Нетипично

Восточный Бресилиан. — Тваюмать… Здесь-то эти твари откуда, да еще в двух экземплярах?! — Какая разница, не дай им… — что там еще говорил Зевран, Джилиан не понял, потому что тот метнулся куда-то вбок от тропинки, скрывшись с глаз. Сурана машинально буркнул «Вот трус!», потянулся было на пояс за мечом, но передумал, достав прямо из воздуха свой посох. Ерунда это, конечно, никакой Зевран не трус, у него просто тактика такая. Но привычка есть привычка. «Темница» сработала (сюрприз!) на правом огре, а левый продолжал упрямо переть вперед, как… ну, упрямый огр. Джилиан и Винн не сговариваясь попытались его заморозить, и это (еще один приятный сюрприз) тоже сработало. Обычно эти твари бывали поустойчивее к магии. Алистер с боевыем кличем обрушил на ледышку несколько ударов сразу и мечом, и щитом, и в тот же момент Зевран откуда-то сзади с двух рук проткнул огру сразу обе ноги. Ледяная статуя надломилась и упала, мгновенно оттаяла, а в следующий момент монстр уже испускал дух. Второй огр, освободившись от проклятия и изрядно разозлившись, уже стремительно топал на них, издавая оглушительный рев. Алистер и Зевран не успели бы даже обернуться, но маги, воодушевившись, уже плотно осыпали чудовище… какими-то искрами, с точки зрения Зеврана. Огр замедлился, уже изрядно потрепанный, но, пригибаясь и волоча ноги, целенаправленно пошёл на магов, даже не заметив остальных на своём пути. Эльф успел отскочить в сторону, а после запрыгнул на огра сзади, пытаясь достать кинжалом хоть что-то жизненно важное… если у этой гадости вообще было хоть что-то жизненно важное. Воин в тяжелых латах был медлительнее, огр походя его просто уронил не заметив, и Алистер теперь переводил дух на краю тропы. Винн пыталась прошить чудище молнией, Джилиан, тихо матерясь, уже вооружился мечом. В двух шагах от магов огр упал. — Фух. Первое правило убивания огров — не подпускать к себе огров, — пробурчал Джилиан, одним взмахом руки поднимая железку-Алистера на ноги, и другим взмахом залечивая всем синяки. Зевран рассмеялся, спрыгивая с огровой спины — очень грациозно спрыгивая, Джилиан аж залюбовался. Этому балбесу ничто не портило настроение. Теперь группа наконец смогла продвинуться вперёд. — А чё это за развалины посреди леса? — Алистер, как всегда, был прям, как посох Ирвинга. — Эльфийские же. Древность невменяемая. Ты что, совсем сказителя в лагере не слушал? — Я… уснул. — Ну вот, — притворно обиделся за весь эльфийский род Джилиан. — Не хотелось этого признавать, но все вы, люди, одинаковы. Как только дело не касается вашей расы — всё, никакого интереса. Алистер принял характерную позу «в данную минуту где-то кто-то не прав», при этом не замедляя шага, но возмутиться вслух ему не дали. — Да ладно, Джил, нам же лучше, — жизнерадостно отозвался Зевран. — Они проспят всё самое интересное, и не узнают, например, что наши уши, на самом деле — секретное оружие, которое в один прекрасный день… Ой, я это вслух сказал? Всеобщий смех прокатился по полянке и отразился от полуразрушенных каменных сводов. Зевран, всё ещё посмеиваясь, обо что-то споткнулся и, воскликнув «о, клад!», стал ковыряться в ржавом замке полуутопленного в земле сундука. Винн и Алистер осматривали поляну на предмет разного рода сюрпризов, а Джилиан отстраненно размышлял, откуда берутся замкнутые сундуки посреди полян, и вдруг остановился перед чем-то темным в траве возле колонны. К нему присоединился Зевран. Беззаботно болтая, он подошел бессовестно