The Close One

«Don't be absurd! Shakespeare should be experienced in the flesh!» Kol Mikaelson «Не будь смешным! Шекспир должен быть увиден в живую!» Кол Майклсон Апрель 2014       Клаус остановился около поставленной арены, со странным превосходством рассматривая место своей будущей битвы. Его показательные выступления в бою с Валентином вылились в этот цирк на Русалиях, дань прошлого кровавого побоища. Пусть тот замок уже давно покоится в руинах, Маркос постарался превратить Шато Гайяр в клона первого пристанища бессмертных магов-путешественников.       Алисия стояла позади гибрида, замечая, как по стене крепости быстро идет Кэролайн, покидая Кола. Младший Майклсон с трудом ощущался через силу магической клятвы, а его связь с табором крепла день за днем. Забавный и наглый мальчишка перестает быть частью семьи Клауса, не позволяя Раганович защищать его. Потеряв из виду блондинку, ведьма перевела глаза на Обреченного, сталкиваясь с его прямым взглядом.       Гибрид прекратил созерцать арену, делая шаги к изначальному пункту назначения, когда заметил застывшую Алисию. Оглянувшись на верную наследницу, Клаус проследил взглядом и тоже увидел Кола, смотревшего на них глазами затаившегося в засаде хищника.       - Валентин решил не сталкивать вас на арене во время Русалий, - тихо произнесла Алисия. – Но Ядвига…       - Сохраняй спокойствие, Алиция, - посмотрел на нее Клаус, ухмыльнувшись. – Маркос не будет разыгрывать свои козыри так скоро.       Ведьма поджала губы, шрам на ее лице сиял каким-то серебряным, лунным цветом. Опустив голову, Раганович сдержала поток слов, которые в краткости и удивительной ясности описывают эту ситуацию. Клаус наблюдал за ее борьбой с собой с короткой ухмылкой, словно умея читать красноречивые эпитеты, возникающие в ее мыслях.       - Иногда ты меня поражаешь своей верностью, - произнес вдруг гибрид, ставя ведьму в неудобное положение. Резко вскинув голову, девушка растерянно захлопала глазами, а по щекам рассыпался незнакомый ранее румянец.       - Ты абсолютно не согласна с моими методами и действиями, просьбами и приказами, но выполняешь их, так как уверена, что я каким-то образом прав, - добавил Майклсон, улыбаясь так очаровательно, что от этой сладости могло бы мутить. – Более того, ты так редко высказываешься, что я даже не замечаю твоего недовольства.       Клаус подмигнул ей, поворачиваясь на пятках и складывая руки за спиной, продолжая путь, зная, что Алисия последует за ним. Девушка отставала на шаг, стиснув руки в кулаки, и заговорила только тогда, когда они приблизились к ступеням, ведущим ко входу в центральную часть замка.       - Я не собираюсь упрекать тебя, - проговорила вдруг она, заставляя его замереть на лестнице. – Но ты ошибся, когда отпустил ее. Чудом выжив после превращения и оставшись в своем уме, ты несомненно сглупил, отступая так легко.       - Почему ты думаешь, что я отступил и пустил все на самотёк? – Оглянулся гибрид на собеседницу. – Почему ты считаешь ошибкой то, что всегда сама выбираешь?       Раганович нахмурилась, понимая его намек, но Клаус все равно озвучил:       - Защита – твой талант, Алиция, но поклоняясь этому так самозабвенно, ты можешь только оберегать и никогда не сумеешь спасти, - медово-зеленые из-за зажигающихся факелов глаза Майклсона смотрели на нее спокойно, с долей присущего ему высокомерия. – А если попытаешься – погибнешь.       Ведьма проглотила обиду от его слов, замечая:       - Значит, ты считаешь, что спас ее. От чего? Оглянись, Клаус, мы оказались в жерле действующего вулкана, потому что ты поставил ее на постамент на уровне самой высокой горы! – Алисия развела руками и указала на окружающий замок. Гибрид глубоко вздохнул, ощутив некое чувство дежа вю. Не так давно его милая и бросающаяся в бездну влюбленности сестра выговаривала ему за чрезмерное увлечение одной особой.       Спустившись на две ступени, чтобы оказаться на уровне с ведьмой, Клаус мягко опустил руку на плечо девушки.       - Ревность опасна, моя маленькая защитница, она погубит самую искреннюю преданность, а мне совершенно не хочется вырывать твое сердце, Алиция… Раганович.       