Кулаки

      - У тебя опять синяк, - констатировал факт высокий парень с сумкой через плечо. Он дождался, пока из подъезда полностью высунется голова, светящая фонарём под глазом на всю улицу. Фигура вышла молча, ничего не ответив, лишь кончик губ дрогнул в странной улыбке.       Во дворе старой пятиэтажки покоилось морозное утро, ветер приятно холодил пострадавшее око, а яркие лучи солнца, напротив, будто обжигали место удара.       Нахмурившись от бликов, попадавших прямо в зрачок, парень, в разы ниже своего заботливого друга, накинул сверху тёмный капюшон, с удовольствием отмечая его наличие. Возможно, было бы хорошо скрыть позорный жёлто-фиолетовый подтёк солнцезащитным очками, но только голова в капюшоне и не думала об этом. Парень чуть ли не гордился своим глазом, и каждый раз касаясь его рукой, нежно улыбался, а щеки наливались алым, и вовсе не от мороза.       Доставая из кармана окоченевшие провода наушников, он уловил, как до уха вновь донёсся упрёк со стороны друга:       - Ты меня слышишь? Снова и снова кровавые подтёки, - так же монотонно, как и в первый раз, уставившись на белые снежинки под ногами, сказал тот, - Эй, Юр, по всему телу. Чёрт, да уже на лице.       Внезапно остановившись, фигура в капюшоне замерла, лишь на секунду сбросив с себя сладкую улыбку, вновь надела её и, улыбаясь ещё шире, продолжила путь до остановки. Одноклассники опаздывали в школу, да и любые разговоры лучше было проводить в тёплом автобусе. Однако высокий так яростно пилил пострадавшего взглядом, упрекавшим не хуже слов, что тот попросту не дотянул до остановки. Всё-таки он был не прочь поговорить об этом - малейшие упоминания о травме разливали в груди вязкое и сладкое, как мёд, тепло.       - Да, я знаю. Зачем ты это повторяешь каждый раз? Я услышал тебя, - невозмутимо защищал свою пылающую всеми цветами радуги драгоценность под глазом. Ему было неприятно, что Свят постоянно лезет не в своё дело, вырывая его из мечтательных грёз. Особенно сейчас, когда с неба красивым сплошным потоком летят снежинки, пудрой припорошивая дороги возле поребриков.       - Что, зачем? Да чтобы… - нервно поправив спадающую с плеча сумку, задохнулся возмущением длинный, под два метра ростом, блондин, - Знаешь, если ты тряпка половая, то не удивляйся, что об тебя вытирают ноги.       - А я и не удивляюсь, - равнодушно хмыкнул капюшон в ответ.       К остановке тяжело подъехал автобус, с трудом превозмогая горы грязного снега. Дверцы открылись и впустили школьников в царство света и уюта.       - Это, правда, не дело. На твоём месте я бы уже давно заявил на них…       - В ментуру? – ухмыльнулся темноволосый парень, сбросивший с себя капюшон.       - Хотя бы в администрацию, - ни капли не разделяя веселья друга, ответил Святослав.       На этом он решил окончить небольшую воспитательную беседу, зная, что ничего своими словами не добьётся. Юра дружит с ним с пятого класса, тогда двух тихих мальчиков посадили за одну парту, и они быстро нашли общий язык. Во-первых, потому что у них было много общих увлечений, а во-вторых, - двое относили себя к «команде неудачников вся вселенная». Так как вселенная включала в себя школу, то несложно догадаться, что им попросту легче и выгоднее было держаться вместе, чтобы отбиваться от «команды идиотов». Свят всегда знал Юру настолько хорошо, что, казалось, может с лёгкостью предугадать, с какой ноги тот начнёт шагать. Низкий юноша, которого зачастую обзывали мерзким карликом, был удивительно упёртым человеком, и в то же время самым тихим и спокойным из всех. К выпускному классу он не намного вытянулся, но до самого Свята ему было ещё далеко. Именно поэтому, как считал Слава, парня и продолжали чморить, а с годами характер издёвок становился всё более жестоким. Прежде, уставив руки в боки, они успешно отбивались от местных вредителей, но только не теперь. Теперь Свят перестал понимать Юру, он чувствовал, что тот ускользает из его внимания, скатывается неизвестно куда. Блондин беспокоился за друга.       Подъезжая к нужной остановке, брюнет-таки опустил тёмную прядь на левый глаз, чтобы не иметь лишних поводов для выговора.       Сугробы и гололедица на всём пути от остановки до здания дали о себе знать, и одноклассники открыли двери школьного мрака уже со звонком на урок. Совершенно обыденное дело для этих двоих, и они лишь лениво переобувались.       - Юра? – обеспокоенный тон Свята ужасно раздражал парня с копной чёрных волос.       - Только не порть мне настроение с утра пораньше, - смешливо взглянул брюнет в глаза другу и, убедившись, что тот обиделся лишь на одну сотую, поплёлся по коридору, по пути осмотрев свою «красоту» в зеркале.       - Вот чему ты улыбаешься? – спросил Свят, устало закатывая глаза. Ему казалось, что его друга тогда очень хорошо приложили, раз тот не перестаёт улыбаться, а это в девять утра, когда большинство на этой планете недовольно ворчит о недостатке сна.       - Ты похож на жирафа, когда делаешь так, - захихикал юноша, укладывая прядь на глаз.       - Как ни странно, до меня всё доходит быстрее, чем до кое-кого, - кинул Свят и побежал по лестнице вверх к кабинету физики, на что Юра лишь хмыкнул, и вновь на его губах заиграла счастливая улыбка. Просто он решил, что сегодня точно его праздник, и ему положено радоваться хотя бы в этот день, полный розовых рюш и шоколадных конфет в форме сердца.       - Ребята, сейчас я вам продемонстрирую наглядно, как свет, проходящий через оптическую линзу… - Мягко говорила учительница физики, высматривая на своём столе что-то очень нужное, вероятно, линзу. Когда пропажа нашлась, женщина устало поинтересовалась, - У кого в классе есть источник света?       В классе тихо забормотали, создавая иллюзию заинтересованности. Юра скучающим взглядом всматривался в бедную женщину, которая вот уже пять минут не может провести показательный опыт. Ему было обидно за неё, ведь никого не интересовала подобная чепуха. Он провёл нелепое сравнение с собственным положением и вздохнул, с горечью закрыв синяк ладонью.       - Так вот же, источник. На весь класс своим фонарём светит, - загоготал один из одноклассников и поднял дружный хохот в классе. Юре тоже было смешно, и он смущённо прикрыл глаз левой рукой.       - Юра, будьте добры, сходите в лабораторную за фонариком. Мне от погоды нехорошо делается, а вы молодой, крепкий… - учительница присела, и взялась за голову.       - Ага, - вставил свой сарказм тот же одноклассник.       - Да, хорошо, - Юра был рад шансу отлучиться от реальности на несколько минут и побродить по пустой школе. Лабораторная находилась при кабинете химии, который был далеко от физики, как ни странно. Это постоянно создавало неудобства, но школьники охотно прогуливались туда. И не всегда возвращались назад в класс, так как учительница у них была дамой крайне рассеянной.       Тихо, только его собственные шаги отдаются гулким эхом по всем этажу. Мир без людей прекрасен? «Определённо», - думал он.       Парень прошёлся до основного коридора на втором этаже и кое-как устроился на подоконнике, думая, не остаться ли здесь до конца урока. Из кармана темноволосый вытащил пустой кусок картонки – небольшую валентинку, улыбнулся чему-то своему и достал из второго кармана сточенный карандаш. Пустота заполнилась беглым почерком.       - Эй, ты зачем здесь? - сзади раздались быстрые шаги, - Что с урока-то свалил? - парень подёргал за плечо своего друга, который в тот момент успел лишь ошарашено пробежаться глазами вокруг себя. Юра стоял напротив местной «Почты любви», что само по себе было любопытно и вызвало улыбку у его друга.       - Светке? - ехидно улыбнувшись, начал свой допрос Слава, - Юльке? Неужели Катьке? – притворно округлил глаза тот.       - Господи, отпусти! - парень вмиг зарделся, но смущённая улыбка всё-таки всплыла на лице. Юра почувствовал, как рука на его плече сжалась до боли.       - Ай, что творишь, придурок? – он хотел было убрать чужую руку с плеча, но Слава резко оттянул ворот футболки и укоризненно присмотрелся к светлой коже, на который красовалось фиолетовое пятно. Он хмуро взглянул на друга и смело предположил, что эти два синяка, обнаруженные им сегодня, далеко не единственные. Увидев такую реакцию, Юра заправил за ухо чёрную прядь и снисходительно хмыкнул.       - А что ты хотел? - кинул темноволосый и вспомнил, что ему так и не дали совершить своё небольшое преступление. Терпение высокого, видимо, кончилось, как и слова, поэтому он долго глухо пыхтел, размахивая конечностями.       - Да ничего! Знаешь, если тебя когда-нибудь забьют до смерти, - Юра прыснул, про себя добавляя: «…то я буду счастлив», - то не смей звать меня на помощь.       - Так я же уже мёртвый.       - Что?       - Мёртвые не просят помощи, - по-доброму улыбнулся Юра, а высокий, подняв большой палец в знак одобрения шутки, пошёл вниз по лестнице.       «А я ведь, действительно, уже мёртвый. Морально мёртвый, потому что, прибегая домой и снимая с себя шмотки, каждый раз оценивать свою «копилку» синяков и ссадин – это аморально», - подумал юноша, а на деле уверенной рукой засунул своё послание в коробку, надеясь, что «коллекция» пополнится уже сегодня.       Холл новой школы был украшен в тот день, и потому каждый чувствовал себя нелепо в этом обилии цветов и розовых сердец, вырезанных первоклашками. Сейчас никому не нужна любовь. Все ищут влюблённости. Так и парень в чёрном капюшоне медленно, привычным распахом зелёных глаз высматривал свою влюблённость. Прошло почти четыре часа с тех пор, как назойливая валентинка была доставлена в «пункт сбыта» и вполне возможно была уже на руках у получателя.       - Санёк, принёс? – Санёк сделал усилие и поглотил ком в горле, после чего повернулся к школьным дверям, непроизвольно застёгивая куртку до самого подбородка, задевая его.       - А сколько? – пролепетал тот, неуверенным шагом ступая ближе к небольшой компании ребят из трёх человек.       Первый слева был достаточно известной личностью в школе, славящийся своим отвязным характером и домом в частной зоне. Ходили слухи, что этот жилистый паренёк не имел счастья прокатиться даже на трамвае – всё в авто. Справа, усевшись на большой кондиционер, был совсем ещё юный пятнадцатилетний Толик. Мотивы его пребывания в местной банде были чисты, как снег в Антарктиде. Парню нужны были деньги то ли для расплаты с долгами пьющего папаши, то ли для больной мамаши. Он ещё не решил, но бумажки были нужны точно.       Крупная фигура посередине быстро подошла к мальчику, ровеснику Толика, и схватила того за поджилки.       - Не принёс, значит? – зло ухмыльнулся парень в рваной джинсе. Этот персонаж не нуждается в большем описании - следует знать лишь то, что волосы, ниспадавшие из-под знакомого чёрного капюшона, были вмиг убраны с лица, чтобы рассмотреть развернувшееся действо.       Дрожащего в руках главаря мальчика быстро скрутили и вынесли на улицу. Он кричал и отбивался. «Новенький, наверное», - подумал Юра. Каждый ученик в этой школе знал, что жертвами банды вымогателей становятся лишь слабые личности, а крики и отбивания, по мнению тройки, - самый явный признак слабости. Поэтому всё происходило молча. Никто не хотел получать сверхурочные за лишний шум.       Однажды попавшийся под руку тем ребятам никогда не сможет уйти из-под этой руки по собственному желанию. Из жертвы выжмут всё, что она может дать.       Маленькую тушку завели за угол и бросили к стене школьного здания.       - Делаю скидку на то, что ты ещё не успел ознакомиться со здешними правилами, - скривила рот в усмешке возвышающаяся над мальчиком фигура, - Даю время до завтра. А пока – бейте, - кинул главарь двум своим «подчинённым» и лениво оставил тех доделывать грязную работу.       Снег пошёл сильнее. Снежинки начали скатываться в белые комья, обещая высокие сугробы на следующий день. Низкое красное солнце же обещало промозглый холод, и это отчего-то вызывало хищную улыбку на замёрзших губах.       - Эй, Дор, не хочешь? – два лица обернулись с негодующим видом. Мальчишка тоже открыл ранее зажмуренные глаза и глянул исподлобья на своего третьего потенциального убийцу.       - Это не нужно, с такими скучно, он даже не отбивается, - холодные губы выпустили тёплый пар, всем видом показывая скуку хозяина, - Да и день сегодня праздничный. Всё, убирай свой зад со снега – отморозишь и не заявишься завтра. Что крайне нежелательно, сука, - он ухмыльнулся и, кажется, пробил дыру во лбу парнишки серым взглядом.       Шайка пихнула мальчишку пару раз в спину, прогоняя.       - Тоже мне, день праздничный нашёл, - вскинул руку с сигаретой Толик, явно недовольный убегающей без особых повреждений жертвой.       - Сигу потушил, мелкий, - скупо отозвался Дор, на что Толик только издал недовольное бормотание.       - У меня шесть! – поднимаясь и очищая с колен снег, выдал третий. Косые взгляды дали понять, чтобы парень выражался яснее, - Валентинок шесть!       - Ну ты и идиот, Ник, - закатил глаза мелкий, а Дор поспешил спрятать смешок за каменным лицом.       - У самих ничего, от того и беситесь, - выпустил ухмылку высокий парень, сильнее укутываясь в свою куртку, - Так ведь? – продолжил сверкать глазами местный красавчик и богач.       - Абсолютно не так, - равнодушно ответил Дор. Подобные веселухи для него были уделом мелких мечтателей, то есть дураков. Именно поэтому его всё сильнее злил тот факт, что сегодня посмели ввязать в эту дребедень того, кого обходит стороной даже директриса школы.       - Докажи… Эй! – резко крикнул Ник в сторону угла здания и свистнул, - Ты, уёбок, какого чёрта там делаешь? - Все скинули головы, чтобы увидеть наглое лицо извечной «проститутки для битья», как прозвали темноволосого, выглядывающее из-за каменной стены и даже не подумывающее прятаться. Тот даже не стоял, а сидел коленями на холодном снегу, свесив с плеча сумку, наблюдая.       Сняв капюшон с головы, юноша поднялся и направился к тройке, чем немного удивил банду.       - Понравился подарок? – вскинул бровь Юра, явно нарываясь на дерзость. Парень не успел смыть с лица зазывающую улыбку, как в него полетел первый удар в челюсть.       Не дожидаясь, пока соперник восстановит равновесие, главарь занёс ещё один кулак, который устремился в поддых. Тёмные пряди растрепались и стали похожи на сосульки от налипшего на них снега. А на колыхающемся от ударов лице застыла вымученная улыбка. Каждое прикосновение – удар ведь то же прикосновение – отзывалось мелкой дрожью в теле. Похоже на счастье, но разве можно это так называть? Это слишком, и Юра понимал это, поэтому для него это было «удовольствие». Что-то более низкое, и потому не столь страшное, аморальное.       - Какого чёрта нарываешься, придурок? Или хочешь устроить «взнос»? – рычал Дор, продолжая глухие удары по рёбрам.       - Не… - парень отплевался кровью, - Не хочу, - ещё один кулак угодил в грудь.       - Ну нахуй. Пойдём отсюда, он мне надоел, - плюнул главарь банды и направился прочь по заснеженному двору. Двое недовольно зыркнули на удаляющуюся фигуру и, пнув напоследок, развернулись вслед за ней. Зелёные глаза забегали маленькими огоньками по вечерней улице, быстро соображая что-то. Не накинув капюшона, Юра поднялся и кинулся вдогонку.       - Стой, Дор! – во взгляде читалось что-то похожее на смесь паники и мольбы, но вскоре нежные искры сменились сильным ударом в бок главаря.       - Не наигрался ещё, придурок? – заорал Дор и тут же ответил ногой в живот. Это было больно, и покрасневшие от ударов губы стали неровно глотать воздух. Но это было хорошо, просто приятно. Осознание того, что он, Юра, может злить, может сейчас быть так близко, а рваные фразы адресованы именно ему. Малой, не дожидаясь команды, продолжил бить твёрдым зимним ботинком по рукам, плечам, которые всё-таки закрывали самое дорогое от повреждений. Нет, только он может его бить. Когда это делают другие – это больно и стыдно. Юре всегда казалось, что должно быть как раз-таки наоборот, но выходило всё наперекосяк.       Высокий застал эту жалкую картину сразу, как только повернул голову влево, на запорошенную тропинку от школы. Из-за плохого зрения он не сразу разглядел лица и знакомый затылок, склонившийся над снегом, но пяти шагов хватило, чтобы рвануть к месту драки.       - Дор! Ты сука, уведи своих ублюдков! – кричал Слава, хватая за плечи друга. Тот посмотрел на него убийственным взглядом, просящим не вмешиваться.       - Юр, ты дурак? Быстро вставай! – блондин поднял тело в тёмном пуховке за плечи и заставил пойти в противоположную сторону от тройки.       - Держи в руках своего психа, сам нарывается! – крикнул Дор в спину двум удаляющимся курткам.       - На, выпей, - высокий поставил на стол чашку светлого чая и полез в шкафчик за сладким.       Юра, укутавшись в свою чёрную толстовку, жался к горячей кружке и охватывал её дрожащими руками, стараясь согреться. Всё-таки он весь промок, валяясь на снегу под чужими ударами. Пальцы осторожно нащупали фарфоровую ручку, и темноволосый отхлебнул кипятка, держась при этом как можно более невозмутимо. Словно просто зашёл к однокласснику в гости поболтать.       Слава вытащил какие-то печенья, но, поразмыслив, отложил их сторону.       - Так, побитый, сейчас будем тебя в человеческое состояние приводить, - цокнул высокий и снова полез в шкафчик. Юра глотнул чаю и лишь неуверенно хмыкнул. Тут он вспомнил, почему этот момент показался ему необычным – брюнет ни разу серьёзно не залечивал свои боевые ранения. Ведь так они дольше держаться на теле. Светловолосый открыл антисептик и, промывая ссадины, замешкался.       - Юр, расскажи мне, пожалуйста, всё, - мягко проговорил он, смачивая вату, - Я донёс администрации. Сегодня, - добавил, ссутулившись.       К его удивлению, друг продолжил тупо смотреть на оказание первой медицинской помощи.       - Ты урод, Слав, - меланхолично пробормотал Юра, - Ты урод, - повторил он. Высокий злостно сжал зубы, но продолжил врачевать.       - Как только залижем твои раны, я буду задавать тебе вопросы, - упёрся взглядом Слава, - А ты отвечаешь. Идёт? – постарался как можно дальше спрятать своё раздражение блондин.       - Что ты как с больным… - начала вздыхать сутулая фигура в чёрном.       - Да потому что ты, блядь, больной! На всю голову! – не выдержал друг и стукнул парня по колену. Тот зашипел от боли.       - А ты не лезь! Тебя просили? Тебя разве кто-то просил что-то на кого-то доносить?! – Юра выскочил из лечащих рук.Полотенце, которое было в крови, свалилось на кухонный пол, чашка с горячим чаем чуть не упала с небольшого стола. Встав, брюнет так и замер, злостно прожигая взглядом друга, отошедшего на шаг назад. Слава устало провёл рукой по лбу и вздохнул со словами:       - Просто понимаешь, так нельзя. Эти издёвки продолжаются ещё с прошлого года. А ты никогда не был тем, кто добровольно подставляется под кулак, - тут Юра нервно прыснул, понимая, как чертовски близок к неприятной истине высокий, - Помнишь, как мы раньше мочили всех, кто переходил нам дорогу? Мы же с тобой, чёрт возьми, вытащили друг друга с социального дна! Своими же руками! И что теперь? – взгляд Славы замер, словно собирая все накопившиеся вопросы и пропуская их через линзу. Так, что луч недопонимания прожигал душу. Юра поджал губы и уселся обратно на табурет.       - Расскажи, - мягко потребовал высокий, облокачиваясь о кухонную тумбу и выжидающе складывая руки на груди.       - Моя собака зарыта слишком глубоко, - тихо отозвался парень, выглядывая в окно. На улице вовсю бушевала метель, пока он сидел в тёплой кухне под жёлтым светом лампочки. В такие моменты хорошо чувствуется домашний уют маленьких комнат, но сегодня, сейчас, здесь было слишком неудобно. Блондин молчал, так же выжидающе смотря на слегка опущенную голову, с которой спадали спутанные тёмные пряди. Он понаблюдал за кружащими снежниками за окном, давая Юре минуту на размышления. Однако тишина оставалась нерушимой.       - У меня такое чувство, что я не вижу чего-то прямо перед своим носом. Как будто я дальнозоркий на оба глаза, - темноволосый усмехнулся про себя, подумав, как бы стал к нему относиться единственный друг, узнав о двух вещах. Первое, что он, Юра, влюблен в парня. Второе… А впрочем, и первого хватает. Казалось бы, уже такая обыденная ситуация – признание в «неправильной» ориентации. Сколько историй он слышал от знакомых, иногда читал такие рассказы на тематических сайтах. И вот, наконец, и для него этот вопрос встал штыком. Одно Юра знал точно – он не может потерять друга.       - Знаешь, не всё стоит видеть. Иногда так легче жить, - считая на этом разговор оконченным, брюнет пошёл в коридор, опустив голову. Он затылком чувствовал обиженный и обеспокоенный взгляд.       Юра вышел в тёмный двор, где снежинки красиво плясали в свете фонаря. Он ступал медленным шагом, наблюдая, как его ботинки оставляют вмятины на слое снега. Голова в чёрном капюшоне без воли хозяина одолевала его пустыми мыслями и неуклюжими сравнениями. Вот сейчас Юра, словно загнанная собака, которая мечется меж двух огней. С первого взгляда похоже на классический выбор – любовь или дружба. Однако для него это был самый настоящий порочный круг, пусть и о двух концах. Не найти спасения в руках друга, не раскрыться ему. И прекратить вести подобные «отношения» с главарём местной банды - выше его сил. Так брюнет и видел себя – мечущимся от друга к любимым кулакам. Снег заносил улицы и создавал идеальное полотно для воображения. Ветер подул сильнее, Юра укутался в куртку и решил, что скоро что-нибудь должно измениться.