Друзья с привилегиями

В два ночи Гокудера остро ненавидел жизнь. Колкие сучки щекотали плечи, в штанину, казалось, переселился уже весь муравейник, а еще дико хотелось спать. Киллер, который с минуты на минуту должен был заявиться к Десятому, заслуживал смерти хотя бы за то, что не мог, как нормальный человек, прийти утром. — Будешь кофе? — поинтересовался Ямамото из соседнего куста. Он был раздражающе бодрым. И опять забыл хоть немного напрячь свой крошечный мозг — запах ведь выдаст их на раз! Гокудера всерьез задумался, не подорвать ли его в качестве разогрева. — Совсем рехнулся? — прошипел он, глядя, как Ямамото шарит рукой под боком. — Мы не на пикнике! Дотянувшись, он изо всех сил пнул лодыжку Ямамото, но тот с коротким «эй» поймал его за щиколотку, и от прикосновения горячей даже через штанину ладони тело обдало жаром и холодом одновременно. На секунду показалось, что Ямамото всерьез собирается перебраться в его куст, и Гокудера почти готов был позволить ему это, потому что член болезненно упирался в стылую землю. Но здравомыслие в последний момент взяло верх над похотью — безопасность Десятого превыше всего — и Гокудера прорычал: — Ты точно охренел, придурок! Ямамото отдернул руку, Гокудера ждал возмущений или просьб, но тот резво подхватил меч, и Гокудера тут же заметил темную фигуру у крыльца. — Вам совсем нечем заняться по ночам? — спросил Реборн, когда он выскочил из кустов с бомбами наготове. От неожиданности ни одного умного оправдания не пришло в голову, поэтому Ямамото ответил первым: — Мы думали, за Цуной охотятся. Хорошо хоть «мы» — Гокудере совсем не хотелось быть единственным идиотом здесь. — Я видел, как кто-то уже несколько дней ошивается возле дома Десятого, — сказал он. — «Кто-то» — это риелтор из Токио? И вы храбро решили спасти Цуну от старушки? — усмехнулся Реборн. Ямамото рассмеялся в голос, а Гокудера нервно сжал кулаки — те странные люди, которых он видел, вполне могли быть покупателями, присматривавшимися к будущим соседям, но присматривались они как-то слишком уж тщательно. Гокудера как раз собирался сказать об этом, когда Реборн, бросив «валите домой, герои», захлопнул дверь. — Если ты соскучился, мог бы просто позвать меня, а не разыгрывать спектакль с киллером, — сказал Ямамото, когда они, стараясь не шуметь, вышли за забор. — Ничего я не разыгрывал! — общий смысл фразы дошел до Гокудеры не сразу. — И я не соскучился, не хрен выдумывать! — Конечно. Ямамото беспечно закрутился по сторонам, и Гокудера понял: бессмысленно доказывать, что опасность он не с потолка взял, хотя теперь и стало ясно — раз Реборн так спокоен, значит, в действительности волноваться не о чем. И что сам он никогда не использовал бы угрозу Десятому как дурацкий предлог для встречи. Не нужны ему были предлоги. И встречи не нужны. — Спокойной ночи, Гокудера! — Ямамото вдруг свернул в переулок — Гокудера по привычке ожидал, что тот так и будет идти следом до самого дома. Как обычно. — Спокойной ночи! — пробормотал он, переборов мимолетный порыв догнать Ямамото. Пожелание не сработало: в постели Гокудера вертелся, удивляясь, куда вдруг подевалась совсем недавно мучившая усталость. Сон не шел, и это злило — школу завтра никто не отменял. Еще сильнее злило то, что подушки и простыни до сих пор пахли Ямамото — тот, когда спал, не ограничивался одной половиной кровати, а на упреки Гокудеры только ржал и напоминал, что он большой и места ему нужно много, после чего назло закидывал на него руки. Гокудера в очередной раз напомнил себе сменить белье и, покрутившись еще немного, отправился на кухню курить. Три недели. Три недели без секса — и Гокудера понял, каким наивным дураком был год назад, считая, что нет ничего круче развлечений наедине с собственной рукой. Хотелось вернуть это