и возвращался к воспоминаниям тому, что он собирался сделать.       Он был в ужасе.       И он не знал, почему именно он был в ужасе.       То есть, конечно, он был в ужасе, потому что чуть не начал дрочить (!!! и подчеркнуть) на голос Сени. На Сеню! Но он так же был в ужасе, потому что у него не было ни одного логического объяснения, почему он чуть не сделал этого. Это ведь был Сеня.       Это какая-то ненормальная ситуация.       Он никогда, никогда не дрочил с мыслями о ком-то и тем более на кого-то… Это же просто странно. И вот теперь по какой-то причине его тело, не советуясь с мозгом, решило сделать это. И из всех людей выбрало Сеню.       Просто что за черт?       Это же Сеня!       Он… Он…       И пока Саша пытался подобрать конец предложению, его мозг представил самого Сеню с самой очаровательной улыбкой, которая была у него в арсенале.       Он жалобно застонал, когда осознал, что его предательское тело начало возбуждаться, и закрыл лицо руками, пытаясь спрятаться от собственного смущения и стыда.       Он точно сошел с ума, съехал с катушек, рехнулся, потерял рассудок и прочие синонимы, потому что адекватный он никогда не оказывался в такой ситуации.       С силой проведя ладонями по лицу, он облизал пересохшие губы, тут же прикусывая нижнюю, и закрыл глаза, стараясь дышать, как можно спокойней. Чего он не рассчитал, так это то, что с закрытыми глазами образ Сени станет куда ярче и четче и на него наложится голос.       Его правая рука сама по себе скользнула вдоль по телу, пробираясь под шорты и трусы. Он сдавленно зашипел, когда она коснулась полностью возбужденного члена, но вместо того, чтобы вновь отдернуть руку, он крепко ухватился за ствол и не спеша провел кулаком до самой головки, поглаживая ее ладонью. Одежда мешала ему, стесняя движения, и он, не мешкая, стянул ее, откидывая куда-то в конец кровати, и быстро облизнув правую ладонь, вернул ее на член, начав медленно подрачивать, отчего внутри все сворачивалось клубком и плавилось, заставляя непроизвольно тихо стонать. Большим пальцем левой руки он стер выступивший предэякулят, размазывая его, и стал потирать головку ладонью.       Его мысли с Сеней в голове калейдоскопом меняются, заставляя все сильнее прикусывать губы, чтобы не перейти на крик. Жар проходит по телу, отчего ноги дрожат, а спина изгибается. Бедра дергаются в поисках большего наслаждения, и он ускоряет ритм, теряя себя… - Сеня, - хрипло, отчаянно вырывается у него. – Сеня!       …И он кончает, пачкая руку и все еще надетую футболку.       Отдышавшись и придя в себя, он протяжно застонал от нахлынувшего стыда и попытался вновь спрятать лицо в ладонях, в последний момент вспомнив об испачканной руке. Его стон сменился на раздраженный, когда он с куда большей агрессией, чем это требовалось, начал вытирать руку о футболку, после чего стянул с себя саму футболку и швырнул ее почти через всю комнату, оставшись голым.       Завалившись на спину, он схватил подушку и придавил ей лицо, в нелепой попытке придушить самого себя.       Господи Боже, какого черта он натворил?       Он дрочил на Сеню. И он не просто дрочил. Он выкрикнул его имя.       Он.       Выкрикнул.       Сенино.       Имя.       Ему очень сильно хотелось оказаться где-нибудь на глубине трех метров под землей, а еще лучше в самом центре Земли.       Просто… Почему?       Сколько бы он не задавал себе этот вопрос, он все равно не мог понять, почему.       Почему Сеня заставил его это чувствовать? Почему он вообще это чувствовал? Почему он поддался этим чувствам? Почему?       Он не знает.       Не знает.       Не знает.       И это сводит с ума.       Почему он хотел Сеню? Почему он видел Сеню? Почему он представлял его руку на своем члене? И как он шепчет ему на ухо? И проходится легкими поцелуями вдоль скулы и по шее? И почему он сам хотел прижать Сеню к кровати и провести языком по его шее?       