Инбрис

Теплый вечер. Легкий ветер, переносящий приятный некоторым запах сырости. Один за другим зажигаются огни ночного города, очищаются улицы от машин и работяг, на смену которым приходят жители вечерней смены. Сейчас бы посидеть на тихой крыше, наблюдая за городом свысока, и с каждым мгновением этого приятного одиночества некая прохлада ощущалась бы в глубине души. Отличное состояние, чтобы подумать, не так ли? Этим сейчас и занимался некий, на вид молодой, парень. Из уст его доносился хриплый тихий голос, монотонно озвучивавший свои «приговоры» всему, что он видит: - Люди, какие же вы слабые создания. – Обращался тот, будто надеясь, что его кто-то услышит. – Страх, похоть, жадность, ненужные пустые эмоции, желание навредить себе и другим, иногда лишь ради некого внимания. Тошнотворна лишь мысль о том, что в мире тьмы чувствуешь себя спокойнее, ежели в мире людей, хотя первого они так боятся. Столько возможностей упускают, столько в этом мире можно сотворить, но вместо этого выжимают из природных запасов лишь то, что может увести от проблем, которые сами создают, или же помочь в их развороте. – Ироническая улыбка скользнула по тонким губам, заставив на минуту заткнуться и «ждать» своего собеседника. – Меня больше радует ваше представление о смерти, людишки. Особенно фраза «перед богом ответишь». Я в это никогда не верил, если мне не изменяет память. Да и не верю. Да и самому Богу не поклоняюсь, да и не хочу, ведь я верю в себя, чего мне достаточно (и проверить возможность была). Сейчас бы на меня накинулась верующая часть человечества с криками, что за неповиновение попаду в ад. А если я скажу… - Некая длинная пауза, будто выдерживал интригу. Как же был театрален этот юноша, любил выдерживать свою «актерскую игру». – Что рая нет?.. По мне так отличное окончание «беседы». Заставило задуматься содержание, нет? Не смотря на некую грубость и злость в голосе, он был приятен и казалось, что все бы, что не сказал он – правда. Истина в чистой инстанции. Слушать бы вечно… Возможно он его уже просто натренировал, умение подчинять все же приятное и нужное приспособление. Парень медленно встал, будто натягивая напряженный момент, откинул голову в бок, заставив слететь с аристократичных тонких черт лица надоевшую длинную челку. В каждом движении чувствовалась некая игра, это собственное разрешение проблемы в лице скуки. Отвернувшись от людей, будто в обиде, проговорил следующее с неким уважением, чувством гордости и одновременно презрения (тяжело было понять, как это все совмещает один тембр): - Почему вы не используете свое главное оружие? Хотя это и ваша главная слабость… Объединение. Да, объединение. Вместе люди способны на многое, но и утесняют вас комплексы, семья, родные, все это из-за ваших моральных ценностей, скрытых глубоко внутри. Совести, которая навязывает вам общепринятые устои, но и она ослабевает вас. Ложь - тоже признак действия общества. Извиваться, чтобы не огрести последствия за свои…моральные проступки. Зато армия способна на большее, чем один человек, хотя… смотря, какой человек и армия. Заметив противоречие самому себе, юноша, именуемый себя Робертом, уверенным шагом ушел с крыши, стуча громко тяжелыми подошвами, стараясь оповестить о своем уходе мнимого собеседника. Хотя, выговорился все-таки, значит, цель выполнена. Облегчение, спокойствие, так хорошо совмещаемое с накинувшей на плечи тяжелой мантией ночи. Теперь можно спокойно оставлять этот грешный мир и переходить в иной, по ту сторону. Юноша был лишь на вид молод, но если присмотреться, то он не слишком походил на человека: слишком длинные руки, одна сверкала отблеском металла, черные глаза и достаточно-таки высокий рост и удлиненный вид, хотя и не был худым. Именно Роберт познакомил меня с тем миром, что ждет каждого по завершения пути жизненного… Глазами Роберта - этого юноши с завышенной актерской игрой, его мир был действительно могущественным и гордым. Хотя для нас это место окажется действительно за пределами морали, реальности и воображения. Своим мнимым собеседникам он рассказывал о своем месте, которое стало для него родным. О месте пороков, преобладания