счастливое время. И никогда не связываться с бейсбольным придурком. Гокудера с радостью отменил бы тот день, когда в голову пришла тупая идея, что можно одним махом сбросить напряжение, удовлетворить любопытство и набраться опыта. И сделать это с человеком, который никому не разболтает и не станет потом капать на мозги всякой ненужной ерундой, вроде обязательств и ожиданий. Справедливости ради стоило отметить, что Ямамото действительно никому не разболтал. Он вообще умел хранить секреты. А вот с остальным вышло не так гладко. И все из-за его дурацкой привычки трепаться во время секса. — Давай съездим завтра в парк аттракционов, — однажды сказал Ямамото. — Конечно. — Гокудера пообещал бы сейчас что угодно, лишь бы тот заткнулся и продолжил сосать. — Десятому наверняка понравится идея… — Нет, ты не понял, я с тобой хочу поехать. Вдвоем. — Вы с Десятым поссорились, что ли? — Да нет же! — рассмеялся Ямамото. — Просто хочу с тобой на свидание сходить. Обычно люди, которые встречаются, так и делают, ты не знал? — Но мы не встречаемся, — Гокудера приподнялся на локтях и с удивлением посмотрел на него. — Мы друзья. — Это не очень похоже на «дружбу», — Ямамото выразительно покосился на его член. — Потому что мы не просто друзья, — терпеливо пояснил Гокудера. — Мы друзья с привилегиями. И сейчас самое время к ним вернуться. — Нет, — нахмурился Ямамото. — Что значит нет? — опешил Гокудера. — Мы больше, чем друзья, — Ямамото уселся по-турецки, не обращая внимания на собственную вздыбившуюся ширинку. — Мы видимся каждый день, везде ходим вместе, а если не получается, часами висим на телефоне, мы спим друг с другом, в конце концов! Гокудера закатил глаза — неужели придется объяснять ему значение слова «привилегия»? — А еще ты мне нравишься, — сказал Ямамото. — А я нравлюсь тебе. Значит, мы встречаемся. — Ничего это не значит. И с чего ты взял, что нравишься мне? — А разве нет? — улыбнулся тот и навалился сверху, прижав своим весом к кровати. Гокудера шумно втянул воздух носом и потерся бедрами о его пах. Ну, может, ему и нравился Ямамото. Совсем немного. А потом идиот взял и все испортил. — Почему ты так боишься признать, что у нас отношения? — Потому что их нет? — Гокудера вздохнул — кажется, секс снова откладывался. — Значит, мы только друзья? — Ага. — Хорошо, если ты так хочешь, — Ямамото пожал плечами и принялся натягивать футболку. — Ты чего? Обиделся, что ли? — Нет, не в этом дело… Понимаешь, Гокудера, мне этого мало. Но если ты не хочешь… давай просто дружить, без всяких привилегий. Гокудера рассмеялся — дурацкая шутка явно затянулась, но когда тихо закрылась входная дверь и он остался в квартире один, стало ясно — Ямамото говорил серьезно. Гокудера особо не переживал, ведь Ямамото не умел долго обижаться. Подумаешь, подуется денек и сам прибежит обратно. Но Ямамото не дулся, наоборот, вел себя как обычно, улыбался, таскался следом, угощал деликатесами из ресторана отца, приходил поиграть в компьютерные игры… Вот только намеки переместиться в спальню полностью игнорировал. А когда Гокудера не выдержал и прямо предложил заняться сексом, только покачал головой: «Повтори это, когда передумаешь насчет нас». Гокудера передумывать не собирался и, следовательно, повторять тоже. Он прекрасно мог обойтись и без Ямамото. И совершенно не скучал… Лежащий на столе телефон завибрировал. «Спишь?», — сообщение от Ямамото поражало оригинальностью. «Уже нет», — язвительно усмехнувшись, набрал ответ Гокудера. «И мне не спится». «Спасибо, что поделился этой бесценной информацией». «Хочешь, расскажу, почему?» Подмигивающий смайл Гокудере был хорошо знаком, как и то, что обычно следовало после него: Ямамото не раз писал ему всякие откровенные вещи, когда они ночевали не вместе и не могли созвониться. И обычно