С книжных страниц.

      Утро было солнечным, Минсок потянулся, вспоминая прошедшую ночь, ему срочно нужно было собраться и отправится в клуб Чанеля, потому что, сердце чувствовало, что необходимо быть рядом с Бекхеном, который после пережитого может напридумывать себе всякой ерунды. Минсок не откажется от него и сделает все, чтобы вытащить его из того ужасного места.       Ким думал о том, что последние страницы дневника могут стать ключом к разгадке, но сейчас ему было не до них. Сиумина задушили в собственном доме, а значит, у Минсока еще было время все исправить.       Спустившись на кухню и прислушавшись, он понял, что в доме был один. Это было очень странно, потому что Лухан никогда не упускал возможности потискать сонного и не сильно сопротивляющегося друга.       Звонок в дверь прервал размышления писателя. - Привет, - удивленно вскинул брови Мин, увидев на пороге Джонина. – Какими судьбами? - Да, вот пришел поговорить, - хмыкнул младший. – Не впустишь? - Прости, проходи, конечно. Что-то случилось? - И да, и нет.       Минсока насторожила загадочность Кима, поэтому он открыл дверь пошире, впуская гостя внутрь. - Спасибо, - сказал младший, присев на диван. – Я не буду тянуть резину и спрошу напрямую. Как хорошо ты знаешь Лухана? - А причем тут Хань? – удивился Минсок, опустившись в кресло напротив гостя. – Он мой редактор, мы работаем с ним вместе не первый год. Он пытался очаровать меня, но у меня немного другие предпочтения, а что? - Просто сегодня ночью я плохо спал, новость о возвращении Ифаня немного вывела меня из себя. Кенсу до сих пор вздрагивает во сне, вспоминая те дни. Мне повезло, что Тао оказался таким болтуном и растрепал о том, какие «шикарные цыпочки» завелись в рядах шлюх Чанеля. Но дело не в Тао и совсем не в Ифане, а в твоем милом друге. Сегодня ночью он ходил к Чанелю.       Минсок почувствовал, как внутри все встрепенулось. - Он пронесся, словно ураган, знаешь, эти двое часто зависают вместе. Лухан занялся издательским делом не так давно, раньше его стезёй был антиквариат. Этот парень знал все каналы скупки краденого, именно на пару с ним Чанель смог воссоздать кабаре в том виде, в котором оно есть сейчас. На все дела Лухана, как и Чанеля местная полиция закрывает глаза и, поверь, мне, как никому, известна личность твоего разлюбезного редактора с другой стороны. - Но я с ним работаю уже около двух лет, я не слышал ничего об антиквариате. - О, это лишь твое упущение, просто я думаю, что Хань еще не до конца доверяет тебе, вот если бы ты ответил на его чувства… - Да ни за что, я не такой… - А как же Бекхен-и? – улыбнулся Джонин, замечая, как краснеют щеки писателя. – В этом месте нет человека, который бы не смог устоять под чарами местной Дивы. - А ты… - У меня есть Кенсу, к счастью, я увидел его намного раньше того, как в нашем тихом городке появился Бен Бекхен. - Ты хочешь сказать, что Лухан тоже… - Чанель очень красноречиво в свое время объяснил Ханю, почему тот не имеет права даже смотреть на его Диву. С того момента Бекхен для Лухана словно красная тряпка для быка. Поэтому не удивлюсь, что узнав, что объект его симпатии по уши влюблен в его врага, этот редакторишка не станет сидеть на месте. За Бекхена я не боюсь, там все уладит Чанель, он уничтожит любого, кто посягнет на его Диву, а вот ты… - Утешил, - усмехнулся Минсок. - Просто Кенсу ты очень понравился, и он очень надеется на то, что тебе удастся спасти его друга, вот только как бы ты сам не пропал в этой паутине. - Спасибо за совет, но я как-нибудь разберусь сам, - натянул улыбку Минсок. - Дело твое, но если что, я и мои связи к твоим услугам.       