Vita sine libertate, nihil / Жизнь без свободы — ничто.

Pov Bill Том, а ты помнишь наше детство? Ты помнишь, как мы шатались бездумно по улицам, ожидая друг друга с занятий. Я тебя – с гитары, а ты меня – с вокала. Ты помнишь, сколько времени приходилось торчать в жару, в холод, снег, дождь на улице? Сколько было измерено шагами метров вокруг студии детского творчества? Помнишь, сколько раз мы злились, что эти занятия разлучают нас? Каждая минута без тебя была адским испытанием, как будто мне под ногти загоняли острые иглы и казалось я вот-вот потеряю сознание. Но именно в эту минуту я замечал движение по первому этажу, видел знакомую фигуру в мешковатой одежде и мое сердце начинало стучать с такой скоростью, что через секунду, казалось, выпрыгнет из груди. В следующее мгновение дверь открывалась и в поле зрения появлялся ты, с гитарой за спиной; и в эту секунду я начинал жить снова. Ты подходил ко мне быстрыми размашистыми шагами, твои глаза светились счастьем и я понимал, что ты скучал по мне, возможно даже больше чем я по тебе. Помнишь, как мы однажды шли после занятий и я заметил на улице маленького котенка. Я забрал его домой. Потом выяснилось, что у него лишай. Его забрали в ветлечебницу, а меня положили в больницу, и тебя ко мне не пускали, чтобы ты не заразился. Я помню, как однажды проснулся среди ночи, а ты стоишь у окна и смотришь, как призрак в мою палату. В ту ночь я проснулся из-за того, что мне было больно дышать. Ты стоял и обеспокоено смотрел на меня, я махал тебе улыбаясь, несмотря на то, что все тело чесалось, а воздух плохо проходил в легкие. В твоих глазах промелькнула нотка облегчения и ты сделал попытку улыбнуться. Но в следующую секунду мое горло как будто тесками сдавило, я начал жадно хватать воздух, но он, казалось, не доходил до легких, - в голове совсем помутнело и я почувствовал, как ко мне приближается пол. Через секунду я увидел как ты что-то кричишь, бьешь кулаками в стекло, оно сыплется вниз и ты весь в крови лезешь в окно, поскальзываешься на осколках, падаешь, но все равно продолжаешь ползти ко мне. Я вижу твое лицо, а дальше – тьма… Позже я прихожу в себя и вижу твои забинтованные руки, такие любимые, такие родные. Меня одолевает непреодолимое чувство взять их и никогда не отпускать. Спустя минуту я поднимаю глаза и вижу что ты полулежишь в кресле у моей кровати и твои ресницы подрагивают, хотя ты спишь. На ровной гладкой коже виднеются ссадины, но ты по-прежнему прекрасен. И в этот момент, я понимаю, что я готов отдать жизнь за тебя, я готов на любые лишения и страдания, лишь бы ты был со мной. Я понимаю, что мы связаны навек, мы части целого и нам никогда не стать другими. А я, собственно, и не хочу. Звучит странно, но я не хочу делить тебя ни с кем, ни с единой душой на свете, даже с мамой… Я вижу как ты просыпаешься. Твои ресницы дрогнули и я увидел себя в отражении этих карих «зеркал». Ты улыбаешься в ответ на мою улыбку. Мне не нужно говорить тебе, что я люблю. Ты и так это знаешь. Ты обнимаешь меня и в эту минуту весь мир не имеет значения; пусть хоть на части рассыплется, я с тобой и это важнее всего. Pov Tom Билл, помнишь, как мы с тобой в детстве скучали, когда приходилось расставаться больше чем на час? Помнишь, как мы ждали друг друга с занятий? Мне было тоскливо без тебя в эти минуты, я курил одну за одной, считал плитку на тротуаре, считал сколько шагов возле дома детского творчества, чтобы хоть как то убить время. И, почему-то, я всегда пропускал то время, когда ты выходил из дверей. Я только слышал топот твоих ног, когда ты бежал ко мне, перескакивая через три ступеньки. В те минуты, мне очень хотелось прижать тебя к себе и никуда не отпускать, схватить твою руку и не отпускать тебя ни на шаг. Мне хотелось вдыхать твой родной аромат, гладить твои черные шелковистые волосы, и просто знать, просто знать, что ты рядом. Навсегда. Когда я был с тобой, мне