Стирая границы

      — О, нет-нет-нет, только не это! Ты не можешь покинуть меня, Огонь, только не сейчас. Черт возьми, я через столько трудностей прошла с твоей помощью, а сейчас ты так позорно растворяешься под влиянием мерзкого Обсидиана? Дракон, ты несправедлив, почему же ты не помогаешь хранительнице твоей силы? Почему? — голубые глаза сверкали от ярости и отчаяния. Девушка шептала эти слова себе под нос, изо всех сил стараясь не сорваться в глупую истерику, что сейчас послужила бы конечной точкой невозврата. Ее слезы ничего не решат, но мозг отказывался понимать хоть что-то в сложившейся ситуации. О, как бы Блум хотела, чтобы сейчас ее подруги были рядом и могли помочь. С ними она чувствовала уверенность, а их идеи и поддержка всегда служили решающим звеном перед победой. «Настала твоя очередь, Блум, чтобы защитить всех, кто тебе дорог. Мисс Фарагонда еще не погибла, я должна справиться и помочь ей. Должна и Винкс обезопасить, и Хагена со специалистами. Господи, совсем одна... Стоп, здесь же был Скай. С ним что-то случилось, где он?» — в панике оглядываясь, фея заметила, как ее возлюбленный незаметно пробирается к мечу. Ее замешательство и шок тут же подметили и ведьмы, проследив за взглядом, а после злостно расхохотались.       — Скай, не смей этого делать. Ты еще принц, меч убьет тебя. Пожалуйста, милый! — отчаянно хотелось броситься к нему на помощь, но рядом кружили ведьмы с невозможностью даже на секунду отвлечься от них: удара в спину не избежать.       Принцесса молилась, чтобы Скай поступил благоразумно, услышал ее и убежал прочь в безопасное место. Она бы справилась, непременно. Да! Добро ведь всегда побеждало зло, ей с детства твердили об этом. Она не сдавалась, когда над ней издевались. Шла вперед, когда никто не верил. Гнула свою правду ради помощи остальным. Пошла против сильнейших ради счастья. Верила в друзей, в родных, в себя! Лишь бы в итоге привести всех к победе света. Оттого больнее смотреть, как возлюбленный подстреленной птицей падает на груду камней, как меч выпадает из его рук под звук безумного крика феи. Оглядываясь по сторонам, она не к месту подумала, как было бы прекрасно почувствовать вновь то равнодушие, которое испытала под влиянием Даркара: ничего не чувствуешь, ни о чем не жалеешь, никого не любишь. «Наверно, именно в такие моменты люди добровольно присоединяются к тьме...» — меланхолия накатывала с бешеной скоростью, пока взгляд скользил между возлюбленным и подругами. Как-то запоздало приходило понимание, что любовь всей жизни оставила ее одну. Наткнувшись на взгляд Хагена, что прижимал к себе Фарагонду, она очнулась. Его глаза полыхали уверенностью, что еще ничего не кончено. Тогда до слуха донесся и ехидный голос ведьм.       — Милая феечка осталась совсем одна. Оу, какая досада... — картинно поднятые вверх глаза, а следом скрипучий смех. — Возможно, ты не поняла, но мы с удовольствием сообщим: победа за нами. Сдайся на милость победителя.       — Даже не думай об этом, Блум. Ты никогда не останешься одна. Пока я есть на этом свете, я всегда буду с тобой! — пространство вокруг озарило ярким и тёплым светом, отчего ведьмы, с шипением закрыв глаза, отлетели в темный угол. Блум затянуло в водоворот ощущений и эмоций, сердце словно наполнили пламенем и силой. Если бы она не парила в Обсидиане, то подумала бы, что ее утягивает ближе к облакам и солнцу. Чувства настолько обострились и про этом полностью сменили гнетущее направление, что не оставалось малейшего сомнения, кто пришел на помощь.       — Дафна! — хотелось кричать от счастья, но вышел лишь задушенно-восхищенный выдох. Блум думала, что заплачет, но смогла сдержать эмоции. Слезы можно пустить только после того, как все закончится. А вот от облегчения или горя... Еще предстоит узнать. Теперь она и не подумает сдаваться. Дерзкий взгляд, направленный на пришедших в себя прародительниц, говорил о многом. В следующую секунду голос двух фей слился в единое целое. — Что ж, начнем? Теперь наш черёд!       