x x x
Летом тысяча девятьсот сорок первого года они поставили свои подписи в реестре и надеялись, что их никогда не призовут на войну. И каждый день, когда объявляли новые имена, они оставались в безопасности. Один за другим, их секрет разнесли по переулкам спокойного района, где они жили, а соседи не задавали вопросов, были ли двое мужчин просто друзьями или чем-то большим, и они хотели сохранить все именно таким. Когда произошла атака на Пёрл Харбор, когда призывать стали все больше и больше людей, они молились, чтобы война не затронула их дом. Один из них не имел веры, но другой просил, умолял, пожалуйста, пожалуйста, Боже, сохрани его в целости на фронте. Но один из них был призван в армию. У вас есть двадцать четыре часа, чтобы прибыть на базу. Если вы откажетесь, правительство будет преследовать вас. И тот, кто молился, проклял Бога за то, что он сделал. – Кас, это всего лишь на два года, – всего два года. Он хотел бы, чтобы не было вообще ни дня. Тогда Кастиэль начал молиться снова, на этот раз – чтобы призвали и его. Дин, Дин, Дин – он хотел быть рядом с ним, пока смерть не разлучит их. Когда он записался добровольцем, Дин отказался слушать это. – Нет, Кас, ты не пойдешь туда со мной. – Тогда почему ты согласился? – Думаешь, я хочу ехать? Это был конец. У них было двадцать четыре часа, в течение которых Дину нужно было прибыть на ближайшую военную базу, и они не хотели тратить время. Поэтому когда пришло время уходить, когда они молились вместе – боже, пожалуйста, да, пожалуйста, боже… Тогда они были в порядке. – Не думай о том, как долго это будет длиться, Кас. Я вернусь. – Ты будешь писать, да? Я хочу знать, что ты все еще жив там. – Я расскажу тебе все о Европе, когда окажусь там. И когда в тишине ночи Кас возвращался обратно, Дин уже ушел.x x x
Кас скучал по Дину каждый прожитый день. То же самое можно было сказать и о молодом солдате в строю.x x x
Дин ненавидел летать, и одной из причин этого была неизбежность видеть воду в сотнях миль под собой и задаваться вопросом, как долго он будет умирать, если самолет собьют прямо сейчас. Он закрыл глаза и прислонился к стальному борту самолета, не слыша ничего, кроме ревущих снаружи двигателей. Боялся ли он? Конечно, боялся – все боялись. Но это была его работа – служить и защищать, и он сделает свою работу как нужно. Поэтому он схватил свое оружие и ждал приземления.x x x
Кас хотел бы проезжать мимо загородного дома каждый день, проверяя, не горит ли внутри свет. Иногда так и было, но контур человека внутри принадлежал не тому мужчине, которого он искал. В другое время мрачная тишина напоминала ему о кровавой войне далеко отсюда, что разделила их. Соседи увидели бы его однажды и спросили, зачем он здесь, а он бы улыбался и отвечал: – О, я просто проверяю, что дом моего друга все еще на месте. Он солдат. И они бы улыбались и кивали, говорили, какой он хороший человек – оба они. И он садился за руль.x x x
Начались письма. Дин подрался за чертову ручку, но добыл одну. И он отправлял письма всякий раз, когда мог. Сегодня веселимся в Англии. Женщины здесь некрасивые. Как и мужчины. Надеюсь, у тебя все в порядке, пока меня нет. Не приставай к Сэму. Меня отправляют во Францию. Большой бой будет из-за территории. Молись за меня лучше, Кас. Я знаю, что ты можешь. Бой не был долгим. Я в порядке. Не волнуйся. Надеюсь, у тебя все хорошо. Нас снова переводят. Парни здесь хорошие, я встретил нескольких на самом деле классных. Всех дома ждут жены. Я представил тебя как домохозяйку. Кас прятал их в среднем ящике комода, под носками Дина. Много месяцев прошло с тех пор, как он ушел, но они были напоминанием, что он вернется. Он взглянул на календарь над своей кроватью: прошел почти год.x x x
Дин ненавидел войну. Она была страшной и пугающей, люди, которых он знал, умирали, в том числе те, с кем он по ночам любил поговорить о доме. Эш попал под сильный обстрел на линии фронта, ему трижды прострелили грудь. Теряя сознание, истекая кровью, криками прося о помощи, Боже, помоги мне. Поэтому когда у него наконец появилось время отдохнуть от сражений, он поднял взгляд в чистое ночное небо и задумался, смотрел ли когда-нибудь Кас в небо вместе с ним, но потом он вспоминал о часовых поясах и хмурился. Это была хорошая тема для нового письма, написанного под лунным светом. Он писал не только Касу – хотя большинство его писем уходило ему, иногда он отправлял их и своей семье. Он был уверен, что Сэм, по крайней мере, переживает о нем. Двое мужчин во всей его жизни беспокоились о нем – о чем он еще мог просить?x x x
Я ненавижу бобы. Никогда не готовь мне на ужин бобы, Кас. Сегодня я застрелил парня. Он был похож на тебя. Я был готов пойти проверить и убедиться, что это не ты. Сегодня прибыли новые ребята. Они подписались, изо всех сил желая, чтобы страна ими гордилась. Я хотел бы вернуться домой, увидеть тебя, погулять с Сэмом. Считаю дни до возвращения.x x x