Гокудера кончал спустя несколько сообщений. Только в этот раз он сомневался, что хочет читать их — со стороны Ямамото это был садизм в чистом виде. Но заставить себя выключить телефон так и не смог. «Я трогаю себя. Лучше бы, конечно, это был ты…» Гокудера со стоном рухнул на диван и уперся лбом в подлокотник. Садизм как он есть. «Вот и трогай, хватит мне писать», — отдышавшись, напечатал он. Перед глазами стояли пальцы Ямамото: бегающие по кнопкам, медленно скользящие по члену. Длинные пальцы с загрубевшими от биты и меча подушечками, которые хотелось облизывать, чувствовать на коже и внутри. Черт! «Ты можешь не отвечать. — Гокудера мог бы поклясться, что Ямамото лыбится сейчас так же, как дурацкий смайл, которым он закончил фразу. — Тогда мне будет сложнее представлять, как ты трогаешь себя тоже. Я ведь прав?» — Ага, — промычал Гокудера, а затем, встрепенувшись, написал: «Мечтай!» «Что на тебе сейчас?», — Ямамото казался непробиваемым. А еще он будто разом освоил умение принуждать людей делать, что он хочет. Или одного-единственного человека: Гокудера сообразил, что ответил, только когда отправил сообщение. «Футболка. И трусы». «Спорим, ты их уже снял?» На этот раз Ямамото послал ему смеющийся смайл. Он часто упрекал Гокудеру в чрезмерной самостоятельности, из-за которой никогда не удавалось растянуть прелюдию, но ничем не давал понять, что это плохо. Он тоже не любил тратить время попусту. «Подрочи себе. Как ты любишь — медленно, но жестко. Я уже вижу, как ты это делаешь». Гокудера заглушил стон диванной подушкой — отсутствие ответов Ямамото, похоже, уже не смущало. Гокудера, в отличие от него, не умел быть настолько откровенным, не произносил свои желания вслух — даже если «вслух» означало написать пару предельно пошлых фраз. «Не молчи. Что ты чувствуешь? Нравится?» «Я дрочу, блядь!» — не выдержал Гокудера. Печатать одной рукой, другой сжимая налившийся кровью член, было неудобно, и терять половину кайфа, только чтобы поддержать переписку, Гокудера не собирался. Поэтому, дождавшись следующего сообщения, от которого щеки тут же зажгло огнем, он отшвырнул телефон в сторону. «Отлично, продолжай. А я тем временем вылижу тебя. Вылижу тебя всего, трахну языком — мокро и жарко. Ты ведь этого хочешь?» — билось в мозгу неоновыми вспышками. Гокудера хотел. Так, что не мог думать ни о чем больше. Он прикрыл глаза, не прекращая ритмично работать кулаком. Перед внутренним взором тут же нарисовался Ямамото, проталкивающий свои шершавые пальцы ему в рот, и Гокудера старательно вылизывал твердые подушечки, мечтая почувствовать, как они растягивают его внутри, проникают все глубже… Телефон принимал новые сообщения, но Гокудере не нужно было смотреть, чтобы знать, о чем пишет Ямамото. «Ты уже готов, правда? Хочешь мой член?» Да-да-да, готов был заорать Гокудера. Он хотел — не только член, все тело, чтобы можно было цепляться за загорелые плечи и втягивать носом чужой запах, от которого напрочь бы срывало крышу. Но у него были только буквы на светящемся экране и бушующая фантазия. Впрочем, сейчас и этого было слишком много. Гокудера закинул ногу на спинку дивана, чтобы было удобнее. Чтобы вымышленный Ямамото видел все. Он насаживался на собственные пальцы, прикусывая губу, чтобы стонами не привлекать любопытных соседей, сил дрочить уже не было, поэтому он вяло водил ладонью по члену, позволяя истосковавшемуся от воздержания телу сделать все остальное. Где-то под боком вибрировал телефон — Ямамото, должно быть, уже втрахивал его в диван, попутно трогая везде, где, как он знал, Гокудере нравилось. Вымышленный же Ямамото просто смотрел — восхищенно и одобряюще, и от одного этого взгляда Гокудера сорвался, выгнулся, вставляя пальцы до упора и сжимаясь изо всех сил, и выплеснулся в ладонь. Пару минут