Две сестры, давно потерявшие друг друга. Две половины души. Две феи, которые слились в одно целое, чтобы засиять ярче любых звёзд. Их сила манила, магнетически приковывала взгляд, желала растворить тебя в ней, не защищаться, а отдаться. Казалось, что это самое правильное решение, что за подобным следует Рай. Свобода от оков, от иллюзий, от страха. Счастье. Столь теплая мысль отрезвила ведьм, что в последнюю секунду сумели защититься от пламени Огня Дракона. Тогда-то и пришло понимание, что этот алый огонь с золотыми вкраплениями является их дорогой в Ад. Очищающее пламя —самое древнее на Свете, оно искоренило всю злобу и наделило жизнью весь мир. Оно и может уничтожить их, всего лишь стерев существование. Стало не до веселья.       Ведьмы сражались яростно, злобно и подло. Их страх за жизнь стал ощутимым, хотя мысль о том, что вернуть Домино невозможно, придавала атакам больше силы. Прародительницы вселились в тело Мандрагоры в неистовой попытке увеличить свою мощь, но зло всегда будет разрозненно. Им никогда не стать единым целым, как вышло у сестер. Гнев породил буйство магии. Их атаки стали хаотичными, а скорость — дикая. Девушки стойко защищались и не менее мощно шли в контратаку, но в какой-то миг Блум ощутила, что ей перекрыли кислород. Цепкая хватка Мандрагоры сомкнулась на горле феи. Невозможность дышать порождает панику. Нервная дрожь пробежалась по телу. Мысли забились в истерике, стараясь придумать любой план. Однако, было ли что-то, что действительно могло помочь? Надежда утекала сквозь пальцы. Блум прикрыла глаза, чтобы вернуть спокойствие и перестать напрасно тратить кислород. Она думала, ей показалось, но дышать стало легче: ведьма расслабила ладонь. И уже совсем сумасшедшей хотелось назвать себя, ибо собственные глаза видели невозможное: проткнутое насквозь тело Мандрагоры. Мечом ее отца. Мечом, который никому не подчиняется. Мечом, который способен спасти всех. В какой-то нервной попытке принцесса выпустила свое пламя.       И зло исчезло.       И мир разрушился.       И отдана цена.       Висеть в пустоте было странно. Будто она вновь очутилась во сне, как когда-то с Дафной. Вокруг нее стали приходить в себя люди и потерянно оглядываться в поисках выхода. Из ниоткуда появился портал. Словно изголодавшиеся путники, они бросились к нему, желая очутиться где угодно, но только не здесь. Принцесса же вглядывалась в это буйство, мечтая найти только одного человека. Мысль была невозможной, но никто другой на ум не приходил. Разве что Хаген, но девушка уверена, что он не отошёл бы и на шаг от возлюбленной. Потрясение начало медленно уходить, и тогда мурашки по коже сказали о его присутствие рядом. Улыбка начала расползаться по лицу. Все еще смотря куда-то вперед, Блум ужасно страшилась обернуться. Проскользнула шальная мысль, что все происходящее может быть плодом ее воображения, а она на самом деле задохнулась и погибла.       — Кхм... Не желаете даже взглянуть на своего спасителя? — этот голос со смешинками нельзя было не узнать, потому хватило момента, чтобы развернуться и крепко обнять Ская. Ее сердце буквально желало пробить грудную клетку.       — Как у тебя получилось? — словно только сейчас осознав, что произошло, Блум стала покрывать лицо любимого невесомыми поцелуями, вглядываясь в каждую мелкую деталь его лица. Слезы скопились в уголках ее глаз, но те не стали от этого меньше сиять. — Как меч не убил тебя?       — Блум, я всё пытался тебе сказать, но не находил возможности. Я — новый король Эраклиона. Пророчество сбылось, родная! — Скай осторожно положил ладони на щеки Блум, большими пальцами нежно стирая слезы. И хотелось им, чтобы этот миг не прекращался.       — «Король без короны спасет короля потерянного королевства». Звучит немыслимо, но оно действительно сбылось! — радостно рассмеявшись, она потянула за руку возлюбленного к порталу. — Пора и нам покинуть это место.

