РазДрай социона

* * * – Это негигиенично, – заявил Роб, пугливо косясь на яблоко, зажатое в руке Драйзера. – Это невкусно, – поддержал его Дюма. – Антоновка, что ли? Даже на вид кислое. – Это некрасиво – говорить своим друзьям про их недостатки, – Гюго поправил очки. – Они могут обидеться. – Он краем глаза покосился на Роба. – Это неуматно, – безапелляционно воскликнул Дон. – Позавчерашний день в тренингах. Подумаешь, яблоком кидаться! Давайте лучше… Драй внушительно постучал пресловутым яблоком по спинке стула, на котором сидел: – Откусывать от яблока не надо. Просто бросать друг другу. Я мог бы принести мяч, но это будет выглядеть, как в детском садике. Яблоко... м-м-м…. это образней. Я не понимаю, вы что, боитесь, что ли? Надо учиться спокойно воспринимать критику. – Напа здесь нет, так что «на слабо» не сработает, – съязвил Роб. – Зачем тебе это нужно вообще? – У меня курсовик по социальной психологии горит, и нужна практическая часть, – терпеливо пояснил Драй. – Двадцать минут – я всё запишу и уйду. – А чего б тебе до своей Гаммы не докопаться, а? – Сварливость Роба сегодня была на несколько градусов повыше обычной. – Или они тебя уже послали на ху… тор бабочек ловить? – Никто меня никуда не посылал, – Драйзер слегка повысил голос. – С чего ты взял? – Ты просто боишься с ними поссориться! – вдруг радостно сообразил Гюго. – Тебе слабо! – подхватил Дон. – Я не боюсь, – чётко выговорил Драй. – Просто вы… ну… – Мы как солдат, который ребёнка не обидит, – махнул рукой Гюго. – Ладно, ребят, давайте ему поможем, ему ж и правда курсовик сдавать. Давай сюда своё яблоко, змей-искуситель, считай, что я его поймал. Валяйте, раздраконьте меня и в хвост, и в гриву! – Гриву тебе давно пора подстричь, – внимательно оглядев приятеля, заметил Дюма. – И лишний жирок сбросить, – ехидно сообщил Дон. – Я тебе всегда говорил, что надо вести активный образ жизни! Верховая езда или этот… как его там… джоггинг! – Отстаньте от него, – буркнул Роб. – Не надо ему никакого джоггинга! Драй снова постучал по спинке стула, на сей раз карандашом. – Что за ерунду вы городите? У меня курсовик не по физкультуре! Ближе к делу. – Эм… – Дон закатил глаза. – Гюг, ты легкомысленный, всё б тебе веселиться, как бабочке. Крылышками бяк-бяк-бяк-бяк… И логика у тебя в жопе. Очень глубокой. – У меня?! – возмутился Гюго. – Конечно, у тебя! Хочешь простейшую логическую задачу? Если облить уузку водой, она испортится сразу же. Вопрос… – Кого облить? – оторопел Гюго. – Дон!!! – гаркнул Драйзер. – Ты издеваешься?! – У тебя, кстати, тоже логика в жопе, – хмыкнул Дон. – Прекрати разводить тут эту анальную фиксацию и говори по существу! – загремел Драйзер. – Или дай другим сказать! Роб? Роб почесал щёку: – А можно, я его пропущу? – Нельзя! – Скажи, что он ангел без недостатков, делов-то, – посоветовал Дон. Роб заморгал и потупился: – Ну, я так не могу… и потом, людей без недостатков ведь не бывает. В общем… в общем… – Ну-ну? – подбодрил его Гюго. – Зая, ты говори, я не обижусь. – Зая! – фыркнул Дон. – Ты храпишь! – отчаянно выпалил Роб, покраснев до корней волос. – Поёшь в душе! И… и… кидаешь мне в аську пошлые анекдоты! – О! А мне почему не кидаешь? – обиделся Дон. – Я что, так громко пою? – смущённо спросил Гюго, снова поправляя очки. – Нет… – виновато промямлил Роб, опуская голову. – Но очень фальшиво. – О Боже, – пробормотал Драйзер, старательно записывая что-то в блокнот. – Плакал мой курсовик… Гюго, давай уже, кидай яблоко кому-нибудь. – Оп! – Дон ловко поймал яблоко. – Отличненько! Сыпьте! – От тебя никогда не знаешь, чего ждать, – решительно сказал Гюго. – Нет, знаешь, чего, – безобразий всяких, – но не знаешь, когда. – И ты скинул на бабулек у подъезда презервативы с водой, – выпалил Роб, опять покраснев. – Когда это? – оторопело заморгал Дюма. – Позавчера, – вздохнул Роб. – Ах, вот почему они так резко закончились… – зловеще протянул Дюма. – Бабульки? – невинно поинтересовался Гюго. – Не смешно! – в один голос сказали Дюма и Драйзер. – Я высчитывал радиус поражения в зависимости от литража гандона, – Дон почесал в затылке. – И вообще, Марь Иванна и Лиль Пална достали конкретно. То я им мусор не так выбрасываю, то шавка ихняя на меня рычит… – Ещё б она не рычала – ты ж над нею опыты в восьмом классе проводил, по Павлову, – вскинул брови Роб. – Надо же мне было выяснить… – запальчиво начал Дон. – Дон… – тихо, но выразительно произнёс Драйзер. – Хочешь оказаться на её месте? – Нет! – Дон мотнул головой и торопливо швырнул яблоко Робу, у которого оно тут же вывалилось из рук и брякнулось на пол. – У-у, косолапенький ты мой… – нежно сказал Гюго. – Один недостаток есть! – заржал Дон. – И нудный он какой! – с гордостью провозгласил Гюго. – Таких поискать! – Драй видал и понуднее! – снова заржал Дон. – О да-а! – прыснул и Гюго. Драй глубоко вздохнул и снова застрочил что-то в блокноте. – Ещё? – строго вопросил он, подымая взгляд. – Он очень робкий… да, Роб, это тавтология! Даже в глаз дать не может! – возвестил Дон. – Я зато могу, – проворчал Гюго. – Ты очень худенький, – с жалостью оглядев Роба, дополнил Дюма. – И