Гибрид улыбнулся ей, отступая и исчезая за открытыми дверями замка. Брюнетка гордо приподняла подбородок, но его угроза была шита белыми нитками. Несмотря ни на что, Алисия всегда знала и чувствовала, что он прав.Прикрыв глаза, девушка проследовала за Майклсоном, не замечая, каким взглядом провожал ее стоявший во дворе Кристиан Берд, державший в своей руке факел. ***       Кэролайн оделась теплее, зная, что ей придется целую ночь наблюдать за «праздником». Солнце давно закатилось, а во дворе было оживленно. По сравнению с коронацией, Русалии напоминали праздники простого народа, без ритуалов и церемоний. Алисия прокомментировала это событие как «цыганская масленица», когда появилась, чтобы проверить самочувствие будущей матери.       - Ты выглядишь напряженной, - заметила Кэролайн, когда ведьма надевала перчатки, собираясь покинуть ее. Раганович одернула пальто, сжав челюсти, чтобы сдержаться от ненужных слов, но Форбс ждала какого-то ответа. Наследница Кетсии покачала головой и сообщила:       - Клаус участвует в Русалиях, - взглянув на блондинку, Алисия хмыкнула, видя остатки беспокойства и какого-то недовольства в глазах будущей матери. – Цирк Уродцев пребудет в своем великолепии, чтобы протестировать истинного бессмертного, а я понятия не имею, с чем столкнется этот упрямый…       Кэролайн приподняла брови от красноречия ведьмы, наверное, впервые допуская мысль, что верность Раганович семье Майклсонов во многом продиктована преданностью одному конкретному гибриду.       - Ты боишься за него, - единственным предложением охарактеризовала поведение девушки Форбс. Алисия посмотрела на нее, поджимая губы, стараясь не терять лица, и отразила факт странным замечанием:       - А ты – нет.       Блондинка не опустила взгляд, понимая, что проиграет этой преданности, а безмолвные вопросы останутся мыслями.       - Больше не боишься, - усмехнулась ведьма, покачав головой. – Потому что ты ненавидишь его за то, что он сделал. Или, возможно, потому, что ожидания не оправдались.       Кэролайн выпрямилась, аккуратно складывая руки под грудью, невольно очерчивая живот своим движением.       - Кажется, ты меня действительно ненавидишь, Алиция, - вспомнила истинное имя блондинка. Ведьма приподняла лицо, свет скользнул по чертам, подпорченным шрамом и выделяемым рунами. В ее глазах сверкало подобие сожаления и обиды.       - За что мне тебя презирать или ненавидеть, Каролина? – Отплатила за имя Алисия. – Ты стала одной из многих, хотя являлась единственной из всех.       С этой меткой фразой она покинула покои блондинки, и Кэролайн увидела ее только спустя час во дворе крепости. Раганович стояла у одного из углов арены, игнорируя присутствие Кристиана, прислонившегося к стенке возвышения для боев. Нахмурившись, Форбс заметила Надию, которая сидела на скамье подле Берда, закрыв глаза и едва держась прямо. Бонни стояла рядом с Алисией и устало улыбнулась, заметив Кэролайн. Сжав пальцы в кулаки, Кэролайн сделала несколько шагов в направлении Беннет, как рядом с ней нарисовался Кол, подхватывая ее руку и устраивая на своем локте. Форбс рванулась, собираясь оказаться рядом с Петровой и лучшей подругой, а младший Майклсон лишь качнул головой, замечая:       - Они ее не пытали, - без труда распознал мысли и намерения беременной девушки Обреченный. – Физически. Возможно, готовили к грандиозным ритуалам… В конце концов, Надия – одна из романипэ. Редкий вид, а Беннет предавалась только медитациям в компании Раганович.       Кэролайн попыталась выдернуть руку из хватки Кола, но он лишь сильнее сжал ее пальцы, замечая:       - Поверь мне, Святая Волчица, тебе уготовано удобное место подле арены и хозяев этого праздника. Ты же не хочешь прыгать среди толпы с таким ценным даром под сердцем? – Глаза младшего Майклсона сверкнули, когда он склонился к ее лицу. Форбс понимала, что выбора нет, но взгляд невольно бросился в сторону, словно притянутый магнитом.       