Перевёрнутый Готэм

       — Моя личная жизнь не касается ни тебя, ни его! — дерзко ответил парень, сверкнув глазами из-под длинной рваной чёлки. Лекс молча схватил его за шею и поволок внутрь особняка. Брюс ступал позади, размышляя о том, что некоторых избалованных детей стоило пороть, начиная с младенческих лет, а не потакать их прихотям. Теперь поздно — что выросло, то выросло. Яблочки далековато упали от яблонек, укатились в другой конец сада. — Дик, — рявкнул Лютор, добравшись до гостиной и втолкнув сына внутрь, — или ты сейчас же всё расскажешь, или… — Что или? — Едва удержавшийся на ногах Дик с ненавистью взглянул на отца. — Что? Ну?! — Ты знаешь. — Спокойно, Лекс, — вмешался вошедший в комнату Брюс, — не пугай парня. — Чтобы я его боялся? — Лютор-младший презрительно сплюнул на чистый пол и, покружив по гостиной, остановился рядом с баром. — Никакой выпивки, — рыкнул Лекс и отобрал у сына стакан, в который тот успел плеснуть немного виски. — Да пошли вы, пошли вы оба! — Дик, покусывая дрожащие губы, отступил на шаг. — Достали, придурки! — Отдай ему виски, — сказал Бэтмен и, забрав у Лекса стакан, протянул его Дику. Тот прошипел что-то и в два глотка осушил спиртное. Его лицо разгладилось, на бледных впалых щеках проступил лёгкий румянец. Дик внимательно посмотрел на пустой стакан, словно ожидал увидеть новую порцию алкоголя, но чуда не произошло. Младший Лютор с усмешкой подал стакан отцу, однако в последний момент разжал пальцы, и тот грохнулся на пол. Дик подтянул потёртые джинсы ядовито-малинового цвета и плюхнулся в одно из кресел. Немыслимо броский сын Лекса Лютора. Никто не помнил, как к нему прилипло столь странное прозвище: серый сын. Он родился ярким мальчиком, но «Грейсон» закрепилось за ним с начальной школы, и многие даже полагали, что это его второе имя. — Дик, — спросил Брюс, — где моя дочь? Вы провели эту ночь вместе, я знаю. Вы оба избавились от мобильных и… — Нам надоела круглосуточная опека, — перебил его Грейсон. — Мы взрослые, мы… — Вы малолетние идиоты, родившиеся с серебряной ложкой во рту и не думающие ни о чём, кроме развлечений, — оборвал сына Лекс. — Дик, — попытался воззвать Бэтмен к голосу разума, — судя по всему, в Готэме появился новый, смертельно опасный наркотик, а моя дочь… Если она… — Она в завязке, чёрт, я же сказал, зачем было тащить меня сюда? — рассерженно произнёс Грейсон, кинув быстрый взгляд на барный столик. — Она отрывается сейчас с каким-нибудь парнем, вот и всё. — Ричард Джон Лютор, — голос Лекса стал острым, как лезвие бритвы, — ты сейчас же расскажешь, куда вы ходили этой ночью, иначе в ближайшие три месяца не получишь ни пенни на свои прихоти. — Дерьмо, старик, какой ты нудный, — протянул Дик. — Ладно, я вчера приехал в Готэм, и мы пошли в новый клуб на восьмой улице — «Параллакс». Потусили, выпили, а потом к нам подкатил блондинистый красавчик, ха, я бы и сам с ним замутил, но он играл только за одну команду. У Лютора-старшего дёрнулась бровь, и Брюс предупреждающе положил ладонь ему на плечо. Хреново, чертовски хреново иметь сына, страдающего алкоголизмом; ещё хуже иметь сына-гея, страдающего алкоголизмом. Бэтмен иногда размышлял, что же всё-таки наихудшее — иметь сына-гея-алкоголика или дочь-наркоманку с… широкими взглядами. Лекс так и не смирился с сексуальной ориентацией сына, хотя узнал о ней в тот день, когда Дику исполнилось пятнадцать. — Что за парень? Видел его раньше? — прервал затянувшееся молчание Брюс. — Ну… — Грейсон замялся. — Нет, даже имя не помню, но он вроде как пэдди. [1] — Аргх, — хрипло выдавил Брюс и продолжил: — Это в отместку за клинику. Не удивлюсь, если она приведёт его домой и скажет, что мы будем жить вместе. Брюс ненавидел выкидные ножи и ирландцев. Проклятый Мартин Джордан был ирландцем, и Бэтмен, ставший хозяином города, прилагал массу усилий в очистке Готэма от ирландской диаспоры. Бесспорно, неуправляемая дочурка сделала это специально, отомстила за восемь месяцев, проведённых в наркологической клинике. Хорошо бы так. Это значило, что где-нибудь на грязной улице не валяется тридцать девятый труп, обезображенный странным наркотиком или неизвестно чем другим. — Вы познакомились с этим европейцем и? — продолжил допрос Лекс. — И ничего! — Дик вскочил с кресла. — Они уехали, бросив меня, а я компенсировал одиночество умеренной дозой спиртного и очнулся полтора часа назад в полицейском участке. Я не помню, как там оказался. Всё, отец, я всё рассказал. Теперь отдай