мнительный, поэтому плохо кушаешь. Так и до анорексии недалеко. – Эй, почему это ко мне столько претензий, больше, чем ко всем?! – возмутился Роб. – Вот именно! Вам не угодишь, – Гюго саркастически развёл руками, – я толстый, он худой… – Перемешать вас двоих, и получится полноценная личность! – ввернул Дон. – Сам вон с Дюмычем смешивайся, экспериментатор хренов! – отрезал Гюго. – Во! Кстати, о Дюмыче. Его очередь! Дюма поймал яблоко, повертел его в руках и вздохнул. – Ты слишком много думаешь о материальном, – назидательно сказал Роб. – Ну… то есть о физическом… ой! Я не хотел сказать... – Но сказал! – Дон опять заржал. – И ты глубоко прав, старик! Если б ты только знал… ап! Дюм, я всё, я уже заткнулся… – Попробовал бы ты… – пробурчал Дюма. – Да неужто… – пробормотал Драй, снова строча что-то в блокноте. Наконец он захлопнул блокнот и выпрямился. – Ну что, ребята, толку от вас, прямо скажем, было не так уж много, но вы старались, и кое-какие выводы я всё равно сделал, так что большое вам спасибо за помощь, и я по… Эй, вы чего это? – Присядь-ка, – нежно сказал Дюма – Отдохни, красавчик, – Гюго ласково усадил оторопевшего Драя обратно на стул. – Яблочко скушай, – Дон заботливо пихнул Драю в рот яблоко, от которого тот с негодованием отплевался. – Теперь ты слушаешь, а мы говорим, – закончил Роб. – Ребята… – Драй переводил взгляд с одного на другого. – Ты считаешь, что имеешь право судить других, да кто ты такой вообще? – подбоченился Дюма. – Ага, и всегда бывает два мнения – твоё и неправильное! – ухмыльнулся Дон. – А потом ещё удивляешься, чего это от тебя все шарахаются! – И ты и вправду нелогичный, – пожал плечами Роб. – Ты мрачный какой-то всё время, – с укоризной сказал Гюго. – Никогда не посмеёшься, не пошутишь… – Я не мрачный! – вспыхнув, Драй приподнялся со стула. – Ты сам сказал, что надо учиться спокойно воспринимать критику! – захохотал Дон, толкнув его обратно. – Я не мрачный… я серьёзный, – пробормотал Драй, опуская взгляд. – Я, правда, стараюсь, но у меня не получается. Вот, на психологический пошёл, думал, что… – Эй, – тихо сказал Гюго, присаживаясь перед ним на корточки и заглядывая в глаза. – Общительность вырабатывается практическим путём, а не теоретическим. Роб тоже раньше, знаешь, какой нелюдимый был, у-у… Короче, пошли с нами, погуляем. – Да мне некогда, – вяло возразил Драй. – Пошли, пошли, мы тебе для твоей курсовой, знаешь, сколько материалу накидаем, только успевай записывать! Точно, мужики? – Гюго убедительно постучал себя ладонью в грудь. – Я лично накидаю, ёлки! И потом вот ещё что… – Что? – заморгал Драй слегка растерянно. – Где там твоё дурацкое яблоко? – Гюго огляделся. – Дон! Дон аппетитно хрустел остатками злосчастного фрукта. Гюго махнул рукой: – Ладно, щас других наберём и пойдём Бете за недостатки заяснять! – Че-го-о? – простонал Роб. – А чего? – Гюго вызывающе подбоченился. – В научных целях! Я давно хотел Жукову сказать всё, что я о нём думаю! * * * А Бета делала ремонт. Точнее, ремонт делали: Жуков, который, взгромоздившись на стремянку, заканчивал белить в комнате потолок, и Макс, который укладывал на кухне линолеум. Есенин в это время сидел под стремянкой Жукова, прикрыв кудри треуголкой, сделанной из газеты, и увлечённо читал какую-то книжку, время от времени рассеянно подымаясь, когда Жукову требовалось передвинуть стремянку. Гам между тем, устроившись с ноутом на рулоне линолеума, с упоением троллил кого-то где-то в Сети, комментируя процесс вслух. Остановившись в дверях, Альфа какое-то время созерцала эту идиллию. Наконец Драйзер проронил, почти не разжимая губ: – Сейчас говорю я, а вы пока, пожалуйста, не встревайте. – Чего это? – взъерепенился было Дон, но ему немедленно наступили на ноги: Роб – на правую ногу, Дюма – на левую. – Пожалуйста, – с нажимом повторил Драйзер, глядя на Гюго. Тот воздел глаза к небеленому ещё потолку коридора, но, как ни странно, смолчал. – Привет, – спокойно и громко сказал Драйзер, выступая вперёд. Жуков оглянулся и нахмурился: – Кто дверь не запер? Привет. – Я, наверно, – виновато сознался Есенин, снимая свою треуголку и ероша уже заляпанные извёсткой кудри. – Почту ходил проверять. – В почтовом ящике почту проверяет, зацените, пиплы, – хмыкнул Гамлет, отрываясь от ноута. – Как моя бабуля! – Мы открытками обмениваемся, бумажными, настоящими, – немного обиженно пояснил Есенин. – Регимся на сайте и… Жуков, легко спрыгнув вниз, нахлобучил ему на голову треуголку и с прищуром оглядел гостей: – Чего припёрлись? – О, смотри, да у них яблочки, – обрадовался Гам, вскакивая с рулона. – Люблю! Макс, яблочки любишь? – Котиков, сцуко, любишь? – совершенно некстати припомнил Дон некогда популярный манульский демотиватор, – к счастью, шёпотом, – но тут же громко взвыл: – Драй! Больно же! Макс медленно выпрямился во весь свой немалый рост с ножом для резки линолеума в руке и с расстановкой сказал: – Яблоки-то? Люблю. – Это не просто яблоки, – поспешно затараторил Гюго. – Драй тут психологический эксперимент проводит, в научных целях… Драй поморщился: – Для курсовика по социальной психологии. Мне нужна практическая часть. Поможете? – А