близко к Джилиановому правому плечу. — Жадность фраера погубит. Пять минут ковыряния в ржавчине, а в ящике трухлявый мусор. И зачем кому-то было это запирать?.. И тут его глаза опустились туда, куда уже несколько минут неотрывно смотрел Джилиан. Улыбка на смуглом лице потухла. — Ну, нет. Нет, Джил. Нет. Знаю я тебя и эти ваши магические штучки. — Зевран, это опасно. Мало ли, кто… — Вот именно, что опасно! Braska! — взмахнул руками охваченный возмущением антиванец. — А ты никак не можешь пройти мимо опасной таинственной хренотени, да? Раз за разом? «Мне любопытно», а потом мы несколько дней зализываем ожоги от духовного огня, или ещё какой-то дряни, Андрасте ее разберет! Зевран решительно схватил Джилиана за латные плечи и попытался увести. Тот нехотя поддавался, но молчать не собирался: — Эта хренотень для других опаснее, чем для нас! Мы можем уложить призрака или демона, а какой-нибудь незадачливый эльфёнок из клана… Глаза Зеврана страдальчески закатились как раз в тот момент, когда Алистер с лязгом уронил забральник и гулко заорал из-под него «Тревога!». По тропе с юга приближалось несколько огромных и очень злых медведей. Винн заняла позицию за спиной Алистера, тот встал в щитовую стойку, которую Джилиан про себя называл «удержись-на-ногах-чтобы-жить», а эльфы, продолжая раздраженно друг на друга смотреть, дружно вытащили мечи и… твердым шагом прошли мимо Алистера, в лоб встречая животных. Винн и Алистер обомлели. — Какой эльфёнок из клана, что ты несёшь, во имя святых панталон? — Зевран остервенело махал кинжалом прямо перед носом ближайшего медведя. Тот от удивления аж присел на задние лапы. — Признайся лучше, что это всё твоё тщеславие. — Какое тщеславие?! Я скромен, как галла! — Джилиан начал злиться, поэтому забыл про магию и одним махом отрубил голову животному, вышедшему из-за спины офигевшего Зевранова медведя. Тот, наконец, очнулся, поднялся на задние лапы, и антиванец пустил в ход меч. — Да, а бодаешься, как бешеный козёл! Какого демона мы вечно страдаем, потому что тебе хочется повыпендриваться?! — возмущенный Зевран кружился вокруг медведя, нанося быстрые удары и изматывая его. — «Смотрите, какой я крутой, я могу призрака завалить вот так, а демона вот эдак!» — добавил он нарочито противным голосом. — Ах ты!.. — у Джилиана аж дыхание сбилось. Он как раз прыжками уворачивался от когтей одуревшего мишки, примеряясь к его животу мечом. Нелегко, в латах-то. — Это я-то выпендриваюсь?! Это ты со своими понтами так облажался, что аж в Ферелден занесло!.. Джилиан в злости вспомнил, наконец, что он маг, а не железка, поднял руку и выпустил молнию с кончиков пальцев, оглушая сразу трёх животных. Зевран добил их тремя молниеносными ударами, бурча себе под нос. — Скотина ты остроухая, вот за что я тебя люблю, скажи мне теперь? Я тебе свой самый страшный секрет открыл, а ты… Зевран осёкся на полуслове. Прямо по курсу угрожающе рычал самый большой и свирепый меведь из всей пачки, а через мгновение из-за его спины показался второй, такой же огромный. Антиванец крутанул меч в правой руке и поудобнее перехватил рукоять. — Затормози вон того справа. Что-то нам везет сегодня на групповушки. Джилиан послушно запустил в правого «темницей» и ринулся на левого ближним боем. На языке всё ещё вертелись возмущенные ругательства, но последняя фраза Зеврана переключила что-то в его голове. — Групп… эм, как там было, возле пенька? И часто ты суешь руки в темную нору? Я всё запомнил, Зев. Тот аж