Иголки

Сынюн лежит на криво застеленной кровати. На нем свободная майка, шорты, и все равно шапка натянута почти до самых глаз. В ушах наушники и Юн играет громкостью на колесике айпода словно на дисках ди-джея. Но краем глаза все равно видит Мино в дверном проеме. Мино делает вид, что он шизанутый повар. Притаскивает с кухни то куриную ножку: тыкает в нее пальцем и играет лицом, будто снимается в рекламе, то хлопья: с наслаждением съедает кругляшки один за другим. Каждый раз в конце он вытягивает большой палец вверх и замирает, смотря на Сынюна с улыбочкой, и мило моргает глазками. Юн встает, лениво тащиться до двери и с громкость хорошей ссоры захлопывает ее перед носом друга. Конечно, дверь тут же открывается и Мино успевает поймать лидера за карман шортов. Его лицо мило-укоризненное, но возражений не терпит. - Ты ничего не ел со вчерашнего дня, - начинает он шарманку. Юн тихо злится и выдает: - А тебе бы только пожрать. Мино пропускает иголку мимо ушей, хотя она все равно попадает по больному. Но теперь Мино достаточно худой, чтобы смотреть Кану в глаза. А Сынюн стреляет в него волчьим взглядом из-под шапки и намеревается вытащить руку из собственного кармана. - Смотри, у тебя даже сил нет вывернуться, - Мино качает головой с досадой, будто это только его вина. - Хоооль…. – Юн замирает. И от первой же щекотки Сынюна, Мино одергивает руку, а дверь снова захлопывается перед его носом. - Я не Тэхен, Мино, - кидает Юн из-за двери, - И ты мне не хен, чтобы указывать. Мино сжимает кулаки, и иголка снова приходится в самое больное. Как вообще случилось, что они друзья? Как вообще случилось, но Юн отказывается называть его хеном? Желваки играю на щеках, но Мино заставляет себя успокоиться и вздыхает. В третий заход рэпер сидит возле Юна на краюшке кровати и устраивает самолетное представление ложкой с йогуртом. Юн закрывает глаза и хныкает. Жалеет, что на их с Джину двери нет замков, чтобы скрыться от этой удушающей заботы. В конце концов, ложка – и первая, и вторая, и третья, - оказываются у него во рту, а капельки йогурта остаются на полных губах. И Мино бесцеремонно стирает их собственным большим пальцем и гордо улыбается улыбкой ребенка, накормившего щенка. - Все, доволен? – Юн устало вздыхает. Мино, вместе с ложкой вскидывает руки большими пальцами вверх и миленько улыбается. POV Мино. Последние шаги даются особенно тяжело. Обычно Хванссабу говорит ему не заходить так далеко, но Мино продолжает идти до измождения. Пока горло не заходится в спазмах от сухости и не приходится вырубить дорожку из-за кашля. - Хорошо поработал, - Ссабу хлопает его по спине, накидывает на плечи полотенце и дает бутылку с водой. Мино сначала садиться на пол и тяжело дышит, а потом заваливается на спину, стягивая мокрую повязку со лба. «Ты что уже запыхался, Жирная Свинья?» - язвительно-подбадривающе говорит голос Сынюна в голове. И улыбка сама собой растягивается на губах. Они, еще зеленые трейни, всей группой бегут по набережной реки Хан. Рассвет только-только занимается на горизонте. Сынхун убежал далеко вперед, они оба все еще видят спину Намтэ и слышат позади дыхание Джину. Но бегут, бок обок с самого старта. Мино пыхтит и все хочет отстать, но постоянно напирается на язвительные тычки Юна и бежит почти на силе воле. Юн же с самого начала не меняет свою скорость. - Я думаю, больше не надо работать над твоим весом, теперь главное поддерживать форму и наращивать мышцы постепенно, - в который раз говорит тренер, снизу испытующе заглядывая Мино в глаза. Мино добродушно улыбается и кивает, крепко пожимая ему руку. * Мино не понятна эта конструкция. Ему вообще плохо дается Японская грамматика, и он просто кладет свой учебник поверх учебника Сынюна и тыкает туда, где ему не ясно. Сынюн одаривает его недовольным взглядом, но Мино лишь подкладывает руку под щеку и картинно зевает. Когда Сынюн объясняет, он приобретает немного неуверенный, но между тем довольный вид. Он на всякий случай проверяет себя по тетради, но объясняет так, будто разговаривает с младшеклассником. Мино тянет: - Все равно не понятно-о… И про себя смеется, когда Юн начинает краснеть и обзываться: - Что тут еще не понятно, тупая башка? Глагол ставится в конце предложения, в прошедшем времени к конструкции добавляется «мащита»! Эта иголка почти