Красной нитью через всю жизнь

Драко никогда не думал, что на свете есть что-то зануднее уроков Истории Магии. И осознал он меру своих заблуждений только когда попал на стажировку в Министерство магии. Конечно, у авроров наверняка все проходит более чем весело: ты смотришь, как твои наставники обезвреживают зло, а сам не принимаешь в этом никакого участия, потому что всего-навсего стажер. Но Драко поступил не в Аврорат, а в Отдел магических игр и спорта, где его тут же посадили за стол в кабинете с другими стажерами и дали тысячу билетов на предстоящий августовский Чемпионат мира по квиддичу, на которые Драко должен был наложить магглоотталкивающие чары. На двести восемьдесят шестом билете к Драко неожиданно прилетел министерский бумажный самолетик — местное средство связи. А к нему прилагалась свернутая в трубочку газета. Оглядевшись по сторонам, чтобы никто не заметил его бездельничество, Драко скрылся за горой билетов и открыл послание. Надеюсь, ты уже прочитал утренний «Ежедневный пророк», а если нет, то вот тебе экземпляр. Нужно встретиться сегодня после работы. Жди меня возле входа для гостей в шесть. И если ты не придешь, то у тебя будут проблемы с новым начальством, я позабочусь об этом!!! Г.Г. Как только Драко прочитал послание от Грейнджер, оно тут же самоуничтожилось. Недовольно цокнув, он поспешил открыть газету, в которой, видимо, напечатали что-то вопиющее. И Драко даже догадывался, что именно. На первой странице красовалась колдография Люциуса Малфоя, который радушно жал руки своим гостям на банкете. А чуть ниже были напечатаны несколько сомнительных снимков, среди которых Лонгботтом с крайне грустным выражением лица и бутылкой виски сидит в одиночестве в углу зала; далее какой-то пожилой мужчина, с остервенением поглощающий всю еду со столов, и, наконец, «лучшая» колдография, которая была даже больше по сравнению с остальными: шепчущий что-то на ухо Грейнджер Драко и оставляющий ее одну не иначе как со счастливой улыбкой на лице. Драко усмехнулся, но, заметив куратора его работы, который это увидел и с другого конца кабинета направлялся к нему, убрал газету в ящик стола. За рутинной работой он ощущал, как медленно идут минуты до встречи с Грейнджер, но чем меньше времени до нее оставалось, тем меньше Драко ее хотел. Начнется никому не нужное выяснение отношений, ее тонко сжатые от ненависти губы, цитирование статьи об их танце, рассказы о реакции того или иного человека. Ведь это была Грейнджер: предсказать ее поступки — проще простого. Поэтому ровно в шесть, после того, как Драко сдал все заколдованные билеты на проверку их количества, и когда надежда стащить один билетик для себя пропала, он поспешил скорее покинуть кабинет. И он уже знал, что попадет домой через каминную сеть, что была недалеко от их отдела. Никакой вход для гостей и никакая Грейнджер не входили в его планы. — Привет, — вдруг раздался рядом с Драко ненавистный женский голос, как только он вместе с остальными сотрудниками вышел из Отдела магических игр и спорта. — Я боялась, что ты не придешь, поэтому решила подождать здесь. — Что ты, Грейнджер. Мне не терпелось скорее с тобой встретиться, — с сарказмом ответил Малфой. Всю дорогу до входа для гостей они молчали. Но это молчание стало слишком невыносимым, когда они вошли в небольшой и узкий лифт, который медленно повез их вверх, на улицу Лондона. — Зачем использовать этот выход? — недовольно спросил Драко, разглядывая как всегда лохматую, хмурую Грейнджер в черной строгой мантии. — Чтобы попасть в Лондон. Драко недовольно цокнул: — Зачем? — Нам нужно поговорить, — коротко ответила она. — Начинай. Хочу, чтобы это скорее закончилось. — Не здесь. Гермиона привела Драко в небольшое кафе совсем рядом с Министерством магии. Оно было темным и довольно непривлекательным. И посетителей там, конечно, в такое время не было. — Что за помойка? — недовольно спросил Драко, когда они заняли пыльный столик в конце кафе. — Раньше здесь продавали мороженое, — ответила Грейнджер, снимая мантию. Уставшая и недовольная официантка протерла их стол мокрой тряпкой, оставив лужицы воды после себя, затем достала из кармана фартука блокнот и приняла у них заказ. — Латте, пожалуйста, — тихо сказала Гермиона. — Мы не делаем латте, — ответила официантка. — Мокко? — спросила Гермиона. — Нет, мисс, — глубоко вздохнув, недовольно ответила она. — А капучино? — Ничего. Из. Этого. У. Нас. Нет, — делая большие паузы между словами, сказала официантка, будто бы объясняла простейшие истины. — Тогда убирайся отсюда. Все равно толку никакого, — со злостью сказал Драко. — Да ну вас к черту, — тихо сказала она и побрела к барной стойке, громко шаркая ногами. — Дура, — добавил