20 июня 2014 г. в 21:26
Багровая от крови трава тихо и печально шелестела под ветром. Над полем нависло тяжелое серое небо; изредка с него срывались крупные капли дождя. Шум сирен давно стих вдалеке, лишь ветер доносил испуганное лошадиное ржание. Здесь не было живых. Тех, кого можно было спасти, уже увезли в госпиталь; остались те, кого можно было лишь оплакать. Поле мертвецов.
По полю шла девушка, слегка касаясь бледными ладонями тонких стеблей. Низ её белоснежного платья покрылся кровавыми разводами. Она ступала легко, словно не касаясь земли. Её лицо было бесстрастно, глаза печально глядели вперед. Они были почти бесцветны, с трудом угадывался бледно-серый оттенок. Девушка остановилась и повернула голову. К чему-то прислушиваясь, она закрыла глаза. Ветер засвистел в деревьях. Девушка открыла глаза и направилась в сторону. Казалось, она не видела мертвецов, не видела молоденьких солдат, чей испуганный взгляд был обращен в никуда, не видела трупы сотен лошадей, не чувствовала запаха крови...
Медленно приблизившись к солдату, она опустилась на колени и бережно перевернула его на спину. В его кителе, насквозь пропитанном кровью, чернели три рваные дыры. Девушка коснулась его лица, мужчина едва слышно застонал, закашлялся, пытаясь дышать, и едва приоткрыл глаза. Ему удалось различить спокойное бледное лицо, склонившееся над ним, искусственно белые волосы, волнуемые ветром...
— Джеймс, — произнесла девушка одними губами, но её голос прозвучал, как шум дождя. Офицер сделал рваный вдох и попытался что-то сказать, засохшая в уголке губ дорожка крови вновь заблестела. — Я побуду пока с тобой, — сказала девушка шепотом, обнимая его лицо ладонями. Девушка видела, как тяжело вздымается его грудь, как вдохи переходят в хрип. Нежным движением она смахнула слезу с его щеки. — Не бойся. — Джеймс Николлс вновь застонал, вновь предпринял попытку что-то сказать. Девушка наклонилась к его губам.
— Я... ум... ру... — прохрипел капитан, бессильно закрыв глаза.
— Я побуду с тобой, — вновь проговорила девушка.
Судорожный вдох.
— Джоуи... — слетело с пересохших губ. Девушка провела рукой по его щеке. Она улыбнулась, в этот момент из-за туч выглянуло солнце, казавшееся ярким пламенем на иссиня-черном небосводе.
— Джеймс, открой глаза, — она точно знала, что он сможет, — посмотри. — Она коснулась его груди. Джеймс вздрогнул и резко распахнул глаза. Он даже не зажмурился от яркого солнца. Он видел, как тучи клубятся, то бледнея, то чернея до самых глубин; они неслись по небу, словно кони, неслись к солнцу и разбивались о него, рассеивались от его света, исчезали... В голубых глазах отражались белоснежные облака, тянущиеся с востока и постепенно заслонявшие чистое небо. Он дышал ровно, совершенно спокойно, был так же бледен, как и девушка, но глаза блестели...
Девушка взяла его за руку и начала тихо петь. Слов было не разобрать, но вдруг её голос стал похож на перезвон маленьких колокольчиков, тихий и печальный перезвон. Перед глазами Джеймса Николлса было только небо. Постепенно шум ветра стихал, превращаясь в убаюкивающий шепот, странное гудение в голове исчезало; таяли воспоминания о войне, о поле боя, о трёх пулях, впившихся в тело. Было только солнце, заглядывающее в глаза, и облака, казавшиеся бескрайними холмами в теперь далеких родных краях. Его дыхание затихало вместе с шумом ветра...
— Мы еще увидимся, Джеймс, — пообещала девушка, губами касаясь ледяного лба. На секунду всё стихло: исчез ветер, шелест травы, испуганный стрекот кузнечиков.
Девушка отпустила руку молодого мужчины и встала, закрывая глаза. В ту же минуту небо заволокло тяжелыми тучами и хлынул дождь.
В палаточном лагере все спали. Девушка спокойно приближалась к навесу, где стояли кони. Едва завидев её, они зафыркали и тревожно забили копытами. И лишь один смотрел прямо.
— Джоуи, — проговорила девушка, наклонив голову, и касаясь рукой белого пятна на его лбу. Конь тихо заржал. Карие глаза блеснули в свете луны. Девушка нежно обняла его за голову и закрыла глаза. Впервые со щеки сорвалась и упала на землю ледяная слеза.