Краски и кисти

День выдался просто замечательным – тишина, покой, пение птиц. Погода тоже стояла теплая, и поэтому Ваш решил пойти прогуляться в свои любимые Альпы, ведь как раз находился совсем недалеко от гор. С собой он взял небольшой туристический рюкзак и направился к одному из красивейших озер – озеру Ошинензее. Сейчас оно должно быть свободно от туристов, ну, по крайней мере, народа там не должно быть много. Иногда нужно отдохнуть от шума городов и провести время где-нибудь на природе, оставаясь наедине со своими мыслями. В этом нуждаются все, как люди, так и страны, ведь сейчас вокруг такой стресс, от которого даже знаменитый швейцарский нейтралитет не спасает. А еще и некоторые особо наглые личности, которые всякий раз пытаются нелегально перебежать через территорию Швейцарии, порядком портят настроение, заставляя бегать с огнестрельным оружием наперевес. Конечно, Ваш был далеко не злобным маньяком, просто ему хотелось защитить свой дом от несанкционированных вторжений, как и любому другому. Неприятно, когда из твоей территории делают проходной двор и без разрешения (а также без штанов) бегают к Германии и другим дальним соседям. Швейцарец раздраженно мотнул головой и, поправив свой берет, двинулся вперед. Про одного дурачка-итальянца он решил не вспоминать, к тому же сегодня этот плаксивый идиот даже не пробегал мимо, что было уже хорошим знаком. Еще и главный предмет устрашения – ружье - Ваш оставил дома, в Берне. Тащить его с собой так не хотелось и бегать с ним по населенным пунктам в случае чего было как-то... подозрительно. Хотя Италия никогда не появлялся в городах, чаще всего его можно было выловить в каком-нибудь уединенном и тихом месте, куда редко добирались люди. И теперь он практически не бегал, а просто валялся в траве или занимался чем-то еще. Однако как только замечал Швейцарию, сразу хватал все свои вещи и пускался прочь, почти сразу же развивая огромную скорость. Теперь, чтобы, прогнать его даже не приходилось пускать в ход многострадальное ружье, а чем итальянец занимался – для швейцарца было загадкой. Да и не собирался он это выяснять. Главное чтобы никто без приглашения не заявлялся сюда. Так, думая и размышляя о разном, Швейцария добрался до озера. Легкий ветер слегка тревожил водную гладь, отчего чистейшая горная вода казалась блестящей и искрящейся, как расплавленное серебро. Полуденное солнце играло бликами на скалах, создавая причудливые отсветы, в озере же отражались невысокие, но величественные горы. В воздухе витал аромат хвои и одновременно сладковатый запах цветов, растущих немного выше на склонах. Здесь дышалось свободно и появлялось какое-то возвышенное легкое чувство гармонии со всем миром, от чего порой дух захватывало. Ни у кого больше не было таких красивых горных пейзажей, и Ваш по праву мог гордиться собой и своим домом. Воистину, картина была просто замечательной, можно было бы остаться тут и любоваться всем этим великолепием вечно. Однако взгляд Швейцарии упал на берег озера, где прямо на большой груде камней кто-то сидел. Подойдя ближе, Цвингли увидел до безобразия знакомую завитушку, торчащую из-под соломенной шляпы. Так оно и есть – на валунах сидел Феличиано, который что-то раскладывал рядом с собой. Тяжело вздохнув, Ваш подошел ближе к нему и громко поинтересовался о том, что же итальянец тут забыл. От неожиданности тот подскочил с места и выронил папку, которую держал на коленях. Из папки высыпалась куча бумаг разного формата, но это были далеко не документы. Это были рисунки. Много рисунков, которые были выполнены в разное время и в самых разных местах. Там были и потрясающие своей реалистичностью пейзажи, просто нарисованные цветы и фрукты, портреты. Ваш даже увидел свой портрет, который был нарисован простым карандашом, но так и не доведен до конца. — Так что ты тут все-таки делаешь? — повторил вопрос Цвингли, помогая подобрать и сложить рисунки обратно в папку. — Я... рисую. Только пожалуйста, не прогоняй меня! И не стреляй, — попросил Италия, забирая у него свои вещи, словно боясь, что швейцарец отберет их. — Рисуешь. Ну хорошо, сиди, — милостиво разрешил Швейцария, усаживаясь рядом с ним. С этой позиции было великолепно видно озеро. Неудивительно, почему Италия выбрал именно это место для рисования. Итальянец тем временем вытащил чистый лист бумаги и, положив его на дощечку, принялся за работу. Легкими взмахами карандаша он очень быстро изобразил горы и озеро. Затем были нарисованы деревья. Рука, державшая карандаш, двигалась плавно и аккуратно, на бумаге появлялись легкие, едва заметные линии, понемногу создающие полноценную картину, в точности повторяющую окружающий их пейзаж. Ваш неустанно следил за всеми действиями своего соседа и заметил, что на лице его появилось какое-то одухотворенное выражение, которое обычно присутствовало у всех творческих, вдохновленных чем-то людей. Кажется, Италия