Несомненно, мы совершаем ошибки. Каждый из нас. Всегда, даже не осознавая того. Но не все ошибки являются плохими.
Ошибкой не было и то, что девушка по имени Мэй Като сделала себе татуировку. Ей двадцать один год, а сейчас её ругают родители, словно тринадцатилетнюю. Подумаешь, сделала татуировку. Разве это не искусство? Красивым почерком под ключицами "Wild Soul". Но вот родители этой девушки так не думали. - Ты что, с ума сошла? - Боже, это уродство навсегда, ты понимаешь?! - Она, наверное, опять поспорила со своими дружками! - Я говорила вам об этом! - сорвалась девушка, терпение которой уже давно подтекало, как ржавый кран. - Предупреждала она, - возмутилась женщина, - Мы, наверное, тогда уставшие были и не понимали ничего! Жизнь - это одна длинная дорога, раскрашенная в два основных цвета: черный и белый. И очень часто говорят, что черные полосы идут дольше и их намного больше. Возможно и так. Вот жизнь Мэй состоит из длинной черной полосы, это точно. Таковой являлись пьющие родители, которые не способны были постоять за самих себя. Девочка довольно часто убегала от них, подрабатывала. Но эти ублюдки каждый раз находили её и отбирали деньги. Благо, всё это продолжалось только до пятнадцати лет. В столь молодом возрасте девица смогла накопить достаточно денег, чтобы переехать в другой город, который находился в двух днях езды от бывшего "дома". Но через пять лет они снова находят её, вламываясь в её новую жизнь и принося в дом свою грязь: долги, злоба, алкоголизм, наркотики - это то, в чем они утонули там, и то, что они принесли её в дом. - Да иди ты к чёртовой матери, идиотка! Это всё вы! - прокричала Като-младшая и тут же почувствовала боль в щеке. Всего секунда - и её запирают в её же собственной комнате для того, чтобы она "подумала над своим поведением". Но кареглазая бестия не из тех, кто будет реветь в подушку - выросла уже. Девушка максимально тихо оделась в первую попавшуюся одежду, а именно в запачканную кофе майку и мятые джинсы. В её комнате за батареей есть тайник. В нём всё, что нужно: деньги, паспорт. Забрав из тайника содержимое и поскорее запихнув его в сумку, она открыла окно и выпрыгнула из него. Не первый раз же, да и невысоко: второй этаж. А теперь нужно было быстро бежать. Быстрее, чем кто-либо другой. И тихо: никто не должен услышать этого побега. Девушка огляделась, опасаясь увидеть их сзади, остановилась, рассматривая местность, успокаиваясь, приходя в себя. Нужно быть сильнее, чем всё это: нельзя проронить и слезинки. Ещё раз осмотревшись, девушка с облегчением выдохнула: в этом месте они её точно не найдут. Небольшая тёмная улица была для неё входом в совсем другой мир, в котором можно спрятаться и быть собой, не боясь, что это место найдут. В этом месте её знают все: и новенькие, и "старички" - те кто со стажем посещения. Насколько часто она убегала?.. - А вот и он, - расслабленно выдохнула девушка, входя в небольшой круглосуточный магазин. - Челкастый, ты здесь? Блондин, волосы которого закрывали глаза, посмотрел на вошедшую девушку. - О, Мия-тян! тебе как обычно? - Кори, - обратилась она к продавцу, недовольно стукнув кулачком о кассу, -Запомни: моё имя Мэй. И убери это надоедливое "тян". Ну, и мне, пожалуй, апельсиновый сок. - Что не так? - нахмурившись, спросил он. - А ведь всё знаешь, засранец, - девушка цокнула языком и грустно продолжила, - Я из дома сбежала. - Что, опять? - возмутился парень и хотел продолжить, как девушка его перебила: - Не опять. На этот раз я больше не вернусь. - Куда же ты тогда? - Перееду, наверное. И, желательно, в другую