ключи, я поеду домой. — Поедешь вместе со мной, а сейчас сиди и жди, — ровным тоном скомандовал старший Лютор, и Грейсон, обиженно надув губы, уселся обратно. — Ну? — Лекс отошёл на несколько шагов, утянув за собой Брюса. — Что теперь? — Не знаю, если бы не новая наркота, я бы поставил на очередной загул. — В Метрополисе пока тихо, никаких изуродованных трупов, — сообщил Лютор. — Пресса молчит, но даже я не смогу сдерживать их вечно. Мэр в панике, комиссар разводит руками, дилеры божатся, что это кто-то залётный, и я им верю. Среди жертв семеро детей — все беспризорники, промышлявшие мелким воровством. Никто бы не рискнул продавать наркотики несовершеннолетним, не в моём городе. Лекс понимающе хмыкнул. В Готэме действительно не продавали наркотики детям и подросткам — с последнего дилера, пойманного на запретном промысле, заживо содрали кожу — хотя некоторые неугомонные дети всё же умудрялись раз за разом добывать наркоту неведомыми путями. Готэм — нечистый, преступный и парадоксально спокойный город. В Готэме люди не боялись выйти с ребёнком ночью на улицу. Впрочем, ограбления случались часто, но вежливые ограбления, без нанесения серьёзных травм. Преступления против семейных пар с детьми расследовались совместно бэт-кланом и полицией, а о наказаниях, которым подвергались такие преступники, в основном чужаки, ходили ужасающие в своей правдоподобности легенды. Благодаря детской психологической травме хозяина Готэма, город спал спокойно. У Лютора в Метрополисе не было столь жёстких ограничений, хотя он и ввёл некоторые правила Брюса в облегчённом варианте — из уважения к другу. — Я могу выделить ещё людей, — предложил Лекс. — Пока не надо. Если в ближайшие полчаса ничего не изменится, я обращусь к Бесу. — Серьёзное решение. — Действенное решение. Лютор прищурился, ожидая продолжения, но Бэтмен молчал. Отчаянное решение. Бес, Демон, Дэмиен Джонс, Дэмиен Уэйн, родившийся вне брака, он не носил фамилию отца и не мог унаследовать империю. Кто его мать, знали, видимо, только Брюс и сам Дэмиен. Лекс не выказывал интерес, а Бэтмен никогда не говорил с ним об этом. Двадцатитрёхлетний Бес внушал страх одним лишь видом, хотя был всего на год старше родного сына Лекса. Но Дик — юноша, мальчик, неразумный ребёнок, а Бес — мужик, стоявший наравне со многими сильными мира сего. Что такого в самом обычном парне — пусть высоком и мускулистом, пусть убийце, но кто здесь не убийца — Лютор не понимал, пока не встретился с мальцом лично. От Дэмиена исходила невидимая, но ощутимая угроза. Она таилась в плотно сжатой линии губ, проступала в грубо обрисованной челюсти и плескалась в прозрачных голубых глазах с антрацитовыми кружками зрачков. Дэмиен смотрел на человека, и через мгновение человек рассказывал всё, начиная от подростковых фантазий и заканчивая цветом трусов двоюродной бабушки. Проблема крылась в том, что Бес никогда не мог удержать в узде свои убийственные инстинкты, и его детективный путь сопровождался цепочкой из трупов. В нормальной жизни обаятельная улыбка редко покидала лицо Дэмиена, но стоило ему взяться за работу, как всё кардинально менялось, и он превращался в настоящего демона. Последнее расследование Дэмиена обошлось Бэтмену в двенадцать трупов, два миллиона долларов и дополнительные полтора миллиона, чтобы замять все убийства. Бес не гнушался зарабатывать на отце. Бес вообще не считал Брюса отцом, обращаясь к тому исключительно по фамилии. Но если кого-то требовалось найти, Дэмиену не было равных. Лекс уже открыл рот, собираясь высказать новую идею, но тяжёлые тёмно-золотые шторы на высоких окнах пошли волнами, и громко хлопнула дверь, заставляя занавески вжаться в оконные проёмы. — Семейный совет? — раздался хрипловатый женский голос. — Какого чёрта ты здесь забыла? — Бэтмен резко обернулся к вошедшей женщине. — Милый, не обязательно быть таким грубым, — проворковала та, — но я тоже рада тебя видеть. — Мы сегодня уже виделись. — Здравствуй, Селина, — поздоровался Лекс, предупреждая возможный скандал, и женщина послала ему воздушный поцелуй. — Ну, а Дики-бой не желает поприветствовать даму? — Селина с ехидством взглянула на скучающего в кресле Грейсона. — Твоя шлюха слишком разговорчива, дядя, — надменно заявил Дик. — Ричард! — прорычал Лекс. — А что я такого сказал? — пожал плечами Грейсон. — Мальчик считает себя острым на язык, да, Дики-бой? — ничуть не обиделась Селина. — Острый язык и тугая задница. Ах, прости, учитывая, как часто ты подставляешь