Сожженные души большого города: Наследники

POV Вячеслава Стас подрулил к клинике Лаврентьева, рядом с которой уже виднелся форд Лопахина и несколько мерседесов. Наверное, Саведжинов тоже здесь. Тем и лучше. С этим давно пора было покончить. – Подожди меня минут двадцать. Я быстро, - бросил я Стасу и вышел из машины. Мои часы показывали уже два ночи, но сна не было ни в одном глазу. Я и так не спал нормально уже третьи сутки. После того как отец выгнал Антона, бессонница стала моим обычным состоянием, а тут еще Руслан позвонил час назад и в панике сообщил, что везет Тима в клинику. И вот я здесь. Частная клиника на обычную больницу была похожа разве что белыми халатами, а так ее вполне можно принять за комфортабельную гостиницу. В холле уже дежурили несколько бойцов Саведжинова-старшего, за стойкой сидела перепуганная девушка, которая, видимо, в первый раз сталкивалась с подобным «заездом» клиента. Проигнорировав мужчин с непроницаемым лицом, я прошел дальше по коридору, надеясь встретить Руслана. Меня вся охрана Саведжиновых знала, так что никто даже слова не сказал. - Привет, - первым встретил меня Лопахин. Игорь стоял недалеко от диванчика, на котором сидел Руслан. - Привет. Давно тут? – бросив быстрый взгляд в сторону Пакровского, я убедился, что Руслан явился сюда с очередной вечеринки. Помятый вид и запах «Джека Дэниелса» можно учуять даже с такого расстояния. - Нет. Минут двадцать. Марат здесь, и он точно не рад, что его сын снова под дозой, - тихо произнес Игорь, взглянув в конец коридора, где располагался кабинет главврача. - Что этот говорит? – кивнув головой в сторону Руслана, спросил я. - «У Шейлы» они были вдвоем с Тимуром. Говорит, что Тим уже пришел под мухой, а там еще принял, - безо всякого осуждения произнес Игорь. - А до этого что было? – продолжил я выпытывать информацию. - Не думаю, что это сильно отличалось от того, что обычно с ним происходит, - обреченно вздохнул Лопахин. – Пора уже с этим завязывать. - Есть идеи? - Вот мои идеи, - Игорь протянул мне тоненькую папку. Я примерно догадывался, что в ней. Лопахин тот еще человек, и компромат на каждого у него припасен в рукаве, но чтобы такие кадры четкие… это надо постараться. На фотографиях был запечатлен Тимур и Леонид, лучший друг Саведжинова-старшего. Леонид Горин был не только начальником охраны всей династии Саведжиновых, но и правой рукой самого Марата. Была бы моя воля, я бы этого Горина собакам скормил. Я знал историю Тима, он сам мне рассказал о ней год назад, когда на свое шестнадцатилетие впервые употребил кокаин. В тот день Тим был сам на себя не похож. Мы, конечно, это все заметили, отвели его в сторонку, стали вытягивать правду. А он всегда был замкнутым немного, но под кокаином язык у него развязался. И тогда мы и узнали о том, что Горин положил лапу на хозяйского сына, да и не только лапу. Уже немного очнувшись от наркотического угара на следующий день, Тим попросил нас не предпринимать никаких мер и личность насильника не раскрывать. Я тогда в ужасе был, но Тимура понимал. У Саведжиновых в семье строго очень, религия, традиции и прочее. Да и Марат – человек не широкой души. Но Горин снова забылся, а чтобы хозяйский сын не смел ничего сделать, он обустроил все так, словно это Тимур напал на него. Марат, конечно, взбесился. Сына и слушать не стал. Учитывая, что Тим всегда был проблемным ребенком, который не мог прожить и дня, чтобы в неприятность не попасть, не удивительно, что Марат послушал своего «надежного и верного друга». Мы с ребятами пытались придумать что-то. Но разве мы могли что-то сделать против людей, которые стояли на верхушке? Нет, конечно. До этих тварей нам надо