ладно, клоуны, будем серьёзны©
— Старк, ты когда-нибудь бываешь серьёзным? — Я серьёзен как раковая опухоль, — юмор Тони сегодня немного мрачный. — Работая на ЩИТ, ты как-то ловко умудрился избежать информации о мутантах вообще и проекте «Оружие-Икс» в частности. То, что в отличие от тебя, этих ребят никто не накачивал сывороткой и не облучал в капсуле, чтобы они получили свои способности, ещё не означает, что их не существует. У него всегда я виноват. Я не увидел, я не выяснил. Теперь вот, видимо, я добровольно отказывался замечать, что в подвалах Трискелиона были камеры для пленных мутантов. — Роджерс, не кисни, они не в обиде. И даже помогут. А то, много ли помощи от твоего летучего солдата! Когда он вот так прижимается всем телом, «киснуть» не получается по определению, и Тони прекрасно это знает. Какой же я идиот — у меня друг в беде, а я лежу тут и наслаждаюсь теплом тела другого… друга. Наверное, мне должно быть стыдно, но стыда-то я и не чувствую. — Хватит думать о вечном, когда я хочу секса! Секс с Тони всегда неожидан и всегда разный. Каждый раз — как первый. Особенно учитывая перерывы. — О, Господи, Стив. Стив! Сти-ив! О, мой бог, да! А ещё секс — это единственный способ заставить его называть меня по имени. — Роджерс, это было охуенно. Ненадолго… — Я нашёл твоего парня, и мутанты не понадобились. Смотри, это же он? Баки. Лохматый и заросший, слишком тепло одетый для такой погоды. Оно и понятно — если сверкать везде железной рукой, скрываться не получится. — Где он? — Что-то, связанное с Томом Сойером… Джарвис, ещё раз, как это захолустье называется? — Санкт-Петербург, сэр. Россия. Интересно, это тот случай, когда надо улыбнуться шутке? Что-то мне совсем не хочется улыбаться. — Мы успеем поймать его до того, как он оттуда уберётся? — Если вылететь сейчас, можно будет перехватить его на выезде из области Смоленской, если только он не покинет поезд до того. — Всего два «если». Роджерс, чего застыл? Целуй меня, пока я без брони, и полетели уже. Губы у него сухие и потрескавшиеся. Опять всю ночь кофе пил. Идиот. — …я видел сон о предрассветном небе, я видел сон: мы летели на золотых крыльях, ты и я, мы были одним… — опять мультиков на ночь пересмотрел? хотя идея позолотить соколу крылышки мне определённо нравится. — тони? что ты тут делаешь? — я принёс тебе завтрак в постель. мне что, нельзя? — и ради этого ты прилетел в вашингтон? о_О День пятый. Баки ходит за мной как привязанный, и Тони этим беззастенчиво пользуется. — Роджерс, ты мне срочно нужен в мастерской. Захвати свой хвост. Наверняка ему опять надо что-то подвинуть. Или переставить. Или подержать. Почему-то когда меня нет, он отлично справляется собственными силами, но стоит только остаться в Башне ненадолго… — Роджерс, ты что, оглох? Я сказал «срочно»! — Боже, Тони! Ты себе ничего не повредил? Вот как можно умудриться уронить на себя колонну? Придурок. Где он её вообще взял? — Держу. Тащи его, Баки. — Эй, я всё чувствую. Ну и хватка у тебя, парень! Чуть плечо не вывернул. — Невозможно вывернуть плечо под таким углом. — Зануда. — Мне знакомо это выражение лица. Кажется, нас ждёт что-то не очень приятное. — Роджерс, приведи его часика через два, я как раз закончу с монтажом. — Ты уверен? — Тебе что, нравится, что он изображает из себя однорукого бандита? Я такую конфетку сделал, Гидра бы обзавидовалась всеми головами сразу! — Необязательно просить капитана. Я могу ходить сам. Проклятие на оба ваших дома! — Почему они там так долго? Что они там делают? — Джарвис, выведи картинку для капитана Роджерса. — Тони! Вроде всё спокойно. Если не считать того, что Баки стоит перед креслом профессора на коленях. Кто знает, может, это так и должно быть. Он не выглядит так, будто ему больно. — Что «Тони»? Я сорок три года «Тони». Знаешь, как-то поднадоело, что ты зовёшь меня исключительно «Тони» или «мистер Старк» на людях. Как насчёт «любимый», «милый», «дорогой» или хотя бы «детка»? — Да что на тебя нашло? — Я взрослый мужик, Роджерс. Я старше тебя на пятнадцать лет, если вычесть то время, пока ты строил из себя обед для микроволновки. Люди в моём возрасте уже внуков нянчат, а ты относишься ко мне как к избалованному ребёнку! — Ты ведёшь