Красной нитью через всю жизнь

Сказать, что Драко удивился, когда к завтраку подали простую овсянку с клубникой вместо трюфелей под икорным соусом, — ничего не сказать. Даже тарелки с различными сырами на столе не было. Вместо свежевыжатого сока — обыкновенный чай. А это уже наталкивало на неприятные мысли. Родители, которые спокойно довольствовались такой едой, явно что-то скрывали. — Папа, что-то случилось? — спросил Драко. — Мы экономим. — С чего бы? — Вернуть положение в обществе в этот раз оказалось сложнее, — сдержанно ответил Люциус, посмотрев на сына. — Я отдал некоторую сумму наших денег на благотворительность. — И какую же ты сумму отдал, что мы теперь питаемся как нищие? Я думаю, что у Уизли даже больше еды на столе, чем у нас. — Так и есть, — ответил Люциус и снова принялся за свою порцию овсянки. — О чем ты? — В первую очередь эти деньги пойдут на содержание пострадавших на войне. Кто-то из Уизли там умер. — Как будто с них убудет, — со злостью сказал Драко, помешивая ложкой овсянку. — Драко, выпрямись и веди себя достойно, — тихо сказала Нарцисса. — Твой отец делает все возможное, чтобы наша жизнь стала такой, как и до возрождения Темного Лорда. И лучше бы сказал ему за это спасибо. — Спасибо, папочка, — язвительно ответил Драко. — За то, что мы теперь едим то, что даже домовикам стыдно отдать. А еще за то, что стелемся под Уизли. Губы Люциуса сжались в тонкую линию, но он промолчал. — Драко, как ты можешь так говорить? — ужаснулась Нарцисса. — Немедленно извинись! — Нет, Нарцисса, — тут же сказал Люциус. — Мне не нужны его извинения. Ты прав, Драко. Еще никогда наша семья так не унижалась, но лучше пасть одни раз, чем остаться на коленях навсегда. — С такой тактикой мы и останемся на коленях. Им всегда будет мало денег. И они найдут способ, как забрать у тебя еще. — Зато я восстановил свою должность в Министерстве. Пара хороших знакомств, осознание ошибок, общение с… грязнокровками, и жизнь станет прежней. — Не станет, — буркнул Драко и вновь получил замечание от матери: — Драко, выпрямись! И говори громче. — Мама, зачем? — спросил он, глядя ей в глаза. — Даже о чистоте крови все забыли, а хорошие манеры и подавно никому не нужны! — Те, кому они не нужны, и забыли о чистой крови. А ты не опустишься до их уровня. — Меня тошнит от этого всего, — сказал Драко. — Ты еще не знаешь, что творится в Министерстве, — сказал Люциус. — И что же? — Война. За хорошее место, за приближенность к героем, за свое чистое имя. — Мне больше не хочется есть, — сказал Драко и встал из-за стола, посмотрев при этом на мать. — Прошу меня извинить. — Драко, послезавтра мы должны присутствовать на благотворительном вечере в центре Лондона, — сказал Люциус. — Зачем? — Мы его организаторы. Чтобы не нагрубить отцу, Драко постарался скорее уйти в свою комнату. Ему казалось, что ад только начинался. Ведь было так очевидно, что деньги, пожертвованные Малфоями, — ничто иное как попытка откупиться. Но деньгами Темную Метку не смоешь. Это клеймо на всю жизнь. И в тот момент, когда Драко переступил порог комнаты, ему захотелось ее покинуть. Покинуть этот замок, покинуть семью, хотя бы на некоторое время. Постараться все забыть, успокоиться. Унять непреодолимую ненависть к отцу и не делать усилия, чтобы разговаривать с кем-либо, а просто помолчать несколько дней. У Малфоев было небольшое поместье на севере Бельгии, куда они пару раз ездили отдыхать. Это поместье было намного меньше и, по мнению Драко, уютнее. Главное, чтобы никто ни о чем не узнал. Поэтому пока родители завтракали, Драко собрал все необходимые вещи и с помощью каминной сети попал в их старенький дом. Август 1986 года Люциус Малфой сидел в большом плетеном кресле на веранде их недавно купленного поместья в Остенде. Его маленький белокурый сынок бегал по побережью Северного моря в забавных черных шортиках, ярко-зеленой маленькой рубашке, жилетке и галстуке-бабочке. Ему нравилось весь день проводить на побережье в бесконечных поисках крабов, интересных камешков и ракушек. Наверное, для мальчика это был целый огромный новый живой мир, ведь как объяснить то, что ему не нужно было даже общение с родителями, когда рядом было море? Люциус никогда не мог подумать, что способен на такую любовь, какую он испытывал к сыну. С его появлением все блага жизни, которые доставляли ему удовольствие, просто меркли перед маленьким Драко, который просил папу рассказать ему сказку на ночь. Деньги, власть, алкоголь, спонтанные путешествия в любую точку мира — все перестало дня него существовать, когда он осознал, что стал отцом. Но до этого момента пришлось пройти долгий путь. Когда жена сообщила ему о скором появлении наследника, Люциус находился у троюродного кузена в Германии. Послушав от него рассказы о том, что дети — худшие создания на земле (противнее гоблинов и тупее домовиков), Люциус был намерен создать в семье патриархат и заниматься чем угодно, но только не воспитанием детей. — Моей старшей дочери уже пятнадцать, — сказал брат за стаканом виски. — И я о-о-очень ошибался, когда думал, что все проблемы с ней позади. Нет, эта девчонка не наберется мозгов. Вчера она пришла домой пьяной! И ты можешь поверить в то, что пила она с МАГГЛАМИ? Я уже выписал ее имя из