На невысоком постаменте около арены расположилась небольшая ложа с несколькими скамьями, укутанными шкурами разнообразных хищников, но никто не сидел. Валентин и Саманья не появились еще перед собравшимся народом, Аннет стояла у левого края, попивая что-то из кубка, а с правой стороны, на одной из трех ступеней стоял Клаус. К нему метнулся взгляд блондинки, и гибрид, словно почувствовав ее немой крик о помощи, повернулся в ее сторону.       Слегка качнув головой, Майклсон обвел ее глазами, и Кэролайн почти без сопротивления добралась до него, оказываясь у ступеней, ведущих к приготовленным местам для важных персон. Клаус смотрел на нее сверху вниз, словно ожидая что-то, но блондинка выдернула руку из хватки ухмыляющегося Кола и выразительно качнула головой гибриду. Обреченный хмыкнул, взлетев по ступенькам.       Истинный бессмертный заулыбался и протянул руку, удивляя Форбс своим нарядом. Клаус стоял в длинной мантии из черного бархата с огромным воротником из лисьей шкуры, он был без обуви и в одних темных штанах с крупной пряжкой на ремне. Кэролайн не сразу поняла, что уставилась на его оголенный торс, пока не услышала его тихое замечание:       - Поднимайся, милая, – Форбс вздернула взгляд на его лицо, успевая поймать немного самодовольное выражение его улыбки. – Сейчас начнется.       Сглотнув, Кэролайн понимала, что в его тоне не было предвкушения или слабого восхищения перед праздником, а это означает только оголенную и пугающую опасность. Сдержавшись от защитного жеста в сторону своих нерождённых детей, Форбс доверила свою руку гибриду, позволяя поддержать ее подъем. Остановившись на ступени выше него, Кэролайн почему-то не хотела отходить от отца своих детей, предчувствуя недоброе, как раздался громкий удар, словно гроза нависла над замком.       Собравшиеся замолчали на мгновение, а потом оглушающий звук повторился, и теперь было ясно, что это удары барабанов. Они нарастали, словно волна, сливаясь в единый звук где-то над ареной, а Кэролайн не заметила, что вцепилась в полу плаща Клауса. Гибрид внимательно наблюдал за окружающим миром, как почувствовал, что его дергают назад.       Оглянувшись, Майклсон хотел прокомментировать поведение блондинки, но его лицо изменилось в мгновение, когда он увидел ее огромные синие глаза, озирающиеся по сторонам, и дрожащую руку, покоящуюся на большом животе. Пальцы скользнули по ткани, отцепляя ее ладонь и заставляя посмотреть на него.       Кэролайн отвлеклась от методичных стуков, раздававшихся с разных сторон двора, но не могла расслабиться, чувствуя опасность в каждом звуке. Клаус сделал шаг, останавливаясь рядом с ней, крепко и нежно держа ее ладонь в своей.       - Я не знаю, что со мной, - прошептала она, пытаясь держаться храбро и независимо. Гибрид нахмурился, прислушиваясь к драгоценным сердцебиениям. Они скакали в своем унисоне, отделяясь от материнского на несколько тактов. В его глазах пробежалась красно-желтая искра, исказив беззаботные черты его лица.       - Они боятся, - проговорил Клаус, на мгновение сжимая руку Кэролайн сильнее, чем требовалось. Это признание далось ему с отвращением, заставляя Форбс ответить с грубостью:       - По-твоему, тут нечего опасаться, истинный бессмертный?! - Майклсон вздохнул, видя злость в ее испуганных глазах.       - Нечего, - спокойно произнес Клаус, отпуская руку девушки, и, не давая времени на ответ, притянул ее к себе. Кэролайн прижалась щекой к его груди, чувствуя умиротворитворяющее тепло его тела, и слыша размеренное сердцебиение полувампира-полуоборотня. Каким-то удивительным образом, ей стало легче дышать, отчего захотелось заплакать или закричать, но пальцы одной ее руки всего лишь вцепились в бархат накидки, а вторая скользнула к предплечью, крепко обхватывая на сгибе локтя.       Клаус обнимал ее одной рукой, но отгораживал от всего мира, с некой улыбкой слушая, как усмиряются маленькие сердечки. Переведя взгляд на Алисию, гибрид видел, как она погрузилась в магический транс, помогая ему охранять покой будущих членов семьи Майклсон. Он понимал, что Кэролайн неосознанно позволяет себе эту слабость, ища в нем ту непоколебимую и неизменную вечность, за которой пришла несколько лет назад, робко спрашивая: «Могу я остаться?».       