не задевает Мино: он не считает себя глупым, - а когда Сынюн уходит из их класса для занятий и на место возвращается ходивший в туалет Джину, то роли и вовсе меняются. - Что мы прибавляем?.. – Джину хлопает ресницами. - Ну ты те-емный… - Мино бъет Хена по плечу и в который раз объясняет то, что только недавно понял сам. * Когда Джоншин делает предложение Сынюну записать ежемесячную песню для его студии, именно Мино тот, кого Юн зовет с собой. Не описать эмоции который тот испытывает, видя смущенно лидера, что-то бормочущего о совместной песне. Юн одевается строго, дорого и почти не броско для похода в чужую студию, но явно с сильными рокерскими акцентами. Он идет к старым друзьям, к судье которому заработал огромные деньги, и хочет показать, чего достиг. Мино всем телом ощущает за это ответственность и два часа проводит за выбором одежды. Кепку он выбирает почти в дверях, когда Сынюн стоит со скрещенными руками в проеме его комнаты и нервно брякает ключами. - Сколько можно выбирать?.. - ворчит он, - Только не надо надевать Спанчбоба! Та черная в самый раз! Да, эта. Мино надеется, что его выбрали не случайно, ему хочется думать, что Сынюн выбрал его потому, что он не подведет, потому что выложится по полной и покажет, что на него можно полагаться. И хотя Юн не выглядит взволнованным в машине: ведет себя вроде как обычно, вдев наушники и скользя взглядом по домам за окном, Мино кладет руку ему на плечи и старается успокоить всем своим присутствием. Юн не поворачивает голову в его сторону, а Мино думает, что их одежда совсем не сочетается: свободно-одинокий – кошачий - рок лидера и стильно-мощный – собачий - хип-хоп Мино. * В тот особенный для Мино день вся группа отправилась покататься на машине. У них было всего пол дня между подготовкой к Японскому шоукейсу и сном. Но всем хотелось посмотреть Японию, на этот случай Сынхун даже получил международные права. Им было запрещено даже выходить из машины надолго и, особенно, в людных местах - чтобы избежать фотографий. Но никого это не остановило. Сынхун сначала ехал в неизвестном направлении, пока не начал всех озадачивать вопросом: - Куда ехать-то? Мино повернулся к заднему сиденью, на котором у двух окон сидели Каннамы, а Джину-хен, с улыбкой глядя на Мино, затесался между ними. Дебаты куда поехать, как обычно развернулись среди старших. - Можно посмотреть достопримечательности… Съездить в Йойоги-парк, например. Или в Гинзу, - говорил Джину. - Что ты в Гинзу забыл? – Сынхун приподнял брови. – Не знаю, я слышал там хорошие бары. - Ого-ого, хен. Я смотрю, ты знаешь, чего хочешь. - Ха-ха, ну можно в Роппонги или в Одайбо. Но Мино запомнилось не это. В ходе обсуждений Сынюн вдруг сказал, ни к кому особенно не обращаясь: «Хочу к океану». В машине ненадолго повисла тишина. - К океану? Почему? – Джину поинтересовался, Тэхен тоже покосился на Сынюна. - Да что ты воды не видел? – с досадой отозвался Сынхун, - Я тоже море люблю, но мы ведь в Японии. Сынюн не ответил, но посмотрел на Мино «тем», особенным взглядом. - А не плохо ведь на океан посмотреть, - Мино положил руку на плечо раздосадованному Хену, - Может, найдем местечко, где мало людей, в городе все равно будем, как из банки на достопримечательности смотреть. Джину-хен, что думаешь? Джину смотрит на Мино внимательно, долго и неуверенно кивает. К Тэхену Мино не обращается. А Сынюн уже отвернулся к окну, но на его губах играет улыбка. Именно это Мино особенно запомнил. И в тот день они поехали к океану. А когда стемнело, носились по опустевшему пляжу и мочили усталые ноги в воде. Лежали на песке под звездами и делились переживаниями о завтрашнем шоукейсе, первом в жизни. И на обратной дороге Сынюн уснул у Мино на плече. Тело с трепетом восприняло этот жест доверия, к горлу подкатил ком, и стукало в грудную клетку сердце. POV Сынюн. - Мино, тебя через колено, я уже наелся! - Ты сегодня только йогурт съел, - парирует рэпер. – Ты слишком худой, нельзя быть таким худым. - Я нормальный, - спокойно отвечает Юн, но без былого напора и разводит волны в тарелке с супом. В общежитии вообще-то никого больше нет. Неизвестно что и где делают остальные, но Мино остался сегодня с ним. И терроризирует его сегодня с утра. Например, сейчас время обеда и мало того, что ему не дали выспаться, так еще и почти