Если мир не изменит правила

Всю дорогу этот сознательный брюнет не давал мне покоя. Он бормотал что-то про «поймают», «вычистят добела» и «ничего хорошего», но я пропускал сказанное им мимо ушей. Во мне полыхали тысячи искр, и с каждой новой вспышкой я вспоминал что-то еще. Настойчивые образы преследовали меня, восстанавливались не полностью, но даже из этих крошечных клочков я уже мог составить более-менее внятную картину. Одно из таких воспоминаний остро ослепило меня, и я резко тряхнул головой. Беспокойство начало сживать со свету, но это было беспокойство не за свою судьбу; только один человек тревожил мое сознание, и имя ей было Алона. Выбираясь с В из подвала, я был уже во власти смутной тревоги. Что-то случилось, нарушился какой-то порядок, к которому я привык. B0109W16 был явно остался недоволен всем, во что я его втягивал, но бормотание его смолкло некоторое время спустя. – Только бы это оказалось неправдой, – тихо пожелал я самому себе перед тем, как мы двинулись по темной улице. Загазованное небо искрилось над нами и разгоняло клочковатую темноту, пока мы скользили, как две тени по направлению к особняку Водвуртов. Пустота пробиралась в желудок, точнее, в часть моего тела, заменявшую мне этот орган. Тревога ползла по проводам, словно черная кобра по дну заброшенного колодца. В поисках хотя бы малой доли уверенности, что новость о смерти Алоны была ошибкой, я бесконечно терзал себя, но это не помогало. Я твердил себе: Алона не могла умереть. Из всех, кого я знал, она была самой живой, самой яркой и самой светлой, она любила солнце и не могла так просто сдаться. Внутренняя дрожь лишь усилилась, когда мы оказались у входа в знакомый дом. – Сейчас тихо, – предупредил я B0109W16. – Если старик Водвурд поймает нас… Темноволосый бионик сосредоточенно нахмурился, понимая всю опасность. С бесстрастным лицом я пролез через дыру в заборе. Алона оставляла ее специально для меня, и это воспоминание кстати вернулось ко мне. Я принялся бросать камешки в ее окно, но никто так и не мелькнул за стеклом. – Черт, почему она не идет… – Мой взгляд скользнул по двери. Возможно, эта самая дурацкая идея, которая только могла прийти в голову, но я не знал, что еще придумать. – B, постой настороже. Я вернусь… она должна быть здесь. – Прежде, чем мой спутник успел меня остановить, я быстро направился к входу. Особняк хранил мрачное молчание. Когда я прокрался в знакомую прихожую, еще один кусочек воспоминаний встал на место; именно отсюда я уходил той ночью, перед тем, как меня перезагрузили. Я посмотрел на лестницу и сделал шаг. Надо же было такому случиться, что именно в этот момент на верхней ступени возник силуэт. Я сразу узнал ее – это была Z. Ал всегда называла ее Зои. Увидев меня, бионика открыла рот, чтобы поднять шум, но я проворно взлетел по ступеням, чувствуя в себе неимоверный подъем сил. – Тсс! – зашипел я, прижимая ладонь к ее рту. – Где Алона? Z, пожалуйста, скажи мне… Старая служанка попыталась оттолкнуть меня, но я крепко вцепился в ее униформу. Когда она перестала отбиваться, глаза ее потухли и только тогда я настороженно убрал руку. – Вы пришли. Я думала, так и не вспомнили хозяйку. – Я не вспомнил. Сначала… Но кажется я помню теперь… Где она, Z? Взгляд бионики скользнул на дверь комнаты Ал и замер там. Я тоже невольно кинул взор в том направлении. Гадая, что я могу увидеть, я отпустил Зои и нерешительно схватился за ручку. Все помещение сразу отпечаталось на периферии моего восприятия, и в этот миг я понял, что лечу в непроглядную пропасть. Девушка, лежащая на постели, была похожа на твёрдую мраморную породу, лишенную красок и жизни. Она не была моей Ал, той, какой я привык ее видеть. – Она отравила себя, – донесся неохотный и обиженный голос Зои. – Хозяйка сделала это потому, что не хотела идти замуж за Сорция… А еще потому, что она думала, что вы никогда не придете за ней. Теперь я все понимаю… Я почти не слышал грустное бормотание старой бионики. В моей голове, в моей груди резко обрывались провода. – Алона. – Я сделал несколько нетвердых шагов в комнату. – Это не может быть правдой. Опустившись рядом с кроватью, я вгляделся в знакомое лицо, нежные черты, которые раньше принадлежали мне одному. Изнутри что-то защипало, словно под кожей растеклась ядовитая щелочь. Именно в этот момент острые воспоминания хлынули и наводнили меня, а я прикрыл глаза, чтоб справиться с бурным потоком. Но я по-прежнему ничего не понимал. – Хозяин не разрешает трогать ее тело. Его сейчас нет, он пытается разобраться с последствиями смерти Сорция. Бедняга. На него так много свалилось в последнее время… – Z, я хочу остаться один. Ненадолго. Можно? – не очень тактично перебил я. Голос мой прозвучал тихо и как-то странно, а Зои замолчала. Она