страну. - Мы ещё встретимся? - Не обещаю. - Тогда, - парень достал из холодильника две баночки апельсинового сока и протянул их девушке, - За счёт заведения. - Балда, - девушка положила сок в сумку и, чуть нагнувшись, прошептала: -Спасибо. Тут же Мэй рванулась с места и выбежала из магазина. - Вот бы только опять на заброшку не ходила, - тихо проговорил юноша, обращая внимание на ещё одного покупателя - Вы что-то хотите? - Нет, - фыркнул парень с пепельными волосами и вышел из магазина. Девушка медленными шагами шла дальше, размышляя. Достав одну баночку сока, она открыла её и, сделав пару глотков, остановилась. Да, сейчас лучше всего было обдумать план действий, обдумать, что да как. Да вот только в голове абсолютно пусто. Происходящее не давало скользнуть в голове даже самой глупой мысли. Фыркнув, девушка пошла дальше, не оглядываясь на странный шум сзади. Сейчас ни в коем случае нельзя было стоять на месте - только вперед. Она уже сделала выбор, и, зная Мэй, можно сказать точно: если она задумала что-то, то она это выполнит. Девушка и не заметила как оказалась возле одного клуба. Да, сколько воспоминаний с ним связано. Например, тот день, когда она пришла сюда впервые... - Бармен, - одинокая девушка почти лежала на барной стойке, пустым взглядом осматривая бутылки. - Да, мисс, - синеглазый брюнет подошёл к девушке, протирая стакан. - Никаких мисс, - фыркнула Мэй, приподнимая голову. - Мне бы чего-то такого, чтобы боль залечить. Да и забыть её дня так на три. - Сейчас будет. К девушке подсела некая энергичная особа, от которой исходила аура добра и веселья. - Эй, крошка, чего грустишь? Мэй подняла карие глаза на подсевшую и тихо вздохнула. - Жизнь пошла вниз, еле добравшись до следующего этажа. Девушка ничего не ответила. Видимо, знакомо ей это. - Ничего, побудешь с нами -всё пройдет, - улыбнулась она. Като тоже улыбнулась, выпрямившись. - И мне тебе верить? - А ты попробуй. Потом скажешь, сработало ли. Кареглазая рассмеялась, принимая напиток от бармена и выпивая его залпом, и тут же зажмурилась - не употребляла она ранее алкоголь. - Что ж, - прохрипела она, протягивая руки, - попробуем. Я Мэй. - Добро пожаловать домой, Мэй, - одновременно произнесли брюнет и девушка. Или же,тот день,когда она встретила его. - Ничто не вечно, дорогая моя! - пнув деревянное изделие, русоволосая уставилась на Элли, - О, и этот стул тоже... - посмотрев на лишившееся одной ножки посадочное место, девушка все же продолжила: - Ну и фиг с ним, он тебя не достоин! Этот кабель ещё поплатится за то, что бросил такую милашку, как наша Элли, не правда ли?! Встав одной ногой на другой стул, Мэй обняла рыдающую Элли и подняла вверх стакан сока. - Конечно! - отозвались все присутствующее. "Этот клуб, - слова бармена Стива в первый день посещения этого заведения девушкой, - это второй дом. Мы собираемся здесь, чтобы отдохнуть от дневной жизни. Каждый это делает по-разному: кто-то употребляет, как Джон. Кто-то заражает всех позитивом и весельем, сам при этом отдыхая, - Брюнет взглянул на Элли. - Это место тихое, поэтому посетителей не так и много. Ты запомни: мы семья. Породнившись здесь, вне солнечного света, мы ближе чем кровные братья". - Он сказал, что я слишком веселая, - продолжала реветь Элли. Сажая девушку на бархатную поверхность дивана, Мэй добавила уже тише: - Мы семья, помнишь? Мы разные, но родные, и мы поможем тебе. - Но... - Элла, заткнись и слушай дальше. Ты ведь помнишь, что для нас ты единственный лучик света? Этот ублюдок не видит этого, ибо поглощён жизненной суетой. - Но, может быть, я и вправду