Элигос

После двух минут работы со Снежной Паутиной, созданной Гесером, я мог с точностью до метра определить, где находится печать. Проблема заключалась в том, что ее владелец знал, что я получил его профиль силы. Я не мог его опознать, артефакт сильно искажал поле, но связь все равно была двухсторонней, и кто бы ни владел печатью, он уже знал, что мы идем за ним. От каждого из Дозоров в оперативную группу вошли лучшие бойцы. Инквизиторы снарядили нас сферами с темной силой. - Печать Соломона сделала нашего противника бессмертным, - говорил Гесер, проводя инструктаж. – А его диких под завязку накачала силой. Эту силу нельзя забрать, и очень тяжело перекрыть к ней доступ. Поэтому действовать будем привычным методом. Добавим еще. Утопим их. Такое количество силы затормозит их. Они не сразу смогут ее поглотить, и у нас появится время обойти их защиту. Помните, они не знают, что творят. Ими управляют, поэтому по возможности будем избегать смертельных заклинаний. Действенней всего после прокачки Фриз и Опиум. На каждого дикого – одна попытка. Если вы не уверены, что сфера попадет в цель – не рискуйте. Пока Гесер готовил группу, Завулон отсиживался у меня. Бюро временно отстранило его от должности главы Дневного Дозора, заменив на Юрия, и даже получив от Хены доказательства безвредности его действий, Инквизиторы не спешили возвращать Завулона. Меня, к слову, Бюро приняло тоже весьма не душевно. Оставалось только радоваться тому, что меня не засунули в клетку. Бюро отрядило надсмотрщиков – в моей квартире «ради безопасности» их было пятеро. Озхар, будучи одним из них, то и дело хмурился и бросал на меня сочувствующие взгляды. Великий Темный мне не помогал. Не успокаивал и не подбадривал. Он мозолил мне глаза, мешая думать. Каждое его движение или слово сбивали меня с мыслей. Это раздражало. Если мы нашли сравнительно реальный способ остановить диких, то с проблемой защитной функции артефакта еще предстояло разобраться. Хена рассчитывал на меня, но я никак не мог сосредоточиться. То Завулон слишком пристально смотрит, то вздыхает, то начинает играть в гляделки с моей женой. То вдруг начинает мне улыбаться. Вот снова. Черт. Я выдохнул сквозь зубы и уставился себе под ноги. По легенде Соломон получил свою печать от ангела. Если не трактовать столь буквально, то это определенно Светлая магия. Артефакт не создает щит, не выставляет сферу отрицания. Он отводит любую опасность, работая с вероятностями. И если в Завулона, проклятого таким типом магии, полетят все случайные удары, то в нашего врага не полетит ни одно, а все нацеленные промахнутся. Я почувствовал легкое прикосновение Тьмы – словно дуновение ветра – и вздрогнул. – Успокойся, – посоветовал мне Темный. – Знаешь что… – Я прикусил губу и замолчал. Да, может сработать. – Пора снять с тебя проклятие. Темный оживился. Мне стало неприятно. Можно было представить, что только ради этого он вьется вокруг меня. А собственно, почему только представить? Так оно, в сущности, и было. – Перестань, – отмахнулся от моих подозрений Завулон. – Выкладывай, что придумал. – Мы отправим проклятие автору. Вероятность со знаком «минус» суммируется с вероятность со знаком «плюс». Проклятие не мощнее артефакта, но ненадолго его ослабит. Это даст нам возможность нанести несколько ударов, чтобы сломать защиту полностью. – Хорошо, – нетерпеливо согласился Завулон. Он не спорил бы с любым объяснением, если оно позволяло избавиться от Дамоклова меча. – Когда приступаем? – Мне нужно поговорить с дочерью. Я вышел в коридор и заглянул в детскую. – Как дела? – спросил