Трансформер

«Произнести вслух, что я схожу с ума от его запаха, его вида, силы, волнами раскатывающейся и подавляющей моё естество, было нереально. Язык окаменел так же, как и сознание. …Я никогда не смогу сказать, что он мой истинный. Презрения на его лице я не переживу — холода и равнодушия достаточно, он ведет себя одинаково со всеми, а вот быть униженным любимым… Раньше я не позволял себе этого слова даже в собственных мыслях. …Во всем виноват он. Такой завораживающий и властный…» Марк чувствовал, как его тело сгорает на медленном огне желания. Желания быть рядом, точно так же, как и в этот момент. Почему он не может останавливать время? Этот дар был бы очень кстати. Он мог бы коснуться изящных резких черт, провести кончиком пальца по прямому носу, чуть вздернутому вверх на самом кончике… — Так почему, омега? «Просто омега… Омега… Знай свое место, выродок!» Видя, что Марк молчит и не реагирует, Родион оглядел кухню быстрым взглядом — и уже через секунду в его руках был сжат стакан. Обычное прозрачное стекло чуть блеснуло, полетело на пол и разлетелось вдребезги. Марк вскрикнул от неожиданности, но онемевшие ноги плотно приросли к полу. Альфа тут же нагнулся, подбирая большой острый осколок и поднося к запястью. Паника прошибла тело омеги, когда он понял, что сейчас произойдет. И думать о том, зачем он это делает или что вообще происходит, было некогда. На решение, как всегда был один только миг. Соприкоснувшись с кожей, стекло чуть надавило, чуть царапнуло, а уже в следующую секунду стекло водой на пол. От ужаса волосы встали на затылке, Марк уставился ошалелыми глазами на сумасшедшего старшеклассника: — Ты чего? — А ты? — Я… я, — задыхаясь от ненормального стука в груди и перепуганных мыслей, не выдержав, взвизгнул омега, — я, что, должен был стоять и смотреть? — Именно это ты и делал, пока на дороге стоял Арсений. Глаза Родиона немного сощурились. Сейчас он напоминал кота, поймавшего мышку за хвост. — Здравствуйте, — громко раздался голос папы из коридора. Марк наконец оторвался от примораживающего взгляда и сделал шаг в сторону, увеличивая расстояние между ними. — Я не помешал? — Папа внимательно оглядел кухню, задержав взгляд на луже на полу и двух подростках. — Нет, — прошептал Марк. — Здравствуйте, Александр Иванович. «Точно, он же принес меня тогда — вот откуда Родиону известно имя папы.» — У вас здесь что-то произошло? — вопрос был явно адресован сыну. — Ничего серьезного. Мы разговаривали. — Откуда лужа? — нахмурившись, хозяин уже отыскивал тряпку по шкафам. — Прошу прощения, Александр Иванович, но мне уже пора. Папа поджал губы, понимая, что вводить его в курс дела никто не собирается, но все же постарался быть вежливым: — Конечно. — Если вы не против, я бы хотел заглянуть завтра. — Зачем? — вопрос Марка был грубым, но слово не воробей. Родион уже привычно проигнорировал мелкого, ожидая ответа родителя. — Я бы хотел поговорить с вами и с отцом Марка. Александр Иванович заметно смягчился и улыбнулся приветливей. «Боже, папа, о чем ты думаешь!» — покрасневший как рак Марк всё же промолчал. — Мой муж возвращается в восемь. В девять было бы удобно. — Конечно. До завтра. — До свиданья, — откликнулся папа и пошел закрывать дверь за гостем. *** — Похоже, у кого-то появился ухажер, — игриво произнес повеселевший папа, убирая волосы в низкий хвост и расстегивая верхние пуговицы рубашки. — Пап, не придумывай! — ощетинился сын. — Я и не придумываю. — Ничего такого не будет. — Марку было так стыдно, что он мечтал провалиться сквозь землю. — А что будет? У вас с ним какие-то дела? Дела-то были, но вот говорить об этом было уже поздно, и Марк отрицательно покачал головой. — Значит, ты его заинтересовал и он, как приличный альфа, хочет попросить у родителей разрешения ухаживать. — Па-а-ап… — от смущающих слов покраснели даже уши. — Он тебе не нравится? Марк лишь опустил