***
Весь последующий день Родион разгребал последствия произошедшего. Сначала был долгий и неприятный разговор с ректором, который, кажется, решил, что смеет отчитывать Сокольникова словно нашкодившего мальчишку. Смерив переходящего черту сноба холодным взглядом, Родион пояснил, что он и его ПАРА делают то, что считают нужным. Новость произвела должный эффект, и далее общение потекло в более спокойных тонах. Однако Родиону все же пришлось воспроизвести часть заготовленной лжи. Он давно подготовил документы о том, что Марк не является родным ребенком пожилой пары Трифоновых, приходящихся Сокольниковым дальними родственниками, и был готов предоставить доказательства по первому требованию. Петр Андреевич поджал челюсть, сверля невероятно наглого юношу подозрительным взглядом: - И почему же вы ранее не решились заявить о своих отношениях, чуть не доведя все до скандала? Честно говоря, если бы не ваш папа, которого я имею честь знать лично, дело бы кончилось серьезными проблемами для вас обоих! Мало того, что Илья Трифонов не сообщил о своем положении и не предоставил никаких официальных документов, позволяющих нам действовать согласно инструкциям, так еще и это нападение! – то, что одного из студентов увезла машина скорой помощи, естественно, не осталось секретом. Филиппу в очередной раз пришлось давать показания полиции, располагавшей показаниями двух сотрудников, дежуривших на территории учебного заведения. Согласно заявлению альфы, который присутствовал во время инцидента, Дмитрий Крючков среагировал на запах начинавшейся течки и ворвался в комнату омеги. Тот дал ему отпор, и если бы они с Родионом Сокольниковым не подоспели вовремя, могло произойти изнасилование. Следователям пришлось довольствоваться имеющимися данными, поскольку двое других участников правонарушения временно были недоступны, и сама по себе течка не являлась основанием невмешательства в процесс со стороны административных работников на территории университета. Как позже выяснил Родион, их уже собирались потревожить медики и полицейские, обладая правом принимать подобные решения ввиду отсутствия необходимых бумаг от омеги и его сомнительного согласия с чужих слов. Факт родства между ними не был тайной для администрации учебного заведения. Тогда Филиппу ничего не оставалось, как прибегнуть к последнему аргументу, объявив Родиона и Илью парой. Это усложнило ситуацию. Официально пара могла подать в суд на лиц, «неуважительно относящихся к личным отношениям во время течки», хотя то обстоятельство, что никаких официальных свидетельств на сей счет в карточках студентов не имелось, все же развязывало руки и давало право на вторжение. Окончательное решение принимал ректор. Который, не раздумывая, отдал бы приказ на прекращение этого безобразия, повлекшего нарушение множества правил и регуляций, если бы не известная фамилия. И тогда он связался с Валентином Игнатьевичем Сокольниковым, папой Родиона. В свое время Петр Андреевич ухаживал за невероятно привлекательным омегой, и пусть выбор был сделан не в его пользу, они все же остались друзьями. Неотразимое обаяние и такт со стороны омеги явились залогом хороших отношений на протяжении долгого времени. Увы, Валентин Игнатьевич подтвердил правдивость слов друга Сокольникова. И после приятной беседы и обмена любезностями, во время которых Петр не преминул справиться о здоровье мужа, ректор все же решил, что не станет вмешиваться и подождет несколько дней, будучи, конечно, уверенным, что достойный молодой человек наверняка имеет веские причины нарушать правила вместе со своей парой. Выслушав заверения и искреннюю благодарность, Петр Андреевич остался доволен… кто знает, может, супруг уже наконец отправится в мир иной, и альфа-холостяк еще попытает удачу. Хотя возможный будущий пасынок неимоверно раздражал своей заносчиво-безупречной манерой держать себя со старшими.***
- Насколько я успел узнать, у Ильи течка еще не наступила, и он собирался отправиться в медотделение на следующий день. И то, что в неподходящий момент рядом оказался другой альфа, не может никоим образом вменяться в вину семнадцатилетнему омеге, у которого никогда прежде не было взрослых отношений с представителями противоположного пола. - Видимо, вы позаботились об этом упущении, - ехидно заметил ректор, решив все же задеть Родиона, источавшего отвратительно свежий запах случки, пропитавший кабинет. В запахе как таковом не было ничего неприятного, кроме, может, того обстоятельства, что у самого ректора не было секса уже почти месяц. - Я не совершаю никаких упущений, - смерив взрослого альфу ледяным взглядом, отчеканил Сокольников. На ум пришел случай в библиотеке, когда Родион случайно назвал Марка настоящим именем, но этот ублюдок слишком много на себя брал. С такими разговор у Сокольникова был коротким. – Мы собирались подождать до восемнадцатилетия Ильи, так хотели наши родители. - Что ж, могли бы просто объявить себя парой и не дразнить других, - раздраженно заметил ректор, откинувшись на кресле и сцепив руки в замок. - Никогда не слышал о такой обязанности. - Послушай, мальчик, - Петр Андреевич, вынырнув из кресла, уставился на Сокольникова, устроившегося напротив со всеми удобствами словно кабинет принадлежал ему. – Не советую больше нарушать ни одного правила, если ты, конечно, все еще хочешь обучаться в лучшем университете страны. Сокольников не терпел когда в него «тыкали» и пеняли возрастом. Вызывающая ухмылка передернула губы, холодный немигающий взгляд пронизывал насквозь. - Что ж, Петр Андреевич, - выплюнул он чужое имя, растягивая губы в хищный оскал, - если вы все же хотите занимать это место, несмотря на хищение средств на собственные нужды, отдых за счет благотворительной помощи университету и многие другие сомнительные вещи, - альфа сделал паузу, - советую не лезть туда, куда вас не приглашали. Я. Ясно. Выражаюсь? – с расстановкой закончил он. Затем поднялся, замер на секунду, давая посеревшему от злости сопернику ответить, но так и не дождавшись реакции, пошел к двери. - Жду документы Трифонова утром! - Непременно, - не оборачиваясь, бросил альфа и шагнул прочь. Сделав от двери несколько шагов, он услышал как в стену ударилось стекло, звонко дзинькнув и разлетаясь на осколки. Родион только хмыкнул, направляясь в кабинет полиции в главном корпусе. Там его ждала очередная неприятная беседа.