силком вытащили из комнаты на кухню, есть суп. Мино сидит за столом напротив и взглядом надзирателя провожает каждую ложку. Сынюн даже проглотить нормально не может от такого внимания и закашливается. Друг тут же заботливо подставляет салфетку и получает хмурый зырок из-под челки. - Все. - Давай еще одну, за менеджера Ли Хай? - За какого еще менеджера Ли Хай?! Мы уже ели ложку за Сынри-сонбэ, Ихи и даже директора Яна! - Верно, поэтому менеджер Ли Хай обидится если мы про него забудем. Сынюн начинает ржать и ворчать одновременно: - Ну что ты за дурак?.. Мино лишь улыбается во все зубы. Однажды этот идиот решил, что Сынюн слишком худой. Наверное, это были личные счеты и Сынюн даже начал жалеть, что однажды поднял тему о весе. Но Мино совершенно благородно решил его откормить и делал это с завидным постоянством. И напором. Юн даже успел испугаться сегодня, когда рэпер решительно подхватил его под лопатки и коленки с явным намереньем оторвать от кровати, поэтому сбежал на кухню сам. - Я уже наелся, когда прекратиться эта экзекуция? Я, между прочим, лидер, как ты со мной обращаешься? – Юн запустил очередную иголку: только благодаря им Мино можно было усмирить и заставить делать то, что надо. Ожидаемо Мино посерьезнел. - Ты лидер, но я тебя все равно старше. Вот назовешь меня хеном и отпущу. - Еще чего, нифига ты мне не хен. Чингу. И никогда хеном не будешь. Мино покраснел и посерьезнел еще больше. Зато Сынюн смог встать и вылить остатки супа в раковину и только после этого повернуться с мягкой улыбкой. - Ладно, чингу, может не все так безнадежно, и когда-нибудь я буду называть тебя хеном. Ты в общем-то достоин быть хеном. Рэпер, который до этого сидел так, будто пропустил удар боксерской грушей, смягчился. Но супа уже не было. И волки сыты и овцы целы, кто бы из них не был волком. * Тэхен с иголками всегда перебарщивал. Если Тэхен нащупывал больное место, то уже не мог остановиться. Он тыкал в него не иголками, а вилами, без остановки. Но на тропу войны его еще надо было вывести и только Мино удавалось это сделать. Рэпер читал младшему лекции о том, что правильно и что не правильно, об ответственности, о чувстве долга перед матерью, перед старшими. Тэхен все это знал, но просто из противоречия делал безразличный вид, что бы Мино ему не говорил. Мино это бесило, и он по новой начинал перевоспитывать младшего. С присущем ему упорством и настойчивостью. Потому что искренне считал, что делает и ему и группе лучше. Но Тэхен ненавидел, когда его учат, как жить, а потому резко отвечал Мино тыканьем в больное. И снова по кругу. Сынюн, Джину и Сынхун поначалу только наблюдали за их конфликтами. Напряжение нарастало. Джину пытался все уладить. Он понимал обе стороны и пытался каждой разъяснить, что думает другая сторона, но более мягкими словами. Он участливо болтал с Тэхеном, и они находили общий язык, с Мино понимание было еще лучше и, к слову сказать, его точку зрения он и понимал лучше. Оба с ним снисходительно соглашались, но, тем не менее, продолжали делать по-своему, а Джину не понимал, что он делает не так. Сынхун ни во что не вмешивался. Он придерживался политики, что не надо лезть в чужую душу и ковыряться в ней, а потому нужно просто ждать, когда они решат все сами. Сынюна все раздражало. Это мешало, прежде всего, его покою. Он не видел себя спасителем чужих душ и, тем более, не хотел ни в ком копаться. И все же пытался все уладить и по-настоящему ему это удалось, только когда его статус поменялся. Тэхену больше не нужно было априори подчиняться Мино как лидеру, что безумно его раздражало раньше, а Мино решил поддерживать нового лидера во всем, зная как тяжело, когда тебя не слушают. И новый лидер сказал ему, что теперь это его работа – следить за макне. Так источник конфликта был исчерпан и воцарился мир, в котором Мино и Тэхен могли, как раньше, общаться без выяснения отношений и даже иногда тусить вместе, хотя лидер все еще оставался непреклонной стеной между ними. * - Чем ты собираешься сейчас заняться? – Мино участливо поднял на него глаза. Кухню заливал полуденный свет. - Не знаю, если студия будет свободна, поиграю с музыкой… - Я с тобой. - … или потренируюсь, если занята… Что, везде со мной пойдешь? Мино пожимает плечами. - Тогда переодевайся, покатаемся на скейтах. Все же выходной. Сынюн