Однажды ночью Кас проснулся от кошмара: он увидел Дина, всего в крови, с пистолетом, направленным в его сторону, и что-то кричащим. Он посмотрел на пустую сторону своей кровати и спросил себя, как долго они еще будут ждать его возвращения домой, и вернется ли он на самом деле домой после двух лет войны. В комнате было холодно; он лег обратно и укрыл себя одеялами. А когда он закрыл глаза, то молился Богу сохранить его в безопасности, вернуть его домой, пожалуйста, Боже.x x x
Дин слышал выстрелы все время, слышал их безостановочно. На расстоянии, рядом с собой, везде. Они никогда не затихали. Они преследовали его даже во снах, когда Кас оказался в заложниках у нацистов и был застрелен в голову без каких-либо причин, или когда Кас приехал встречать его и был застрелен нацистами на американской земле, или когда Дин полз в окопе, слыша свист пуль над собой, выстрелы минометов и крики мужчин о помощи. Он слышал, как люди рядом с ним кричали «Врача! Врача!», и грязь становилась теплее, когда он сидел там, но не знал, кто умер. Он сочувствовал семьям, которым придется услышать плохие новости.x x x
Кас всегда читал газеты. Всегда. Он должен был знать, насколько он мог, что происходит на фронте все это время. Письма были великолепны, и Дин был жив, но сколько еще будет продолжаться война? Надолго ли они застряли там? Как много людей еще должно умереть?x x x
Письма прекратились, когда Дин написал, что они заходят глубже во Францию. Кас надеялся, что просто слишком много писем пришло в почтовые отделения. Так он прождал неделю. Потом еще одну. И еще одну. Наконец, он услышал стук в дверь – он думал, это почтальон – и бросился открывать ее, но увидел за ней знакомое лицо. – Сэм. Тот держал в руках лист бумаги.x x x
Дин решил, что встретился лицом к лицу с солнцем, потому что, проклятье, это было так ярко. Он слышал, как люди вокруг выкрикивали приказы, слышал приглушенную стрельбу, и – ничего себе – это было тепло. Разве это не сыпалось со всех сторон? Люди стояли над ним, все еще выкрикивая приказы, указывая пальцами в разных направлениях. Враги, думал он, они должны быть везде. Чего они хотят от меня? – Расслабься, Дин, просто расслабься, – какой-то голос говорил ему. – Отступай, солдат. Кас, где Кас? Он был где-то там, он должен быть. Все труднее становилось дышать без него. Дин притянул мужчину, который был рядом с ним, и прошептал ему на ухо: – Скажи Касу… Скажи ему, – он закашлялся, должно быть, я заболел, подумал он, чувствуя, как что-то начинает капать изо рта. Еще больше людей вокруг кричали, и мужчина пытался уговорить его расслабиться, что все будет хорошо. Дин покачал головой. – Скажи ему, что я здесь. Сердце начало сильнее биться в груди при мысли, что Кас вернется. Слезы потекли из его глаз, боль становилась все сильнее – сейчас он снова увидит его. Он собирался домой, к Касу.x x x
Кас ехал на заднем сидении рядом с Сэмом. В его руках был кусочек металла, и он сильно хотел поскорее добраться до аэродрома. Джон и Мэри – его хорошие друзья, конечно, он дружил со всеми Винчестерами, хотя только Сэм одобрял их отношения – в тишине сидели на передних сидениях. Они тоже с нетерпением снова хотели увидеть Дина. Мэри была такой красивой в платье, а Джон был похож на чиновника из правительства. Кас надел простые рабочие брюки, как и Сэм – на этих двоих не было ничего необычного. Дину бы это не понравилось. Они бы в любом случае преодолели это, о, черт… Кас смотрел в окно автомобиля за приземлением самолетов. В одном из них был Дин. Поэтому когда они припарковались и получили доступ к посадочной площадке, они сразу узнали его, как только он показался из самолета. Мэри сломалась мгновенно, и Джон стоял рядом с ней, поддерживая ее на ногах. Сэм стоял рядом с Касом, когда Дин оказался перед ними, и он положил ладонь ему на грудь. На металле в его руках стали проявляться отпечатки его ладони.x x x
Кас начал раздеваться, едва зашел в спальню, снимая обувь, потом носки. Он посмотрел на ящик, отодвигая в сторону носки Дина и опуская взгляд на письма. И с каждым перечитанным письмом, с каждым отложенным в сторону, молчаливые слова любви заставляли его сердце взрываться.x x x
Звук выстрела раздался вдалеке; он вздрогнул. Он был дома, подумал Кас. Он дома, он дома, он дома…x x x
Букет цветов для него был куплен несколько месяцев спустя в какой-то цветочной лавке вниз по улице. Кас поблагодарил девушку за прилавком и продолжил свой путь. Дину бы они понравились – синие и желтые, удивительно, но это были его любимые цвета. – Твои глаза синие, а синий – потрясающий цвет, – сказал он ему однажды. Дин смотрел на него и был абсолютно поражен, каким фантастическим был Кас. Кас припарковал машину, и хоть он и боялся холодного ветра снаружи, он ступил на траву и нашел новый камень, стоящий под яблоней. Кас прижал цветы к груди. – Здравствуй, Дин, – прошептал он; поднялся ветер. Он заплакал, упав на колени и сжимая стебли цветов. Ему не нужно было смотреть на камень, чтобы узнать, что на нем написано. Дин был дома.