Музыка воспоминаний

Темнота ночи, сгущаясь с каждой минутой, мягко обволакивала все предметы, находящиеся сейчас в этой маленькой и кажущейся нежилой квартире. Объективы фотоаппаратов и штативы, что так любили отражать в себе лучи полуденного солнца, сейчас будто спали, уступая свои владения непроглядному сумраку. Он сидит на полу уже больше часа, прислонившись к торцу стены, отгораживающей кухню от маленькой комнаты. Толстовка, что он обычно носил, сейчас была отброшена в сторону, сверху, примяв собой податливую ткань, лежали наушники, которые сейчас не излучали собой привычный слабый бирюзовый свет. Одна рука находилась практически в одном и том же положении, когда как другая без устали выполняла то плавные, то резкие движения, словно танцуя один только ей ведомый волшебный танец. Смычок неторопливо скользил по неровным струнам, и комната вновь и вновь наполнялась невероятным количеством звуков, унося каждого в свой собственный, далёкий от обыденности жизни мир. Он очень любил рассматривать её волосы. Её прекрасные белоснежные длинные волосы, что переливались серебром в ровном свете полной луны. Любил наблюдать за чарующими движениями, за лёгкой поступью, за нежными поворотами её хрупкого, но от этого не менее прекрасного тела. За голубыми, словно ясное небо, глазами, в которых искрилась радость, добродушие с совсем маленькой капелькой азарта. За улыбкой, появляющейся на губах, когда они встречались взглядом. Он обожал смотреть на то, как она танцует. Рядом с ним в такие моменты обязательно сидел высокий мужчина, который не уставал постоянно легко улыбаться. Его волосы цвета спелой пшеницы мягко обдувались приглушёнными порывами летнего ветерка, изумрудные, как весенняя зелень глаза, прикрыты, руки мягко водят смычком по струнам скрипки, дополняя таинственный танец жены зачаровывающими звуками. Когда музыка стихает, она медленно останавливается, улыбаясь настолько привычно и любяще, что он срывается с места и обнимает её за тонкую талию, неизменно даря ей множество заслуженных комплиментов. Она как всегда кладёт аккуратную маленькую ладонь на его голову, треплет короткие мягкие и, как у неё самой, серебристые волосы. Мужчина ярко улыбается, а она смеётся. Этот смех он запомнил навсегда. Бирюзовые глаза приоткрываются, он тихо выдыхает. Музыка не стихает. Звуки вновь превращаются в образы, мелодия – в воспоминания. Он сидит на её кровати, не в силах шевельнуться. Глаза распахнуты, губы незаметно шевелятся, он шепчет лишь одну фразу: «Мама, ты ведь поправишься, да?». Она болезненно улыбается ему, мягко притягивает к себе за руку и целует в лоб, после чего смотрит прямо в глаза, в которых медленно проступают слёзы. - Мама всегда будет любить тебя, милый. – Она отпускает его ладонь, после чего мягко просит выйти в гостиную и позвать сюда отца. Мальчик кивает и бежит выполнять просьбу матери. После он долго сидит на диване, смотря в одну точку. Мыслей не было. Была лишь призрачная, совсем маленькая надежда. Деревянная дверь тёплых солнечных оттенков с тихим скрипом открывается. Мужчина, который появляется на пороге, улыбается. - Всё хорошо, мой мальчик. Мама навсегда останется с нами, мой дорогой. – Улыбка, эта, давшаяся тяжким трудом, улыбка дрожит, по щекам текут слёзы, а в глазах плещется неописуемая тоска и дикое отчаяние. Он не останавливает его, когда он бежит к её постели. Не оттягивает его в сторону, когда он хватает ледяные, некогда очень тёплые, руки. Не заставляет его прекратить, когда видит на его лице слёзы. Он лишь крепко обнимает его за плечи, утыкаясь лбом в его спину. Он не имеет права запрещать сыну последний раз попрощаться с матерью. Смычок продолжает свой странный танец на струнах. Минутная стрелка не прекращает своего хода, время неумолимо, как говорится. Проблески закатного солнца уже давно скрылись за горизонтом, ночь забрала город в свои бездонные владения. Он бежит к своему дому что есть мочи. В сердце закралась невидимая тревога, что камнем тянула к земле, но он не позволял этому остановить его. Всё ближе и ближе, он почти достиг своей цели. Он не успевает остановиться и влетает в тёмную мужскую фигуру, что мгновенно оборачивается. Бирюзовые глаза округлились, когда он заметил в его руках ружьё. Пробурчав что-то невнятное, он быстро потерял к мальчишке интерес, чем тот моментально воспользовался, протиснувшись сквозь плотное кольцо людей. - Отец! – Его крик практически полностью заглушается рёвом сирен полицейской и пожарной охраны, но он и не надеялся, что его услышат. Среди груды