задницу всему, что шевелится, я ошиблась с определением. — Селина! — теперь уже зарычал Бэтмен и, схватив её за локоть, потащил к выходу. — Немедленно покинь особняк. — М, дорогой, даже не знаю. — Не заставляй меня применять силу, — нахмурился Брюс. — И, да, тебя обыщут на выходе. После твоего прошлого визита мой карман опустел на дополнительные четыреста тысяч. — Жадность тебя не красит, милый, — прошептала Селина и, поцеловав Бэтмена в шею, удалилась. Брюс закрыл за ней дверь и повернулся к Люторам. Лекс выглядел разозлённым — Селина ударила по самому больному месту, Дик же нагло улыбался, довольный мини-скандалом. Если бы на месте мальчишки оказался кто-то другой, Бэтмен бы не спустил это просто так, но единственный сын лучшего друга оставался единственным сыном лучшего друга. К тому же Грейсон сказал правду. Селина Кайл, которая время от времени навещала Брюса и снимала его напряжение, была шлюхой — красивой, дорогой, первоклассной шлюхой. Вдобавок ко всему не особо молодой шлюхой. Пусть никто и не давал ей больше тридцати пяти, но сорок шесть есть сорок шесть. В последние дни Бэтмен всё чаще думал о том, какой неправильный его мир. Мир, который принадлежал убийцам и шлюхам. Мир, в котором дети, имеющие всё, выбирали алкоголь и наркотики. Мир, в котором на улицах валялись изувеченные трупы с вывернутыми назад коленями, горизонтально отражёнными внутренними органами и кожей наоборот. Брюс ездил на одно из вскрытий, Брюс не мог объяснить столь дикого факта. Нормальная кожа — у кого-то бледная, у кого-то загорелая, со шрамами, волосами и родинками — была внутри тела. Словно с трупов сняли кожу, перевернули, как перчатку, на другую сторону и надели обратно. По результатам проведённых химико-токсикологических анализов в крови большинства жертв обнаружили разнообразный, но вполне стандартный набор наркотических веществ, однако экспертиза не подтвердила, что погибшие принимали некий новый препарат. «Сверхъестественная хрень», — сказал комиссар Гордон, нервно теребя брелок с ключами от новой машины. Бэтмен не верил в сверхъестественные вещи, он жил в насквозь материальном мире, но вера разбивалась о факты. Не существовало наркотиков, способных сделать подобное. В мире Бэтмена не существовало ничего, что могло бы сотворить такое с людьми. Тем не менее посвященные в проблему пока придерживались версии с необычной дурью, потому как в ином случае посвященным стоило начинать переживать за сохранность собственной психики. Да и по сравнению с другими вероятными причинами настолько странных смертей, вариант с наркотой не казался совсем уж безумным. — Ты… — обращаясь к Дику, начал Брюс, но в дверь постучали, и он проглотил фразу. — Сэр. — В гостиную, опираясь на трость, вошёл седой старик, одетый в чёрные джинсы и светло-серую футболку-поло. — Мы получили свежую информацию от полиции. Касательно «нового товара» на улицах. Не уверен, что есть связь, но за сегодняшний день поступило двадцать три заявления о пропавших без вести. — Они не должны принимать заявления, если не истекло трое суток с момента исчезновения, — заметил Брюс. — Они пока и не принимали, — ответил старик, — но все исчезновения произошли прошлой ночью, а десять минут назад родственники пропавших организовали мини-демонстрацию у здания полицейского департамента. Возможно, жертв гораздо больше, потому что те, о которых заявили, принадлежат к низшим слоям общества. О некоторых исчезнувших некому беспокоиться. Если добавить предыдущие трупы, то выхлоп будет грандиозным, журналисты получат лакомый куш, и вскоре паника охватит население. Готэм очень долго был тихим городом, люди привыкли к относительной безопасности, а необъяснимые убийства способны сбить с ног самых уравновешенных граждан. Никто не удовлетворится объяснением, что цель — наркоманы. — Спасибо, Альфред, — Брюс сделал паузу. — Отправь ещё людей в город. Квины предлагали помощь, позвони и передай мою благодарность, скажи Олли, я буду перед ним в долгу. Лекс пришлёт своих. Лютор, уловив мимолётный взгляд Бэтмена, кивнул. — Вызови Дэмиена, пусть найдёт мою дочь или того, из-за кого она исчезла. Доходчиво объясни, что этот человек или эти люди должны предстать передо мной живыми и здоровыми. — Я понял, сэр, — голос Альфреда чуть дрогнул, но старик совладал с эмоциями — служба в королевской морской пехоте давала о себе знать и спустя много десятилетий. — Иди. Стой. — Глаза Брюса стали пустыми и холодными. — Пригласи сюда Тимоти. Немедленно.