я, отвлекая дочку от альбома для красок. Она тряхнула косичками, показывая, что я ей мешаю. – Мне нужна твоя помощь. Почувствовав в моем голосе что-то незнакомое, Надя, наконец, повернулась ко мне. Она злилась на то, что, несмотря на количество гостей, ей не уделялось достаточно внимания. – Я хочу, чтобы ты применила свою силу. – Мама говорит, что по пустякам нельзя. – Это не пустяк. Мы поможем твоему новому знакомому. – Ты про Завулона? Он ведь плохой. – Он не плохой, он Темный, – вздохнул я. – Помогая ему, ты помешаешь одному действительно плохому Иному натворить много бед. – Твой друг совершил много зла, – с сомнением сказала Надя. – И он заплатит за него. Но по-своему. А сейчас он пытается защитить нас. – Он исправился? – спросила моя дочь, и я едва сдержал улыбку. – Мы не можем его судить. Только Сумрак может. Не оставляй Иного в беде, Надежда Антоновна. Мы с матерью не этому тебя учили. – Хорошо, что мне надо делать? Пока я учил Надю концентрироваться на присланном профиле силы, Завулон под подозрительным взглядом Светы мерил шагами кухню. Мою жену, он, казалось, не замечал. Когда мы с Надюшкой появились на пороге, он требовательно на меня посмотрел. Я легко кивнул. – Когда я увижу автора, я свяжу его с Надей, она перекинет твою воронку. – Спасибо. – Завулон облегченно улыбнулся моей дочери. – Я буду твоим должником. – Какое счастье, – язвительно прокомментировала Света. Я разделял ее скептицизм. Когда все приготовления завершились, а Гесер и Инквизиторы подготовили свои команды, настала пора выдвигаться. Мы рисковали. Нас ждала ловушка, но медлить было нельзя. Собранная Инквизиторами и Темными сила беспокоила Сумрак. На нижних слоях уже заметно тянуло, и с каждой секундой ситуация усложнялась. Если начнется ураган – сражаться с дикими будет в разы труднее. – Я все хотел спросить, что сказал тебе тот предсказатель перед тем как я украл тебя? – спросил у меня Завулон, когда мы вышли на лестничную клетку. Щелчок. Я закурил. Выдохнул дым в сторону. – Он сказал, что меня убьют. Завулон медленно перестал ухмыляться. – Нет, – сказал он после паузы. – Никто тебя не убьет. Что я мог ему ответить? Только кивнуть. Конечно, никто. У меня же такие славные защитники. Темный, который сам проклят, Светлый, который очень сильно сомневается, нужен ли я ему, и Инквизиция, которая только и мечтает, что превратить меня в подопытную зверюшку. Чего мне бояться? Инквизиторы открыли порталы. Я еще раз сверился со Снежной Паутиной. Ну что ж, он был совсем недалеко. Самарская область. Тольятти. *** Максим ждал нас. Узнав его, Инквизиторы не высказали ни малейшего удивления. Гесер напрягся. Иные под его командованием приготовились к бою. Мы с Завулоном вышли из портала за несколько кварталов. Я не слышал, какую речь толкает фанатик Максим, я был занят, фиксируя его профиль. Завулон сквозь Сумрак разглядывал Темных диких, появляющихся за спиной Максима. Так много. Несколько десятков Высших Темных. Завулон был на грани перехода в свой демонический облик, когда Надежда коснулась его своей силой. Я боялся, что его вид напугает ее. Мне нужно было попросить Завулона держать себя в руках, но моя дочка справилась и так. Я почувствовал, как закипает дорожка Сумрака от Темного к Максиму. Тот поздно понял что к чему – моя дочь сделала все быстро. Завулон охнул и согнулся пополам, полностью принимая вид пятиметрового демона. «Можно!» – крикнул я Гесеру. И Иные ударили, сметая первые щиты Максима. Дикие бросились на его защиту, и мир стал серым. Снег в Сумраке напоминал пепел. Завулон вернул себе контроль и