замер, открыв рот. Такой… языкатости он от своего мага не ожидал. Джилиан, конечно, мало уступал ему в едкости и саркастичности, ну и в скабрезности, иногда, но это было… слишком, и даже для него. В этот момент заколдованный медведь очнулся и, ещё более злой, явно наточил когти на Зеврана. Джилиан в этот момент остервенело добивал вожака, поэтому антиванец остался один на один с… вожаковой самкой? Не успевая выйти из удивленного ступора, Зевран внутренне сжался в ожидании удара, но тут мимо пронеслось что-то тяжелое и грохочущее и врезалось в голову самки. Животное упало, а из треснувшего черепа потекла кровь. Джилиан выдохнул, вытащил Ткач из трупа вожака и повернулся к Зеврану. — Ты уснул что ли?! Зевран от произошедшего ещё не оправился, поэтому молча убрал оружие за спину, развернулся и пошел обратно к эльфийским колоннам. Буркнул «спасибо», проходя мимо Винн. — Кхм. Дорогие наши акробаты, если ещё раз вы попрётесь на передовую раньше меня… — подал голос Алистер, так и простоявший весь бой, как замороженный. — Отстань, высочество. Джилиан тоже был не в духе. — Всем отдохнуть и собрать себя в кучу. Я вспомнил эти руны с надгробия. Читал о них в Круге. Будет жарко, но мы отсюда не уйдем, не упокоив призрака. Все знали, что когда этот эльф переходит на приказной тон, сопротивление бесполезно. Даже Зевран. Привал, несмотря на всеобщую взвинченность, удался. Заглянув в съестные припасы, каждый в очередной раз невольно помянул добрым словом долийцев, умудрявшихся в походные сухпайки впихивать весьма недурственные вещи. Зеврану пришлось еще на первом привале признать, что его перестала давить жаба за те отмеренные Джилианом золотые — хотя эльфы предлагали еду бесплатно, на всю многочисленную команду, в виду их добровольной помощи с оборотнями. Зевран тогда был раздражен, ему это казалось расточительством, бери — раз дают. Но нет. Обычно, излишним альтруизмом Джилиан не болел, относился к разного толка страданиям скептически и чаще старался научить бесталанных, как справиться самим, чем сделать всё за них, но и его иногда пробирало. «А может, он долиец?» — Зевран вдруг осознал, что совсем не расспрашивал того о жизни до Круга магов, почему-то решив, что её у Стража просто не было. «Интересно.» Он так увлекся едой и размышлениями, что не заметил, как ушло раздражение. Дожевывая, Зевран оглядел остальных. Винн, кажется, уже справилась и просто отдыхала, сидя на траве. Алистер торопливо догрызал какой-то фрукт, выглядя сытым и абсолютно счастливым, а Джилиан задумчиво смотрел то ли куда-то сквозь деревья, то ли… на проклятое надгробие. Далось оно ему. Зевран подсел к Суране. — Ты ел? Джилиан утвердительно потряс головой. — А, ну ладно. Зевран нехарактерно замялся. — Слушай, не сердись, ладно? Ну хочешь впутываться во все подряд неприятности на нашем пути — впутывайся, Андрасте с тобой. Хотя тут даже хрен разберешь, какие из неприятностей неотвратимы, а какие можно было и обойти, хе-хе… Я за правым плечом, как всегда. Джилиан внезапно весело посмотрел на своего несостоявшегося убийцу. — Я знаю, Зев. Нехорошо подставлять ваши шеи, потому что мне так захотелось. Но вы выбрали меня командиром, а я хочу предотвратить беду, даже если не на мою голову она может пасть. Зевран усмехнулся, одновременно вздыхая. — Вот демон тебя разберёт. То ты готов послать в пропасть весь мир и зависнуть в «Жемчужине» на трое суток со мной и Изабелой, а иной раз исчадие ада будешь валить голыми руками ради какого-то