хотелось продлить эти мгновения на тысячу лет вперед, мне хотелось постоянно чувствовать тебя рядом… Даже перед сном. Когда мы расходились по комнатам, мне казалось, что я предаю тебя, я тебя бросаю. Мне хотелось выть, кричать и рвать себя на части от того, что ты остаешься без меня на несколько часов. А может от того, что я остаюсь без тебя, я не знаю. А помнишь нашего кота Казимира, которого ты подобрал на улице? Он был такой мокрый и несчастный. Я помню ты даже расплакался тогда, и мы решили взять его домой; оказалось, что у него лишай. Я помню, как тебя увозили в больницу. Ты не знаешь, а ведь пока тебя осматривали в комнате врачи, я даже успел сгонять в ванную и обтереться твоей майкой, чтобы тоже заразиться. Но зараза к заразе не липнет, и у меня ничего не вышло. Само собой каждый день я был с тобой в больнице. Но и по ночам я убегал из дома, чтобы просто стоять и смотреть в окно твоей палаты. Ты лежал в боксе и между нами всегда было стекло. Помнишь, как мы прикладывали ладони к нему и мне казалось, что я касаюсь тебя. Как же мне хотелось ворваться в твою палату, обнять тебя и пусть бы у меня хоть все волосы повылазили. Но ты со мной. Я помню, в один вечер мне вдруг стало страшно за тебя. Я подумал, что никто лучше меня не знает, как вылечить тебя. «Они погубят тебя!» - пронеслось у меня в голове. Я выбежал из комнаты, схватил ключи от машины Гордона и поехал к больнице. В окне твоей палаты было темно, значит ты спал. Я подошел ближе и увидел в лунном свете твое лицо. Ты спал так мирно и тихо, что мне показалось ты не дышишь. Я испугался и на долю секунды сам перестал дышать и замер, но ты вдруг открыл глаза, потянулся и сел на кровать. Я почувствовал, что ты нужен мне, а я нужен тебе сейчас, но это чувство было каким-то странным. Странным было и то, что ты не удивился, увидев меня среди ночи у окна. Ты подошел к окну, твой взгляд выдавал тревогу и страх, но ты стал махать и улыбаться. Я вздохнул с облегчением. Мне показалось, что все мои тревоги необоснованны, что ты, вот здесь и все в порядке. Но в эту самую минуту ты стал жадно хватать ртом воздух, и попытался протянуть ко мне руку, потом ты упал. Не думая не о ком кроме тебя, я стал разбивать кулаками стекло. Ворвавшись в палату я увидел что ты лежишь на полу и твоя грудь практически не подымается. Я заорал что было силы, при этом в перерывах пытаясь хоть каким-нибудь образом заставить тебя дышать. На мой крик в палату вбежали врачи, они быстро сделали укол, установили искусственную вентиляцию легких… Ты был спасен. Мой Билл был спасен. Я опустился в кресло и понял, что теперь я могу дышать, теперь то странное чувство беспокойства пропало. О нем напоминали только нещадно болевшие руки и лицо. После всего произошедшего мне разрешили остаться с тобой, потому что болезнь на этом этапе уже не заразна. Я долго сидел и смотрел на твое лицо: идеальный профиль, темные ресницы, которые бросают тень на скулы, родинка под губой… Ты был таким прекрасным, что я не мог отвести глаз от тебя. Я слушал как ты дышишь и трогал твои белоснежные тонкие пальцы. Зачем? Не знаю, может быть просто хотел ощущать тебя. Так я и уснул. Мне снилось что-то странное: ты был какой-то угрюмый и не смотрел в мою сторону; ты смотришь ненавидящим взглядом и плюешь в мою сторону, как бы показываешь, что презираешь меня. Я чувствую, что мне больно и плохо, что кто-то держит меня за руку и не пускает к тебе… Я проснулся и понял, что это был всего лишь сон. Когда я открыл глаза и увидел тебя и ты заулыбался мне, то чувство опасности, оставшееся после сна, пропало. «Я люблю тебя, братишка» - услышал я в своей голове твой голос, я обнял тебя и мое сердце отстучало ответ: «А я тебя.» Если бы я тогда знал… Pov Bill Тебе не страшно, Том? Все эти воспоминания заставляют меня бояться будущего. Разве мы могли тогда предположить, что сейчас будем сидеть на капоте собственной машины в ЛА, пить виски