Джонин поднялся и вежливо кивнув пошел к выходу, в тот же миг, влетевший в гостиную Лухан чуть не сшиб его с ног. - Ты? – удивленно посмотрел на гостя Хань. - И тебе доброе утро, - усмехнулся Джонин. – Но я уже ухожу, приятно было повидаться.       Ким вышел из дома, провожаемый тяжелым взглядом китайца. - Что он хотел? – подозрительно взглянув на Минсока, спросил старший. - Приглашал в гости, - пожал плечами Ким. – Им очень понравился Эмби. - Глупая псина, - прошептал Лухан. – Кстати, а где он?       Минсок огляделся, замечая, что пес сидел у калитки во дворе и тоскливо смотрел куда-то. - Нам пора на прогулку, - отметил писатель. - Опять пойдешь к нему? – проговорил сквозь зубы Лухан. - Ты сегодня не с той ноги встал, я смотрю. Прости, у меня нет желания тебя развлекать. У меня много дел. К тому же, это ты поставил передо мной сроки, в которые я хочу уложиться. - А эта шалава тебе зачем?       Минсок почувствовал, как все внутри закипает, как хочется впечатать кулак в скулу друга. - Учиться он захотел, - усмехнулся Хань. – И чему же он у тебя учится, говорят он и так не плохо все умеет. Я сам не пробовал, но Ифань уж слишком красноречиво рассказывает. - Принуждение не является чем-то хорошим, Хань. Рано или поздно Ифань поймет это, а я посмеюсь над его жалостью. И да, не думал, что ты опустишься до его уровня, хотя не удивлюсь, что именно после его рекомендаций мошенники выбиваются в люди. - Да как ты…       Минсок пошел к выходу, хлопнув дверью у самого носа возмущенного друга. Эмби радостно залаял, когда хозяин открыл калитку и, не раздумывая, побежал в сторону кабаре, что сейчас не слишком-то и выделялось среди остальных зданий. Утро было мрачным, даже солнце, что светило на небе не могло вернуть мне хорошего настроения. Тело болело. Этот, чертов китаец, никогда не умел себя контролировать. Шершавый язычок, что прошелся по щеке, заставил улыбнуться. Перед глазами возник образ Мина и его легкие поцелуи, Боже, как же я хотел бы просыпаться в его руках каждый день. Так вот что чувствовал Кенсу, когда день за днем ожидал прихода Джонина. Неужели это любовь? Та, о которой пишут в книжках.       Я обнял Эмби и, получив еще парочку «поцелуев», поднялся с кровати. Уже в душе, рассматривая синяки на своем теле, я проклинал свое желание стать звездой. - Бэкки, малыш, ты уже встал? – послышался ласковый голос Мэй.       За все это время она стала для меня больше чем наставница, она была мне, как мать. Она заботилась обо мне, лечила мои раны, выслушивала мои жалобы и вытирала мои слезы. - Да, я в душе, заходи.       Женщина зашла в комнату и внимательно осмотрела меня. - Что-то на этот раз он слишком распустил руки, нужно сказать Чанелю, чтобы выписал ему штраф. Тебя с такими синяками показывать людям не выгодно. - Может, он даст мне парочку выходных? - грустно выдохнул я. – Если бы ты знала, как мне все это осточертело. Я хочу уехать, далеко-далеко, чтобы никто не знал ничего о моей жизни, хочу, чтобы рядом были только ты, Эмби и Мин. - Хорошо, что Чанель тебя не слышит, малыш, - улыбнулся Мэй, завернув меня в полотенце. – Я боюсь, что если он узнает об этом, то ты больше никогда не увидишь ни меня, ни Эмби, а о Мине я вообще молчу. - Чанель же не… - А ты уверен? – серьезно спросила женщина, а мне вдруг стало страшно. Я же ведь не выживу, если с Минном что-то случится. – Давай, ты теперь будешь очень осторожен со словами, потому что даже у стен в этом месте, есть уши.       