эльфёнка… Где последовательность в тебе, друг мой? Напоминание о Жемчужине и озорная ухмылка Зеврана заставили Джилиана выйти из философской задумчивости и легко рассмеяться, даже упав спиной в траву и грохнув при этом доспехами. — Может, за её отсутствие ты меня и любишь, а? Зевран слегка опешил, но тут вспомнил, что именно брякнул во время драки с медведями, и растерянно захлопал глазами. К счастью, Джилиан не имел намерения вгонять его в краску. Он собирался вогнать в краску их обоих. — А я тебя люблю, наверное, за то, что ты можешь разрядить любую обстановку, — Джилиан приподнялся на локте, его глаза весело сверкали, и краснеть он, гарлоки его подери, не собирался. — Поел? Пошли. Когда они занимали позиции перед тем, как потревожить… архидемон его знает, что именно, но что-то безусловно стрёмное, настроение у всех было странное. Джилиан был умиротворен и уверен, Зевран и случайно слышавший их разговор Алистер нервно хихикали, Винн загадочно улыбалась своим мыслям. — Если это то, что я думаю, — деловито вещал Сурана, — то мы поднимаем мертвого тевинтерского офицера в комплекте с демоном. Дрянь, скорее всего, появится прямо рядом со мной. Всем быть начеку. — А когда это мы бываем не начеку? — разнервничавшись, Алистер начал неловко шутить. — Скажи мне, а как ты это делаешь? Пристально смотришь на руны? Или еще думаешь угрожающие мысли? Или магический тили-бом какой-нибудь? Каждый раз так — вроде ничего не трогали, ничего не делали, а тут БАХ!.. БАХ. Все очень быстро обернулись. Быстро — да недостаточно. Дрянь появилась не прямо рядом со Сураной, а где-то позади, рядом с медвежьими трупами. И что самое мерзкое, по мнению Зеврана, — не одна. — Ты же сказал, что мы одного офицера поднимаем, а не его хренов полк! Заморозь главного, валим остальных! — Зевран почему-то всегда переходил на лаконичный жаргон, когда начинало припекать. Сурана мог по степени экспрессивности выражений определить, насколько дрянной оценивает обстановку антиванец. Но Ворон, кажется, опять забыл, что носит отнюдь не тяжелые доспехи, и бросился на ближайшую группу из трех скелетов, рубя налево и направо мечом и кинжалом. Это подстегнуло остальных. «Дробящая темница» Джилиана не сработала. Некоторый вред она нанесет, может, покрошит доспехи (если доспехи на призраке умеют крошиться), но обездвижить умертвие не сможет. Выглядело оно устрашающе, даже после всего, чего маги насмотрелись в Башне. Винн и Джилиан попытались его заморозить, но тоже безуспешно. Алистер, как давешний упрямый огр, попёр прямо, собирая на себя скелетов с трухлявыми мечами, и так дошел до самого умертвия, щитом сбив его с ног (или что там у него вместо). Винн укрепила авангарду доспех заклинанием и отвлеклась на восставших стрелков. Джилиан скосил нескольких скелетов Ткачом, затем собрался помочь сцепившемуся с главным мертвецом Алистеру, но успел только материализовать из воздуха посох, как призрак… что-то сделал. Сурана вдруг обнаружил себя прямо под колышущимся маревом, его дернуло, подбросило, скрутило, и вырубило. — ДЖИЛИАН!!! — Зевран невероятным броском стряхнул с себя двух мертвецов и бросился на главное умертвие. Винн, успевшая нейтрализовать нескольких стрелков, заколдовала его оружие и вернула в сознание Джилиана, сразу же залечивая два сломанных ребра и сотрясение мозга. Хорошо, что он решил пойти сегодня в доспехах. Сурана нащупал посох и, открыв глаза, увидел прямо над собой Зеврана, целеустремленно погружавшего в полупрозрачные