и думать о том, как мы несчастны? Казалось бы, деньги есть, секса сколько хочешь, а все не надо, потому что нет ее – свободы! Я даже не могу подойти к брату когда захочу! Я не могу, потому что мы принадлежим не себе, а какому-то контракту!!! Потому что какой-то мудила придумал, что это уже не модно говорить о нашей связи с тобой, о том что мы счастливы вместе, о том что нам тяжело найти девушек потому что нас двое! И поэтому я должен сидеть дома и царапать до крови руки пока ты дефилируешь с очередной подставной сучкой перед камерами купленного папараци! Я устал, Том. Я хочу как раньше знать что ты мой, а я твой. Я не хочу делить тебя с этими, которые пытаются сделать карьеру на нашей знаменитости. Том, давай убежим?! Pov Tom Я все решил. Я не хочу больше как обезьяна выкручиваться перед зрителями, держа в руке куклу,чье имя я даже не могу запомнить. Я не хочу больше делать больно Биллу. Я вижу, как он страдает. Я хочу, как в детстве, сидеть с ним дома и снова бояться, чтобы он случайно не хлебнул мой яблочный сок. Я снова хочу ждать его с мороженным в нашем шалаше возле железной дороги. Я снова хочу воровать сигареты у Гордона из кармана и говорить, что их утащил кот. Я просто хочу держать его за руку во время дождя, кутаться в один с ним плед и знать, что мы вместе навсегда. И никто никогда не сможет разлучить нас. Даже смерть. Pov Bill Уже полчаса как тебя нету со мной, Том. Уже полчаса, как твоя душа улетела. А мир по прежнему есть. Солнце светит, волны накатываются на берег, облака плывут по небу, все повторяется снова и снова… Странно ведь мне казалось, что все исчезнет когда ты уйдешь. Но нет, все есть, а тебя нет… А тебя нет, значит и меня нет. Я никто без тебя и я не понимаю почему я еще здесь? Знаешь, я всегда считал, что меня поразит небесный гром в ту же секунду, как ты умрешь. Но этого не произошло. Я только почувствовал пустоту и тут же получил твое смс: "Прости. Я ушел. Не могу просить тебя о том же. Я люблю тебя, Билл". Я знаю, что ты уже не со мной. Я чувствую... Господи, я понял насколько абсурдно все, когда рядом нет любимых. Ты ушел. А может ты больше не любишь меня? Может я тебе надоел? Я добьюсь от тебя ответов на эти вопросы! Я иду к тебе братишка! Я иду! Я всегда боялся попадать в аварию после того случая. Настало время посмотреть своему страху в лицо. «Эй, братишка!» - крикнул Том, поправляя дрэды – «ты так тащишься, что шоколад уже остыл». «Ха-ха. Он остыл, потому что ты не заделал крышу, как обещал.» - усмехнулся Билл, спрыгивая со скользкого от дождя бревна. «Ты совсем…» - начал было Том, но его голос утонул в шуме проходящего поезда. «Давай я тебя помогу залезть» – сказал Том подсаживая Билла на ветку. «Спасибо» - улыбнулся Билл своей детской милой непосредственной улыбкой. Том улыбнулся в ответ и скрылся в зарослях. Билл обеспокоено смотрел сверху и на секунду ему показалось, что Том его бросил и какое-то мерзкое чувство, как буд-то из прошлого, которого, вроде как и не было, зашевелилось где-то внутри. Но вдруг он услышал шаги и Том вынырнул из кустов с гитарой за спиной, а в руке у него был пакет с газировкой и всякими вкусностями. Биллу даже стало стыдно за то, что он усомнился в брате. А тем временем Том, прищурившись от начавшегося дождя сказал: «Я позаботился о том, чтобы ты не голодал здесь». И его улыбка сверкнула на фоне промокшей листвы. «Давай скорей, залазь ко мне! А то промокнешь», - засуетился Билл счастливо улыбаясь. Когда Том забрался в шалаш, они предались любимому делу. Близнецы часто приходили сюда и мечтали о том, как они станут знаменитыми и будут наслаждаться безграничной свободой, которую дарят деньги. Том наигрывал их любимые песни, а Билл подпевал. В перерывах они жевали желатиновых мишек запивая их колой, и покуривали сворованные у Гордона сигаретки. Они были счастливы тогда. Говорят, когда умираешь, возвращаешься туда, где был действительно счастлив.