камней и кирпичей, что валялись вокруг, паренёк краем глаза замечает сломанную скрипку, но должного значения этому не предаёт. Он резко прорывается вперёд и падает на колени рядом с окровавленным мужчиной. Его голова с трудом поворачивается, губы растягиваются в такой знакомой с самого детства улыбке. Обожжённая рука сжимает бледную мальчишечью ладонь, он привычно добродушно смеётся, игнорируя приступы кашля и невероятную боль в груди от приваливших его камней. - Не бойся ничего. Мы с мамой... всегда будем рядом, мой дорогой сын. Никогда не забывай об этом. И живи. – Он прикрывает глаза и делает вздох. Последний вздох. Пальцы, что держали чужую ладонь, разжимаются и холодеют. Лицо приобретает бледные нездоровые оттенки. Мальчик замирает, шокировано наблюдая, как только что угасла жизнь его последнего родного человека. Он не верит. Осторожно ударяет мужчину по лицу в надежде привести в его чувство. Сам не замечает, как прозрачные солёные капли застыли в уголках глаз. Не замечает, как грубые руки хватают его, оттаскивая в сторону. Чужие руки. Не его и не её. Дыхание становится прерывистым и тяжёлым. Он смутно оглядывает маленькую лужайку перед домом, некогда засаженную молодой травой и яркими цветами, которые они вместе растили и ухаживали за ними каждый день. Широкие качели, на которых он частенько засыпал с книгой, а просыпался под боком у отца, добродушно улыбающегося сыну. Их любимую беседку, половина которой уже разрушилась обвалившимся на неё домом. А так же крупные деревянные балки и внушительные куски черепицы на том месте, где он только что сидел. И огонь. Яркий, пышущий жаром и полыхающий на стенах, забирая себе остатки дома и хороня самое ценное, что порой остается в жизни. Воспоминания. - Он играет уже больше полутора часов. С ним что-то случилось? – Брюнет, сидевший на полу напротив дивана, оторвался от ноутбука и посмотрел сначала на играющего, а затем на ту, к которой собственно и обращался. Девушка вздохнула, немного тоскливо посмотрев на пепельноволосого, стараясь собраться с мыслями. - Случилось. Но не сегодня и не неделю назад. Это было очень давно. - Расскажи мне. – Любопытство сыграло свою роль, парень убрал компьютер в сторону и придвинулся чуть ближе. - Сегодня годовщина смерти его родителей. – Немного погодя проговорила рыжеволосая, посмотрев в удивлённое лицо собеседника. – Они умерли в разное время с большим перерывом, но так уж вышло, что случилось это в один день. – Она вздохнула, вновь глянув в сторону играющего парня. – В эту годовщину он всегда ведёт себя так. Избегает разговоров, а ночью берёт скрипку и начинает играть. Обычно это помогает ему сосредоточиться, но именно сейчас он просто хочет погрузиться в музыку полностью. Хочет, чтобы она была не только внутри него, вокруг тоже. Это не просто игра, Ванс. Это воспоминания. Его воспоминания. Плохие и хорошие. Радующие и бьющие прямиком в сердце. Но это то, во что он хочет погрузиться в этот день. Он рассказал мне когда-то. Эта мелодия – та, что играл его отец, и та, под которую очень любила танцевать его мать. А ещё это та мелодия, которую он запомнил на всю жизнь. Он сам себе это пообещал. – Девушка опустила голову. - И мы ничем не можем помочь? – без особой надежды спросил юноша, будучи немного шокированным рассказанной историей. Собеседница покачала головой. - Здесь уже ничем не поможешь. Единственное, что мы можем сделать, это оставить его в покое, наедине со своими мыслями. Он скоро закончит играть, просто воспоминания прервутся на одном месте. Он заснёт, почти сразу же, едва уберёт скрипку в сторону. Потому, что его мысли выматывают его не хуже любой физической работы. Завтра он будет таким же, как обычно. Но лучше не мучай его вопросами. Да и не к чему это. – Робин вновь вздохнула, взяв в руки ноутбук и устремив свой взор в числа. Брюнет выдохнул и прикрыл глаза. Мелодия, что уже порядочное время разливалась по квартире так и не успела надоесть ему. Смешивающая в себе горькую радость и светлую грусть, незыблемое счастье и плещущееся отчаяние, она уносила его в самые далёкие уголки сознания, позволяя утонуть в своих размышлениях. А пепельноволосый мальчик продолжал играть. Отблески полной луны играли в изгибах инструмента, переливались в его серебристых волосах, оттеняли каждое движение. Мелодия прекрасно дополняла танец рук, сливаясь с ним в гармоничную симфонию. Бирюзовые глаза прикрыты, он чувствует каждую ноту, каждый звук этой композиции. А мысли всё так же беспорядочно двигались, метаясь в порывах этой музыки воспоминаний.