Зачем вообще лизать чью-то шею? Какой в этом смысл? Это со стороны выглядит довольно странно, а если по-настоящему, так…       Его передёрнуло от отвращения, когда он подумал, как кто-то облизывает его.       Это ужасно и отвратительно, так почему он думал о том, чтобы сделать это?       Он непроизвольно жалобно захныкал в подушку, оплакивая то, что творил его разум и тело.       Комнату огласило пение Шакиры, и он в очередной раз застонал, теперь уже приглушенно из-за подушки, что все еще была у него на лице. Отбросив ее в сторону, он посмотрел на телефон и на имя вызываемого, которое и так знал. Ему только этого не хватало. Как он вообще должен после случившегося говорить с Сеней? Слава Богу, ему в глаза не придется смотреть, иначе он просто самовоспламенился бы от стыда и превратился в кучку пепла. - Да? – хрипло выдавил он из пересохшего горла. - Ты не перезвонил, - обвиняюще произнес Сеня. – Ты всегда перезваниваешь после того, как говоришь «перезвоню» и резко бросаешь трубку. Кстати, меня очень бесит эта твоя привычка. - Извини, - безлико ответил он, внезапно атакованный проснувшимся от голоса Сени разумом, что теперь интересовался, как именно будет звучать Сеня, если его укусить за шею. Ему очень хотелось утопить собственный мозг. Или сдать на ремонт, потому что он явно сломался. - Все в порядке? – пошел на попятную Сеня. – Звучишь так, словно по тебе проехался асфальтоукладчик, а потом тебя заставили сдавать нормативы по физкультуре и в конце ты должен был доказать гипотезу Ходжа.       Чувствует он себя не намного лучше, даже если понятия не имеет, что такое гипотеза Ходжи, но раз Сеня ее упомянул, то однозначно что-то очень сложное. - Все хорошо. Просто… странные мысли засели в голове, - он помассировал левый висок, пытаясь отогнать нарастающую головную боль. - И какие? – мгновенно оживился Сеня. - Почему один человек хочет облизать другого? – устало спросил он, а в следующую секунду выпрямился с широко раскрытыми глазами и несколько раз, как можно тише, ударил себя по макушке. Ядро планеты - там ему самое место. - Внезапная мысль, - с ошарашенным весельем отозвался Сеня. – Все зависит от предпосылок. Например, этот другой может не понимать значения личного пространства, а после того, как ты оближешь его, он не подойдет к тебе ближе, чем на два шага.       Саша неожиданно громко засмеялся еще до того, как Сеня договорил, представляя себе эту ситуацию и лицо человека, когда его собеседник вдруг наклоняется и облизывает его. - Как тебе это в голову пришло? – смеясь, спросил он. - Признаюсь, украл идею из волшебного трюка. - Какого трюка? - Ты не знаешь этот трюк? Подходишь к человеку, споришь с ним на что-то, что сможешь сдвинуть его с места, не касаясь его, а потом облизываешь ладонь и делаешь вид, что собираешься вытереть об него, и он отходит сам. Ты выиграл.       Он засмеялся сильней, переворачиваясь на бок. Из телефона звучал более легкий смех Сени, и от этого звука внутри Саши что-то потеплело, наполняя нежностью. - Ты не слышал об этом? – искренне удивился Сеня. - Неа, - кое-как выдавил он. - Темнота. Чем вы в школе занимались? Еще скажи, что вы не участвовали в песнезаражении. - Песне… чего? - Песнезаражение. Выбираешь песню, слова которой просто сами цепляются, хочешь ты того или нет, и начинаешь петь ее, проходя возле как можно большего количества народа. Две перемены спустя и ее уже слышно ото всех, как и маты и крики заткнуться. - Это немного садистски, - заметил он, тем не менее, подрагивал от беззвучного смеха. - В школе выживают только сильнейшие, - басом и четко, как лозунг, проговорил Сеня. - Если я задохнусь от смеха, то это будет твоя вина, - через силу выдавил Саша. - Слишком длинное предложение для того, кто задыхается. Будешь жить. Но возвращаясь к нашим, а точнее твоим лизунчитым баранам, то… - Сеня помедлил. – Обещай не смеяться? - Я высмеял всю свою норму на сегодня.       