доспехи оба клинка по очереди, раз за разом. Всё лицо антиванца было в крови, явно принадлежавшей не их мёртвым противникам. Джилиан не успел пошевелиться, как умертвие отшвырнуло щитом Алистера, подбиравшегося с другой стороны, и с разворота ткнуло Зеврана куда-то — то ли в плечо, то ли в шею. Джилиан забыл о посохе, вскакивая с яростным рыком, и зачаровал эльфа ускорением регенерации плоти — первым, что пришло в голову. По зову хозяина Ткач Заклинаний, валявшийся возле надгробия, оказался в руке мага, и Джилиан всадил клинок прямо в шлем мертвеца, а затем прошил его пучком молний, ни на что особо не надеясь. Призрак будто пошатнулся, покрутил головой с торчащим в шлеме мечом, развернулся к магу и, снова уронив на землю, кажется, проткнул копьем. Второй вопль «ТВОЮ МАТЬ ДЖИЛИАН!» смешался с яростным криком Алистера, разрубившего мечом сразу трех навалившихся на него мелких умертвий, и — редкий случай — отчаянной руганью Винн, которая оставила свою привычную роль полевого лекаря и обратила против мертвеца мощь Духа Веры. Зевран сумасшедшим прыжком из позиции лёжа оказался рядом с восставшим офицером, крутясь волчком, как одуревший, и нанося хаотичные удары по истлевшим доспехам и одновременно по скелетам, пытающимся подобраться сзади. Рядом клинок Дункана в руке Алистера с шипением отсекал куски доспехов и полупрозрачной плоти, пока не пронзил умертвие насквозь. Этого оказалось, наконец, достаточно, и дрянь, оглушительно шипя, растаяла зловонным дымом вместе с копьем. Винн в считанные секунды добила мелочь с луками и мечами, закрыла сквозную рану Джилиана и подстегнула регенерацию. Едва в сознании, чародейка осела в траву прямо где стояла. Все перевели дыхание, наконец. Алистер снял шлем и склонился над Джилианом. — Вроде бы ничего. Благодаря Винн, конечно. Надо привести в чувство, да? — он растерянно поднял голову на Зеврана. Предводитель их развесёлой банды еще ни разу при Алистере не валялся в обмороке дольше трёх секунд. Зевран вздохнул и, всё ещё пошатываясь после вспышки адреналина, подошел ближе. — Иди помоги Винн. Я тут разберусь. — Эмм, ты уверен? Может… — Алистер, — послышался слабый, но тем не менее характерно исполненный сарказма голос чародейки, — помоги пожилой женщине дойти до вон того пня, пожалуйста, холодная земля не идёт мне на пользу. И оставь этих двоих в покое, ради Создателя. У Зеврана всё ещё немного шумела в ушах кровь и одновременно болело и чесалось стремительно заживающее плечо. Ерунда, бывало и хуже. А вот этот бестолковый… маг явно заслуживает взбучки. Когда очухается. И за сказанные гадости, и за непонятное признание непонятно в чем, и за риск… хрен с риском, им всем не привыкать, а вот за то что подставился так по-дурацки. Стареешь, Зев, пожурил сам себя профессиональный убийца, мягкотелым становишься, нехорошо это. С этим проклятым Сураной и его дурацким состраданием-вопреки-здравому-смыслу Зевран и сам стал поступать порой нетипично. И что самое отвратительное — испытывал от этого определенное удовольствие. Кошмар. Антиванец вздохнул и принялся за осмотр. Хотя что тут осматривать. Рана уже затянулась, Винн знает свое дело. Доспех был пробит на груди, чуть ниже сердца, и на спине, видимо, тоже: зиявшая дыра была шириной в три пальца, с торчащими из нее окровавленными обрывками стеганой подкладки и одежды. Нагрудник надо будет отдать кузнецу, правую латную руку тоже, а прямо сейчас вытащить самого Джилиана из этой жестянки, да ещё повреждённой, не