Драко, когда она ушла, а затем достал волшебную палочку и очистил столик от воды и пыли. — Ты с ума сошел?! — зашептала Гермиона, оглядываясь на официантку, но та уже ушла на кухню. — Говори. У меня мало времени, — соврал Драко, положив руки на стол, скрестив пальцы в замок. — Ты прочитал газету? — Нет. Мне было лень. Но фото видел. Мы отлично получились, если бы не твоя растрепанная коса. Гермиона пропустила замечание по поводу ее внешнего вида мимо ушей. — В статье написано о том, что между нами что-то есть! — Скитер писала? — Нет. — Значит, правду написали, — усмехнулся Драко, многозначительно посмотрев на Гермиону. — Ты должен дать интервью о том, что между нами ничего нет! Драко рассмеялся: — Лохматая, ты что, с ума сошла? — Мама Рона из-за тебя меня ненавидит! — сказала она и убрала мешающую кудрявую прядь волос за ухо. — Значит так, Грейнджер. Я не буду давать никаких интервью. Ты сама согласилась со мной потанцевать и сама улыбалась как дурочка из-за моего комплимента. Сама и выкручивайся, — твердо сказал Драко и отвернулся. — Ты сделал это нарочно! — воскликнула она. — Зачем? Хотел меня опозорить, да?! — Хотел с тобой потанцевать, — устало ответил он, переведя на нее свой взгляд. Гермиона нахмурилась и опустила взгляд на свои руки, которые тоже лежали на столе, скрещенные в замок, как и у Драко. За окном раздался шум грома. Снова их сопровождала гроза, будто погода была солидарна с их настроениями. И когда внимание Гермионы привлекла вспышка молнии за окном, Драко накрыл ее ладонь своей. Она вздрогнула от его прикосновения и резко повернулась к нему. Ее взгляд был испуганным, непонимающим, но никак не злым или даже возмущенным. — Драко, — тихо, почти шепотом произнесла она. — Почему все так сложно? — вдруг спросил он, крепче сжимая ее руку, не поднимая на нее взгляда. — Прошу, объясни мне. — Я не знаю, правда, — ответила она и слегка погладила его пальцы. — Зачем ты с ним? — грубо спросил он, по-прежнему не глядя не нее. У него просто не было на это сил. — Так нужно. — Я хочу знать! Отвечай мне! — со злостью сказал он и посмотрел в ее большие и грустные глаза. — Все ждут от меня этого! Ждут, что я буду с ним! Его родители, его братья, сестры, Гарри, даже мои родители… Я оказалась слишком слабой, чтобы пройти все испытания в одиночку, и Рон оказался рядом. Мне не хватало человеческого тепла, надежного плеча рядом, и Рон сделал ВСЕ, чтобы во время скитаний я чувствовала себя защищенной. А теперь я просто не могу сказать, что он мне больше не нужен… — Идиотка, — сказал Драко и убрал свою руку, но она крепко схватилась за нее, чем вызвала удивленный и пренебрежительный взгляд Драко. И тогда она медленно отпустила его руку. — Из-за тебя мой маленький и привычный мир рушится. Когда Рон узнает он нашем танце… — …надеюсь, бросит тебя, — грубо сказал Драко и встал из-за стола. — Чтобы ты страдала в одиночестве всю жизнь. Вонючая грязнокровка. Его слова были пропитаны ненавистью, несбывшимися мечтами, отчаянием, тоской, непониманием, невозможностью смириться с этой реальностью. — Зачем ты так? — спросила она со слезами на глазах, и Драко остановился перед ней. — Всю жизнь… издевательства, оскорбления, насмешки… Мне больно! — Больно? Ах, тебе больно, — тихо произнес он, сжимая губы от злости. — Ты просто гребаная дура, если видишь в моем поведении только издевательства и оскорбления. Хоть раз задай себе вопрос: для чего я делал все это? Что, твоих мозгов на это не хватает? — Я задавала! — закричала она и встала из-за стола, чтобы быть с ним на одном уровне. — Да что ты говоришь! — с сарказмом произнес он. — И как успехи? И в порыве накрывшей их обоих ненависти и безрассудства Гермиона бросилась к Драко и приникла к его холодным и сухим губам. Среди забытого грязного маггловского кафе их поцелуй был настоящим лучиком света. А среди грозы и темных давящих облаков — солнцем. Драко закрыл глаза и ждал, пока она сама не осознает свою ошибку и в ужасе не отпрянет, но она настойчиво целовала его. И тогда он ответил ей. И приятное тепло разлилось по его телу, как карамель, как молочный шоколад. Это были воистину сладкие ощущения. И чистые, в отличие от всего окружающего их мира. Когда она отстранилась, ее глаза были полны слез. Драко нахмурился и шепотом сказал: — Дурочка. Что же ты наделала… — но в его словах не было ни грамма злости. В них была такая несвойственная ему мягкость. Казалось, он выпил несколько бутылок виски, от которых перестал быть собой. Или, скорее, от которых наконец-то стал собой. — Это правильный ответ на вопрос? — спросила она. — Десять очков Гриффиндору, — шепотом ответил он и увидел, как приподнялись уголки ее губ. За окном уже светило солнце.