Welcome to my life You see it is not easy But I'm doing all right
Сегодня закат подступает немыслимо рано, и яркие бордовые полосы медленно подползают к солнцу подобно рукам, тянущимся к чьему-то горлу, но так и не решающимися его сжать. Нагретый воздух пахнет солью, а если прислушаться, можно уловить рябящие-шумный гул прибоя и печальную мелодию прибрежных плакучих ив. Но этот мир оставлен где-то позади, за спиной, а впереди – несуществующая война с существенным количеством жертв, и еле заметный соленый запах перебивает смрад горелого мяса и металлический – запекшейся крови. Примо в бессилии сжимает кулаки, не замечая, как ногти вспарывают кожу, и смотрит устало, обреченно, болезненно. Все-тот же ничуть не повзрослевший мальчишка, вступивший на тропу прогнившего мира, но не сумевший его принять.Welcome to my dream It's the only one who needs me And stays right by my side
Второй стоит чуть поодаль, не пряча ухмылки. Кого интересуют жертвы, брошенные на алтарь? Неважно, сколько будет им подобных, если на карту ставится мечта, если пролитая кровь окупит надежды, если для Вонголы наступит правильное будущее. Его план идеален, но всполохи сомнений все еще изредка вспыхивают муторными огоньками. Спокойствие придет потом, позже, когда, прячась в тени полуразрушенного здания, он увидит закрытый гроб с вырезанном на нем гербом Вонголы, - символ, что нет обратного пути, символ победы.Примо оборачивается. There was the first day for me too And I had no guide and I was lost like you I still am
Он смотрит ничуть не сердито – прощающе – и в болезненной улыбке читаются эти слова. И взгляд совсем тот же, что и несколько лет назад, при первой встрече, - мальчишка, все еще мальчишка, однажды протянувший руку и решивший её не отпускать. Мальчишка, не заметивший под скорлупой маски уже напрочь сгнившую душу, и Примо, расплачивающийся за свои ошибки, - одно и то же лицо. Новый король уже почти свергнул его с пьедестала.Welcome to my life...
Небо может быть столько многоликим и всепрощающим, и лишь туман может быть не подсилен его власти. В конце концов, истинному небу, мертвому небу, куда больше идут кровавые