быстро пошел вперед, забывая про меня. Конечно, он хочет отомстить лично. Естественно. Я бросился его догонять, на бегу погружаясь в сумрак все глубже. Моя повседневная одежда приобрела стальной блеск и стала больше похожа на доспехи, свет в руке превратился в копье. Я ведь рыцарь. Правда, верхом на змее. Дикие Темные реагировали на атаку дозорных весьма умело. Но наш план действовал. Один за другим, они получали удары силой, с которой были не в состоянии справиться. Я мог чувствовать их боль. Их страх. Непонимание происходящего. Были ли они виноваты, понимали ли они, за что сражаются? Нет. Сумрак жрал излишки Тьмы, бросал в лица пепел, земля под ногами дрожала. Максим, под завязку накаченный силой и обвешанный амулетами, отражал удары Гесера и нескольких Инквизиторов. То и дело на его защиту вставали дикие. Но их убирали. Одного красиво припечатала прессом Ольга, другого прямо в полете заморозил Семен. Вслед за Завулоном я влетел в толпу. Несколько диких, увидев огромную фигуру Великого Темного попытались принять свои сумеречные облики. Да, они были неопытны, многие из них первый раз вступали в бой. У кого-то смена облика остановилась на середине. Весьма мерзкое зрелище. Меня оглушали звуки сражения, но пока это было единственной помехой. Никто из диких не спешил на меня нападать. Я без помех уложил одного из них, и подоспевшая Алита сломала над ним сферу и бросила Фриз. Мы кивнули друг другу, но толпа сражающихся быстро разделила нас. Уклоняясь от пролетающих мимо заклинаний, я все ближе подбирался к Максиму. Он увидел меня, и лицо его исказилось ненавистью. Воронка его собственного проклятия покачивалась над его головой, то срываясь в сторону, то снова возвращаясь. Словно не могла решить, оставаться ей или нет. Я видел Печать Соломона. Она была на массивном кольце на левой руке Максима. Он попытался ударить меня. Но артефакт предсказуемо не сработал. Я ухмыльнулся, и показательно проигнорировав потуги Максима, атаковал ближайшего дикого. Их становилось все меньше. Завулон в нескольких десятках метров от меня в рукопашную выбивал дурь из дикого, принявшего вид какой-то крылатой твари. Кожистые крылья хлопали по хитиновым бокам главы Дневного Дозора. Завулон побеждал. Ему моя помощь была не нужна, и я обратил свое внимание на Семена. Вместе мы одолели еще одного дикого – молодую женщину с короткой стрижкой. Небо над нашими головами темнело. Инквизиторы атаковали как-то скупо и совсем не зрелищно. В их исполнении бой походил скорее на истребление. Если дикого убивали, я чувствовал это. Меня мутило, но я держался. Кто-то угодил в меня файерболом. Я сбил пламя, и усилил защиту. Мы выигрывали, и это меня бесило. Я ждал какого-то подвоха. Не мог же Максим вот так вот просто ждать, когда за ним придут. Я позвал сквозь Сумрак свою жену, чтобы удостовериться, что у нее и у Нади все в порядке. Я ежеминутно проверял нижние слои, чтобы не упустить возможную подмогу для диких. Я пытался контролировать и оценивать все и вся. Я проверял, в порядке ли Завулон, и все мои друзья. И с каждой секундой предчувствие впивалось в меня клыками все сильней. Я чувствовал почти физическую боль, что мир вокруг меня изменялся. Становился тяжелее. Горячее. Я посмотрел наверх. Зря я проверял глубинные слои. Ловушка был на первом. Все мы здесь были достаточно сильны, чтобы биться сразу на третьем, мы миновали первый. Мы не проверили его достаточно тщательно. Максим завершил магический пас, и ураган прорвался к нам. Большинству Инквизиторов пришлось прервать свой бой. Теперь они пытались удержать взбесившийся