По крайней мере, ему так казалось, но кто его знает, чем Сеня еще его удивит. - Облизать кого-то может быть признак того, что тебе нравится этот человек… - Что? – внезапно хриплым голосом переспросил он, садясь на кровати. Взгляд зацепился за обнаженное тело, и он, скривившись, натянул на пах покрывало, прикрывая его. - Не обязательно в романтическом смысле… просто это как бы пометка «мое». В этом нет ничего такого. Я уверен, многие это делают, даже если они не признаются, - взволнованно затараторил Сеня, звуча в конце довольно защищающимся. - А я уверен, что ты опять перескочил несколько тем и мы теперь каким-то образом говорим о тебе… - растерянно ответил он, хмуря брови. - Может быть, - протянул Сеня. – Когда мне начинает нравиться человек, я хочу его облизать, и я не могу думать ни о чем другом. Это как способ узнать еще немного. - И кого ты облизал? – зачем-то спросил он, хотя об одной этой мысли что-то жгущее и едкое зашевелилось в его животе. - Ну…       Девушка, вдруг вспомнил Саша.       У Сени была девушка.       Что-то неприятное в его животе увеличилось, начиная подбираться к груди. - …ребят, - закончил Сеня.       Мысли Саши затормозили и дали задний ход. - Ребят? В смысле, как мои друзья? - Да. Только без Кати. Ее к тому времени не было. - И они согласились? – все еще не придя в себя, ошарашенно уточнил Саша. - Да. Хотя Настя сказала, цитируя: «Кинково, но кто я такая, чтобы судить?», а Кирилл попросил не увлекаться и не оставлять засосов, Антон промолчал, но довольно красноречиво. - И где ты их облизал? - Запястье, где же еще? Мы можем уже сменить тему, а то мне не по себе? – жалобно попросил Сеня. - Не шею? – уточнил Саша, игнорируя просьбу Сени. В своих собственных мыслях он четко видел, как проводит языком по шее Сени от самого низа до верха и от этого ему очень хотелось промыть свои мозги с хлоркой. - Что? – в голосе Сени проступил ужас. – Нет, нет! Конечно не в шею! Шея для тех, кто тебе нравится романтически.       Спокойствие, которое Саша начал испытывать от разговора с Сеней, со свистом вылетело в окно. Он внезапно и неожиданно почувствовал себя обреченным, хотя понятия не имел, на что и почему. - Романтически, - сухо повторил он. - Ну да. Облизать, укусить… О, Боже, такое чувство, что я пытаюсь объяснить своему ребенку, что такое секс, - простонал Сеня. – Не я должен вести с тобой такой разговор, а мама! - Я не просил тебя объяснять мне, что такое секс, я знаю, что это такое! Я спросил, почему люди хотят облизать друг друга! Точнее, ты сам спросил, о чем я думаю! – вспылил Саша, алея щеками, доведенный до предела своим разумом. - Не кричи на меня! И давай закроем эту тему во благо сохранения наших рассудков. - Давай, - согласился он, переводя дыхание, после чего чуть помедлив, неуверенно спросил. – Ты хочешь меня облизать?       В ответ раздался протяжный болезненный стон, а вслед за ним последовало несколько приглушенных ударов, будто Сеня побился головой об подушку. - Если я отвечу, ты обещаешь, что мы закроем эту тему и больше никогда не будем ее поднимать? – минуту спустя ответил Сеня. - Да. - Круто. Да. - Да? - Да. - Круто. - Славно, что мы решили этот вопрос, а теперь давай поговорим хотя бы о чертовой погоде! – сквозь зубы процедил Сеня, явно находясь в последней стадии раздражения.       Саша, чувствуя себя побежденным и безмерно уставшим, посмотрел за окно, всеми силами стараясь не обращать внимания, как заинтересованно дернулся его член или как быстро забилось сердце, когда Сеня подтвердил, что хочет его облизать.       Все было в полном порядке.       Он просто без ведомых причин сошел с ума, а так все в полном порядке. - Солнечно, - сообщил он.