получится. Хотя бы кровь не теряет, и то хорошо, думал Зевран. Пусть поваляется ещё: чем больше успеет зажить, пока он без сознания, тем менее больно будет потом. Он с трудом поднялся, всё ещё пошатываясь, сходил к груде наплечных мешков, предусмотрительно сложенных перед боем подальше, вернулся с флягой воды и осторожно опустился на траву у головы незадачливого командира. Джилиан смотрел на него. Зевран замер, не донеся флягу до губ, моргнул, потом моргнул ещё раз. Джилиан моргнул тоже, и стал смотреть более осмысленно. Облизнул сухие губы. Они на двоих опустошили флягу воды — оказалось, что лица в крови измазали оба в равной степени, и жажда мучила обоих тоже почти одинаково. Джилиан одним ему известным фокусом умудрился выпутаться из нагрудника, шипя и ругаясь от боли, а потом Зевран помог ему отползти к дереву и прислониться плечом. Сидеть ему, видите ли, было удобнее, чем лежать, и вообще отстань, всё щас само заживёт, магия же. Зевран только обреченно вздыхал. Джилиан спросил, как у Зеврана плечо, тот сказал, что уже забыл, где оно. Больше они ни о чём и не смогли поговорить — Сурана разрывался между противоречивыми побуждениями извиниться или оправдаться, а Зевран хотел то ли наорать, то ли поутешать. В итоге оба просто молча смотрели друг на друга, слабо улыбаясь, и радуясь, что тяжёлый бой окончен, пока Алистер и Винн вполголоса переговаривались где-то на периферии. Солнце светило сквозь кроны деревьев под уже немного иным углом, когда все почувствовали себя готовыми продолжать путь. Зевран, помогая Джилиану встать на ноги, не удержался — поднял ладонью его подбородок и поцеловал, необычно осторожно. Джилиан улыбнулся в поцелуй. А вот то, что с угрожающей ухмылкой сказал антиванец после этого, было вполне для него обычно: — Ещё раз выкинешь что-то столь же идиотское посреди боя, и я… — Что именно? — Джилиан тоже усмехнулся. — Попаду под Захват и улягусь мертвечине прямо под ноги? — Отвлечешься спасать других, валяясь у мертвечины под ногами! Зевран сам не ожидал, что повысит голос. Джилиан захлопал глазами. — Э. — Забудь, проехали, — пошёл на попятную бессердечный и беспринципный наёмный убийца. Отворачиваясь и краснея. Джилиан, не будь дурак, всё понял. Но — решил пожалеть своего антиванца и промолчать. У них ещё будет возможность всё обсудить. «Как пришло, так и ушло, говоришь, да, Зевран?» — Кхм. Можно я задам вопрос… э, ну, типа «что услышано на этой поляне, то и останется на этой поляне»? Тройной обречённый вздох. — Конечно, Алистер. — Зевран… Ты… ну, сегодня, раньше, назвал Джилиана «остроухая скотина»… Эээм. Но ты же, как бы… если я не ошибаюсь, и сам… ээээ, остроухий. Алистер говорил из-под опущенного забрала (на всякий случай, наверное), но даже так было слышно его смущение. Любопытство взяло верх над вежливостью, видимо. Зевран в зародыше подавил вспышку бурного веселья и присущим только ему заговорщицким тоном (и одновременно очень серьёзно) произнёс: — Аааа, это, друг мой, ты услышал особую, можно сказать привилегированную вещь. «Остроухий» — это оскорбление только в шемленских устах. Зевран умолк и терпеливо ждал несколько минут. И дождался. — Ну? Продолжай уже! Что за привилегия?.. Алистер, невинное дитя мое, подумал эльф. — Ты всё ещё не понимаешь? Это тайная отсылка такая, шифр. Я же говорил, что особая форма уха является нашим секретным оружием, и в один прекрасный день… Продолжения никто не услышал. Шедший впереди Джилиан, запрокинув голову, смеялся на весь лес.