Я накинул халат и спустился в зал на завтрак, замечая, что в кабинете Чанеля мельтешит этот странный Хан, что привел Минсока в наше кабаре. - Он шептал его имя во сне, понимаешь? – говорил блондин. – Черт возьми, почему Чан? Что есть в твоей кукле, чего нет во мне? Я уже почти два года подбираю к нему ключик, а он… Он дрочит на твою шлюху. - Ханни, золотко, Бекхен создан для того, чтобы его хотели, - скалился Чанель. – Я не удивлен, что этот журналистишка запал на него. Ничего, перебесится, а если будет слишком настойчив, то я ему все очень доходчиво объясню. Бекхен мой и точка. - Но я тебя предупредил, если твоя шлюха дотронется до моего Сиумина, я за себя не отвечаю. Я разукрашу его лицо и выкину в ближайший овраг. Ты меня знаешь. - А ты меня? – сверкнул глазами Чанель. – Если с головы Бекхена упадет хоть один волосок, ты окажешься на дне того оврага.       Взгляд Чанеля был настолько яростным, что мне казалось, что он сейчас разорвет этого торгаша на клочки. - Лучше держи своего писаку при себе. - Это не я разрешил ему заниматься с твоей шлюхой грамматикой. А ей ли они занимаются, пока тебя нет? - Пошел к черту!       Лухан вылетел из кабинета и направился к выходу, а я прижался к стене, оставаясь незамеченным. Сердце готово было вырваться из груди, с одной стороны Чанель сейчас защитил меня, а с другой… С другой он явно дал понять, что любой, кто посягнет на меня, будет уничтожен. Так почему же тогда этот Ифань так нагло пользуется мной? Может у него есть что-то против Чанеля? - Бекхен? – удивленно посмотрел на меня Пак, выходя из кабинета. - Этот твой друг странный, - сказал я, подавив волнение. – Выбежал отсюда как ненормальный, чуть с ног меня не сшиб, у него вообще глаза есть? - Он немного не в себе, - улыбнулся Чанель. – Ты завтракал? Составишь мне компанию?       Я кивнул, сейчас мне нужно было составить план дальнейших действий, уверен, что теперь наши встречи с Мином будут проходить под строгим надзором и это будет совсем не Мэй.       За завтраком Чанель нес какой-то несусветный бред про технологический прогресс, говорил, что наука изобрела новый способ связи, что скоро люди могут общаться в реальном времени, даже находясь в разных концах света. - Чанни, а можно мне сходить в гости к Кенсу? – осторожно спросил я, замечая, как он слегка поморщился. - Зачем он тебе? - Он мой друг, - недовольно насупился я. – Я хочу убедиться, что с ним все в порядке. - Я видел его вчера и уверяю тебя, у него все хорошо, - кивнул Чанель, поднимаясь. - Но Чанель, - возмутился я. – Уже столько времени я не выходил за территорию этого дома, почему? - Потому что атмосфера за забором кабаре очень губительно для тебя, - засмеялся Пак. - Ты мне не доверяешь? – грустно спросил я, а внутри все тряслось, потому что естественно я понимал, почему сижу запертым в этом жутком доме. – А Мэй? Можно мне выйти хотя бы с ней? - Я не понимаю, чего там есть такого, чего нет здесь? – развернулся Чанель, внимательно посмотрев на меня. – Ты захотел собаку, я закрыл на это глаза, ты захотел учиться и вот, пожалуйста, один из лучших журналистов у твоих ног. Чего тебе не хватает? - Свободы, - сказал я, смело взглянув в глаза старшего. – Я человек, господин Пак, а ты сделал из меня куклу, товар, на котором зарабатываешь немаленькие деньги… - Э нет, малыш, ты, кажется, забыл, что и тебе перепадает от всего этого. - Да, но я даже не могу потратить, все, что ты так любезно мне отдаешь, - возмутился я. - Ты покупаешь мне вещи, кормишь меня, обучаешь меня, а что делаю я? Я хочу сам выбирать себе наряды, сам готовить себе еду, сам выбирать с кем я хочу спать, а с кем нет… - Ишь как заговорил, самостоятельным захотел быть? Ты радоваться должен, многие мечтают оказаться на твоем месте… - Но я не многие, Чанель. Твоё жалкое заведение процветает только благодаря мне, и что я получаю взамен, синяки и царапины? Посмотри, что этот изверг сделал со мной вчера.       