он лежал, изучая желтые разводы на потолке — месяц назад Накамура-сама из квартиры сверху забыла закрыть кран, и у Гокудеры случился локальный потоп. Фантазия развеялась, оставив тянущее тепло внизу живота и подсыхающую в кулаке сперму. Он заметил, что телефон замолчал, только когда отдышался, лениво нащупал его и стер последние сообщения, не открывая. Хотелось, чтобы Ямамото решил, что он уснул, но это было маловероятно — тот слишком хорошо его знал. *** — Мы с Кеко идем в кино в субботу, — сказал Десятый по дороге из школы. — Не хочешь с нами, Гокудера-кун? — Да, и мы бы наконец познакомились с ней, — Кеко сделала яркий акцент на последнем слове. — С ней? — Гокудера оторвался от размышлений, как скоро придется пополнять запасы динамита. — Ты о ком? — О девушке, которую ты так тщательно от нас скрываешь, — радостно рассмеялась Кеко. — Двойное свидание! — Что? Нет у меня никакой девушки! С чего ты вообще взяла? — Прости, Гокудера-кун, это все из-за меня, — виновато произнес Десятый. — Просто в последнее время ты ведешь себя так странно… — Часто улыбаешься без причины, — поддакнула Кеко. — И я подумал… — Странно? Улыбаюсь? Я?.. Да вы издеваетесь! Не будь это Десятый, Гокудера сейчас продемонстрировал бы весь свой небедный запас ругательств. Это ж надо было додуматься до такого! Хорошо, что Ямамото свалил после уроков на тренировку, а то еще принял бы на свой счет, с него станется. Гокудера сжал кулаки — стоило вспомнить Ямамото, как срочно захотелось что-нибудь разломать. Тот словно специально ждал этого момента — выскочил прямо из-за угла, и Гокудера еле успел отшатнуться в сторону. — Под ноги смотреть надо! — Прости, Гокудера, я тебя не заметил. Тренировку отменили, и я решил пробежаться… — Ямамото не рассмеялся, как обычно, а нахмурился. — Ты в порядке? Температуры нет? Гокудера удивленно уставился в ответ. Кажется, сегодня все сговорились довести его до белого каления. — Ты весь красный. — Ямамото дотронулся до его щеки. Ладонь была прохладной, и только сейчас Гокудера почувствовал, как горят щеки. — Все нормально, — он резко оттолкнул руку. Ямамото вопросительно посмотрел на Десятого, но тот пожал плечами и, к счастью, тему «девушки Гокудеры» больше не поднимал. Гокудера шел впереди всех, затылком ощущая пристальный взгляд Ямамото — и не надоело тому пялиться? — но не подавал вида. — Так что насчет кино, Гокудера-кун? — спросил Десятый, когда они дошли до перекрестка, где обычно прощались. — У меня дела в субботу. Бьянки просила помочь кое с чем, прости, никак не смогу! Бред был полнейший — они с Бьянки разговаривать-то едва начали, и проверялось все предельно легко — достаточно просто спросить. Но Десятый лишь понимающе улыбнулся и не стал настаивать. — А ты, Ямамото-кун? — с надеждой сказала Кеко. — Лучше идите без меня. Не хочу быть третьим лишним, — рассмеялся тот. — Ты мог бы пригласить Макото-тян… Знаешь, она недавно спрашивала у меня, встречаешься ли ты с кем-нибудь. Если хочешь, могу ее позвать. — Макото-тян прекрасная девушка, но мне нравится кое-кто другой, — Ямамото виновато пожал плечами и выразительно посмотрел на Гокудеру, пока никто не видел. Вот же сволочь! — И, кажется, у меня есть все шансы… — Это отлично, рад за тебя, Ямамото, — сказал Десятый. Интересно, радовался бы он так, если бы знал, кого тот имел в виду? — Ну, мы тогда пойдем… — Черт! Я забыл учебник по химии в школе! Придется возвращаться, — на одном дыхании выпалил Гокудера. Оставаться наедине с Ямамото категорически не хотелось. — Я схожу с тобой, — вдруг заявил тот. — Как раз думал попросить тебя помочь. Эти химические реакции мне совсем не даются, а ты в них настоящий эксперт. Гокудера вспыхнул — в прошлый раз, когда он согласился подтянуть Ямамото по химии, тот повалил его на пол прямо посреди