яблоки – это типа подкуп? – Жуков взял у Драйзера сумку с фруктами, выбрал самый большой, вытер об майку, сунул в руки Есенину, а от другого откусил сразу половину. Теперь поморщился Макс. – У-у, а мне-е? – протянул Гам, и Жуков пихнул ему всю сумку. – Яблоки участвуют в эксперименте. В некотором роде, – спокойно пояснил Драйзер. – Тому, кому досталось яблоко, все остальные рассказывают о его недостатках. Честно и нелицеприятно. Гамлет застыл с яблоком в руке, как статуя в городском парке. – Чего тормозите? – не выдержал Дон. – Зассали, что ли? Мы вон и то… Макс снова поморщился. Жуков, нехорошо ухмыльнувшись, ловко зашвырнул яблочный огрызок в мешок со строительным мусором и обернулся к недоумённо моргавшему Есю: – Давай, кидай мне. Танки грязи не боятся… Только вот что… – он опять повернулся к Альфе. – За ваши недостатки мы не трындим. – У нас недостатков нет, – немедленно отозвался Гюго. – Да вы один сплошной недостаток и недоразумение, – оскалился Жуков, не обращая ни малейшего внимания на негодующий вопль Дона: – Ну, я слушаю. Драйзер, тяжело вздохнув, вытащил свой заветный блокнот, карандаш и привалился плечом к косяку. – Тебе наплевать на то, что другие люди думают и чувствуют! – сердито выпалил Гюго, нахмурившись. – Если только… – Вот ещё! – возмутился Есенин, а Гамлет ехидно фыркнул сквозь яблоко. –… Если только это не твои друзья, – договорил Гюго, внимательно глядя на Жукова. – А их у тебя немного, потому что тебя все боятся. – Я не Дост, чтоб всех любить, – отрезал тот. – Ну а если боятся… – Значит, уважают. Не надо благодарить, ваш Кэп, – пробормотал Роб себе под нос. – В общем, это не недостаток, а достоинство, – невозмутимо подытожил Жуков. – Следующий? – Тебе нравится плющить людей, – вдруг сказал Роб очень решительно. – И вот это – недостаток! – Никого он не плющит, – вспыхнул опять Есенин, крепко прижимая к груди свою книжку и переводя сердитый взгляд с решительного Роба на посуровевшего Гюго. – Если и плющу, то за дело, – проворчал Жуков. – Ещё! – Скучный ты, – вдруг бросил Дон, и тут Жуков даже подскочил: – Скучный?! Я?! А в ухо? – Вот видишь? – Дон театрально развёл руками. – У тебя одна реакция – в ухо. – Почему? – сощурился Жуков. – Ещё в глаз. – Допросишься, он тебе дыбу организует… – вмешался Драйзер, отрываясь от своего блокнота, и Гам откровенно захохотал. – А вы чего молчите, уважаемые бетанцы? Есенин? Тот тряхнул своими заляпанными кудрями: – Если у него и есть какие-то недостатки, я ему о них наедине скажу. – Ну, не при Альфе точно, – подал голос Гамлет. Макс согласно кивнул. – Нам, может, выйти? – кротко осведомился Дюма. – Эксперимент трещит по швам… – устало констатировал Драйзер. – Ни фига-а, – Гамлет снова весело вскочил с рулона. – В кои веки хочу узнать, что обо мне Альфа думает! Гони фруктозу, Жучище! – Он нетерпеливо пощёлкал пальцами. – Хоп! Внемлю, вещайте! Только не опускайтесь до тривиальщины, я вас умоляю! Он гордо выпрямился и скрестил руки на груди. – Типа не заявлять, что ты истеричка с перманентным ПМС? – ехидно поинтересовался Дон, извлекая новое яблоко из сумки. – О, пардон, ведёшь себя как истеричка с перманентным ПМС! – Это маска, – скорбно вымолвил Гам, – мас-ка! Как у Джима Керри в одноименном фильме. С её помощью я уделываю весь этот долбанный мир! – Да уж… – пробормотал Гюго, – уделываешь ты знатно… – Вы так забавно психуете, нервные вы мои! – хихикнул Гам. – А всего только и требуется, что немного мелодекламации. – Он картинно заломил руки. – Бросьте жертву в пасть Ваала, киньте мученицу львам! Отомстит Всевышний вам… Роб болезненно скривился и заткнул уши. – Ну вот, как всегда, я не понят этим равнодушным и жестоким… каким там ещё? А, неважно… миром! – Гамлет томно закатил глаза, потом прыснул и откусил от яблока. – Максик, я его тебе как будто бросил! – Я как будто поймал, – кивнул Макс степенно. – Вперёд, орлы. Альфа переглянулась. – А чего тут говорить? – развёл руками Гюго. – Ты – сложный биоробот. – Положивший на все законы робототехники! – заржал Дон. – Он сам – закон, – серьёзно сказал вдруг Гам, и Максим мимолётно улыбнулся. Все уставились на него, разинув рты. – Не знаю, Драй, как насчёт твоего курсовика, – задумчиво произнёс наконец Гюго, – но всю эту байду стоило затеять только ради того, чтобы наконец увидеть, как Макс улыбается! – Радуга проснулась, и пони её захавали! – фыркнул Дон. – Ну если все довольны… – нерешительно сказал Есенин, рефлекторно оглядываясь на Жукова, – может, мы тогда уже закончим, а? – Фигушки! – злорадно перебил его Дон. – Привилегированных у нас нет! Бери яблочко, няшный ты наш, и получай, что заслужил! – Поаккуратнее, – хмуро добавил Жуков. – Мне пох, чего вы там на меня гнали, но сейчас вы сильно рискуете, братюни. – Ой, напугал ежа голым задом! – ухмыльнулся Дон, кидая испуганно заморгавшему Есю яблоко, которое тот тут же уронил. – Где-то я такого криворукого уже сегодня видел.. . – Дон весело оглянулся на покрасневшего Роба. – Допустим, мы криворукие! – внезапно выпалил Роб. – И что? У интуитов-интровертов просто другие функции и другое предназначение! Жуков поднял брови