— Согласись, твой эксперимент не удался, — начал Саймон, равнодушно наблюдая за копошением учёного в шкафу, забитым статьями и результатами удавшихся экспериментов.
— Но он же такой милый, прямо как ты.
— Он дикий, — возразил мужчина, придвигаясь поближе к письменному столу, усыпанному файлами, исписанными листами и ручками с закончившимися чернилами, ибо терпеть волну ошпарившего шею дыхания снова и снова было просто невозможно. Поёжившись, Саймон покосился на двойника, быстро пробежавшись взглядом по его лицу: похож, несомненно. Но взгляд совершенно отстранённый, и впрямь дикий. Смотрел куда-то в окно, наблюдая за щебечущими птицами, осторожно ступающими на старый подоконник. Создавалось ощущение, что этот хищник прямо сейчас не задумываясь прыгнет через мужчину, лишь бы ухватить маленькую тушку, с интересом разглядеть её, не ослабив впоследствии хватки.
Комната наполнялась сопением. Слышно было даже, как он, напряжённо осматриваясь, то и дело принюхивался к новым и незнакомым запахам.
— Избавься от него поскорее, — успел увернуться от руки, чуть было не впившейся с силой в плечо. Взгляд то и дело блуждал по телу настоящего, останавливался то на ходящим туда-сюда кадыке, то на поджатых губах, то на равномерно вздымающейся груди.
— Для начала нужно разобраться с его телом и повадками. Может, не всё так плохо, и шанс обучить ещё не провалился.
— Уверен, что из этого существа ничего не выйдет, — он покачивался из стороны в сторону, сводя колени вместе и изучая белый потолок, покрытый древними трещинами.
— Рано делать выводы. Присмотри за ним неделю-другую. Возможно, какие-либо проблески в разуме появятся.
Словно инсулиновый шок. Саймон подскочил, нервно тыча пальцем в двойника, стараясь оправдать себя и яро возражая полученному ответу, эхом отдававшимся в голове. Учёного не переубедить, ведь ежели эксперимент не удался, то наверняка нужно проверить все факторы и полностью изучить полученного клона, дабы найти либо проблему, по милости которой вышел абсолютно неразумный близнец, либо слабое место. Избавляться — пункт последний, ибо требовалось, во-первых, слишком много времени для взятия всех необходимых анализов и проб, и вряд ли Саймон снова согласится проходить через этот нудный путь, а во-вторых, ещё одного такого удачного случая может уже не быть. Мужчина всё понимал, зарываясь рукой в чёрные, покрытые лаком волосы, прикрывая глаза и мысленно уже принимая всё то, что должно произойти.
— Это недолго. Ты же сильный, волевой, так почему бы и нет? Будешь приводить его на верхний этаж в лабораторию, каждый вторник будем осматривать его. Возможно, понадобятся инъекции, а может быть, очнётся сам по себе. Ведь в программировании ошибок явно быть не должно.
— Угх… почему бы просто не избавиться от этой твари? — прошипел Саймон, ощущая неприятный холодок, незаметно пробежавшийся по крепкой спине.
— Ну же, Саймон Один! Не всё так плохо! — учёный лишь усмехнулся, вновь отворачиваясь к шкафу, бормоча себе под нос что-то не относящееся к делу и полностью отрешаясь от происходящего в тесном душном кабинете.
Мужчина не мог представить то, как уродец будет хозяйничать в его собственном доме, шарить по полкам и шкафам, спать на его кровати, на чистом и выглаженном белье, есть из его тарелок… Содержать дикаря в своей прибранной и чуть ли не сверкающей чистотой полированной мебели квартире — безумие, которое, увы, в данный момент Саймон просто не в силах остановить.
Двойник с интересом осматривал своё новое жилище, вновь, словно собака, принюхивался к запахам, чуть ли не на четвереньках ползал. Добрался, естественно, и до спальни, с ногами забравшись на кровать и задумчиво осматривая вошедшего взвинченного мужчину. Уложил голову на покрывало, вытянув руки, прикрыв свои нечеловеческие, но такие похожие глаза.
«Неужто спать собрался?» — ужаснулся Саймон, спешно выходя из комнаты.
Электронные часы издали короткий звук, извещающий о наступлении полночи, словно перед смертью, и перешли на абсолютно беззвучный режим. Саймон находился на кухне, наблюдая за тем, как изученная и постепенно меняющаяся Луна восходит на свой временный трон. Ночь сомкнула в свои объятия город, горящий неоновыми вывесками, светом огромных экранов, фонарей и бессонных фар машин. Вся жизнь безостановочно проносилась внизу, а на 19 этаже — тишь, прерываемая лишь мирным похрапыванием неправильного клона.
Мужчина чувствовал, как постоянные эксперименты и пробы дают о себе знать, сказываясь сковывающей усталостью на теле. Ноги оплетала тяжесть, воздух лениво наполнял лёгкие. Саймон ощущал, что в данный момент сон, пусть и недолгий, просто необходим для поддержания тонуса и набора сил для завтрашнего, наверняка нелёгкого дня. Бесконечные окошки загорались и вновь угасали: в этом году людям всё ещё требовался сон.
— Niedlich*, — выдохнул мужчина, аккуратно опускаясь на свободный краешек кровати, стараясь ненароком не коснуться своих же рук. Таких же смуглых, сильных, с синими выступающими венами, говоривших о частом напряжении.