колебалась с несколько секунд, но потом неуверенно посмотрела в сторону входной двери. – Что если хозяин вернется? – Если он вернется, я лично сдамся ему в руки. Я осознаю свою вину. Но сейчас, пожалуйста, Z, мне нужно побыть с ней... Бионика делала какие-то подсчеты. Я обернулся и посмотрел на нее. Я думаю, в этот момент в моем взгляде было столько всего, что даже старая механизированная служанка поняла: спорить не стоило. – Пожалуйста, недолго, – произнесла она, и я кивнул. Проследив, чтобы Зои ушла, я забрался на кровать и прилег рядом с Алоной. Неужели это все кончится так? Я никогда не забывал ее. Моя память восстановилась не полностью, но то, что было доступно мне сейчас, болезненно резало по проводам. Благодаря Ал я уже не был роботом, я давно стал настоящим человеком, каким она сделала меня. – Ты была права, ты всегда была права, дорогая. Я должен был бороться. Я не хочу оставаться в этом облученном мире один… – прошептал я, хотя тишина – единственный мой слушатель – никогда бы не ответила мне. Я взял руку Ал, потянул на себя, но девушка лежала без движения. Ее золотые локоны не переливались, они словно потускнели вместе с тем, как жизнь покинула это тело. Что-то давящее схватило за горло. Я ощутил влагу на своих щеках, а мои пальцы продолжали стискивать светлое платье Ал. Я начал целовать ее щеки, губы, глаза. Она должна была ответить мне, она должна была ожить. Если бы только я прислушивался к тому, что говорит мне любимая, я бы не потерял ее. Нам надо было сбежать в тот же день, когда Сорций положил на нее свой проклятый глаз. А сейчас стало уже слишком поздно… Я поднял девушку на руки и забрал к себе на колени. Тело казалось неимоверно тяжелым, а его очертания почему-то расплывались перед моим взором. – Прости. Прости меня, Ал. За все… – я всхлипнул еще раз и уткнулся ей в плечо. Тикающие часы на стене отбивали мой пульс. То же самое делало и ее левое сердце… От этой мысли я едва не перезагрузился. Сердце! Оно билось под тонкой тканью, еле слышно, но все же достаточно для того, чтобы уловить трепещущий ритм. Этот кроткий, жизненно важный звук внезапно прозвучал громче любой сирены. Не в состоянии поверить в то, что происходит, я потряс Алону за плечи. – Алона? Дорогая, проснись, – с надеждой зашептал я, стараясь передать ей хоть немного, хоть капельку своей энергии. Я гладил ее по щекам, по лицу. Мутноватые капли, по-прежнему катившиеся из моих глаз, стекали по подбородку и падали на ее чистый лоб. Пальцы девушки дернулись, сначала едва заметно, а потом сильнее. Ее ресницы затрепетали и распахнулись. В зеленых глазах, как в двух блестящих озерах, я увидел своё отражение; оно было тёмное и крохотное, но до мельчайших подробностей точное. Даже складка между бровей, и та присутствовала — как будто её зрачки были двумя волшебными зеркалами. Лицо Ал, обращённое ко мне, казалось хрупким, матово-белым кристаллом, светящимся изнутри ровным светом. Успокаивающая, мягкая энергия потекла по моим рукам и ногам. – Том, – тихо прошептала она и болезненно поморщилась. От звука ее голоса я едва не скатился на пол. – Ал… – потянувшись к ее лицу, я слегка коснулся кончиками пальцев ресниц, и улыбка девушки стала еще шире. – Какой приятный сон. Пожалуйста, не буди меня, – она с трудом подняла слабую руку и прижала мою ладонь к своей щеке. Я ощутил на себе ее прикосновение. Поняв, что сон был слишком реален, Алона нахмурилась и снова распахнула ресницы. С несколько минут она удивленно смотрела на меня. – Том!? Я изо всех сил старался держаться. Руки мои, до этого странно бессильные и ненужные, до хруста сжали тонкую талию. Как и я, Ал пока не очень понимала, что происходило. Затем она неверяще погладила меня, словно ощупывая и убеждаясь, что я реален. Она произносила какие-то слова, но я не разбирал. Резко притянув ее к себе, я отчаянно впился в ее губы. Я мог ощутить упругость ее теплой и нежной кожи, к которой с каждым вздохом возвращался цвет. Губы, беззащитные, наивные, раскрылись мне навстречу, как самый прекрасный цветок, а дыхание унесло меня далеко за пределы физической оболочки. Я на секунду отстранился, чтобы еще раз взглянуть на любимую. – Ты жива, – тихо прошептал я. – А ты… – И я тоже жив. Я люблю тебя, Алона! – меня сейчас переполняло столько чувств и ощущений, что я мог взлететь. По щекам продолжала течь вода. Девушка, удивленно стерла эти дорожки с моей кожи, потом она показала ладонь мне, и я увидел прозрачную воду. – Что это? – я непонимающе коснулся лица. – Я думаю… Я думаю, это слезы, – с улыбкой сказала она. – Но ведь бионики… – Не могут плакать? – я тоже улыбнулся. Все было возможно, и даже возвращение из мира мертвых. Просто я был безумно счастлив, что она снова со мной. Сейчас я ощутил это как никогда остро...