Я распахнул халат, демонстрируя замеревшему Паку фиолетовые синяки и яркие царапины. - И это тело принадлежит звезде твоего заведения? Тебе должно быть стыдно за это.       Чанель подошел ближе, проведя пальцами по темным разводам на моей коже. - Он зверь, Чанель, а ты… Ты не лучше.       Я запахнул халат и пошел наверх, потому что смотреть на человека, из-за которого моя жизнь каждый день рушилась, я больше не мог. - Знатно ты его вырубил, - засмеялась Мэй. – Думаю, что он надолго завис. Он любит тебя, пусть и такой странной любовью.       Я обнял Эмби, кружившего у ног, и уткнулся носом в шелковую шерстку. - Но я не люблю его. Я никогда не могу полюбить его. Глядя на него, перед глазами всплывают только картины того, как день за днем меня насилуют, надо мной издеваются, об меня вытирают ноги. Звезда кабаре, Дива, а на деле мальчик для битья. Я боюсь, что однажды просто перестану реагировать на все окружающее и действительно стану куклой. Бесчувственной, одинокой куклой, а может просто одним махом закончу все, всю эту долбанную жизнь. - Не говори так, - тревожно сказала Мэй. – Самоубийство это грех…       Я засмеялся, посмотрев на женщину. - А моя жизнь состоит из чего-то другого? Я торгую своим телом, Мэй. Разве это не больший грех? Как говорится, клин клином вышибают. - Бэкки, что за мрачные мысли, подумай о тех, кто рядом, о Сиумине в конце концов. - О нем я думаю в первую очередь, - всхлипнул я. – Чанель не отпустит меня к нему. Я не хочу, чтобы из-за меня над Мином нависла угроза, не лучше ли исчезнуть. Мэй, если бы ты знала, как я люблю этого человека, он ведь словно ангел, а я… Я шлюха, Мэй!       Слезы лились из глаз, я не мог успокоиться. Я подумал о том, что устал так жить. Мне хотелось засыпать и просыпаться в любимых руках, забыть что такое боль и презрение, забыть о том, что каждый вечер кто-то посторонний касается моего тела, кто-то чужой ждет от меня отдачи, кто-то жестокий, не чувствуя сопротивления, оставляет на теле все новые и новые раны. - Я устал, Мэй. Я не хочу так жить.       Где-то внизу хлопнула дверь, а я прикусил губу, думая о том, что в моей жизни ничего уже не исправить.       Это были последние строчки Дивы, отложив в сторону дневник, Минсок проследил взглядом за Эмби, который весело носился по полянке. Они решили немного подождать, прежде чем идти в кабаре, эти несколько минут писатель посвятил дневнику и попытке понять Бекхена. Тревожные мысли не покидали его. Неужели его малыш тоже думает о самоубийстве? Всплыли тексты из полицейских отчетов: Дива был найден в своей комнате, он не пытался бежать. Очаг возгорания находился именно в его комнате. Черт! Неужели он сам поджёг себя? Минсок подскочил на ноги и побежал в нужную сторону, чтобы попытаться отговорить парня от этого шага, ведь он обязательно что-нибудь придумает.       У самого кабаре на него выбежал Чанель, он был в не себя. - Ты… Вот как раз ты мне и нужен, - шипел он, хватая старшего за грудки. – Объясни мне за что? За что он так тебя любит?       