чувств, отсутствия материальной и моральной ценности, особой жестокости и боли, которая уже становится просто блаженством для ярых участников «общественной» жизни. Глава первая Инбрис (в простонародье – ад) – мир по ту сторону. Каждый человек после смерти имеет шанс туда попасть. Он внушает страх, ужас, люди стараются близиться к идеалу и поклоняться Богу, лишь бы не попасть в него. Некоторые, чтобы не бояться, приняли веру тьмы, ведь так есть надежда, что в загробном мире им «снизят плату за грехи». Те, кто говорят, что не боятся смерти – лгуны. Те лишь хотят чего-то ей достичь: внимания, раскаяния, спокойствия, самовнушения… Дабы понять все «прелести» этого мира, стоит окунуться в его историю: Семь титанов, семь богов, семь дьяволов…у них множество имен. Но суть одна-семь выживших, семь сильнейших. Их имена звучны и не раз проскальзывали в мифологиях. Но я их раскрою чуть позже. Сотни…нет, тысячи лет длилась их битва. Уничтожали новых противников раз за разом, дабы придти к невероятной возможности: создания своего мира. Придя в эту пустошь одними из первых, объяснять не пришлось – самый сильный получит власть над этой пустотой, возможность осуществить все заветные желания. Это огромное пространство и сила его властна лишь тебе. Твой мир, состоящий из соблазнов. Их души переполняла приближающаяся возможность, и все ближе так же ставало отречение от всего человеческого. Семеро равных, слишком опасно было объединяться, дабы сокрушить хоть одного. Но мешали этой битве новые противники: такие же умершие, прибывшие из мира людей. Что представляет собой этот переход? Коридор. Слишком банально, чтобы удивить этим. Но эта «комната пыток» состояла из грехов людей: темный, могущественный и с каждым годом становился лишь сильнее. Пройдя по нему, душу терзают мучения, заставляющие испытывать на себе всю боль ревнивых грехов. Детей пугают, что за грехи отплатишь, но нет. Эти чувства ревнивы и требуют внимания лишь себе. Терзают по коридору они путника, все сильнее и ожесточеннее, желая получить хоть здесь лидирующее место. У грехов есть характер, они любвеобильны и жуткие собственники, не прощают людей за пренебрежение их объятиями и воюют за ожесточенные пытки, дабы показать, что именно они любили мученика сильнее всего. Те же, что получили любовь ответную, в желании преподнести благодарность, приносят быструю смерть. Вечно приходящие новые умершие мешали сосредоточиться на равных противниках и единственное, что сделали семь голов теперешнего ада вместе: создали воронку грехов или «круги ада»… Записи из дневника Асмодея («Круги ада»): «Я - самый молодой. Я – самый достойный. Но эти мошки мешают мне убить главных противников. Бьются о тело и налетают на лицо, дабы я обратил на них внимание. Почему же вас так много?! Взгляд Сатаны. Я видел этот взгляд. Искра, такая же злая на этих насекомых. Давить-давить-давить… Никто не должен выжить! Лишь я и мой прекрасный мир! Моего запала хватит на всех, но это займет драгоценное время моей будущей власти! Умрите! Умрите! Почему Маммон их даже не трогает? Проходит мимо. Слишком самонадеянный? Пусть!.. Руководил всем второй по старшинству. Терпеть его не могу. Слишком спокоен и умен. Силенок бы не хватило продержаться так долго без так званой «стратегии»! Убью первым, никому другому не дам вкусить наслаждения от его мук. Я будто стоял в стороне, наша ненависть была ответна, но я сам вмешаюсь! Мне не нужны команды!.. Создать круг можно из прямой – соединив конец с началом. Я слышу крики мучеников. Даже немного жаль, ведь, решив они так сделать чуть раньше, я бы тоже погиб. Ну и пусть, это судьба! Мошки должны гореть! Левиафан что-то обсуждал с Сатаной. Раньше я их не видел вместе. Я подслушал, а вдруг меня хотят убрать, отродья! Но я слышал лишь одно: « без последствий не обойдется». Они о кругах? Что может решить избавление от мошек?» Битва продолжалась, с каждым днем все ожесточеннее. Войны использовали свои преимущества: запал, силу, скорость, мощь, ум, хитрость. Так что семеро не замечали, что последствия их «самостоятельности» отражались. Информация. Именно информация о существовании