не часто тусил с Мино. Называясь чингу, они все же были кем угодно но не ими. Мино дружил с Сынхуном и Джину. Втроем они могли загоняться какой-нибудь фигней, шутить о только им известных вещах, обсуждать сериалы или шмотки. Сынюн – с Тэхеном, делали они почти то же самое, но в своей манере, чаще взахлеб обсуждая музыку, искусство или живопись. Сынюн с Мино общих тем для обсуждения не имели, но это никак не мешало им общаться. Но на другой волне. Сынюн ловил себя на том, что начинаясь обычно, их разговоры скатывались от чего-то простого, типа какая марка машины лучше, в лабиринты невербальной информации. То есть они все еще могли обсуждать марки машин, но в этом всегда был какой-то неуловимый подтекст. Так Сынюн вспомнил, что забыл телефон, когда они ушли уже на пару шагов от общежития и пошел за ним обратно Мино. Мино захватил и пуловер, на случай если Сынюн вдруг замерзнет, потому что на улице оказалось прохладно. Но Сынюн снова послал его обратно, ибо нафик кататься на скейтах с пуловером в руках? POV Мино. Под вечер Мино был переполнен чувствами. Весь день с Сынюном. Они покатались на скейтах – Юн без слов укатил вперед и заставил гоняться за собой по подворотням. Мино это не расстроило и лишь раззадорило, криком он обещал «Догнать и наказать» на что получил: «Мечтай!» - со смешком. Они успели сходить в здание ВайДжи и зависнуть в комнате звукозаписи на пару часов, играясь со звучанием, пока их не выгнали Чойс и Табло, пришедшие для работы. Они потусили с танцорами в зале и с младшими в маленькой репетиционной. Даже с Акму успели пообщаться в коридоре. А потом пошли ужинать в столовой, где не переставали обстреливать друг друга колкостями о весе. Им давно бы пора было вернуться в общагу, но Мино все придумывал, чем бы еще заняться, потому что не хотел, чтобы этот день заканчивался. Поэтому они снова гуляли по набережной в сумерках: Сынюн шел по высокому бордюру, размахивая руками, а Мино тащил два скейта и наблюдал, как бы лидер не свалился. Наконец Юну надоело, и он явно собрался спрыгнуть, но Мино кинул скейты на траву и протянул обе руки вверх, миленько улыбаясь. - Еще чего, - буркнул Юн и попытался спрыгнуть на пару шагов дальше, но и тут Мино переместился к нему боком с усмешкой. Юн собирался привлечь какую-нибудь иголку, но от смущения как назло в голову ничего не шло и пришлось играть в простые догоняшки. Пока не потерял равновесие и не был пойман за ремень на брюках. - Вот видишь, куда приводит твой детский сад… - продолжал он бурчать, но позволил себе облокотиться на чужие плечи и быть снятым с бордюра, неизбежно покраснев. - Почему ты не позволяешь мне за собой ухаживать? – подивился Мино, как ему казалось элементарным вещам, а Юн не слушая его, все еще донельзя красный – слава богу стемнело! - подхватил свой скейт и укатил вперед. Мино ругнулся: этот скейт его уже достал за сегодня и нехотя встал на свой, отправляясь следом. И все же возвращались они пешком, идя плечом к плечу, так что иногда случайно касались локтями. Мино растягивал путь, и Юну приходилось замедляться. Потому что Чингу ловил его за запястье всякий раз, как он улетал вперед и возвращал к ноге. Один раз он поймал его за ладонь и переплел пальцы, возвращая к себе. Сынюн знал, что вот сейчас действительно надо вывернуться: фанатки следовали за ними сегодня попятам, возможно даже сейчас они прятались за деревьями или фонарями. Но этот жест так его обескуражил, что он притих и молча шел рядом чувствуя тепло на собственной ледяной ладони. - Я же знал, что ты замерзнешь, - Мино покачал головой. Но и сам был в простой рубашке, чтобы чем-то помочь. Он на секунду остановил их и выпустил чужую руку только чтобы потрогать чужой нос и вернуть ее на место. - Пожалуй, надо быстрее возвращаться… - с досадой протянул он и Сынюн закивал. В лифте они разошлись по углам, готовясь ко встрече с одногрупниками, Сынюн прижимал скейт к груди и думал что это такое сегодня было. А Мино был немного раздосадован, но все равно безумно рад сегодняшнему дню и уже обдумывал, когда еще им представится такая возможность провести его вместе. Перед дверью в общежитие, перед тем как постучать Мино не удержался и все же поцеловал Сынюна в щеку. - Чувства выражаю, - улыбнулся репер в ответ на удивленный взгляд Сынюна. И постучал в дверь.