[Домино]

      Робкая улыбка озарила лицо Блум. Ее Родина выглядела по-настоящему волшебной. Удивительно осознавать, что именно она часто появлялась в ее снах и так манила к себе: на Домино было спокойно. А в жизни оказалось даже дышать легче, чем во всех других местах их мира. И до дрожи радостно знать, что это диковинная планета продолжит свое существование, что ее лучшие годы вновь вступили в законные владения. «Спасибо, Дракон, что помог восстановить твое первое создание. Оно величественно и очаровательно. Я даю слово, пока жива, Домино будет процветать, а перед своей кончиной я расскажу каждому жителю планеты, как ценна наша Родина, научу их сражаться за нее и отстаивать право на существование. Нельзя дать подобному случиться вновь!» — фея умиротворенно смотрела на закат, размышляя о далеком будущем, каким его хочет видеть. Упустив момент, она не заметила, как Скай отошел от нее и передал меч его законному владельцу, и только тогда Блум переключила внимание на своих родителей. Марион покинула место заточения, и пара слилалсь в объятии. Никогда принцесса не видела, чтобы столь простой жест мог вызвать подобные непередаваемые эмоции. Радость и нежность окутывала буквально всех, кто обращал внимание на эту пару. Тогда фея вновь поблагодарила высшие силы за то, что предсказание сбылось. Они должны быть вместе, жители планеты обязаны быть счастливыми, а Домино... Оно не может прекратить свое существование. Дафна спешила к ним, оставляя сестру позади. Фея Огня Дракона прошла через огонь и воду, но не знала, как показаться собственным родителям.       — Мама, папа! О, как же я рада вас увидеть после стольких лет... — остановившись в метре от них, нимфа замерла от счастья. Если бы можно было расплакаться, она бы так и сделала. Как же трудно из года в год верить в лучшее, но и на миг не приближаться к решению.       — Дафна? — ошарашенно смотря на дочь, что самозабвенно парила перед ними, Марион расплакалась. Чудовищно понимать, почему она именно в таком облике. И еще сложнее было не винить саму себя, что не уберегла. — Моя милая девочка! Но как у тебя получилось?       — Не у меня, мам, у нас, — последнее слово сказано чуть ли не шепотом. Глаза Дафны лучились восторгом и предвкушением их реакции, отчего Орител напряженно замер, стараясь заранее отгадать, к чему им готовиться. Девушка отлетела, показывая всеобщему вниманию Блум, что все это время старалась не показываться никому на глаза. Сотни глаз, прикованные теперь только к ней одной, заставили покраснеть фею и чуть нервно улыбнуться. — Без Блум ничего бы не было.       — Блум, милая, это правда ты? — мужчина не хотел верить глазам, но это было очевидно: девушка очень похожа на свою мать, Королеву Домино. Его малышка чрезвычайно взрослая леди. Сколько же лет прошло, пока они были в небытие? Как все это время жилось их маленькой дочурке? И какой же сильной она стала, раз смогла справиться с такой тяжелой задачей? О, как много всего хотелось узнать здесь и сейчас. Марион крепко сжала его ладонь, разделяя все чувства и эмоции.       — Да, это я, папа... — мысленно фея поздравила себя. Ее голос практически не дрогнул, а улыбка стала уверенней. Блум даже сумела сделать несколько шагов вперед. Голубые глаза светились надеждой, что она сможет стать частью их семьи, что больше не будет препятствий к ее собственному счастью. — Но во всем происходящем сейчас не только моя заслуга. Ничего бы не получилось без помощи Ская, моих подруг, специалистов, директрисы... О, нет! Мисс Фарагонда! Как я вообще могла забыть?       Кляня себя за столь непозволительный промах, девушка стала оглядываться. Она боялась, что этот поступок станет тем, что она будет припоминать себе всю жизнь. Как вообще можно было радоваться возвращению родителей, но при этом забыть про директрису, которая дала ей столько веры в себя, которая фактически пожертвовала собой, чтобы выиграть время? Окружающие ее люди пытались понять, что случилось с женщиной, коли их принцесса мёртвенно побледнела и в панике стала вглядываться в каждое лицо. Разглядев Хагена, что спешил к ней, она бросилась навстречу. Мужчина остановился, несколько нервно поклонившись правителям Домино.       — Я рад вашему возвращению. И прошу простить меня, что вмешиваюсь в такое долгожданное воссоединение, но сейчас мне нужна Блум! — закончил фразу Хаген резче, чем планировал изначально, но взгляд его затравленных глаз прощал ему неподобающую дерзость. Принцесса сдавленно охнула, с ужасом всматриваясь в отчаяние сквозившее в каждом жесте. Мечник хмурился, крепко сжимал кулаки и безмолвно молился. Невольный шаг навстречу разрушил затянувшуюся паузу. — Фарагонда умирает, у нее осталось немного времени. Пожалуйста...       Подавив в себе крик, Блум глубоко вздохнула и решительно кивнула. В ту же секунду они побежали к женщине, что сейчас оказалась под присмотром Винкс. Прикусив губу, фея старалась не думать, что только она совершила глупость, забыв о столь важном человеке. Не представляя, как потом смотреть ей в глаза, Блум упала на колени рядом с директрисой. Подруги отошли в сторону, давая ей больше пространства. Тогда же подоспели и остальные, не оставив без внимания ситуацию. Превращение исчезло еще в момент бега, оставив фею с горящими щеками, растрепанными волосами и невзрачным нарядом. Она разом из принцессы стала обычной ученицей, которая боится потерять своего наставника. Винкс были живой стеной, молча поддерживающей и придающей сил. Еще раз вздохнув, Блум положила обе ладони прямо на рану, не волнуясь испачкаться в крови. И тогда же услышала крик отца, что пытался пройти мимо Винкс с парой докторов.       — Блум, скажи этим девушкам отойти. Врачи смогут лучше помочь! — Орител с привычной требовательной интонацией раздавал приказы, но замолчал, услышав рычание дочери.       — Если они способны творить чудеса, то я только с радостью, но они этого не умеют. Посражаются за ее жизнь, а после разведут руками, сказав, что сделали всё, что смогли! — она старалась говорить спокойно, но голос то и дело опускался до драконьего рычания. Прикрыв глаза, Блум стала прислушиваться к ощущениям. — Пульса почти нет, они банально не успеют. Если бы не большие потери крови и магии, то было бы легче. Отсутствие второй нисколько не помогает улучшению регенерации, а лишь ускоряет необратимый процесс, приводящий к смерти. Было так мучительно видеть, каким образом всё это случилось... Моя вина, мне и исправлять. Вы же прекрасно знаете об исцеляющем пламени. Я отдам всю свою силу ей, только бы Мисс Фарагонда выжила! - интонацией давая понять, что разговор закончен, Блум постаралась отключиться от реальности и полностью сосредоточиться на исцелении.       Медленно огонь стал окутывать ее, повторяя изгибы тела. От напряжения на висках скопилась влага, а пальцы стали подрагивать, но девушка упорно старалась перенести огонь с себя на директрису, при этом не изменив его свойств. Иначе из исцеляющего он станет разрушающим. Убийство фея не планировала. Магия покидала тело с бешеной скоростью, накатывала усталость, но через пару минут процесс сдвинулся с мертвой точки. Рана начала затягиваться, при этом дыхание самой мисс Фарагонды приходило в нормальное состояние. Погруженная в процесс, Блум не замечала, как вокруг воцарилось молчание, редко нарушаемое тихим шепотом восхищенных людей. С момента появления «оболочки» пара парила в воздухе, образуя вокруг себя небольшие вихревые потоки. И чем больше проходило времени, тем сильнее «оболочка» разрасталась в полноценный шарообразный купол, не позволяющий разглядеть хоть что-то. Став полностью непроницаемым, он взорвался и исчез со вспышкой света. Люди зажмурились, боясь ослепнуть, но при первой же возможности открыли глаза. Блум была без сознания и лежала рядом с Фарагондой, находящейся в таком же состоянии. Винкс разошлись, позволяя врачам проанализировать их состояние.       — С Блум все впорядке, просто магическое истощение. Ей нужно поспать, и она придет в форму. Фарагонда же... — сделав какие-то пасы руками, отчего те засветились золотым цветом, мужчина провел ладонью над телом директрисы и задумался на краткое мгновение. Повторно совершив те же пасы, он удивился еще сильнее. Заторможенный взгляд на короля и чуть хриплый голос: — Она не просто жива, она полностью здорова, будто ничего не случилось. Все показатели говорят о том, что мисс Фарагонда всего лишь спит. Ваша дочь удивительно сильная фея, подобное мало кто может провернуть.       Громкий облегченный выдох Хагена привел и остальных в себя. Мужчина значительно расслабился и чуть улыбнулся, подходя к возлюбленной. С признательностью взглянув на фею огня, он в очередной раз порадовался, что она появилась в их жизни и дала такой важный шанс на счастье. «Удивительная девчонка, далеко пойдет…» — с добротой подумал Мастер Сверкающей Стали, в последний раз взглянув на Блум, а после поднял на руки любимую. Подоспел и Орител, подходя к дочери и странно посматривая на нее. Определенно, король не мог привыкнуть к тому, что она не малышка, а взрослая самостоятельная девушка с уже сложившимся характером. Он пока не решил, как относиться к столь ярким чертам характера, но уважения Блум точно заслуживает. Его девочка очень сильная фея со стальным стержнем внутри. Ничего, у него будет время узнать ее лучше.       — Пойдём, Хаген, им нужны удобство и покой. Отнесем их в медицинские палаты замка.

Ранее. Между мирами.

      Вакуумная пустота. Вокруг. На душе. Нет ничего, за что хотелось бы зацепиться. Глаза скользят по белому туману, а мозг упорно пытается осознать, что происходит. Первая мысль — иллюзия. Впрочем, она сразу пропала, ибо магии вообще не ощущалось в теле. Попытка вспомнить, когда такое может случиться, принесла сомнительный успех. Либо ее лишили магии, и она в бреду, что в принципе невозможно, так как случаи лишения магии зафиксированы не были. Либо она между смертью и жизни, где магия — ненужный элемент.       Память нагрянула лавиной, снося все возможные барьеры. Слезы нереально удержать, а фантомная боль парализует тело. Должно быть и правда близится смерть. Осознание привело к апатии и бессмысленному ожиданию собственной участи. Тишина кричит в сознании или извне? Губы шевелятся с трудом, но нельзя больше молчать.       — Сколько я здесь? Мгновение или часы? Время летит, оставляя меня... Где? Внутри себя или выкидывая за свои владения? Тело не сдается смерти, когда разум — смирение и покорность. Удивительное сочетание. Значит ли это, что всех обманывает собственное тело, но как оно может молить о жизни? Нужна ли я кому-то? Есть ли смысл возрващаться? Так безмятежно и спокойно.       Боль отступает, а туман медленно расходится. Фарагонда была здесь, но и, одновременно, нет. Дежавю напомнило, какое место перед глазами. Домино. Первые секунды хотелось разозлиться и заставить это гадское место вернуть блаженную пустоту. А после набатом пришло осознание. Она умирает. И Блум, которая всей душой сражается за ее жизнь. Винкс стоят живым щитом, а Хаген в стороне шепчет молитву. Она не читала по губам, она просто знала это. Слезы с новой силой омыли щеки. Её душа кричала о жизни, пока разум сдался. И вот перед ней прямое доказательство, что нельзя умирать. Ей дают второй шанс, кто она такая, чтобы отказываться? Смерть не отпускает без веской причины, её роль не отыграна.       — Родные... Блум, ты страдаешь, чтобы спасти меня. Винкс, вы готовы идти против всего королевства, чтобы защитить. Хаген, ты готов отдать все, чтобы я жила. Свою жизнь в том числе. Могу ли я быть эгоисткой и оставить ваши дары без внимания? — горькая усмешка скользнула по губам. — Хватит ошибок, время исправить всё.       Взгляд, наполненный светом.       Кулаки, сжатые в решительности.       И улыбка.       Чтобы вернуться к счастью.