ресницы. — О, родной, это же прекрасно… — Пап, я трансформер, не забыл? — Отчаянье грозило переполнить чашу и пролиться слезами по нежным щекам. — Я помню. А еще ты миленький маленький омега, который вскоре расцветет прекрасным цветком. От слов папы становилось дурно. — Я тощий. — Изящный. — Бледный. — Аристократически бледный. — Не расчесанный. — Зато волосы гладкие как шелк и светлые словно солнышко, а расчесать я тебя сумею, — и папа запустил руку в спутанную копну волос. — Некрасивый. — Ты милый и у тебя есть изюминка. — Где? — Не «где», а «какая»? — Так какая? Александр Иванович задумался, приложив указательный палец к нижней губе. — Вот видишь? — разочарованно произнес Марк. — Если уж ты не знаешь… — Может, его привлек твой запах, — глаза папы вспыхнули. — А он для тебя как пахнет? «Клубника» — слово вспыхнуло само по себе. — Его запах кисловат для меня, может, лимон? — задумчиво рассуждал родитель. Запах являлся не просто индивидуальной чертой, но еще и разнился на вкус конкретного человека, вызывая гамму всевозможных ассоциаций. Тут он поймал в поле зрения сына… Пауза, и пристальный взгляд… «Всё», — понял омега раньше, чем папа вскрикнул: — Он твоя пара! — Папочка, пожалуйста, не говори никому! — взмолился Марк. — Ни отцу и, тем более, Родиону. Пропустив первую часть фразы мимо ушей, Александр Иванович вздернул брови вверх: — А разве Родион не чувствует? — Нет, — безжизненным голосом ответил сын. — Но как такое возможно?! — У него уже есть пара. — Ты, наверное, ошибся, — мягко притянув к себе голову Марка, папа гладил растрепанные волосы, пытаясь хоть немного поддержать сына. — Не ошибся. — Но зачем он тогда придет? Этого Марк тоже не знал и потому папа согласился молчать. Заговорщики решили сказать отцу, что в гости наведается друг Марка, про между прочим, пока усталый, взмыленный альфа пережёвывал котлету и не мог ничего сказать. И прежде чем комочек фарша был уничтожен кровожадным офисным хищником, Александр Иванович уже рассказывал мужу очередную сплетню, как один клиент в салоне… *** На следующий день Родион отсутствовал в школе, что еще больше напрягло Марка. Ночью он снова не мог уснуть, перемалывая раз за разом все их встречи и разговоры, силясь понять, что же тот задумал. И если некоторые события выстраивались во вполне логичные заключения, то, что он вытворил вчера со стаканом выглядело тяжелейшей формой помешательства. Омега был настолько погружен в собственные мысли, что совершенно забыл и о парте и о Сеньке, придя в себя только очутившись в классе. — Белецкий, отчета не будет, парту ты отмыл на славу. Но, советую больше не упражняться в порче школьного имущества. Все понятно? — сурово спросил классный руководитель. — Понятно, — ответил Марк и пошел к поджидавшему его Антону, старательно пытавшемуся усидеть на месте. — Что? — прошипел Антон в самое ухо друга, как только тот приземлился на стул. — Все нормально. Только зачем ты ему разболтал про вещи и книги? — Он сам спросил? — Что спросил? — Как у тебя дела. Вот я не стал врать. Почему только ты должен все расхлебывать? — возмущенно спросил брюнет. Ничего не ответив, Марк выкладывал книги из рюкзака, готовясь к уроку. — Так он помог? — Я же здесь, — грубо ответил омега и тут же пожалел об этом. Пусть он немного и злился на Антона, но все же друг не бросил его в беде… и вообще, что бы они делали, если бы умник друг не запомнил номер? — Спасибо, что выручил, — смягчившись, продолжил он. — Только не переусердствуй, хорошо? — Хорошо, — примирительно согласился Антон. *** Уроки закончились, Марк с Антоном шли вниз с четвертого этажа. И все, что почувствовал Марк, резкий толчок в спину.       