вдохновленного монолога о различии ионной и молекулярной форм уравнений. На слабые попытки отбиться Ямамото заявил, что Гокудера выглядит слишком сексуально в очках, после чего трахнул его, едва не сломав эти самые очки в процессе. — Не надо, я сам! А химию я тебе завтра объясню, перед уроком. Всем пока! — Гокудера позорно сбежал, пока никто не успел его остановить. *** Это все ради Десятого. Только потому, что тот решил поболеть за Ямамото во время сегодняшней игры. Было бы подозрительно, если бы Гокудера единственный из всех не пришел. Именно поэтому он сидел сейчас на трибунах рядом с визжащей Хару и мучительно пытался придумать предлог улизнуть. Не то чтобы Гокудера любил бейсбол — он и правила не старался запомнить — но то, как Ямамото целиком отдавался любимому делу… Гокудере нравилось наблюдать за ним в такие моменты. Ямамото и дрался так же, и трахался… Гокудера выругался — в последнее время любая мысль в конечном итоге сводилась к сексу. Из-за этого гребаного идиота! После второго иннинга Ямамото сделал вид, будто ему жарко — чертов выпендрежник, ведь даже не устал еще! — снял футболку и помахал ею, вызвав дружный восторженный писк своего фанклуба. Гокудера все понимал — только он, в отличие от тянущих руки девчонок, не раз касался плоского живота, обводил пальцами каждую родинку, после чего Ямамото начинал брыкаться — боялся щекотки, придурок. Гокудера сжал зубы и колени — встало до боли крепко от одного только воспоминания, и смотреть, как Ямамото пьет воду из бутылки, словно нарочно проливая половину на грудь, было невыносимо. Но и этого Ямамото показалось мало. В редкие секунды, когда он не отбивал мяч и не бежал к очередной базе, он бесконечно пялился на трибуны. Гокудере казалось, что тот скоро дырку на нем прожжет взглядом. — Ямамото-кун сегодня такой счастливый, — шепотом сказала Кеко. — Ты тоже заметила? — хихикнула Хару. — Наверное, девочка, которая ему нравится, пришла на него посмотреть. Гокудера всерьез задумался о том, чтобы залезть под скамью и просидеть там до самого конца. Нужно было просто встать и уйти, но он, кажется, был мазохистом — Гокудера больше ничем не мог объяснить, почему так этого и не сделал. К счастью, все остальные увлеклись игрой, и до его мучений никому не было дела. Сам Гокудера вообще мало что соображал, изредка выплывая в реальность из-за очередного «Судью на мыло!» Рехея. А когда прозвучал финальный свисток, сигнализируя о победе команды Ямамото, и все, сорвавшись с мест, бросились на поле, его просто вынесло туда вместе с толпой. — Я так рад, что ты пришел, — жарко выдохнул ему на ухо Ямамото, крепко прижав к себе. — Хоть ты и отвлекал меня… — Что?! Да это ты только и делал, что издевался надо мной! — Ну, может совсем немного. Но играть со стояком оказалось непросто. — Следить за игрой тоже, знаешь ли. — Так может, упростим друг другу жизнь? Гокудера понимал, что идти в раздевалку за пару минут до того, как там соберется вся бейсбольная команда — тупо и рискованно, но Ямамото бросил на него такой взгляд, что стало плевать на все. Замок в крошечной подсобке для инвентаря привычно не работал, но ученики обычно туда не заглядывали, так что шанс оказаться неожиданно застуканными был меньше единицы, а, подперев дверь спиной, Гокудера и вовсе свел его к нулю. Места для двоих катастрофически не хватало, но Гокудера не обратил внимания на болезненные тычки, которыми осыпал его Ямамото в попытках кое-как устроиться, и на то, что локти приходилось держать согнутыми, хотя так и тянуло ухватиться за стены — ноги задрожали, как только Ямамото приспустил его джинсы. А потом перед глазами поплыло, смазалось в полупрозрачное марево, единственным отчетливым пятном в котором остались губы Ямамото на его члене. Долгожданный — не первый и даже не