Гром барабанов стих, и хор голосов вознесся над ними, создавая магию в своем удивительном скреплении звуков. Расслышав тонкий, светлый голос хозяина этого празднества, Клаус перевел взгляд на арену, в центре которой Валентин и Саманья движениями пальцев руководили своим табором.       Маркос улыбался, как вспыхнула искра, и огненные плети поднялись, концентрируясь по контуру арены. Кэролайн прекратила дрожать, слегка отодвигаясь, чтобы видеть, но не вырывалась из объятий и не убирала хватки с руки гибрида.       Огонь вытягивался, преображаясь из ярких лиан, пластично передвигающихся по воздуху, в четыре заостренных столба, устремленных в небеса.       - Что они делают? – пробормотала блондинка, с трудом разглядев живые огненные копья. Песня продолжалась, как стих хор, оставляя яркий голос Валентина и тихий напев Кола и Саманьи.       - Будят небо, - усмехнулся Клаус, когда огонь взвыл вверх к бесконечности рассыпавшихся звезд. Кэролайн прикрыла глаза от света, почувствовав, как резко сорвался ветер, едва огненные стрелы рассыпались в верхних слоях атмосферы.       Над Шато Гайяр собирались облака и тучи, подгоняемые магией цыганских песен. Они закручивались огромными пенистыми волнами, темнея на глазах. Кэролайн сглотнула, боком прижимаясь к Клаусу, как хлынул дождь. От резкого потока воды, девушка зажмурилась на мгновение, а потом с трудом приоткрыла глаза и едва не закричала. Гибрид вовремя закрыл ей рот, моргая от неустанно льющих дождевых капель. Она смотрела на него в ужасе, вздрагивая всем телом от отвращения, видя, как стекают по его лицу, теряясь в волосах, пропитывая накидку, кровавые слезы неба.       Это был кровавый дождь. Металлический привкус, специфичный запах. Даже потеряв свои сверхчувствительные таланты, Кэролайн могла сказать, что это настоящая кровь, которая лилась с неба. Клаус опустил руку ей на плечо, а девушка бросила взгляд на окружающих.       Они танцевали. Цыгане танцевали под кровавым дождем, многие ловили открытыми ртам кровь, демонстрируя клыки и темнеющие вены под глазами. Смех, пение и кровь, а среди этого представления продолжал петь Валентин. Саманья прекратила быть приведением: ее одежды, белоснежные волосы, светлая кожа впитали кровавый дождь, а она стояла с задранным к небу лицом и наслаждалась каждой каплей, хотя не пила ее. Кол стоял невозмутимо, пока Аннет улыбалась, глядя на Маркоса.       - Мой табор! Уже который год мы собираемся на апрельских Русалиях, - Валентин развел руки. – Пусть я отхожу от дел, я не мог не быть частью этого празднества.       Великий Кесарь сделал многозначительную паузу, разбиваемую только шумом кровавого дождя.       - Мы превратили наш позор в величие! Мы поднялись со дна и возвысились! Мы стали Двором Чудес, местом, где живет вечная, бесконечная магия наших предков! Мы воздаем славу нашим поражениям! Мы обратили нашу слабость в непобедимую силу!       Кэролайн опустила взгляд, поджала губы, чувствуя презрение к происходящему. Дождь продолжал падать с небес, орошая кровью в который раз Шато Гайяр, его жителей и гостей. Клаус наблюдал за происходящим с легкой долей снисхождения, а Кол вцепился взглядом в Маркоса, словно ловил каждое его слово.       - Мы празднуем наше падение! И впервые, спустя восемь веков, мы можем лицезреть нашего врага, победившего нас! – Валентин крутанулся на месте, вытягивая руку и указывая на гибрида. – Аид, Плутон, проводивший наших предков к вратам мертвых, Никлаус Майклсон, истинный бессмертный среди нас, первородный гибрид! Mors Invisibilis*!       Маркос выдержал очередную паузу, которую заполнили хлопки и распевание имени убийцы их рода. Лицо Кэролайн исказило отвращение, непроизвольно она прошептала:       - Мерзость.       Клаус слушал свое имя, которое кричали побежденные, восславляя победителя, когда расслышал слова блондинки.       - Их мир отвратителен, - согласился он, опуская взгляд на ее поднятое к нему лицо. – Двор Чудес воплотил собой целую толпу фанатиков, которые в каждом повороте жизни видят выгоду, урок и возможность. Сила и знания. Информация и величие. Разве Сайлос не был таким же? Разумный безумец со способностями богов.       Форбс прикрыла глаза, пытаясь прогнать воспоминания о том, кто был способен читать людей насквозь, идущий своим путем, словно шагающий по воздуху над всеми.       - Это его культ, - усмехнулся гибрид, пожав плечами. – Пусть история пишется победителями, но цыгане нашли способ вписать себя, проиграв. И хотя дорога в ад усыпана благими намерениями, строится она на телах таких фанатиков.       Валентин выждал несколько минут и заговорил вновь:       - Нам предоставляется увидеть своими глазами историческое событие! Тот, кто поверг нас в пыль, продемонстрирует свою силу! Силу гибрида против Цирка Чудес!       Кэролайн сглотнула, вспоминая слова Алисии. Цирк уродцев.       Раздались фанфары, и дождь резко оборвал свой кровавый полет. И Форбс не поверила своим глазам – красный цвет исчез. Кровь обратилась водой, которая стремительно покидала намоченную землю, людей, одежду, поднимаясь теплым паром, создавая туман во дворе.       - Le Cirque des Merveilles, - произнес Клаус, и девушка пригляделась к раздвигающейся толпе на противоположной стороне арены.       Идя кривыми шагами, шаркая и заваливаясь набок, изгибаясь, словно в них не было костей, в темно-серых балахонах и крючковатых кожаных масках шли чумные доктора, открывая парад циркачей-чудесников. Они медленно обтекали арену, крепко держа в руках факелы. За ними показались звери, идущие на задних лапах: тигры, медведи и зайцы, несущие в своих лапах змей, шипящих на каждого прохожего.       Тут не было клоунов, акробатов и гимнастов. Бессмертные, ступающие третьей очередью, были ведены одним темнокожим, гладковыбритым престарелым мужчиной с головой волка, закрепленной на макушке. Его руки были усыпаны разноцветными браслетами, торс оголен, и только набедренная повязка с поясом из змеи напоминала одежду. Присмотревшись, Кэролайн заметила несколько пирсингов на его лице: через его переносицу был продет металлический стержень, ноздри увешаны кольцами, а мочки ушей оттянуты тяжелыми серьгами.       За несомненным лидером шли разношерстные представители Цирка. Они все шли босиком, кто-то опирался на кривоватые клюки, кто-то тащил за собой невиданной длины рукава своих одеяний. Они представляли сборную солянку всех культур на этой земле, но ни у кого не было оружия, только многочисленные украшения, а также присутствие знака змеи, удерживающей свой хвост – уроборос.       - Кицы рома, адакицы обычае*, - произнес Клаус, усмехаясь, слегка оглядываясь на подошедшего к ступеням Кола. Кэролайн сглотнула, почувствовав дикое желание вцепиться в гибрида и утащить его от предстоящей увеселительной схватки с кем-то из этого Цирка, как услышала кряхтящий и смеющийся голос лидера Цирка:       - Приветствую тебя! Я давно мечтал встретить тебя, Nicklaus Mors Invisibilis! – Старик склонился в поклоне. Гибрид отошел от Кэролайн на шаг в сторону и тоже поклонился, но ничего не ответил, так как Кол со смешком произнес:       - Давно не виделись, сизый шаман Имаму**! – Заставляя предводителя циркачей обратить на себя внимание. – Разве ваш пепел не предан благословениям? Или… - глаза Обреченного оказались на Саманье, - или Пепельная шаманка не зря потеряла свое имя и свои цвета?***       - Le tueur, - грудным голосом произнес Имаму, а потом улыбнулся, напомнив доброго старичка. - Ты не смог убежать от судьбы, Обреченный, и теперь никакой огонь не сдерёт метку Дьявола с твоей кожи. Справочно: *Mors Invisibilis - лат. – Невидимая Смерть. По одному из преданий понятие бога Аида и его подземного царства мертвых связывается с греческом словом «невидимый», а Образ Шлема Аида представлялось как шапка-невидимка. *Le Cirque des Merveilles – фр. – Цирк Чудес, Le tueur - фр. - убийца. ** Имаму – имя означает духовный гид. * Кицы рома, адакицы обычае - Сколько цыган, столько обычаев. *** Для справки: Саманья – мужское имя, африканского происхождения, означает Неизвестный.