Таки, я буду король.

В кострах шпана печет каштаны, Майорчик чистит свой наган, Соленым ветром от лимана, и дымом дышит уркаган… Ласкает бронзовые скулы, закатный шелк косых лучей: - «Мишань, ты слышал, шо Акула...» - «Нехай, побачим, кто ловчей…» Нет, старый Герш не обманулся – удалый хлопец, спору нет! Немного этаких найдутся – стальная воля, как стилет. И фарт отчаянный не каждый так ловко схватит у судьбы… Удалый хлопец, и отважный - король… немытой голытьбы. Король… - «Та шо мне та Одесса, Майорчик, коли – без нее… И Молдованка и Пересыпь…» Полощет душу как белье Колючий, стылый, зимний ветер, в тот день, когда девичий взгляд Пронзил. Навылет. Вот так встреча… И больше нет пути назад… Все для нее… сложил, как подать шальную жизнь к ее ногам. Он смог так много «отработать»… но сердце Цили – ни на грамм. - «Какая блажь в тебе засела? Чем опечалился, друган? Не в первый раз идешь «на дело». Глотни - заборный чистоган…» Он знатно получал по роже, но все же выкрал этот миг, Всего желанней и дороже, когда к губам ее приник… Сорвав нечаянно признанье - заветным кушем: «я люблю», Но сгинул фарт – как в наказанье… и гонят Мишу в западню… «Все для тебя… прости, родная!» - Надсадно заскрипел вагон В чаду белесом утопая… Шагнул Японец на перрон. Фуражку заломил упрямо, расправил грудь, вздохнул разок… А после зарыдала мама: «Да как же ж! Мойша! КАК… СЫНОК!»