Сумрак. Он сбивал наши заклинания, он срывал щиты. Дикие – награжденные сумраком – не страдали от него. Мы отступили на четвертый слой. Не все дозорные могли здесь сражаться. Некоторых пришлось защищать. Сфера отрицания, созданная Великими пока удерживала ураган, прорывающийся к нам. Но надолго ли ее хватит? Теперь путь наверх был заказан. Хорошо, что седьмой слой – снова наш мир. Плохо, что не все способны дойти и до четвертого. Великие едва продержатся на пятом. Только дикие смогут выйти. Сумрак их колыбель. Только они. Я в ужасе огляделся. Сфера уже пошла трещинами. За ее стенами кипел Сумрак. Единственный выход – забрать у Максима печать. Если бы у нас появился шанс закрыть Максима вместе с печатью, оторвать его от диких и от Сумрака. Если бы можно было придумать что-то сильнее сферы, которая из-за амулетов просто не сработала бы. Есть такое заклинание. Саркофаг. Я бросился вперед, к Гесеру и Максиму. Но что-то ударило меня. Упало сверху, тяжелое и горячее. Я перевернулся, пытаясь понять, что это за заклинание. Черная сеть. Что будет, если смешать Пресс, Тайгу и Клинок, действующий только против Света? Детское упражнение для тех, кто хочет научиться создавать свои заклинания. Я не смог сдержаться и закричал от боли, когда нити впились в кожу. Черная Сеть давила, не давая вздохнуть. Я опустился на колено, затем, не выдержав давления, рухнул вниз. Руки дрожали от напряжения, но все, что я мог – бессильно впиваться пальцами в землю, царапая ее ногтями. Сила хлестала из меня, словно кровь из десятка сквозных ран, я чувствовал, как ее поглощает шипящий Сумрак, и ничего не мог сделать. Сеть впивалась в меня, раскаленная и тяжелая. Повернув голову, я нашел взглядом Завулона. Его не задело. Никого из Темных, кто был рядом не задело. Да и не должно было. Это заклинание против Света. Пьющее Свет. Завулон что-то быстро говорил, я видел его Силу так же, как собственную, покидающую меня. Его Тьма горела от ярости и страха. Из-за гула в ушах я не слышал, какое именно заклинание он плетет, но каким бы оно не было – оно не помогало. В глазах потемнело, и я остался наедине со своим ужасом. Глотая боль, я дернулся еще раз, пытаясь применить ту магию, что у меня еще осталась, но сеть выпила и ее, и обессиленный, я рухнул глубже в Сумрак, теряя из вида друзей и врагов. Завулона, открывшего рот в беззвучном крике, побледневшего Гесера, размытые фигуры Инквизиторов и торжествующего Максима. Гесеру захотелось зажать уши руками. Злой крик Великого Темного едва не оглушил его. Сомкнув брешь в защите, Гесер посмотрел на диких. Многие уже потеряли силы, их усыпленные Опиумом тела светились в Сумраке голубоватым постепенно угасающим пламенем. Но и тех, кто еще стоял на ногах хватало. Удерживая собственную силу и боль, Гесер обрушил удар на Максима. Хена и подоспевшие Инквизиторы поддержали Великого Светлого. Арсенал Серых был велик, но вперед вырвалась Плеть Шааба, и обвила Максима огненной змеей. Он с трудом скинул ее. Его запасы силы истощались. – Сдавайся, – прогремел голос Хены. Аура Максима вспыхнула пониманием. Он остался один. Последний дикий, усыпленный заклинанием, рухнул на землю. Печать стала бесполезной. Она больше не защищала, и ей некем было управлять. В руке Максима блеснула Минойская Сфера, под ногами раскрылся портал. – Нет больше вашего любимого выродка. Не будет ложного Света. И фальшивых Мессий, – сказал Максим. Плеть Шааба пролетела над его головой, но поймала лишь пустоту. Зарычав от бессильной ярости, Завулон в обличие демона, ударил когтистым кулаком в стену здания, в сумраке