Ванечка

Ургант ввалился в свой кабинет, захлопнул дверь и обессиленно повалился на диван. Этот съемочный день был самым тяжелым что ли, хотя вроде было все как обычно: он постебался над всеми, поулыбался, поговорил, новости почитал… Но почему так хреново? Вчера он поссорился с Гариком. Вроде ничего серьезного, но он ляпнул то, отчего у армянина глаза на лоб полезли. Некоторое время он молчал, а потом пожал плечами, сказал: «Если так действительно думаешь, какого хрена я вообще с тобой встречался?», развернулся и ушел. Ваня сначала хотел его вернуть, потом психанул, закрылся в квартире на все замки и позвонил Светлому. Долго молчал в трубку, потом начал выдавать информацию по грамму. Когда наконец Светлаков сложил мозаику, он выругался, посочувствовал Гарику и пообещал голову оторвать Урганту при встрече. -Ну, а мне то что сейчас делать, Серый? -Молиться, чтобы он тебя простил, — и бросил трубку. На площадке все заметили отвратительное настроение Вани, но только Гудок рискнул к нему подойти. -Вань, что случилось? Ургант зыркнул на него и отвернулся. Парень лишь хмыкнул, обошел мужчину и сел перед ним на корточки. -Мне Светлаков звонил, обрисовал вкратце ситуацию, поэтому я взял на себя смелость пригласить сюда Гарика. Но не на передачу, а попозже. Ваня зло взглянул на парня и выплюнул: -Ты охренел что ли? Я его видеть не могу, а тут он сам придет, пусть и по твоей просьбе. Вы со Светлым охуели что ли? Гудков распрямился и сжал плечи друга, заставляя посмотреть себе в глаза: -Ургант, не дерзи и не огрызайся. Светлый меня предупредил, что ты будешь не рад. Поэтому вникай сейчас: извинишься перед Гариком и не дай бог, если тот тебя не простит. Это кстати слова Сергея. Я их только передал. Вот сейчас Ваня сидел в кабинете и кидал взгляды на дверь. Прошло уже два часа с того момента, как закончилась съемка, а Гарика все не было и не было. Наконец дверь распахнулась и в проеме двери появился Мартиросян. За его спиной стояли Гудков и Светлаков, и оба показывали кулак, что можно было расценивать как скрытую угрозу. Дверь закрыли с той стороны, и Гарик хмыкнул, разглядывая любовника. Тот попытался выпрямиться, но ничего не вышло, особенно после того, как армянин сел рядом и откинулся на спинку. -Вань, скажи, ты это выдал просто не подумав, или те реально так считаешь? -Нет, не считаю, — тихо выдавил из себя Ургант, не решаясь посмотреть любовнику в глаза. — Извини меня, пожалуйста… -Ты это так не искренне из себя выдавливаешь, что у меня закладываются подозрения, что Светлый пообещал тебя убить. Это правда? -Что убить он обещал? Да. Если ты меня не простишь, — Ургант отвернулся к окну и замер напряженно. Гарик хмыкнул, встал перед ним и заставил посмотреть себе в глаза, приподнимая голову за подбородок. -Вань, тебе это надо? Чтобы я тебя прощал? Если тебе так легче станет — я не сержусь. Просто очень интересно, стоит ли нам возобновлять отношения? Потому что я не вижу смысла. Тот судорожно сглотнул и едва заметно кивнул. -Их и разрывать не надо, Гар. Ты меня просто наказать можешь за эти слова. Я вытерплю все, Гарик. Только не уходи от меня, пожалуйста…. Армянин хмыкнул, наклонился к нему, опаляя дыханием дрожащие губы и выдохнул: -Не беспокойся, малыш. Я тебя так накажу, что сидеть неделю не сможешь, — и усмехнувшись промелькнувшему испугу в родных глазах, поцеловал своего любовника. За дверью в это время Гудков и Светлаков выжидали, а когда раздались звуки, не для посторонних ушей, пожали друг другу руки и разошлись.