— Du*… — воскликнул мужчина, ощущая, как на его животе оказываются эти самые руки и взъерошенная голова. Клон до сих пор спал, невинно посапывая и тяжело дыша.
Чёрт.
Саймон осторожно коснулся вспотевшими подушечками пальцев локтя двойника, стараясь как можно аккуратнее сдвинуть его, но совершенно не ожидал напряжения и напора. Вскоре рука просто-напросто надавила на живот, этим самым обездвиживая мужчину и лишая его дыхания, заставляя мыслям в одно мгновение покинуть затуманенную усталостью голову. Спустя ещё несколько моментов Саймон Первый, наконец-то, увидел раскрасневшееся лицо двойника, мысленно ужаснувшись тому, насколько нечеловеческими в тот момент были его глаза, в коих разгорался дикий недобрый огонёк, какой животный оскал добавлял к открывшейся картине больше хищности. Вторая рука, не медля, резко прошлась по горлу мужчины, поглаживая пульсирующую венку на шее, слегка надавливая на неё.
Двойник продолжал вжимать Саймона в кровать, не давая тому противиться его действиям, и лишь по лицу было видно, как повышается степень отвращения и смешанного со злобой испуга. Покусывал мочку уха, подбородок, спускаясь к оголённым крепким плечам, зализывая влажным языком следы от укусов на потеющей коже.
Разумная тварь.
Полная дьявольских инстинктов.
— Какого чёрта!.. — прохрипел Саймон, стараясь вывернуться из стальной хватки накачанных рук. Второй продолжал вылизывать пропущенные участки кожи на шее, ногтями впиваясь в майку и дёргая её, словно пытаясь разорвать ткань. Выдохнул в лицо, потёрся возбуждённым членом о бедро, облачённое в лёгкую хлопковую ткань, вернулся к лицу, заставляя мужчину жмуриться, языком проводя от щеки и снова вниз, к замершему кадыку, осторожно скользнув по нему губами.
— Niedlich, — промурлыкал, словно кот, и вновь оскалился, одаривая Саймона, потерявшего дар речи, озорным звериным взглядом. Клон разумен, ибо с лёгкостью запомнил и акцент, с которым было произнесено слово, и само произношение, легко повторив слово, прошептав чуть ли не в губы. Задумчивый взгляд был опущен на одну мешавшуюся часть одежды, и Саймон с ужасом осознал все намерения двойника.
Выходит, программирование было нарушено непредвиденным сбоем. Из застилавшего глаза дыма появился человек с абсолютно животными инстинктами. Человек, не предназначенный для жизни в обыкновенном цивилизованном обществе, но слишком быстро обучающийся. Мужчина сглотнул, наблюдая за тем, как двойник зубами пытается стянуть мешающуюся часть, которая прикрывает слабое возбуждение от непрекращающихся ласк близнеца. Тщетные попытки высвободиться и увернуться от безумных ласк были резко прерваны полоснувшим по чувствительной коже груди ногтями и несильным, но ощутимым укусом где-то чуть ниже подкачанного живота.
— Тварь… — прошипел Саймон, противореча мыслям о действительном мышлении близнеца, чувствуя горячий язык на своей плоти, слизывающий выделяющуюся смазку.
Он точно испытает на этом учёном все свои вымыслы и изобретения, когда безумие прекратится. Но пока что мысли о мести выталкиваются нарастающим возбуждением, окутывающим, словно туман, до тех пор, пока его на секунду не сменяет страх, когда близнец пытается проникнуть в него.
— Идиот! — воскликнул Саймон, упираясь рукой в его грудь. — Я не готов!
Сам себя заталкивает в пропасть, просто зная, что этот недочеловек разорвёт его обессилевшую плоть.
Недовольный рык, и Саймон, стараясь более спокойно реагировать на агрессивные эмоции и вой, касается пальцами, заранее смоченными вязкой слюной, своего ануса, медленно разводя их наподобие ножниц, дабы утихомирить встрепенувшуюся в теле боль, в одно мгновение прорезавшую задний проход, вводя их в себя, чувствуя, как стенки невольно сжимают их, не пропуская дальше. Двойник сглотнул, завороженно наблюдая за мужчиной, возбуждение которого выдавало неровное дыхание и еле слышные стоны, те, что тот не сумел сдержать и подавить. Он всё более уверенно растягивал себя, опомнившись от сладкой, лёгкой и тянущейся боли, граничащей с наслаждением, только тогда, когда клон резко раздвинул в стороны его ноги, схватившись за колени, упираясь набухшей покрасневшей головкой в его анус, с нетерпением входя в его нутро.
Двойник готов был выть от наслаждения, сразу же набирая темп и вбивая Первого в мягкую кровать, закатывая глаза, крепко держась за бёдра, притягивая мужчину поближе, сливаясь с ним воедино.
Резкий контраст двух душ и схожая внешность. Один на один. Совершенно одинаковые. Дикая цивилизация. Какого?..
***
— Ты был прав, Саймон. Боюсь, на некоторое время я освобожу тебя от экспериментов.
Мужчина выдавил из себя слабую улыбку, усаживаясь на жёстком скрипящем стуле поудобнее, ибо непрошеная боль то и дело пронизывало тело, словно мимолётный разряд тока.
— Знаешь, мне было его даже чуть жаль, когда ты расщеплял его.
Нескоро загорится на тёмном бархатном полотне новая звезда.
Изученная Луна неторопливо поднималась всё выше и выше, надменно окидывая своим взглядом и слабым свечением город, которому и в помине не нужно космическое свечение.