и хлопнул его по спине так, что тот пошатнулся: – Истину глаголешь, отрок! Есенин моргнул, видимо, слегка приободрившись, и уставился на яблоко в своих руках. Гюго взъерошил и без того лохматую шевелюру: – Ты милый. – С-спасибо, – зарделся Есь. – Но слишком привык кататься на танке, – твёрдо продолжил Гюго. – Нет, я серьёзно, ребят, вы не смейтесь. Я вот иногда прямо боюсь и подумать, как без меня... – Он посмотрел на Роба и глубоко вздохнул. – Ладно, проехали. – Не вкурю, про что ты толкуешь, – проворчал Жуков, кладя руку на плечо Есю, – но я буду ему танком ещё лет сто. Не меньше. Не ссы, Есь. Есенин молча кивнул, на мгновение взглянув ему в лицо, и снова опустил глаза. – Дык вот и я жеж… – снова вздохнул Гюго. – Не переживайте за своих котяток, – безапелляционно заявил Гам, выуживая из сумки последнее яблоко. – Это только при вас они такие трепетные няшки! Дай вам Бог здоровья, и пусть себе дальше трепещут. – Так, – Макс поглядел на Драя. – Всё выяснили? Ремонт-то стоит. – Порядок, – резюмировал Драй, захлопывая блокнот. – Спасибо, мужики. И вот что… помочь, может, чем? Плинтуса уложить, например… – Белю, – торжественно объявил Гюго, скидывая куртку. – Потолок вот могу, а то… доставляет. – Сговняешь – ведро на голову надену, – прищурившись, предупредил Жуков. – Вот кисть, вот извёстка, вот стремянка. – Сам не сговняй, – беззлобно огрызнулся Гюго. – Я в деревне у дедушки коровник белил! Гамлет закатил глаза и сделал вид, что падает в обморок, но был аккуратно подхвачен Максом. – А я креативно обои клею! – похвастался Дон. – Насмерть – не отдерёшь! Макс поднял брови и покосился на Жукова: – Так. Трое пристроены. С остальными что будем делать? Роб осторожно протиснулся поближе к Гюго. – Пусть Роб с Есем за продуктами сходят, – тихонько предложил Дюма, вертя в руках опустевшую сумку из-под яблок. – Я ужин приготовлю, пока вы белите и клеите. Котлеты или там пиццу, например. Или плов! – Пиццу, – подумав, распорядился Макс. – Мука в шкафу над плитой, яйца в холодильнике. Купите ветчины, сыру и помидоров. И майонеза. И… Гам, сходи-ка с ними. Вот карточка. С деньгами поаккуратней, проверю. – Ва-ау! – обрадовался Гам. – Хочу мороженого! – Только я без музона работать не могу, – предупредил Гюго, деловито вытаскивая из мобильника карту памяти. – Сердючку не надо!!! – хором возопили Роб и Дюма. – Тогда «Раммштайн»? – с надеждой осведомился Гюго. – Годно, – подумав, кивнул Жуков. Через минуту в квартире во всю мощь громыхал «Du Hast». Со своей стремянки Гюго поглядел на Жукова, сосредоточенно разводившего в ведре новую порцию извёстки, на Драйзера, подгонявшего плинтус в углу, на Макса, заканчивавшего срезать кромку с куска линолеума, и на Дюма, замешивавшего тесто на кухонном подоконнике. Роб, Гам и Есь неспешно собирались в поход, толкаясь возле ноутбука Гама со своим мобильниками – наверное, музыку перекачивали. Они махали руками и строили страшные рожи – «Du Hast» заглушал всё. Гюго довольно ухмыльнулся и взялся за кисть. День удался. * * * – Я такой пиццы и в пиццериях не ел, – возвестил Гам, облизываясь. Дюма только улыбнулся. – В пиццериях! – негодующе фыркнул Дон. – Нашёл, с чем сравнивать! Там знаешь, чего в пиццу пихают?! – Он покосился на Макса, вскинувшего левую бровь. – Хотя не знаешь, и не надо… Они сидели на отремонтированной кухне, таская куски пиццы прямо из противня. – Да это не пицца совсем получилась, – снова смущённо улыбнулся Дюма, – это скорее пирог такой. – Всё равно лепота… – благодушно протянул Жуков. – А ещё есть? – А ты не лопнешь, деточка? – хмыкнул Гюго. – С языка снял… – хихикнул Роб. Дюма не успел ничего ответить – в дверь позвонили, резко и требовательно, потом ещё и ещё раз. – Кого там чёрт несёт… – Жуков поднялся, вытирая руки полотенцем. – Щас! Раззвонились, понимаешь, звонари… В открытую дверь, оттесняя Жукова к стене, ввалилась Гамма. – Драй где? – вместо приветствия громко выпалил Джек. – Вы чего тут с нашим Драйзером делаете? – одновременно с ним осведомился Нап. Бальзак ничего не сказал, только внимательно оглядел растерянно подымающегося из-за стола Драя. – Я в порядке, – пробормотал Драй. – Вы чего? – Они решили, что мы тебя тут к батарее приковали! – фыркнул Гамлет. – Наручниками! – Ага, и красить её заставляем, – невозмутимо кивнул Макс. Дон снова заржал, но умолк, взглянув на бесстрастное лицо Макса. Есенин нерешительно приподнялся с табуретки, пропуская гостей в кухню. – Ладно, проходите, раз уж припёрлись, – буркнул Жуков. – Стулья в комнате, сами берите. Только вот пицце кабздец почти пришёл. – Ну почему же… – Дюма жестом Дэвида Копперфилда извлёк из плиты второй противень под радостный шум. – Стоп! – гаркнул вдруг Гюго, вскинув руку к свежепобеленному потолку. – Никаких им пицц, пока в эксперименте не поучаствуют! – Вот именно – чтоб по справедливости, – подтвердил Роб. – Да я уже записал всё, что надо… – Драйзер покосился на пристраивающегося рядом с ним на табуретку Джека. – А я хочу! – возвестил тот и укоризненно добавил, подталкивая Драя плечом: – Ты почему нас даже не попросил? Эх, ты! – Вот именно, и не позвал на пиццу! Подвинься-ка! – Наполеон