Ящик

Уж не думали ли вы, что я просто так это оставлю? Ну не срослось в первый раз, срастется в десятый. Ага. Потому на следующее утро — та же картина. Иван, уже подозревая, что там внутри, озабоченно смотрит на ящик и медлит с открытием. Ладно, вчера; можно было подумать, что это над Керклендом прикололись, подшутили, притом жестоко. А заодно и над Иваном — это злило. Всему миру прекрасно известно, какие между ними «теплые» отношения. Будто этот шутник ожидал, что Россия поступит с Артуром нехорошо. Стойкое ощущение того, что ему назначили роль пешки-марионетки в чьей-то игре и рассчитывали заставить танцевать под чужую дудку, выводило из себя. Он открыл крышку, увидал Керкленда и крышку закрыл, краснея. Да, вчера британец выглядел приличнее. Так, впрочем, Иван его уже видел. Опять же, без французских закидонов не обошлось. После того розыгрыша Иван хотел, очень хотел, познакомить ухоженное лицо Франциска поближе со своим новоиспеченным другом: пудовым канализационным люком. Не срослось. Чего греха таить, втянулся как-то в общее веселье и ради первого апреля простил за это жуткое платье, которое его заставили натянуть. Брр. Франция ещё говорит, что у него есть вкус. Так вот. На Керкленде был розовый костюм. Точнее — форма. Медсестры, ага. И юбка ещё короче, чем на празднике. И туфли, изящные туфли-лодочки на шпильке. Это уже больше похоже на тонкий намёк. Неужели Керкленд этим чего-то добивается? (Автор рвёт волосы — Иван, родненький, не тупи! Какой «тонкий» — толстый, жирный и прозрачный, как водка в стакане! Яойтесь уже!) Юбка… короче. Выбросив дурацкие мысли из головы, Россия, справившись с прилившей к лицу кровью, откидывает крышку, смотрит, умиляется, вытаскивает его. Опять же, неизменными остаются кляп и кандалы за спиной. Англия выглядит гораздо спокойнее, чем вчера, и благодаря этому явнее чувствуется его раздражение. Иван уже без заминки справляется с кандалами. Артур так же считает, что юбка коротка, стягивает её руками. Вот значит оно что, она просто задралась немножко. Ну, так и дышать легче стало. Впрочем, редко кому из мужиков юбка по-настоящему подойдет. Для этого надо иметь талию. Британия, мерзавец, эту талию имел (< голосом Вадима Галыгина). Залюбуешься. — Ну, рассказывай. — Россия пытался смотреть в лицо, а не куда бы то было ещё, иначе снова покраснеет, как рак к пиву. — Я не знаю. Это… — зелёные глаза блеснули трагичной надеждой, в голосе едва уловимая мольба и вопрос: — это проклятие?.. Иван хлопает глазами. Проклятие? Ну, предположим. Какое проклятие — это дар яойной феи! Давайте уже! Лучи добра! Пыщ-пыщ! Игирису: Автор, иди ты! Мы тут пытаемся тебе обоснуй впихать, не артачься! ТруАвтор: Иги…рису? И ты здесь? Игирису: Я везде. Иначе, какой из меня шпион? Ми-2 не дремлет. Давай к баранам… Таких проклятий Иван ещё не встречал, но ведь всё бывает в первый раз, да? — Опять чародейством маешься? — Не делал ничего! Это кто-то другой. — Тогда бери свою палочку, распрекрасная девочка из сёдзе, и снимай уже своё проклятие. Встретились два анимешника… — Да! Точно! — иронию в голосе Ивана Артур безболезненно проигнорировал, радостно согласился, но, поняв, что теряет лицо, тут же огрызнулся в своей британской манере: — сам знаю! И, между тем, приободрился. Решение проблемы кажется простым до элементарности. Скоро он всё исправит. — Хорошо. Денег дашь? — в просьбе уже ни капли стеснения. — Ты что, в таком виде и пойдешь? Побьют же. (Это вам не Пиндостан — Россия, епт! Тут к внешнему виду толерантности нет. Впрочем, насчет Пиндосии автор тоже не уверен) У Англии желваки играют. Чтобы переодеться ему придётся в дом к России заходить, а оказаться там он не желает, но чувствуется, что так и так ему до его родного острова живым-здоровым не доехать. Разум говорит, что надо соглашаться, а чувство самосохранения — бежать-бежать-бежать. — Только быстро. У меня с Германией встреча назначена через полтора часа. — Ха-ха! Конечно. Ну вот. Ещё один облом. День прожит зря.