было еще дорасти. Да и сам Тим просил отцу больше ни о чем не говорить. Мы и молчали. Я понимал, что это банальная трусость. Никому из нас не хотелось нажить себе врагов, вроде старшего Саведжинова или Горина. Никто из нас не хотел лезть в это дерьмо, предпочитая отсиживаться за своим забором. Листая фотографии, где Горин прижимает и насильно пытается поцеловать Тимура, меня начинало охватывать отвращение. Чем старше я становился, тем ужаснее и грязнее становилась реальность, которая меня окружала. Тошнота подкатывала к горлу, хотелось выбросить эту папку и убежать на край света, где не было бы всей этой мерзости. Я закрыл папку. - Ты знаешь, что я не могу ничего с этим сделать, - убито произнес Лопахин. В глубине души он не был бесчувственным роботом, как многие думали. Просто он лучше всех нас научился притворяться. Вернее сказать, что его научили. Но сейчас Игорь не мог скрыть своих эмоций. - Если мой отец узнает об этой папке, если он узнает о детективах и слежке за Гориным… - Не объясняй мне, - остановил я его, прекрасно все понимая. Иногда я задумываюсь над тем, что нами всеми управляет. И прихожу к выводу, что только одна эмоция заставляет нас делать то, что мы делаем. И эта эмоция – страх. - Так не может больше продолжаться, ты же понимаешь? – продолжил Лопахин. – Горин его в могилу сведет. Сегодня его еле вытащили, но смогут ли они его спасти от очередного передоза? - Я покажу это Марату, - нервно сглотнув, произнес я. – Думаю, гордость Тима не стоит жизни. Игорь кивнул. - Как ты? – подсел я к Руслану. Лопахин присел с другой стороны. - Нормально. Мне нельзя было его оставлять, но я просто отвлекся на минутку, - втянув в себя воздух, Руслан закрыл лицо руками. – Он сегодня был сам не свой. Ничего не говорил, но и так понятно, что эта сука снова его… Руслан крепко сжал пальцы в замок. - Я его в кабинке туалета нашел со шприцом в руке. Тим уже полностью невменяемый был. Я пытался его растормошить, но не вышло. Не надо, наверное, было сюда его везти, - с чувством сожаления произнес Пакровский. - Было бы еще хуже, если бы ты его в обычную больницу повез, - произнес я, вспомнив, как всего месяц с лишним назад Антон вызвал «скорую». Мысли о нем отозвались болезненной пустотой в груди. Всего три дня прошло с тех пор, как отец выгнал брата из дома, а мне кажется, что уже несколько лет. - Марату доктора сами позвонили, я ничего не мог сделать, - снова начал оправдываться Руслан. - С Тимом же все будет в порядке, да? – немного пьяным взглядом посмотрел на меня друг. - Мы поможем, - указав на папку, я поднялся на ноги. Пора уже закончить с этим делом. Под прицелом взглядов друзей я направился к кабинету глав. врача, где сейчас находился Марат. Всю дорогу я чувствовал на себе отчаянные взгляды, но не оборачивался. Я знал, что должен был это сделать. Ради Тимура, ради себя, чтобы больше не считать себя грязной крысой в этом болоте. Мы все боялись. Живем в страхе перед оглаской, под прицелом объективов. Нам с детства вбивали в голову, что мы должны быть лучшими, идеальными во всем. Мы так старались соответствовать тому, что от нас ожидали, что потеряли самих себя. Постучавшись в дверь, я не стал дожидаться ответа, легко толкнул дверь и вошел. За столом сидел пожилой мужчина в белом халате, напротив него отец Тимура. - Оставьте нас на две минуты, - попросил я доктора. - Что вы себе позволяете? – нервно вскочил мужчина. Он выглядел слишком жалко и запуганно, чтобы можно было принять его за директора клиники. Я знал, что этот докторишка подпишет любые бумаги, стоит Марату сказать пару слов и выложить несколько купюр. - Мне надо с вами поговорить. Это касается Тимура, - игнорируя