втиснул свой стул рядом со стулом Гюго. – Баль, не шкерься по углам, иди сюда! – Я не голодный, – вяло отмахнулся тот. – Иди-иди, кому сказал! И-ди, – Нап дёрнул Баля за локоть. Пожав плечами, тот неохотно присел на краешек стула. – Итак! – Гюго явно чувствовал себя заправским психологом. – Тот, кто получает кусок пиццы, получает антикомплименты от всех желающих. Можно по кругу. Пр-рошу! Драй, где твой блокнот? – Не нужно этого уже, – серьёзно сказал Драйзер. – Нет, правда, хватит. – А я хочу! – упрямо повторил Джек, хватая с противня кусок побольше. – Горячий, чёрт… Ладно, говорите, пока стынет. – Хм… – Гюго почесал в затылке. – С тобой весело, ты шебутной, но… – Это недостаток? – перебил Джек. – Я сказал «но», – поднял палец Гюго. – Ты не дослушиваешь, как обычно. Ты только себя и слушаешь. И успоряешь до последнего. – Чего это я успоряю, ничего я не успоряю! – обиделся Джек. Гам рассмеялся. – Ну, люблю я спорить просто, – поправился Джек, поглядев на молчаливого Драя. – Подумаешь, мировая трагедия! – Ты расчётливый, – вдруг тихо, но чётко проговорил Дюма. – У тебя всегда выгода на первом месте. И те, кто в жизни каких-нибудь успехов не добился, для тебя не люди, а так… мусор. Джек озадаченно захлопал глазами, а потом вдруг возмущённо покраснел, но сказать ничего не успел – вмешался Роб: – Это же у них квадровые ценности, основа основ! «Для меня так это ясно, как простая гамма», как сказал Пушкин. – Не выпендриться не можешь, зубрилка? – процедил Наполеон, откладывая в сторону надкушенный кусок пиццы. – Полегче, – бросил Гюго. – Кто тут по части повыпендриваться, так это ты! – отрезал Роб. – У, красотень, да они сейчас передерутся! Ангст, драма, десфик! – захохотал Гамлет. Макс молча привстал, а Жуков деловито постучал по столу рукояткой ножа. Все примолкли. – Так, братюни. Письками здесь не меряйтесь, всё равно наши круче. Только конструктив, ясно? Едем дальше… – Видим мост, под мостом ворона мокнет… – шёпотом продолжил Дон, и Гюго ткнул его пальцем в бок. – Ты мне ни разу не сказал пин-код от своей карточки, даже когда в больнице лежал и сам снять деньги не мог, – проговорил вдруг Драйзер ровным голосом, но так, что все оторопели. – Да пин-код – это ж святое! – Гамлет, слегка опомнившись, демонстративно схватился за голову. – Как можно! Это ж сугубо конфиденциально! Это ж интимней, чем результаты теста на беременность! Это… Тут Макс аккуратно взял его за запястье, и Гамлет осёкся на полуслове. – Ты… ты что, обиделся тогда, что ли? – пробормотал Джек осипшим голосом, глядя Драйзеру в глаза. Тот молчал. – Да ёлки, да я… – Джек вскочил и торопливо полез в карман. – Вот, вот она, эта долбаная карта! И попробуй только не взять! Когда домой пойдём, я тебе на банкомате пин этот чёртов скажу! – Он затолкал карточку Драю в карман рубашки, едва его не оторвав, сел и отвернулся. – Шекспир нервно курит под лестницей, – подытожил Гамлет. – Джекуля, ну зачем себя так ломать-то? Карточками бросаться… – У меня ещё есть, – нехотя буркнул Джек, не поднимая головы. Гюго захохотал первым. – Нет, Джечище, я тебя всё-таки люблю! Нежно! – громогласно объявил Гамлет. – Чаю выпей! Есь, налей ему чаю! – Только не Есь, – хмуро отозвался Драйзер, – он ему в прошлый раз, когда у нас сидели, полчайника заварки на колени вылил. Дай, я сам. Несколько минут все сосредоточенно разливали чай, выясняли, сколько кому сахара, и звякали ложками в стаканах. Потом Наполеон отставил стакан в сторону и приосанился: – Ну что? Жевать мы сюда пришли или говорить? Вот он я, налетайте! – Налетай, подешевело, – ввернул Дон. – Да с тобой-то всё ясно… как простая гамма, – хмыкнул Гюго, поглядев на насупившегося Роба. – Тебя слишком много. Ты всё пространство вокруг себя оккупируешь, как… чёрная дыра какая-то. – Выше тебя только яйца, круче только звёзды, или наоборот! – подхватил Дон. – Почти польстили, молодцы, – усмехнулся Нап, потирая шею. – Чего-то маловато. И заумных цитат не слышу! – Я и без цитат скажу, – отчеканил Роб. – Все окружающие – только публика для тебя, любимого, и тебе глубоко насрать на их количество и качество. – Не все, – Нап поднял глаза, продолжая усмехаться. – В общем, ты прав, умник, но… не все. И ради этих не-всех… я порву всех. Вот так-то. – Почему я не удивлён? – риторически вопросил Гамлет, разводя руками. – Нас только рвать не надо, мы хорошие. – Глубокой ночью, зубами к стенке… – прокомментировал Дон. – Ночью мы особенно хороши! – подмигнул ему Гамлет. – Поверь на слово, детка! Ну что, кому ещё пиццы… и момента истины? – Остались неохваченными только те, которые не все, – Гюго хмуро покосился на Бальзака, который поёрзал на своей половине стула. – Я не люблю пиццу, – холодно отозвался тот. – И это твой первый недостаток, малыш! – захохотал Дон. – Можете не стараться, не засорять ноосферу, я и без вас знаю, кто я, – Баль пожал плечами. – Унылое говно. Я и не отрицаю. – Ух, как же это меня бесит! – заорал вдруг Гюго, вскакивая и шлёпая по столу ладонью так, что все подпрыгнули. – То, что я унылое говно? – лениво уточнил Бальзак, поднимая на Гюго глаза и усмехаясь углом рта. – То, что