Последние шесть ступеней пронеслись вниз, и он приложился лицом о стену лестничного пролета. Удар был недостаточно сильным, чтобы сознание покинуло Марка, но все же вполне ощутимым, иначе бы слезы не стали так быстро скапливаться в уголках глаз. — Марк! — Испуганно вскрикнул Антон. — Нехер лезть к чужим альфам! — громко произнес Сенька, возвышаясь над омегами. — Вы расстались, — зачем-то сказал Марк, зная, что таким, как Арсений, лучше не отвечать. Они не хотят спорить или слушать чужое мнение, только унизить, навредить, сделать больно. — Что ты сказал, тварь?! — взвился Принц, мигом слетая вниз. — Ничего. — А ну повтори, мразь! — Сеня, пожалуйста, — чуть не плача, взмолился Антон. — Заткнись, урод! Не с тобой разговаривают! И для тебя я Арсений! Понял! Жалкий выблядок! Трансформер! На Антона было жалко смотреть незаплывшим от ушиба глазом. — Идем, — обратился Марк к другу. И под испепеляющий взгляд первого красавца, омеги поднялись и поспешили скрыться с глаз долой. *** Добравшись домой, первым делом, Марк поспешил оценить ущерб. Темный синяк над левой скулой и оцарапанная губа, могло быть и хуже; омега втер немного мази и продезинфицировал трещинку на розовой коже. Закончив нехитрые процедуры и выпив чаю, он снова ощутил волнение притихшее после падения. Нужно объяснить ушибы родителям, а затем еще и Родиону, если он вдруг спросит. А что-то подсказывало подростку, что так непременно и будет. Первым пришлось успокаивать отца. Вопреки собственному желанию, Марку пришлось объяснить, что это произошло не из-за того, что он трансформер, а по вине злого мальчишки, который приревновал его к Родиону. — Я же говорил! — убеждаясь в собственной теории о романтических отношениях сына, заявил папа, получив от Марка скептический взгляд. Затем, уже вдвоем, они успокаивали отца, по мнению которого необходимо было срочно обратиться в школу и разобраться в чем дело. Ему тут же напомнили, что срочно никак не получится из-за друга, ожидаемого в гости с минуты на минуту, да и время было позднее… В дверь позвонили. — И все равно я считаю, что нужно поговорить с директором, — уперся Денис Витальевич. — Сначала рука, теперь глаз, это может плохо кончиться, Марк. — Добрый вечер, Родион. Проходите, — раздался приятный голос папы из прихожей. Через секунду появился и сам родитель в сопровождении альфы. От Марка не ускользнуло едва нахмурившееся лицо гостя. Будучи всего лишь на несколько сантиметров ниже отца, на одноклассника он совсем не тянул. — Альфа, — буркнул отец и покосился на сына. — Добрый вечер, меня зовут Родион. Рад познакомиться, — пришедший протянул руку в дружеском жесте, и самцы, повинуясь извечному инстинкту, уставились друг на друга, стремясь выяснить кто тут главный. — Денис Витальевич. Мышцы на руках вздулись, четче выступили вены. Марк смотрел на такую невидаль широко раскрытыми глазами. Правда, следовало признать, что и чужие альфы в их квартире доселе не появлялись. — А вот и чай, — защебетал вошедший омега, неся поднос с белыми чашечками, тонко нарезанным лимоном и маленькими шоколадными конфетками. «Подготовился», — недовольно подметил Марк, досадуя на показуху папы и тут же забывая про странное поведение альф. Легкие завитки пара чуть касались золотой поверхности, когда Александр Иванович спросил: — Значит, вы с Марком учитесь в одной школе? — Да. — Но в разных классах? — Да. — И сколько вам лет? — бесцеремонно вмешался отец Родион внимательно посмотрел на семейство, отставил чашку. — Меня зовут Родион Сокольников. Мне семнадцать лет. Я учусь в одиннадцатом «А» и могу помочь вашему сыну распрощаться со статусом трансформера навсегда. Отец подавился. Папа уронил чашку из драгоценного дедушкиного сервиза, над которым запрещал лишний раз вздыхать. А Марк приоткрыл рот, чтобы положить конфету, да так и застыл. — Что вы только что сказали? — переспросил Александр Иванович, откашлявшись. — Я могу помочь Марку начать новую жизнь. Он станет обычным омегой с равными правами, возможностью получить высшее образование и построить семью. — Но как? — папа сложил на груди раскрытые ладони, боясь