себя как избалованный ребёнок. — Ну конечно. Я — ребёнок! А ты и твой отмороженный дружок — просто образцы взрослости. — Погоди, ты что, ревнуешь? И как я раньше не понял? Конечно, всё дело в этом. А я-то думал, чего он так бесится? — Ты вообще слышал, что я сказал? То есть, ты клёвый парень и всё такое, но мне с тобой просто неинтересно. Ты не понимаешь десятой части того, что я говорю, и на порядок меньше — из того, что я делаю, но всё равно пытаешься учить меня жизни. Это как если бы какой-нибудь пацан из старшей приходской школы взялся вдруг объяснять астроному, что звёзды — это гвозди, вбитые в небесный свод. Я тут подумал… У-у, когда Тони «думает», единственное, что можно делать, — это молиться о том, чтобы он думал не о тебе. Он такого надумать может. Стоп, он что, сейчас пытается со мной порвать?! — Так вот, я подумал, что это просто нечестно. В первую очередь, конечно, по отношению к тебе — ты гробишь лучшие годы своей жизни на старого мудака типа меня, который тебя даже не уважает. Одно дело, когда мы делаем все эти клёвые штуки в кровати… или на столе… или в полёте. Ну ты понял. То есть, секс — это круто. Но этого недостаточно. Знаешь, если бы я не боялся, что Халк порвёт меня на запчасти, я бы лучше с Беннером замутил. — Мистер Старк, вы непроходимый идиот и тупица. — Вот! Это я имел в виду. Ты опять ни хрена не понял. Пожалуй, безумный крик Баки, раздавшийся из-за двери, прозвучал очень вовремя. — Всё, Роджерс. Валите отсюда. Если что, мой номер у тебя есть. Но я лично даю гарантию лет на десять. Если, конечно, не пытаться пробить ею бетонную стену или остановить танк. — Тони… — Мне казалось, я выразился достаточно ясно. Мне надоело, Роджерс. Он как-то так выпрямился, что я невольно отодвинулся. Первый раз его таким вижу. Даже на геликарриере у Фьюри он был не таким ублюдком. От такого Старка у меня мурашки. Ну вот. Всего сутки прошли, а он для меня уже «Старк». Может, действительно — не было ничего? Точно. Показалось. — Спасибо вам за всё, мистер Старк. Я понимаю, чего вам это стоило. И этот туда же. Серьёзный, как… впрочем, он и был агентом, хотя и другого правительства. — Что бы ты понимал, салага! Всё. Мне работать надо. А чего я ожидал? Что он будет стоять на пороге и махать нам вслед? «Тони Старк, провожающий гостей до дверей.» Я бы посмотрел. И похрен, что один из этих гостей «гостил» у него в кровати. Джинни говорила, раньше она таких пачками по утрам выпроваживала. Чем я лучше? Костюмом? — молока? китката? — старк, заебал! — было дело. правда, не тебя. ну, не дуйся, я просто не мог удержаться. все эти фанатские сайты… меня заводит. — смотри, как бы не завело слишком далеко. — ты бы сходил. там есть довольно интересные идеи о настоящей мужской дружбе, пронесённой сквозь льды. эээ… годы! я хотел сказать «годы»!You give me your smile A piece of your heart You give me the feel I’ve been looking for You give me your soul Your innocent love You are the one I’ve been waiting for I’ve been waiting for…
Спустя две недели я поймал себя на том, что считаю дни. Стало ещё паршивее, чем было до того. — Стив? — кажется, у Баки встроен радар на ухудшение моего настроения. — Хочешь, чтобы я тебя обнял? Хочу, чтобы этот кошмар уже закончился. Я хочу просыпаться и не пытаться нащупать рядом с собой покрытую мозолями и ожогами ладонь или обтянутую дешёвой майкой спину. Хочу выкинуть из холодильника базилик, который привык добавлять везде, потому что Тони без него ничего не ест. Хочу перестать напрасно искать взглядом башню Старка каждый раз, когда выхожу из дома. — Скучаешь по нему? — Баки всё же обнимает меня, не дождавшись разрешения. Его объятие удивительно нежное и деликатное, будто он боится меня сломать. — Нет. И ничуть не покривил душой. Нельзя скучать по тому, что въелось намертво. Даже наоборот — мне хотелось соскрести с себя Старка, вычиститься от всех обретённых за проведённое с ним время привычек. Постепенно боль утихла. Мне хватило ума признаться самому себе в том, что расставание со Старком было болезненным, хватило смелости принять поддержку Баки — преимущественно молчаливую. Наташа бы объяснила мне, как это работает, но мне было достаточно того, что Баки просто иногда