ты называешь себя унылым говном! – ещё громче проорал Гюго. – Ты не говно, ты человек, понял?! Ну а насчёт унылости… – он опустился на табуретку, разом остыв, и только махнул рукой. – Унылая, пора! – продекламировал Гамлет. – Или нет, вот, из Михаила нашего Юрьевича: «И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг… – он сделал драматическую паузу, приставив ладонь козырьком к глазам, – такая пустая и глупая шутка!». – Ключевое слово – шутка, – выпалил Гюго, залпом допивая свой остывший чай. – А не средоточие, блин, мировой скорби! – Главное, чтоб не мировой революции, – серьёзно кивнул Драйзер, поднимаясь с места. – Ладно, ребята, извините, если что не так, а нам и в самом деле уже пора. – Пора к Дельте! – брякнул вдруг Дон, и все на него оглянулись. – Ну… я в том смысле, что Дельта у нас осталась неохваченной… психиатрическим обслуживанием… – О не-ет! – застонал Драйзер отчаянно. – В жопу Дельту! – прорычал Жуков. – Анальная фиксация! – радостно заорал Дон и ловко увернулся от запущенной в него Жуковым посудной мочалки. – А чего, Дельта – классные мужики! Пошли, а? Прям щас! – Поздно уже, – отрезал Драйзер, направляясь к дверям и таща за собой Джека. – В другой раз. Завтра, например. …Запирая за гостями дверь и слушая их галдёж на лестнице, Жуков покачал головой: – Они что, реально к Дельте собираются? – Ну да, на завтра ж договорились, – Гамлет аккуратно отломил корочку от оставшейся на противне пиццы. – А что, прикольно же мы сегодня оттопырились? Пошли, Жук! – Да там же Дост, он же насмерть занудит! – буркнул Жуков почти жалобно. Макс успокаивающе похлопал его по плечу: – Не насмерть. Хуже Гексли ничего быть не может, поверь. – Я б тоже сходил, – вздохнул Есенин. – Интересно, правда. Хоть там и Штир. – Он поёжился. – Котики! – покачал головой Гамлет. – О ком вы толкуете?! Штир, Дост… Это же цветочки! Там Га-бен! И Бета примолкла. * * * Голос Драйзера в трубке был, как обычно, сухим и спокойным: – Ну что, если на дачу к Штиру поедете, давайте завтра в девять встретимся на пригородных кассах. – Бля-я… – тоскливо протянул Жуков. – Что? – Из Альфы кто едет, спрашиваю. – Все. – А из ваших? – Тоже все. Нап сказал, что желает досмотреть до конца это шоу. – Шоумен, едрит его… – Жуков тяжело вздохнул. – Ладно, и мы тогда полным составом. – Отлично, – подытожил Драй. – Тогда мы с Альфой маринуем мясо, а с вас – три кило лука, пять буханок хлеба и кетчуп. Расходы потом подсчитаем и разделим. Помидоры, огурцы и всякая зелень у Штира на огороде есть. Мангал у него тоже есть. Так что всё будет как надо… – Будет-будет… шашлык из тебя будет… – задумчиво пробормотал Жуков. – Выпивку только не бери, – строго предупредил Драй. – Чревато. – Без тебя знаю, – буркнул Жуков и нажал на отбой. – К Штиру на дачу?! – сделал круглые глаза Гамлет. – Да вы с ума сошли! Он же нас огород заставит полоть! Грядки поливать! Картошку окучивать! Бр-р! – Он передёрнулся. – Ты мне Еся тут не пугай, – велел Жуков хмуро. – Знатный овощевод, тоже мне, знает, что картошку окучивать нужно. – А лес там есть? Речка? – вскинул вопросительный взгляд Есенин. – Я природу очень люблю. – Не знаю я, что там с природой, – пожал плечами Жуков. – Завтра и выясним. Макс, ты где? – На антресолях, – невозмутимо откликнулся Макс откуда-то сверху. – Рюкзаки достаю. В вагоне электрички все откровенно придремали друг у друга на плечах. Бодрствовали только Драй, записывавший что-то в свой блокнотик, Есенин, с интересом глазевший в окно, и Гюго, весело мотавший головой и ногой в такт мелодии, звучавшей в его плеере. Бальзак, некоторое время наблюдавший за этим зрелищем из-под полуприкрытых век, в конце концов не выдержал, зажмурился и отвернулся. Наконец все вывалились на нужной станции и только здесь окончательно проснулись. От станции в луга уводила тропинка, небо опрокинулось над головами ослепительно синим полуденным куполом, в кустах на все голоса заливались какие-то птахи. – Цветочки луговые, мирные стада, и мышки полевые снуют туда-сюда, – весело пропел Гамлет. – Драй, ты дорогу знаешь? Веди, Сусанин! – Пилить в такую даль, чтоб сказать Дельте, что они козлы? – проворчал Жуков, вскидывая на плечи рюкзак, но, посмотрев на блаженно улыбавшегося Еся, подставившего лицо солнышку, махнул рукой. Гюго с гиканьем проскакал мимо, пытаясь накрыть бейсболкой жёлтую бабочку. Следом за ним ураганом пронёсся Дон, волоча за собой спотыкавшихся Дюма и Роба. – Пикник дурдома на обочине, – со вздохом резюмировал Баль, надвигая собственную бейсболку на самые глаза. – Что я тут делаю? – Идёшь, – отозвался Макс. – Спешишь навстречу приключениям! – Нап ободряюще хлопнул Бальзака по спине. – Навстречу тяпке и мотыге! – радостно уточнил Гам, догоняя их. – Баль, ты помидоры от лебеды по виду отличить сможешь? А на ощупь? – На помидорах растут помидоры, – назидательно пояснил Джек, тоже нагнав компанию и пряча в карман мобильник. – На лебеде помидоры не растут. Всё просто! – Бля, я у Штира батрачить не нанимался, – угрюмо проронил Жуков. Джек безмятежно пожал плечами: – Никто не нанимался, но все будут. Это же Штир! На этом жизнеутверждающем