десятый — минет отдавал такой остротой новизны, что Гокудера всхлипнул, не сдерживаясь, и, как марионетка, повел бедрами навстречу ласкающему рту. В конце концов он нашел для рук самое удобное место — в волосах Ямамото, и принялся несильно подталкивать его в наиболее приятном темпе. Однако едва оргазм стал подкатывать ближе, Ямамото отстранился и резко встал, проигнорировав возмущенный стон. Его ширинка заметно бугрилась, и Гокудера абсолютно не понимал, как в таких условиях можно вести себя настолько хладнокровно. — Сначала скажи, — Ямамото улыбнулся непринужденно, показывая: только что был крошечный аванс, и он готов изводить Гокудеру и дальше, если не услышит желаемого. Гокудера думал, что из них двоих окажется самым стойким. Но сейчас почему-то было совсем не обидно проигрывать, поэтому он толчком вынудил Ямамото прижаться к двери и пробормотал на ухо: «Ладно. Как угодно. Мы встречаемся. Доволен?» — Гокудера… — выдохнул тот, когда Гокудера дернул его штаны вниз — те, словно подчинившись заряжающему воздух нетерпению, легко соскользнули до щиколоток. Потершись ноющим членом о ложбинку между ягодиц, Гокудера прижался губами к щеке Ямамото — не целуя, просто слушая рваное дыхание. В этот момент за дверью начался гомон вернувшихся в раздевалку спортсменов, Гокудера навалился на Ямамото сильнее и прошептал: — Не вздумай шуметь. Тот засмеялся беззвучно, и Гокудера почувствовал, как быстро и гулко бьется его сердце и трясутся собственные руки. Стараясь абстрагироваться от грохота открывающихся и закрывающихся шкафчиков и чужих голосов, Гокудера наскоро смазал член слюной и направил в Ямамото. Теперь все приходилось делать тихо, хотя хотелось застонать в голос от сумасшедшего давления и мучительно медленного скольжения внутри чужого тела. Ямамото не двигался, только дрожал и вжимался затылком ему в плечо, дыша размеренно и горячо. Гокудера неспешно раскачивался, стараясь выдыхать носом, дверь под Ямамото предательски скрипела, а ученики как назло не уходили — но, к счастью, не слышали посторонних звуков, увлеченные обсуждением игры. Убедившись в этом, Гокудера прекратил сдерживаться: осторожно толкнулся бедрами вперед, просунул ладонь под футболку Ямамото — кожа там была гладкой и обжигающе влажной. Гокудера царапнул ногтями твердые соски и едва успел зажать Ямамото рот свободной рукой. Тот дернулся назад, крепче насаживаясь на член, и Гокудера разогнался, неосознанно сунув пальцы Ямамото в рот. Тот старательно облизывал их и тихо постанывал, подмахивая в такт. Прикрыв глаза, можно было представить, что качаешься на качелях. На специальных качелях для извращенцев, которые вместо ощущения полета вынуждают все тело гореть от ослепительного наслаждения. И стало плевать на все: на бейсбольную команду за стеной, скрип тонкой двери и мучительный стыд, которым непременно накроет, если их все-таки засекут. Остались только Ямамото и безумный кайф, и это, похоже, было одно и то же. Гокудера кончил, когда дверь раздевалки захлопнулась за последним человеком. Ямамото сорвался тут же, протяжно мыча в голос, и какое-то время они безмолвно прижимались друг к другу, дыша жарким, пропитавшимся сексом воздухом. А потом Гокудера полез в сумку за салфетками. Возвращались они затемно, поэтому Гокудера даже не возмущался, когда Ямамото утаскивал его в очередную подворотню, чтобы украсть быстрый поцелуй. — Зайдешь к нам? Отец собирался приготовить праздничный ужин в честь моей победы. — Еще спрашиваешь! Когда я отказывался поесть его стряпни на халяву? — ухмыльнулся Гокудера и добавил тише: — А завтра… не хочешь сходить в кино? — Давай. Цуна и Кеко будут рады, они нас так зазывали. — Нет, не с ними. — Гокудера и на обычное свидание еще ни разу не ходил, так что пока не готов был думать о двойном. — Вдвоем.