Ким недоуменно смотрел на Пака, думая о том, что возможно Чанель слышал исповедь Бекхена. Возможно, он знает о том, что Бен решился на самоубийство. - Почему? Я дал ему все, а ты… - Ты дал ему все? – усмехнулся Мин. – А его ты спросил? Нужно ли ему все это? Ты забрал его из приюта, ты обещал ему сделать его звездой. Мальчик мечтал петь, а ты… Ты подложил его под Ифаня. - Откуда… - ошеломленно смотрел на старшего Пак. - Ты не заслужил и капли доверия, а какой любви может идти речь? Что ты сделал, чтобы завоевать его любовь? Отдавал ему деньги за его работу, а спросил ли ты хоть раз о том, чего хочет он? В чем заключается твоя любовь, позволять богатеньким толстосумам трахать его под твоим присмотром? Он человек, Чанель, не кукла! - Кто ты такой, чтобы меня учить? - Да, я никто, но я люблю его.       Удар приходится точно в скулу, Минсок морщится, но продолжает стоять. - Я убью тебя, слышишь? Бекхен мой. - Ну, давай, попробуй, - усмехнулся Ким.       Они били друг друга, куда придется, Минсок чувствовал привкус крови во рту, но он и не думал сдаваться. Интересно, Сиумин смог победить Чанеля? За своими размышлениями Ким не заметил маневра младшего, что вытащил из штанов ремень и обмотал его вокруг шеи писателя. - Ты узнаешь, что такое гнев Пак Чанеля, - шипел младший, сдавливая ремень на шее Минсока.       Умереть от удушья, неужели история повторится? Минсок всеми силами пытался убрать руки пака со своей шеи, но в глазах все темнело. Сейчас он отчетливо слышал лай Эмби, а потом чьи-то шаги и крик. - Эмби, - хрипит Минсок и улыбается, чувствуя, как дышать становится легче.       Перед глазами все пропадает, но он чувствует, что жив, чувствует нежные руки, что пытаются привести его в чувства. Собака продолжает лаять и кроме нежных ладошек, Минсок чувствует шершавый язык. - Уведите его, - слышится грозный голос Джонина. - Я еще вернусь, - кричит Чанель, а Минсок улыбается. Теперь он знает, что его история закончится хорошо. - Мин, посмотри на меня, - шепчет Бекхен, целуя любимое лицо.       Минсок открывает глаза и смотрит на младшего. - Давай уедем отсюда, - хрипит Ким. – Сегодня же.       Бекхен слезно кивает, обнимая любимого. Сознание пропадает снова, но теплые нежные руки теперь его не отпустят. Чанеля нет второй день, это настораживает. Клуб тускнеет на глазах. Мэй пожимает плечами, а я каждый раз с замиранием сердца сморю на дверь, ожидая, что она откроется и мой личный кошмар ворвется в мою жизнь снова. О Сиумине нет никаких новостей, от этого еще страшнее, почему эти двое исчезли из моей жизни так резко?       Внизу в зале звучит музыка, а у меня нет желания спускаться, мне кажется, что мир растворился, что все вокруг ненастоящее. В подсвечниках горят свечи, есть что-то романтическое в этом свете, в голове всплывает образ Мина, как же я скучаю по нему, что с ним? Где он?       Распахнувшаяся дверь и разъяренный Лухан становятся сюрпризом. - Это все из-за тебя! – кричит старший, хватая меня за грудки. – Это твой Чанель отнял у меня Мина!       Я непонимающе смотрю на китайца. - Он убил его, понимаешь, убил!       Ноги не держат, и я падаю на пол, хотя меня тут же подхватывают руки Лухана, что бьет меня, что есть мочи. - Я обещал, обещал, что разукрашу твое лицо и выкину тебя в канаву? Мне плевать, что будет со мной, но я уничтожу тебя.       Лухан бьет, а я даже и не думаю сопротивляться. Мина больше нет? Я его больше не увижу? Внутри пустота, нет боли. Лухан швыряет меня на кровать, продолжая бить, мне кажется, что еще пару мгновений, и я потеряю сознание. Яркое пламя, скользнувшее по шторам, отвлекает моего обидчика, он шокировано смотрит на огонь, быстро передвигающийся по деревянным перекрытиям. На полу лежат подсвечники, горящие свечи разбросаны вокруг него. Лухан пятится, он делает пару шагов и выскакивает из комнаты, я слышу щелчок замка и треск горящего дерева. Дым заполняет легкие, но я не двигаюсь, потому что я иду к тебе, мой любимый гений.       