обнимает меня или кладёт руку на плечо. Его тёплое присутствие, его иногда проскальзывающие полушутливые предложения то набить Старку морду, то притащить его к нам домой, всё это успокаивало мои метания. А ещё вернулось почти забытое чувство общности. Даже со Старком не было этого ощущения, заставляющего вместо «я и он» говорить «мы». Всё было почти хорошо и обещало быть ещё лучше. И конечно, я не мог всё не испортить. — Баки, мне кажется, мы что-то делаем неправильно. Не надо меня больше обнимать. Я думал, он будет удивлён или обижен, но он смотрел очень понимающе. — Я не пытаюсь занять его место. — Ты и не мог бы. Вы совсем разные, — Боже, что я несу?! — Не в этом дело. Мне кажется, это я использую тебя как… Не знаю. Скорее всего, это глупость, но… — Действительно. Глупость, — в отрывистых фразах слышится что-то неправильное. — Я не против, чтобы ты меня использовал. Я даже настаиваю на этом. Когда мне нужна была помощь, ты был рядом, несмотря ни на что. Теперь помощь нужна тебе. — Баки, я… Как объяснить лучшему другу, что у меня на него встаёт? Не потому, что я испытываю к нему что-то большее, чем благодарность, а потому что привык к тому, что со Старком прикосновения почти всегда были прелюдией к сексу. Проклятие! Чёртов Старк! — Стив… — он опять меня обнял. Хорошо, что со спины. — Не трогай меня! — Всё хорошо, Стив. Я понимаю. И тут я почувствовал, как он меня понимает. Крепко так. И что теперь делать? Да, к чёрту всё! — Мне надо в душ. Составишь компанию? — Да. Вот так, через двадцать пять дней дней после того, как Старк меня послал, я соблазнил лучшего друга. И пусть я всё ещё считал дни, продолжал крошить в еду базилик и всё ещё, беря в руку телефон, машинально открывал окно беседы со Старком… Это перестало меня волновать. — Эй! Ты снова рисуешь. Это птица или самолёт? — Это Тор. Ты же так и не видел его? — Видел, но очень смутно. Тогда вся оптика вымокла. — Ого. — Плащ красный? — Ага. — Это пошло. — Сказал человек со звездой на плече человеку, который носит костюм в цветах флага Соединённых Штатов. — Сейчас ты без костюма, и меня это неимоверно радует. — Почему? — Потому что я не люблю Капитана Америку. — Все любят Капитана Америку! — А я — нет. Это что, игра в шарады? Хотя, мне и самому не очень нравится этот костюм. Но с ним слишком многое связано. — Тебе неинтересно? — Неинтересно что? — Неинтересно, почему я не люблю Капитана Америку. — О. Это тест? Баки непонимающе сморгнул, а потом рассмеялся. — Да. Это тест на сообразительность. — И что мне надо… угадать? — Задай правильный вопрос. — Почему ты не любишь Капитана Америку? Упс. Кажется, это не тот вопрос. — Осталось две попытки. — Дай подумать… Под карандашом разветвилась молния, несколько штрихов, чтобы обозначить тучи. Крылышки на шлеме. Действительно пошло. Не любит Капитана Америку. Почему? Не любит. Любит — не любит. Любит — не любит. Любит… Точно! — Если ты не любишь Капитана Америку, то кого ты любишь? Сто лет не видел у него такой улыбки. Ну ладно. Семьдесят шесть лет. С того дня, как вытащил его с того завода. — Я люблю… — он наклонился вперёд, так близко, что я увидел каждый лучик на радужках его глаз. — Я люблю Стива Роджерса, простого парня из Бруклина, который иногда носит костюм Капитана Америки. И который только что испортил свой рисунок. на этой романтичной ноте заканчивается история, которую следовало рассказать, чтобы не выйти за рамки заявки, и начинается долгое становление отношений. а вы как думали?! нельзя так просто взять и забыть тонистарка. даже в крепких объятиях плюшевого мишки с металлической лапкой.эпилог для тех, кто страдал недостаточно:
— и они оседлали вдвоём один мотоцикл и уехали в закат: вечно юные и вечно прекрасные, влюблённые друг в друга и в ложащийся под колёса асфальт. — дядя тони, а почему ты никогда не рассказываешь сказок про свою вечную любовь? ты так и не встретил её? — встретил. совсем недавно. каких-то восемь лет назад. — у-у, я тогда только родилась. — да, милая. Утро оказалось полным неожиданностей. Первая ждала на кухне — кофе кончился во всех заначках. Даже на понюхать не осталось. — Джарвис, что за безобразие?! Где весь кофе? — Сэр, мисс Поттс просила напомнить, что вам всё ещё не рекомендуется принимать препараты, влияющие на кровяное давление. — Ну, если мисс Поттс, тогда всё понятно. Полагаю, владельцы всех кофеен предупреждены, и искать кофе вне дома тоже бесполезно? — Так и есть, сэр. Восхитительно! Стоило догадаться, что следом за спиртным из жизни исчезнут и все остальные радости, помогающие скрасить… — Конфет тоже нет?! Тут же оставалось две коробки, которые Пеппер отказалась увозить. — Она заехала сегодня утром специально для того, чтобы забрать их и оставить бумаги для вас. — Надеюсь, там что-то хорошее. Джарвис промолчал. Либо не видел, либо ничего хорошего там нет. — Что-то мне как-то не хочется их пока смотреть. Есть ещё что-то интересное на утро? — Посетитель стоит снаружи. Он сказал, что будет ждать столько, сколько необходимо для того, чтобы поговорить с вами. — Почему он стоит снаружи, когда у нас есть такой замечательный кабинет для ожидания? — Поскольку Джеймс Барнс значится как персона с ограниченным доступом в башню и находится в состоянии эмоционального возбуждения, я не счёл необходимым прерывать ваш сон только для того, чтобы испросить разрешения на его проникновение. — Ах, этот посетитель… Разреши ему подняться. Надеюсь, дорогу он помнит. Не стоило его сюда пускать. Этот ублюдок минут десять молчал, разглядывая меня, будто я экспонат кунсткамеры. Он бы, наверное, и дольше пялился, но мне это надоело. — Зачем явился? Первый техосмотр только через четыре месяца и восемнадцать дней. Дьявол! Я до сих пор считаю дни с момента их ухода? Плохо. Это очень плохо. Это охуеть как плохо! — Нам надо поговорить. Я что, проснулся в дешёвой мелодраме?! Может, меня ёбнуло током в мастерской, и это приход такой? — Ну, говори, раз тебе так приспичило. — Стив слишком наивен, но я-то видел, что тебе хреново. Н-да. Похоже, проснуться от этого кошмара мне не светит. — Судя по тому, во что ты превратился сейчас, тебе всё ещё хреново. И ему без тебя плохо. Вернись к Стиву. Можешь даже не извиняться, просто вернись. И почему все так любят решать за других? — Что-то мне слишком везёт на людей, которые учат меня, как мне жить и что мне делать. И почему-то всех их зовут «Джеймс». Первый упрашивал меня отдать чертежи брони военным, а потом чуть не угробил меня с помощью моего же костюма, взятого под управление каким-то русским хакером. Второй прислал мне бутылку скотча в качестве поздравления после операции — так доктор два часа орал на меня и моих «друзей», потому что ему опять пришлось меня резать и что-то там перешивать после того, как я вышвырнул эту бутылку в окно. Теперь ты со своими советами лезешь. Что будет, если я сделаю, как ты просишь? Меня прикончит Роджерс, едва я переступлю порог квартиры? Или ты сам, когда в твоих мозгах что-то переклинит? Похоже, пока я распинался, там уже что-то переклинило. Потому что только так можно объяснить то, что он сказал. — Ты — как хроническое заболевание. От тебя невозможно излечиться, и даже пока ты в ремиссии, это всё равно мотает нервы. А ещё тобой очень легко заразиться. Не хочешь возвращаться к нему, приходи к нам. — Пеппер использовала сравнение… Как там?.. — если щёлкать пальцами, это действительно помогает вспомнить. Это как-то связано с мелкой моторикой. — «Как дешёвая выпивка для алкоголика. Каким бы ужасным ни было похмелье, отказаться просто нет сил». Знаешь, она только выглядит маленькой и хрупкой. Как и твой Роджерс, который никогда не был маленьким или хрупким. Так что шёл бы ты, Барнс, откуда приехал, а я уж как-нибудь сам справлюсь. Без отмороженных недоразвитых идиотов вековой выдержки. Он пожал плечами и вышел сначала из комнаты, а потом из башни. И даже из города, как сообщил часом позже Джарвис. А я всё стоял и думал, что мне только что предлагали шанс на что-то большее, чем засыпать и просыпаться, обнимая диванный валик, и я его не просто упустил, я вышвырнул его прочь. Но я не жалел ни мгновения, потому что кому, как не мне знать, что алкоголизм надо лечить. Даже метафорический. подводя окончательный итог, хочу передать привет всем поклонникам кэпостарков и/или старбаксов, а также всем, кто просто проходил мимо. горите с нами, страдайте с нами, любите с нами, упарывайтесь с нами И МАНДАРИНОВОЙ РОЩЕЙ!