наследства… Да и самого младшего скоро выпишу. Невозможная вонь стоит по всему дому. Никакие заклинания не помогают… Он только и делает, что ест и гадит! Когда-то влиятельный, строгий и сдержанный брат Люциуса с появлением наследников пристрастился к картам и выпивке. Сначала его понизили в должности, а затем и вовсе выгнали с работы. Жил он на деньги из семейного наследства, в которое он вступил после смерти родителей. В детстве они с Люциусом были очень дружны и многие его знания и принципы передались от старшего брата. И хотя влияния он никакого не имел, у него был богатый опыт семейной жизни. И рассказам о детях Люциус поверил. Во время беременности жены он все время находился на заданиях Волдеморта. И когда ее живот заметно округлился, становилось все сложнее проводить с ней время, ведь со страшной скоростью приближался момент появления его ребенка на свет. Нет, Люциус понимал, что наследник просто необходим и лучше сделать его сразу, не затягивая, пока его жена еще молода и полна сил. К тому же если на свет появится девочка, нужно чтобы она смогла еще родить и здорового сына. Все, о чем просила его жена, — это побыть с ней рядом подольше. Но Люциус не мог: он был правой рукой Темного Лорда. Тогда он спросил, чего она хочет кроме этого, и, услышав ее просьбу, пожалел. Нарцисса попросила о маленьком домике на берегу моря, чтобы родить там и воспитывать ребенка до его одиннадцатилетия. Но Люциус был категорически против того, чтобы наследник или наследница воспитывались вне родового поместья Малфоев. Тогда казалось, что счастливая супружеская жизнь Люциуса и Нарциссы закончилась. С рождением сына Люциуса поздравляла почти вся магическая Англия, и она же твердила о невероятном сходстве с отцом. И папа уже знал, какая судьба ожидает сына — пожизненная служба Темному Лорду, деньги и красивая жизнь. Но пока ему не исполнится семнадцать, пусть общается с матерью. Да, мальчик действительно был очень похож на Люциуса. Но это ничего для него не меняло. Через месяц над Англией пронеслась ужасающая новость о том, что Волдеморт исчез. Это не могло не нанести серьезного удара его приспешникам. Многих посадили в Азкабан, а Люциусу чудом удалось выйти сухим из воды. Однако он стал замечать за собой, что медленно превращается в своего старшего троюродного брата. Спустя четыре года после падения Волдеморта, Люциус, наконец, вернулся к обычной жизни и даже продвинулся по службе. Когда он выполнял срочную работу в кабинете своего поместья, в дверь внезапно забежал его маленький сын, хотя он всегда приказывал Нарциссе держать его как можно дальше от кабинета, особенно когда Люциус занят работой. — Пап! — пролепетал мальчик, несясь к столу отца. Внезапно маленькая ножка зацепилась за край большого старинного, жесткого ковра. Мальчик упал на колени и, затаив дыхание, поднял испуганные глаза на отца. Люциус в недоумении смотрел на это маленькое создание, чьи большие серые глаза наполнились слезами. Но в кабинете по-прежнему была тишина: мальчик не издал ни единого всхлипа, только нижняя губа немного вздрогнула, и слезы градом потекли по его щекам. — Этого мне еще не хватало, — тихо произнес Люциус и встал из-за стола. — Ну, иди сюда. Мальчик медленно поднялся и сделал шаг навстречу, вытирая слезы рукавом. Люциус взял его на руки и сел обратно на свое рабочее место, усадив сына себе на колени. — Где мама? — спросил Люциус, но маленький Драко лишь громко шмыгнул носом. Люциус глубоко вздохнул и заметил красное пятно на коленке сына, полученное от падения. Достав свою волшебную палочку, он произнес Исцеляющее заклятие, а мальчик потер коленку. Затем он коротко посмотрел в глаза отца и крепко его обнял. Люциусу было крайне не по себе от этого, но он все-таки легонько погладил сына по плечу. Затем мальчик заерзал на месте, достал из кармана небольшой листок бумаги и протянул отцу. — Мне? — спросил Люциус, разворачивая бумагу. Внутри был рисунок: мужчина или что-то похожее на мужчину с длинными светлыми волосами и волшебной палочкой в руке. Внизу очень неумело было выведено «папа», и человечек изредка размахивал своей волшебной палочкой. — Ты нарисовал меня? — спросил Люциус и улыбнулся таким милым каракулям. Мальчик оживленно закивал, и Люциус обнял его за плечи, продолжая разглядывать рисунок. Тогда он понял, что его старший брат был не прав. От всех мыслей Люциуса отвлекла жена, которая положила свою мягкую и нежную ладонь ему на плечо. — Что сказал доктор? — спросил он, а Нарцисса присела во второе плетеное кресло рядом с мужем. — Говорит, что я вряд ли смогу еще когда-либо родить, — ответила она, опустив взгляд. Люциус поцеловал руку жены и сказал: — Не переживай. Съездим во Францию. Там целители намного профессиональнее здешних. Нарцисса подняла голову и принялась наблюдать за своим сыном, что с таким интересом рыл песок в поисках чего-то необычного. — Но если вдруг у нас не получится, — тихо сказал Люциус, переводя взгляд от любимой жены на сына. — У нас есть одно чудо. Давай сделаем его жизнь счастливой. Нарцисса крепко сжала ладонь мужа и улыбнулась ему: — Конечно. Мы обязательно сделаем его жизнь счастливой. Ведь мы так любим его! К сожалению, даже сильной родительской любви для счастья ребенка иногда недостаточно.