Часть 1
13 июня 2014 г. в 21:46
Ох, этот неловкий Лухан
Впечататься в спину мокрого Чонина, с разбегу влетая в незапертую ванную – верх ловкости. Футболка мгновенно становится полотенцем для маленьких капелек, не вытертых с лопаток одногруппником, с его растрёпанных волос на неё тоже стекает вода.
Лухан извиняется, отлепляя от себя сонного парня, и меняет свой курс на раковину. Он вытягивает губы трубочкой, разглядывая в зеркале чуть щетинистый подбородок, зевает и разводит плечи шире, лениво потягиваясь. В отражении всё ещё мокрый Чонин улыбается, беззастенчиво щурит глаза, и на вопросительно приподнятую бровь указывает пальцем на потемневшую ткань на груди старшего. Через неё просвечивает голое тело, и Ханю хватает смелости на то, чтобы глупо хихикнуть и спрятаться за полотенцем. Судя по влажности и надписи - чониновым.
Смелости не хватает днём. Лухан слышит: "Всё в порядке, хён" - от Чонина, - "грудь и всё, что спереди у тебя - красивое", и не выдерживает и заливается румянцем.
***
Ох, этот невнимательный Чонин
Когда особо невыспавшийся Чонин, не разлепляя глаз, утром первым бредёт в душ, то путь он себе прокладывает осторожным ощупыванием стен и предметов вокруг. Он аккуратно доходит до нужной двери, вползает внутрь, запирается, стягивает с себя трусы, и тянется к резиновой подушечке для ванной (которая как обычно лежит на стиральной машинке). Но та вдруг упруго сжимается под его пальцами, сильно дёргается и неловко ойкает.
Чонин неверяще жамкает тёплую вещь в руках до тех пор, пока, наконец, не догадывается разлепить веки, чтобы посмотреть. И его шоколадная кожа становится точь-в-точь томатной – он густо краснеет, выпуская "жертву" сначала из рук, а потом и из ванной.
И это хорошо ещё, что потом за моднявыми трусами Лухана не видно следов от пальцев Чонина. А то мало ли, пошли б разговоры.
***
Когда незаметно не получилось
Передразнивать очередное соло Чонина, вернувшись с дэнс-практики – любимое занятие Лухана. Он, по праву старшинства, быстро ополаскивается первым и, наскоро щёлкнув замком в комнате, запирается от остального многоголового балагана, бушующего в прихожей.
Стряхнув капли воды с волос, Лухан размашисто срывает и откидывает с бёдер влажное полотенце, забрасывая его на люстру, и принимается потряхивать своими достоинствами перед зеркалом во весь рост, аккомпанируя себе дурацкой песенкой про то, что кто-то «Бог», а кто-то – «лох». Выделывает телом безобразные и не очень пируэты, носится по кругу вокруг валяющихся на полу шорт, и, выдыхаясь, вдруг прижимается в финальном па голенькой грудью к зеркалу.
- Ну красавец, краса-авец же! – тыкает он носом в собственное довольное отражение, и фыркает и тянется руками к открытому шкафу за чистыми трусами. Его не перестающая вилять из стороны в сторону пятая точка так и не замечает любопытного носа, просунутого в незаметную щель между открытой дверью и её косяком.
"Ну а что?" - оправдывается после Чонин, неловко пожимая плечами перед застукавшими его одногруппниками. - "Попа у хёна тоже красивая".
***
Когда получилось заметно
Чонин неспешно готовится к выходу на одиночный номер, аккуратно поправляя наушники и сценическую кофту, а Лухан трагично мчится к противоположной кулисе, путаясь в стафф-барахле по пути и собственных шнурках.
Чонин уверено расправляет плечи и становится в центр зала, где его видят все, а у Лухана нервно трясутся колени - он ползёт на четвереньках поближе к танцору, но замирает, заворачиваясь в тяжёлую занавеску и прячась от остальных.
Чонин танцует на сцене под громкую музыку. Чонин плавно вырывает бёдрами одобрительные писки заворожённых фанатов. Чонин сосредоточен, напряжён до кончиков пальцев разведённых в стороны рук. Чонину нельзя допустить ни ошибки в движениях.
А Лухан корчится в слюнях на полу. Лухан тяжело дышит и отрывает пуговицу на рукаве. У Лухана никаких мыслей, только синяки на коленах и царапины на ладонях. У Лухана отпечаток силуэта Чонина где-то за зрачками.
И это нормально, что когда их группа выстроится в ряд на сцене и камеры переключатся на съёмку лиц, Чонин вдруг возьмёт Лухана за руку. Потому что разговоры о них, как и неловкость друг с другом, рано или поздно закончатся.