Игра двоих

      Тёмные тяжёлые шторы впитывали в себя солнечный свет, изредка слабо колыхаясь от порывов ночного ветра. На нижних этажах веселились ёкаи, празднуя возрождение Нуэ. Уже прошло несколько дней, сакэ было выпито столько, что любой человек уже умер бы от передозировки, да и любой нормальный ёкай тоже, но эти отличались особой выносливостью и с завидным лихачеством хлестали угощение.       Орочимару не любил такого шума, у него уже начинала кружиться голова. Улучив момент, когда благодарные ёкаи перестанут лезть к нему с тостами, он, можно сказать, растворился в воздухе, а на деле использовал маленькую частицу змеиной сферы и оказался в комнате с чёрными шторами, не пропускающих через себя ни слабое серебристое дыхание луны, ни солнечный свет. Здесь было тихо и спокойно. Ни пьяного шума, ни других раздражающих звуков, вызывающих желание придушить очередную рогато-шипастую физиономию. Увы, осуществить это желание он не мог – слуги Хагоромо, всё-таки, а её злить было чревато.       В полумраке Орочимару различил сидевшую у круглого стола Хагоромо. Чёрное платье, под стать атмосфере в комнате, красиво облегало её фигуру, сливаясь с иссиня-чёрным водопадом распущенных волос. В руках она держала бокал, наполненный чем-то багровым. То ли кровь, то ли вино, то ли всё это вместе - понять трудно.       Бросив в его сторону томный взгляд, нынешняя владелица замка Нидзё поднялась со своего места и прошествовала с бокалом в руках к нему. На её бледных губах застыла сдержанная, но счастливая улыбка, которая, казалось, уже несколько дней не сходила с лица. Она же полукругами светилась в жгучих, как раскалённый уголь, глазах.       - Не хочешь попробовать? – поинтересовалась она, делая небольшой глоток. Перед тем, как выпить, Орочимару решился спросить, что же там намешано. Оказалось, какой-то умник смешал всё-таки кровь с вином и добавил ещё что-то такое, отчего обжигающее тепло не уходило, а оставалось в районе сердца.       Распитие получившейся жидкости походило на древний ритуал: сделав один маленький глоток, Хагоромо передавала высокий бокал на тонкой ножке Орочимару, он делал глоток и отдавал обратно. И так повторялось долго.       Губы у Хагоромо больше не были бледными – они казались алее самой спелой вишни. В одном уголке остановилась тёмная густая капелька и застыла, напоминая небольшой рубин. Этот кровавый цвет казался ещё ярче на молочно-белой коже.       Они были похожи: оба бледные, но с окровавленными губами, оба обладали немалой силой, оба шли к своей цели несмотря ни на что, убирая все препятствия, какие только могут возникнуть. Властные, дерзкие в своих начинаниях, порой до одури жестокие, порой – заботящиеся о некоторых своих слугах, в которых был скрыт приличный потенциал.       Длинный язык, розовато-красный от выпитого кровавого вина, осторожно коснулся её губ, провёл полоску по верхней. Она игриво блеснула глазами и, несильно прикусив, тут же отпустила. Через мгновение она оказалась уже за спиной, с появившимися будто из ниоткуда девятью буроватыми хвостами с красным подшёрстком у основания. Один хвост обвил талию и несильно сжал, второй стал равномерно постукивать по плечу. За спиной Орочимару послышался тихий смешок.       - Какой ты напряжённый, - низким, гортанным голосом произнесла она. – Мы победили, больше опасаться нечего. Нуэ совсем скоро войдёт в полную силу, а мы, ёкаи Киото, станем властелинами Японии и вернём былое могущество.       - Там внизу ужасно ш-шумно, - выдохнул Орочимару, сузив янтарные глаза, в полумраке казавшиеся смоляными. – Они никак не ус-спокоятся, празднуют без продыху. Ещ-щё и лезут пос-стоянно…       - Бедный, - то ли в шутку, то ли всерьёз пожалела его королева Киото, постукивая пальчиками по плечу. Он развернулся и наткнулся на горящий игривый взгляд. Ну да, лисица она и ёкаем лисица – с добычей так просто не расправится, пока игра не надоест. Хотя, нельзя не признать, что она чертовски очаровательна. А что до добычи… Орочимару точно не собирался становиться ею.       Никто, наверное, не знает, по-настоящему ли они влюбились друг в друга, когда стали союзниками в борьбе за Киото или это была опасная игра, ходьба по лезвию ножа. В любом случае, оба получали столько удовольствия, что никак не желали останавливаться. Оба понимали – эта игра заходила слишком далеко. И всё же… Она приносила опьяняющее наслаждение, то ни с чем не сравнимое чувство, какое наступает после принятия наркотика.       Бледные тонкие руки и пара бурых пушистых хвостов сошлись за спиной, щекоча кожу. В их глазах играл неистовый огонь, от него мурашки сбивались в толпы и пробегали по телу приятной дрожью. Щеки коснулся розовый лисий язычок, затем её несильно прикусили. Но как только он провёл рукой по волосам, а второй немного сжал талию, из его обьятий вывернулись с умопомрачающей скоростью.       Это было очень похоже на танец, только ни Орочимару, ни Хагоромо не могли, да и не старались определить, какой. Они то кружились по комнате, то отходили, то снова сходились, едва касаясь один другого подушечками пальцев. И в целом мире существовала только эта странная связь, благодаря которой они буквально читали мысли друг друга.       Она была так близка, но неуловима, как призрак в ночи, что заводило его ещё больше. Любил Орочимару игру с препятствиями, очень любил. Наверное, только поэтому сейчас неосознанно подыгрывал ей, с головой погружаясь вместе с кицунэ в танец, похожий на древний ритуал. Наверное, именно эта игра в кошки-мышки привлекала его больше всего.       Когда он наконец стиснул тонкий лёд пальцев, а она словила его одним из хвостов и немного наклонила к себе, дверь беззвучно отъехала в сторону. Полумрак резанул свет, взрезал, как нож масло. Они даже не повернулись, решив, что это пришёл один из слуг, а значит, сейчас он испуганно извинится и закроет дверь. Но нет, свет резал тьму в клочья, отражаясь звёздами от покинутого на столе пустого бокала. Орочимару сдержал недовольное шипение и с достоинством повернулся. В дверях стоял высокий юноша с внешностью, выделявшейся даже среди ёкаев. Он весь будто был обёрнут в сплошное золото: золотыми были длинные распущенные волосы, золотыми были глаза, золотой казалась кожа, даже кимоно было сплошь расшито золотистыми узорами.       - Я хотел поговорить с тобой, матушка, - без малейшей тени смущения сказал юноша. – Но, вижу… Я вам помешал?       Реакция была точно такой, на какую Нуэ и рассчитывал: Хагоромо просто не могла его выставить обратно – слишком соскучилась за эти долгие века, что они не виделись. Пометавшись немного, она подошла к юноше, схватила его за руку и втянула в комнату.       Эта игра прервалась, зато начиналась новая.