такого мира, возможностей в нем и битвы титанов выливалась наружу. Это записывали в мифологиях, войнам поклонялись, в надежде быть их слугами после смерти, правда, со временем битвы эти данные больше терялись, чем появлялись. В одном сражении, Люцифер поразил своим мечом круги мучений, разрезав их и выпустив наружу выживших. Большой поток. Настолько, что это уже было похоже не на «мошек», а на «муравейник». Слишком долго длилась их бойня, и каждый почти позабыл, что сами начинали так же. Приняли эти существа за чудо и подарок этой пустоши. Но в глазах второго по старшинству было заметно, что он все помнит. Однако его запал в битве уже иссяк, в отличие от остальных, молодых. Левиафан и предложил прекратить войну ради их народа, детей, «подарка» свыше. Записи из дневника Роберта Свифта («Первые мгновения за кругом»): «Яркий свет окрасил мое окружение в кроваво-красный. Или я уже повсюду вижу кровь. Как-то не верится, что такой оттенок может кому-то искренне нравится. Первое, что я понял – это пустошь. Вокруг, в голове, в … душе? Вряд ли то, чем я стал, может иметь душу. Наверное странно, но этот факт тоже не вызывает никаких чувств. Как необычно я чувствую себя на ногах. Вернее, я не себя чувствую, а иное существо. Пока я привыкал к этому, медленно так же осознавал, что я ничего не помню. Кто я? Человек. Ну, судя по всему, еще мужчина. Или юноша. Я даже приблизительно свой возраст сказать не могу. Резкая боль меня сбила с ног. А мне было приятно их чувствовать, что я наделал? Боль. Сильная боль в руках. Настолько, что слезы из глаз затмевают на них взор. Я ничего не понял. Звон в ушах. Еле разбираю текст. Это вообще человеческий язык? «О Боже!» - Старая привычка так говорить, но это единственное, что я выпалил, когда увидел этих чудищ. Какое-то месиво из видов животных. Холодно, все сжимает внутри, страх,… но это было приятно, правда тогда я это не разобрал. Хоть что-то закрыло пустоту внутри. Я разобрал голоса и увидел, что со мной происходит: огромные когти протыкали мои руки, по три больших раны кровоточили и, казалось, истекает все до капли. Голоса обсуждали какого-то новенького. Это я? Я слабый? Времени жалко? Что здесь происходит?!.. Я даже не успел сообразить, когда ушла почва под ногами. Да и ее вообще нет, я был в полете. Я услышал выстрел и провал на некоторое время, а потом уже падаю вниз. Красная дорожка моей крови тянулась сверху. Выстрел в голову? Почему я еще жив? Может это уже вечный сон? Ничего не вижу, черные пятна закрывали эту жуткую кроваво-красную атмосферу. Когда пелена ушла с глаз, я увидел странных существ. Они были похожи на быков, только с большой мускулистой грудью, на ней пучок шерсти, и большие, больше самого существа, волчьи лапы. Или не волчьи, я не был уверен, но почему-то это чувствовал. Просто волчьи и все. Они заметили, что я жив и бросились на меня. Я от страха вскрикнул, что было больше похоже на жалкий крик жертвы педофила. Отчего-то я резко оттолкнулся ввысь так, что сильный поток воздуха резал спину. Я поднял взгляд чуть выше, правда картинка слишком плыла, чтобы я это понял с одного косого взора, там были крылья. Огромные, больше меня раза в два. Это уже пугало сильнее, но я почувствовал невероятную эйфорию. Чувство, казалось, приятнее оргазма. Я уже воспринимал свою душу. Да, она есть, и она в этих крыльях. Какая же она холодная, но я люблю холод, хоть этого и не помню, просто сделал вывод. За мной гонятся. Как? Чем я им досадил? Рывок… как приятно. Пусть ветер режет лицо – я чувствую силу своего духа... Не прошло и мгновения, как отрывают мое приобретение. Но почему сейчас так больно? В крыльях и есть моя душа, вот что я понял. Опять выстрелы, видимо, это уже конец… Темная пелена и огромная сила в руках. Настолько огромна, что эти руки и разорвала. Я сидел у трупов нападавших. Почему я не чувствую горечи? Почему руки не трясутся, и не кричу во всю глотку, какое же я чудовище? Может по той причине, что я убил чудовищ? Но кто же я? Уже не человек, это прекрасно понятно. Но… я никогда не чувствовал себя живее. Так незнакомо. Но такой приятный вкус смерти. Хочу лишь почувствовать его еще».