слишком... - Нет. Не меняйся. Пожалуйста. Джон,-девушка указала на тридцатилетнего мужчину, попивающего текилу, - Хоть он и пристрастен к алкоголю, очень добр и чувствителен. Днём он угрюм и зол, работает в школе. Стив пишет романы, стихи. Умеет поддержать в любой момент, понимает с полуслова. Днём он отстранённый от общества и замкнутый в себе, и не может двух слов связать. Но только ты, черт подери, не меняешься! Пожалуйста, оставайся такой и дальше! - Миа-тян, - протянула Элли и бросилась обнимать кареглазую. Поглаживая рыдающую по голове, Като заключила: - И, если что, ты позови. Я этому кобелю все почки отобью, если он ещё раз сделает тебе больно. Элла улыбнулась, и по помещению прошёлся веселый смех девушек. Но такую лёгкую обстановку прервал хлопок двери и чьи-то слова с ухмылкой: - Что за лесби, девчат? Мэй отпустила Элли, выровнялась и похрустела шеей. - Мэй сто... Девушка развернулась, подошла к вошедшему парню и хорошенько врезала ему по красивой роже. Началась драка. Первая в истории "Свободой Чайки" и не последняя же. - О, какая, - улыбнулся он, вытирая кровь из-под носа. Уже познакомившиеся Ранмару и Мэй сидели на высоких стульях, пока Стив обрабатывал синяки и царапины. - Да, наша Мэй ещё та штучка, - засмеялся брюнет, - Дикая такая. - Извини, - тихо пробормотала она, направляя взгляд на пепельноволосого. - Что-что? - с усмешкой переспросил он, хотя услышал. - Нафиг пошёл, - буркнула девушка, заставив всех засмеяться. Мэй чуть приостановилась, заворожённо смотря на вход в клуб "Свободная Чайка". Это место для неё столь родное, множество воспоминаний связано с ним. И самое обидное то, что она вряд ли ещё когда-то вернётся сюда. Сжав в руке пустую жестяную банку из-под апельсинового сока, она с неким рыком выбросила её. Она ведь дикая, да? Постоянно блуждающая по чужой территории и свободная. Дикая, неприступная. Это можно и по-другому назвать. Птица в клетке, душа на свободе. Именно так: как в словах её татуировки, как в его песне. Песне рокера, звезды, в которого она влюбилась как маленькая. Но исход был ей понятен сразу: этот любовный рейс должен был разбиться, не дойдя и до середины. Кто он? Он всё. Кто она? Она ничто. Девушка подняла свой взгляд. Вот и оно, то здание, где она могла побыть одна. Так называемая "заброшка". Обрадовавшись непонятно чему, Мэй побежала по ступенькам на последний пятый этаж и выскочила на крышу. Подбежав к самому краю, вцепившись руками в перила, она нагнулась вперёд и закричала. Пусть думают, что она ненормальная. Но сил держать это в себе уже нет. После крика она медленно сползла на бетонную поверхность и заплакала. Тихо, так, словно и не плачет совсем. - Ну и чего ты плачешь, лесби? - внезапно раздалось над её ухом. Девушка аж подпрыгнула, удивившись и испугавшись. Ведь её так мог называть только ОН. - Отстань, - прохрипела она, отворачиваясь. Он сел рядом с ней, и насильно повернул к себе. - Ещё раз спрашиваю: почему ты плачешь? Девушка рассказала ему, в чём дело. - М, так может, - запнулся он,- у меня поживёшь? Девушку такое ошарашило, но она почему-то засмеялась. - Это, как я полагаю, согласие, - утвердил он. Мэй прекратила смеяться и, по-детски надув губки, сказала: - И я не лесби! Я тебя, между прочем, люблю! - и тут же пожалела о сказанном, закрыв лицо руками и приготовившись слышать смех. Но его почему-то не последовало. Не понимая, в чём дело, Мэй убрала руки и посмотрела на рокера. Тот аккуратно приблизился и коснулся её губ своими. - Ну, - поднялся он, - пошли уже. Холодно ведь.Черные полосы есть всегда, но они ведь тоже кончаются.