доктора, я посмотрел на Саведжинова. Мужчина с раздражением посмотрел на меня, как на букашку, которая отвлекает его от важных дел. Но вряд ли меня можно было этим напугать. - Это срочно, - добавил я. Марат почти незаметно кивнул доктору головой, и «белый халат» покинул кабинет, что-то буркнув себе под нос. - Посмотрите, - я прошел вперед и положил папку на стол. Марат смерил меня любопытным взглядом и открыл папку. На его лице мгновенно отразилось непонимание и ярость. - Вы не поверили ему, когда Тим пытался до вас достучаться, - произнес я, замечая, как сереет лицо мужчины. - Когда? – жестко спросил Марат. - Уже год. Время от времени вашего друга начинает тянуть на мальчиков, - выплюнул я с презрением. Я помню, с каким отвращением смотрел на меня Марат, когда узнал, что я гей. Он даже пытался запретить сыну общаться со мной, но известность моей фамилии свела на нет все его старания. А теперь его лучший друг сотворил такое с его собственным сыном… Я даже и представить не могу, что сейчас ощущает Марат. - Тимур не хотел, чтобы мы вмешивались и рассказывали вам об этом, - сообщил я, смотря только на то, как в руках мужчины сжимается фотография. – Но ему больно. Я хотел до конца быть сдержанным, но не получилось. Голос дрогнул. - Знаете, почему он стал принимать наркотики? – продолжил я. Слова сами собой срывались с губ. – От страха. Вы тот человек, который должен был верить ему… - Довольно! – рявкнул Марат. Я замолчал, понимая, что сейчас собственноручно выписываю смертный приговор Горину. Все были в курсе криминальных дел Марата. Проблемы он решал своими методами. И я был уверен, что Горин получит по заслугам. Только легче мне почему-то не становилось. - Вы отвернулись от него, когда он так нуждался в вас! – выкрикнул я на эмоциях, уже не понимая, к кому конкретно обращаюсь. Меня душили эти слова, которые я так хотел бросить собственному отцу. – Он же ваш сын, - чуть тише добавил я, чувствуя, как меня начинает трясти, – ваш родной сын. И как нам быть, когда самые родные от нас отказываются? Вы не замечали, как Тим изменился, не замечали, насколько жесток он стал?.. - Довольно, я сказал! – прикрикнул Марат. – Оставь меня, - жестко приказал он, доставая телефон. Мне еще многое что хотелось сказать, наорать на него, обвинить во всем, но крупица здравого смысла помогла мне замолчать и отступить к двери. Уже у самого выхода я услышал хрипловатый баритон Марата, который приказывал кому-то по телефону привести Горина на стройку. Закрывая за собой дверь, я был уверен, что завтра Горина просто не станет. Я стал пособником убийства, а даже тени вины за это не чувствую. Через пару секунд из кабинета вышел Марат. Его тяжелые шаги раздавались по всему коридору. Он как танк двигался к выходу. Охрана среагировала мгновенно, выстраиваясь рядом с ним. И вся эта процессия вскоре скрылась из виду. Руслан и Игорь встали с диванчика и встревоженно посмотрели на меня. У меня не было сил рассказывать и все объяснять. Последние дни измотали меня во всех смыслах слова. Я устал. - Как все прошло? - Ты в порядке? - Все нормально. Марат все понял, как мне кажется, - ответил я на все вопросы друзей. – Тим еще не очнулся? - Нет. Врачи говорят, что до утра проспит, - сообщил Лопахин. – Тебе бы тоже поспать. Выглядишь неважно. - Да. Я пойду, пожалуй. Ребята смотрели на меня с беспокойством, а мне уже было все равно. Я на ватных ногах направился к выходу. Боже, как же я устал… Мне так хотелось сбежать, от всего и сразу. Выйдя на морозный воздух, я готов был кричать от раздирающей обреченности, но вместо этого просто сорвался с места и побежал, игнорируя крики Стаса, в темную, холодную зимнюю ночь.