Минсок ставит точку и нажимает на «сохранить», Бекхен, что стоит за его спиной удовлетворенно кивает. - Мне повезло, что в этой реальности Эмби был со мной, - говорит Ким, обнимая Бекхена и усаживая на свои колени. - Если бы не его лай, Чанель бы, действительно, задушил меня. - Интересно, а что же стало с теми Луханом и Чанелем, в той, другой реальности? - Нам никогда этого не узнать, - заметил Минсок, целуя младшего. – Да и думаю, что стоит нам забыть об этом. Книга закончена, пришло время рассчитаться с Ханом и разорвать все связи навсегда. - Не будешь жалеть, что теряешь такого редактора? - Он мне больше не нужен. Ты же знаешь, что Джонин предложил мне более приемлемую работу. Я не хочу больше пропадать меж книжных страниц, я хочу быть рядом с тобой и малышом Эмби.       Собака, что сидела у ног хозяев радостно тявкнула. - Твой друг оказался не в восторге от нашего с тобой союза, а вдруг… - Я тебя теперь никому не отдам, слышишь? Если кто-то посягнет на тебя, он узнает, каким острым может быть язык Ким Минсока. Этим тварям есть что скрывать, я думаю, что свое собственное спокойствие для них будет важнее наших с тобой отношений.       Бекхен улыбнулся. - Я так люблю тебя, - шепнул он, нежно целуя старшего. - Я тоже люблю тебя, милый.       Книга о Диве имела огромный успех, Минсок снова стал автором номер один, благодаря Джонину они создали собственное издание, где для Бекхена и Кенсу тоже нашлась работа. Чанеля осудили, слишком много всего оказалось против него, даже его связи не спасли его от праведного гнева народа. Бекхен, Минсок, Джонин и Кенсу уехали подальше от тех таинственных мест. Пытаясь забыть обо всем, что случилось. Минсок никому не рассказывал о том, что однажды, среди страниц дневника он нашел небольшой клочок бумаги, на которым аккуратным подчерком были выведены координаты. Оказавшись на месте, Минсок увидел огромный утес, он находился совсем недалеко от того место, где располагался дом Сиумина. Подходя к самому краю, Минсок словно во сне увидел парня, что шагнул в эту пропасть. - Покойся с миром Пак Чанель, - шепнул Ким, отходя от края. – Ты сам выбрал свой путь.       Пес у ног Минсока громко тявкнул, подтверждая слова хозяина. Теперь все в их жизни будет хорошо. - Где ты был? – спросил Бекхен, выглядывая с кухни.       На нем была широкая футболка и цветастый фартук. - Ты такой милый, - улыбнулся Ким, замечая, как краснеют щеки младшего. – Ездил завершить кое-какие дела. А ты смотрю готовишь обед? - Да, решил немного поэкспериментировать, узнал у Кенсу несколько новых рецептов и…       Губы старшего не дали парню закончить. - Я так тебя люблю. Я ведь мог тебя потерять, - шептал старший, оттесняя Бекхена на кухню, пока младший не уперся в стол. – Боже, стоит мне только подумать о том, что ты пережил… - Не нужно думать, - ответил Бекхен обвивая руки вокруг шеи старшего. – Теперь мы вместе, а прошлое, останется прошлым. У нас впереди целая вечность, чтобы быть рядом. - Наша вечность.       Минсок нежно поцеловал Бекхена, приподнимая и усаживая его на стол, одной рукой сбрасывая все на пол, а второй стаскивая с младшего фартук и футболку. Теперь они будут только вдвоем.       Нервный лай наполняет помещение. - Прости, Эмби, но папочкам надо побыть одним, - говорит Минсок, закрывая дверь перед собакой.       Бекхен хихикает и прижимается к старшему. Теперь он по-настоящему счастлив.