поверить, что такое возможно. — По окончании девятого класса Марка Белецкого собьет машина, и трансформер исчезнет навсегда. У вашего сына будет новое имя и жизнь. Оформлением документов я займусь самостоятельно, никто никогда не сможет доказать подмену. Гнетущая тишина повисла в маленькой гостиной. — А если его кто-нибудь узнает? — спросил папа. — Естественно, ему придется переехать в другой город. А вам остаться на время здесь, разыгрывая горе безутешных родителей. Альфа делился своим планом абсолютно спокойным голосом, словно объяснял подобные вещи тысячу раз, когда у самого Марка мурашки бежали по телу. «Стать обычным омегой…» — Это уголовное преступление, — наконец вступил отец. — Да, — согласился Родион, чуть кивнув. — А это ваш сын. И выбирать вам. Семья переглянулась. — А какая вам выгода? Карие глаза главы семейства уставились на слишком уверенного в себе подростка. — Моя помощь не безвозмездна. Я хочу, чтобы Марк на меня работал. От такого странного заявления Марк опешил: — То есть? — Дело в том, что я видел силу вашего сына, — родители перевели сердитые взгляды на омегу, — и был впечатлен. Мне бы сильно пригодились его бесценные навыки. Родион откинулся в кресло и сложил длинные изящные пальцы замком, ожидая следующего вопроса, который не заставил себя долго ждать. — Вы хотите, чтобы он использовал запрещенный дар?! — взревел Денис Витальевич, поднявшись. — Именно так. — Вы с ума сошли! Я, конечно, наслышан о возможностях вашей семьи и не сомневаюсь, что ваши обещания правдивы, но пользоваться даром открыто?! Даже вам такое не сойдет с рук! — Дорогой, успокойся, — старший омега подскочил к мужу и, поглаживая его плечо, усадил обратно на диванчик. — Никто не говорил, что Марку придется использовать дар в открытую, а может, и вовсе в этом не будет необходимости. Видите ли, через четыре месяца я вступлю в права наследства и получу в руки империю, созданную отцом. Однако, не все считают такое положение дел справедливым. У меня, Денис Витальевич, очень много врагов, и защититься от всех довольно сложно… — И вы думаете, что мой сын, который и до плеча вам с трудом достает, будет телохранителем… или, может, живым щитом?! — Физическая сила здесь не важна. У меня достаточно охраны, чтобы чувствовать себя в безопасности дома и на улице. Но, увы, не везде считается вежливым приходить в сопровождении двухметровых амбалов. К примеру, в наших кругах принято оставлять ребят снаружи, являясь в гости, иначе можно оскорбить хозяина. А это, знаете ли, сильно портит бизнес. — И? — требовал продолжения отец. — В такие моменты Марк оказался бы незаменим. Никто не заподозрит в нем угрозу, в то время как я буду в безопасности, — говоря это, Родион бросил взгляд на мальчишку, который все еще не мог поверить собственным ушам. — И благодаря той же беззащитной внешности, ему самому ничего не грозит, маленький слабый омега, дунь, и улетит, никто не навредит вашему сыну… — …То, что вы предлагаете, сумасшествие. — Возможно, на первый взгляд. — …И как долго Марку придется вас охранять? — Один год. Если он захочет, то сможет продолжить работать на меня и по окончании срока, но принуждать его я не намерен. — Значит, в его обязанности будет входить посещение частных мероприятий? — И это тоже. — Что еще? — скрипнул зубами старший альфа. — Он будет обязан находиться при мне постоянно. Двадцать четыре часа в сутки. — Вон!!! — взвыл отец. Папа и Марк вздрогнули, только Родион не шелохнулся и даже не поменял выражение лица. Выдержав суровый взгляд Дениса Витальевича, молодой альфа поднялся: — Мое предложение действительно в течение недели. В эту субботу я отправляюсь в столицу и помощь Марка бы мне пригодилась. — Убирайтесь. — Взвесьте все тщательно. Такое предложение делают только раз. — Год рабства?! — Не выдержал Денис Витальевич. — И целая жизнь свободным, — посмотрев на Марка еще раз, Родион вышел.