Власть заката

Утер не спит уже месяц – ровно столько прошло с тех пор, как Артур узнал правду о Мерлине. Порой усталость становится просто невыносимой, но только с первыми лучами солнца глаза старого короля, наконец, смыкаются, и он погружается в поверхностный, изматывающий сон. Но затем на замерший в предчувствии беды Камелот опускается ночь, и Утер снова бодровствует. Словно бессменный страж несет никому не нужную вахту. И старается, отчаянно старается НЕ СЛЫШАТЬ. Бесполезно. В каменных переходах замка гуляет ветер и иногда (но все равно слишком часто) доносит слабые стоны. Уже месяц с молчаливого разрешения короля никто не патрулирует подземелье, а не так уж сильно заполненная темница вымирает – некому приносить заключенным еду. Факелы уже давно догорели, и затопленное тьмой подземелье медленно зарастает паутиной. Все. Кроме узкого коридора и небольшой камеры. Здесь ярко пылает огонь. Здесь тускло светят раскаленные инструменты. Здесь тот, кто когда-то был Артуром, пытается утолить и не может сжигающую его жажду. Месяц назад принц кричал от жуткой, разрывающей душу боли – боли осознания и предательства. Теперь же он молчит. Молчит, когда уже ставшим привычным движением сжимает покрытую темными пятнами синяков шею; молчит, когда давно затупившимся кинжалом надрезает кожу и слизывает темную горьковатую кровь. Молчит, когда, преодолевая слабое сопротивление изломанного тела, медленно входит в него и двигается жестко, разрывая, словно механизм, родившийся в горячечном бреду сумасшедшего ученого. Но Артур – не машина. Днем принц тенью скользит по замку, подчиняясь давно установленному распорядку дня. И предпочитает не замечать робкий шепот и испуганные взгляды, и то, что никто не смеет посмотреть ему в глаза. Даже отец. Особенно отец. И Артур не понимает почему до самого заката. Но как только горизонт окрашивается кровью, глаза принца темнеют, а рот наполняется тягучей слюной. И Артур бежит, спотыкаясь о неровности пола, врезаясь в каменные выступы стен, в подземелье. И то, что он там видит, на мгновение возвращает ему разум – истощенное, болезненно скорчившееся тело и плавящиеся бесполезным золотом глаза. Но один взгляд на валяющийся в дальнем углу камеры труп – и ярость пробуждается снова. Он просто не в силах забыть сплетение тел и сияние обвивших их магии. Гавейна Артур убил сразу, а вот Мерлина… не смог. И сейчас, с каждой ночью, с каждым часом, минутой и секундой, узы крепнут. Узы, которые Артур уже не хочет разорвать. Однако его желание ничего не значит. У темного зеркала в светлой комнате сидит леди Моргана и пристально всматривается в себя. Ее покои ближе к подземельям, и ветер доносит до нее не только стоны, но и иступленный шепот загнанного мага. Моргана боится. Боится, что Предназначение окажется сильнее ее чар и оковы Эмриса треснут. Тогда спадет и проклятье с души Артура. С того, что от нее еще осталось….