высказывании тропинка завернула к каким-то постройкам, и все одновременно увидели приветливую лужайку, а на ней Штирлица, хлопотавшего над мангалом, Гексли, спешившего от грядок с корзинкой в руке, и Доста, старательно протиравшего тряпочкой длинный стол под навесом. Габена нигде не было видно, но из-за угла доносился мерный стук. – В лесу раздавался топор дровосека… – автоматически процитировал классика Гамлет. Какое-то время все молча смотрели друг на друга, а потом Гек, бросив корзину, восторженно завопил: – Всем приве-етики! Наконец-то! Вы где застряли?! Электричка опоздала, что ли? Я уже хотел бежать на станцию, вас встречать! Думал, может, заблудились! А тут Штир велел помидоры собрать! А тут вы! Ура-а-а! – Ур-ра, Гек! – проорал в ответ Дон, и начался обычный галдёж. Гамлет поглядел на Макса, – только он один мог разглядеть в его глазах всю боль мира, – и тяжко вздохнул. – Ти-ха! – скомандовал Штир, распрямляясь. – Кто что принёс, тащите на кухню. Дост, покажи им, куда. Жук, Драй, Макс, идите сюда, надо скооперироваться. Остальные – шибко не разбредайтесь, работы валом. Туалет – вон там, у забора. Вечером – баня, Габен уже дрова колет. – А ночью – погост, – меланхолично добавил Бальзак, и, проследив взглядом за указующим перстом хозяина, широко раскрыл глаза. – Это… скворечник? – Добро пожаловать в реальный мир, Нео! – гоготнул Дон. – Это сортир, – отрубил Жуков. – Я тебя туда провожать буду, – бодро пообещал Нап. – О, вечерняя банька! Обожаю! – завопил Гюго. – Парок, веничек! – Свежо, сексуально… – промурлыкал Гам, потягиваясь. – Если мыло кто уронит – потом не жалуйтесь! – гаркнул Нап и первым заржал. – Я дома помоюсь. В душе… – хмуро проронил Роб, покосившись на Баля. Из-за угла показался Габен с топором в руке, неспешно оглядел прибывших, молча всем кивнул, вогнал топор в чурбак и пожал протянутые ему руки. – Дров хватит, – коротко объявил он. – Теперь я к мангалу, а ты, Штир, рули тут. …Наконец хозработы были закончены, урожай с огорода собран и аккуратно порезан Дюмой, Есенин выгулян Жуковым в ближайшем лесочке, Баль извлечён из сортира, который почему-то не открылся изнутри, и вся голодная толпа собралась за длинным столом вокруг аппетитно шкворчащих шампуров с мясом. – Предлагаю сперва пожрать, а потом уже психотерапией заниматься, – Джек потянулся к крайнему шампуру. – М-м… – Одно другому не мешает, – нехорошо ухмыльнулся Жуков, в упор разглядывая Дельту. – Объединим приятное с полезным! – ввернул Нап. Штирлиц спокойно пожал плечами и принялся раскладывать мясо по мискам: – Да на здоровье! Можете с меня начинать, я не обижусь. – Я – пас, – пробормотал Гюго с набитым ртом. – По мне, так ты идеален. Деловой, активный, заботливый, хозяйственный. В президенты тебя. Ну, или на худой конец, мне в начальники! Альфа согласно закивала. – Что-о? – задохнулся Есенин, даже подпрыгнув на лавке. – В президенты, в начальники?! Да ты… да ты что?! Штирлиц вопросительно изогнул бровь: – А тебя что смущает? Что работать придётся? – Да что ты называешь работой! Рабство это, а не работа! – Есенин возмущённо всплеснул руками. – Для тебя все тунеядцы, кто не семь дней в неделю и не двадцать четыре часа в сутки пашет! Ты не понимаешь, что у человека может быть своя, внутренняя, сложная жизнь! Потому что у тебя у самого её нет и не будет! Только и знаешь: «арбайтен, арбайтен»! Тебе бы надсмотрщиком на каторге быть! Выпалив всё это, Есь растерянно огляделся, увидел вокруг разинутые рты, вспыхнул и рванулся прочь из-за стола, но был удержан железной рукой Жукова, сел на место и уткнулся лицом в ладони. Наполеон одобрительно свистнул и зааплодировал: – Браво, малыш! Выступил, так выступил. Шоу маст го он! – Фигасе, в тихом омуте… – уважительно покачал головой Гюго. – Зря выпивку не прихватили, ему б налить. – Он не пьёт, – отрезал Жуков, потрепав Еся по макушке. – У меня есть две фазы, мама, я чистый бухарский эми-ир, – пропел Гамлет. – Когда я трезв, я Муму и Герасим, мама, а так я «Война и мир»… Штирлиц развёл руками: – Со своей стороны, мне такого подчинённого и даром не надо. – И с деньгами не надо! – хмыкнул Джек. – Вы жуйте, жуйте! – скомандовал Штир и потянулся к миске с зеленью. – Компотиком запивайте! – Я налью! – живо подскочил Гексли. – Спасибо, не надо, мы сами! – не сговариваясь, откликнулись Макс, Драйзер и Бальзак. – Огурчики сюда передайте, мужики! – встрял Гюго. – Отборные, сам собирал… Слушай, а шашлычок зашибенский у тебя получился, Габ! Роб и Дюма закивали. – Загабенский! – фыркнул Дон. Габ степенно кивнул в ответ и чокнулся кружкой компота с подлетевшим к нему Гексли. – У-у, да у него всегда такие классные шашлыки получаются! – похвастался Гек с гордостью. – И всё остальное, что бы он ни делал, тоже! Габен откашлялся. – Ну что, плавно переходим к водным процедурам, то есть к разжёвыванию Габа? – осведомился Гамлет, небрежно облокотившись на стол. – Хочу послушать. – Подавишься, – бесстрастно отозвался Габен. – Кетчуп лучше передай. Гамлет сунул ему кетчуп и, скрестив руки на груди, вопросительно глянул на Макса. Тот вздохнул и спокойно промолвил: – Твой самый большой недостаток – у тебя за спиной. Хаос ходячий. Скажи мне, кто твой друг… Гексли задохнулся: – Я?! – Именно. В голове ветер, в жопе дым, – невозмутимо подтвердил Макс, с хрустом раскусывая огурец. – Толку с тебя… – Неправда, Гек очень умный, весёлый, добрый, и с ним не скучно! – горячо запротестовал Дост, оглядываясь по сторонам. – Не скучно – это в самую точку, – подхватил Дон. – И он – настоящий друг, – подтвердил Гюго. – Только ты разбрасываешься много и суетишься, а зачем? – пожал плечами Дюма. – Как зачем, как зачем?! – страстно воскликнул Гексли. – Мир же такой интересный, люди такие разные, и надо всё успеть, всё увидеть, попробовать! – Тяжёлые наркотики и БДСМ, например, – криво усмехнувшись, подсказал Бальзак. – Суета сует и всяческая суета, – пробормотал Драйзер. – Если бы ты по делу суетился, цены б тебе не было, – сожалеюще улыбнулся Джек. Габен постучал по столу костяшками пальцев: – Алё, гараж. Отстаньте от Гека, вам его всё равно не понять. Вы с меня начинали, вот и не перескакивайте. – Ты всё время одинаковый, – чётко сказал Гамлет, подняв голову. – Мастер на все руки, подумаешь… Серый ты, как… штаны пожарного! Сухарь! Нашёл – молчишь, и потерял – молчишь. Тоска зелёная, скукотища! – Тебе со мной тоскливо? – вкрадчиво поинтересовался Габен, склонив голову к плечу. – Да! – отрезал Гамлет. – И сейчас тоскливо? – Да! – Ну тогда… – Габен задумчиво приподнялся с лавки, – тогда, может, тур вальса? – Да иди ты! – отпрянул Гамлет под общий хохот. – Тоже мне, «Танцы со звёздами»… И ничего смешного! У-у! Ни слова больше не скажу, клянусь! – Гамлет сердито выдернул руку из ладони Макса и впился зубами в подвернувшийся помидор. – Так, – деловито произнёс Штирлиц, когда все отсмеялись. – Предлагаю на этом экзекуцию закончить и заняться делом. – Вот ещё! – фыркнул Гамлет, дожевав помидор. – Ты своего… Бемби от нас не прячь, это нечестно. – Ну если он у тебя слабак такой… – презрительно протянул Жуков. Достоевский вскочил, прижав руки к груди: – Нет-нет! Пускай! Мне нечего бояться, я ничего плохого никому не сделал. – Он обвёл глазами сидящих за столом. – Ну, а если я кого-то всё-таки обидел, то тем более хочу знать, чтобы извиниться. – Я сперва думал, что ты лицемер, – раздумчиво сказал Жуков. – Думал, что притворяешься – Иисусиком таким, который, если ему в рожу плюнут, только извинится и спасибо ещё скажет. А потом… я понял, что ты такой и есть. Как его… Акакий Акакиевич. – Я по-другому не могу… – промолвил Дост тихо, но упрямо. – Надо же уметь за себя постоять! – покачал головой Драйзер. – Что за бесхребетность такая! – Он за других зато стоит, – спокойно отпарировал Штирлиц, и Дост благодарно на него посмотрел. – И всё-то ты извиняешься перед всеми, – скривившись, хмыкнул Нап. – Небось даже кошке дорогу уступаешь, когда она тебе навстречу попадается? – Ну… – начал Дост и залился краской. – В общем… наверное, да… уступаю. – Поэтому на тебе все и ездят! – Нап ткнул в него пальцем. – А ты и рад стараться! – Ты вот всё время извиняешься, – прищурившись, вдруг сказал Бальзак. – Но ты на словах только прощаешь, а на самом-то деле всё помнишь. Все обиды. Годами. Скажешь, вру? Дост уставился в стол, сглотнул и прошептал: – Нет, я прощаю. Прощаю! Но помню всё, да. Я бы и рад забыть, но… – У-у, да ты страшный человек, Достичек! – прыснул Гамлет. – Баль, он сейчас и тебя посчитал! Бальзак только дёрнул плечом и уткнулся в свою кружку с компотом. – Не напрягайся так, Достичек, – весело продолжал Гам, – мы уже большие мальчики и тоже давно знаем, что мир – бардак, а люди… в общем, несовершенен он, мир-то, ну и что с того? – Вот именно! – перебил его Гюго. – Всё равно жизнь – хорошая штука! – И вокруг столько всего интересного и весёлого! – обрадованно подхватил Гексли. – И люди, как сказал раньше Гек, разные… – тихо промолвил Есенин. – Чёрные, белые, красные, до бани, в бане и после бани! – завопил Дон. – А вот мне интересно, когда же баня будет! – сощурился Нап. – Когда со стола уберём, – распорядился Штир. – Тяните жребий, кому в первой партии париться! – Те, кто дома под душем, пусть со стола и убирают! – захохотал Нап. – Верно, Баль? – Я тоже дома под душем, – пожал плечами Бальзак. – Чего ещё?! – Эй, мужики, – негромко окликнул Жуков Габена и Штира, направившихся в дом. – У меня с собой ноль пять «Столичной». По чуть-чуть, для расслабона. – Годится, – одобрительно улыбнулся Штирлиц, а Габен молча кивнул. – Только чтобы Драй не узнал… – проворчал Жуков. – Не скажу, если нальёте, – осклабился Джек, высунувшись из-за угла. – Пошли, шантажист хренов, – вздохнул Жуков, подталкивая его к двери. На пороге он обернулся, ища глазами Есенина. Тот увлечённо объяснял что-то Робу и Бальзаку, скептически хмурившимся. Дост, Гексли, Дюма и Драйзер проворно убирали со стола. Гюго и Дон с Наполеоном сосредоточенно подбирали и подравнивали палочки для жребия. Гамлет, увлекаемый Максом в сторону малинника, поймав на себе взгляд Жукова, ухмыльнулся и подмигнул. С лугов дул прохладный ветерок, неся запах мяты и клевера. Солнце клонилось к закату. Жуков улыбнулся. Гюго был прав: жизнь – чертовски хорошая штука!