так сильно погрузился в рисование, что перестал замечать, что происходит вокруг. В том числе забыл и о том, где и с кем сейчас находится. Но швейцарец уже не был против его присутствия. Раз уж Феличиано избрал этот пейзаж для того, чтобы нарисовать его, значит, тут было что-то особенное. Впрочем, в этом даже не следовало сомневаться, все Альпы целиком - это нечто особенное, привлекающее внимание своей красочностью, свежестью зелени и белизной горных вершин. Даже Швейцария, живущий в этих местах на протяжении всей своей жизни, не переставал удивляться красотам своего дома. Конечно, земли других стран тоже были по-своему чудесными и замечательными, однако, для Ваша это место оставалось самым уютным уголком мира, домом, где он чувствовал себя в безопасности. Хорошо, когда есть куда вернуться. Это бесценно. Но все же не давал покоя один единственный вопрос, который Швейцария все же решил озвучить: — Скажи, Италия, почему ты решил рисовать именно это озеро? Варгас оторвал взгляд от бумаги, где уже кисточкой и акварельными красками начал прорисовывать свою картину. Немного помолчав, он поправил свою соломенную шляпу, а затем ответил: — Это озеро... Очень красивое. Вода в нем такая синяя-синяя, почти как небо. К тому же, я каждый день вижу каналы родной Венеции и знаешь, вода там совсем другая. Она зеленоватая, немного мутная. Несмотря на это, я очень люблю свой дом. Но как художник, я просто обязан искать что-то новое, изучать это и изображать. А горы, луга и озера прекрасно подходят для этого. — Феличиано тепло улыбнулся. — Природа твоего края очень красивая, Ваш. Именно поэтому я тут так часто бегаю. — А разве ты бегаешь не к Людвигу? — недоверчиво поинтересовался Цвингли, глядя в глаза Италии. Он же мог запросто соврать, ведь очень уж хитрым и изворотливым был этот итальянец. Но пришлось поверить, ибо взгляд собеседника был совершенно серьезным. — Не только, — немного обиженно произнес Варгас и вернулся к картине, которая была уже начата в цвете. Теперь его движения были осторожными, ведь нельзя было сделать ошибку. Акварель – материал очень капризный и неудобный, но только им можно создать ощущение воздушности и прозрачности в картине. Постепенно из мокрых пятен и прерывистых мазков были вырисованы горы, затем деревья, а после и вода, по которой словно бы шли самые настоящие волны. Картина получилась настоящей настолько, что даже хотелось протянуть руку и потрогать эти камни, которые вышли реальными, но в то же время слегка затуманенными легкой голубоватой дымкой. Феличиано немного отставил картину от себя и окинул ее критическим взглядом. Но потом он довольно улыбнулся и повернул лист бумаги, чтобы Ваш тоже мог посмотреть на результат работы. Швейцария наклонил голову и посмотрел сначала на натуру, потом снова перевел взгляд на картину. Действительно, получилось похоже. Причем не было какого-то фотографического сходства, напротив, появились какие-то новые цвета, которые отнюдь не портили общего впечатления от нарисованного пейзажа. Действительно, художники порой видят то, чего не в состоянии рассмотреть другие. Италия смог увидеть и запечатлеть всю красоту Ошинензее. За это Ваш готов был простить ему практически все. Ведь когда твой дом рисуют, начинаешь невольно гордиться. — Как тебе? Мне кажется, вышло вполне неплохо... — произнес Варгас, отдавая свою работу швейцарцу. — Знаешь, мне очень нравится. Может, ты и плохой боец, но зато художник просто замечательный, — Швейцария нехотя, но признавал это. Ведь так и было. — Спасибо, — Феличиано снова улыбнулся и, сложив материалы в ящичек, еще раз глянул на картину. — Знаешь, можешь забрать ее себе. — Правда? — швейцарец удивленно посмотрел на него. — Ага. Повесишь ее у себя в гостиной, будешь смотреть и вспоминать меня. А может, даже... — Бегать через себя к Германии я тебе все равно не дам. И не надейся, — отрезал Цвингли, скрестив руки на груди и отвернувшись от него. — Ладно, я все понимаю, — Италия вздохнул и, помахав рукой в знак прощания, ушел. Ваш еще долго сидел на камнях, держа в руках картину. Как иногда бывает ценно то, что до определенного момента казалось мелочью. Казалось бы, ничего нет и не было в этом спонтанном рисунке акварелью, но все же, это стало таким внезапным подарком. Приятным подарком от Италии, с которым раньше отношения не очень-то ладились. Но, может быть, теперь все изменится в лучшую сторону. Уже больше года пейзаж, нарисованный Италией, висит на стене в гостиной дома Швейцарии. Висит в рамке за стеклом, каждый день радуя глаз и производя впечатление на гостей. Всем нравится эта картина. Картина, которая согревала в пасмурную погоду своей невероятно теплой летней атмосферой, наполненной самыми разными чувствами, что испытывал творец в те минуты. Все же какие замечательные вещи могут создать краски и кисти. Особенно когда они оказываются в руках талантливого художника.