превратившегося в изъеденные временем ветхие опоры. – Мы найдем его, – негромко сказал Гесер. Завулон отвернулся. Хитиновые пластинки на его спине поднимались и опускались в такт тяжелому дыханию. – Нет нужды, – негромко сказал подошедший Хена, выразительно глядя на то место, где раньше стоял Максим. Портал вновь был открыт. Резко обернувшись, Завулон приготовился нанести удар. Мертвое тело Максима вылетело из портала и рухнуло на землю. – Великий Мерлин, – протянул Гесер. Из нижних слоев сумрака медленно выползал змей. Завулон узнал знакомые светлые глаза, форму чешуи и роговые наросты, вот только профиль силы был ему не знаком. Инквизиторы все как один отступили. Когда, наконец, гибкое тело полностью выбралось из портала, исполинский змей обернул вокруг себя кончик хвоста, склонил голову к земле, еще шире раскрыл свою пасть и вытолкнул раздвоенным языком человеческое тело, бережно удерживаемое в клыках. – Антон? – позвал Гесер, пытаясь утаить от сумеречного гостя подвешенный Фриз. На всякий случай. Великий Светлый смотрел и не узнавал лежащего перед ним человека. Заклинание, попавшее в Антона, выпило из него весь Свет. Городецкий вздрогнул. Медленно поднялся на ноги и в полной тишине несмело шагнул к Завулону, возвышающемуся над всеми на несколько метров. – Эй, – попытался улыбнуться Антон. – Это же я. – Это ты, – прорычал демон. – Ты Темный. Антон кивнул. На подгибающихся ногах он прошел еще немного, а потом опустился на землю. Завулон подхватил его и поднял на уровень глаз. – Теперь я даже и не знаю, что попросить на Новый год, – выдохнул глава Дневного Дозора. *** – Максим хотел мира без Тьмы, – заговорил Старший, аккуратно помешивая свой кофе. – Когда Гесер получил Абсолютную Светлую, Максим окончательно уверился в состоятельности своей идеи. А потом, найдя артефакт, он узнал, что отец будущей Мессии – потенциальный Темный огромной силы. Сначала он хотел обрести над Антоном контроль, потом, потерпев поражение, он решил, что Свет не может рассчитывать на Абсолютную, рожденную от дремлющей Тьмы. Поэтому он попытался убить ее. И Антона. Вскоре его знания стали достоянием Инквизиции. Хена поднял взгляд на собеседника. Озхар сидел напротив него. Он не произнес ни слова с самого начала их встречи, бледный, вспотевший, он не обращал внимания на людскую суету вокруг. В кафе, в котором устроились Инквизиторы, играла негромкая рождественская музыка. В такт ей Хена постукивал пальцами по столу. – Мы могли бы остановить его гораздо быстрее. И ты понимаешь это не хуже меня. Но мы решили посмотреть, что будет дальше. Это не такая уж плохая идея: убрать его. Ведь так? Высший Темный, воспитывающий Абсолютно Светлую. Городецкий в любой момент мог оправдать свое сумеречное имя. Кто знал, что там у него в голове. В целом, он был белой вороной. Инквизиция давно косо смотрела в его сторону. Особенно одна группа Инквизиторов, я прав, Озхар? Маг не ответил, но Старший и не рассчитывал на это. – Я думаю, Инквизиторы решили подстраховаться. Если бы Максим не справился, они бы убили Городецкого сами. И свалили бы это на Максима. Городецкий и не догадывался об этом. Он был полностью поглощен решением проблемы с дикими, и не ожидал бы такого от союзников. Если подводить итог, Максим со своей армией оказался отличным отвлекающим маневром. Все внимание Антона было сосредоточено на нем. И он не смог бы отразить удар. Так и получилось. С Черной сетью. Кстати, заклинание было выполнено мастерски, поздравляю. – У вас нет доказательств, Старший. – Озхар, я тебя ни в чем не обвиняю. Наоборот. Это был красивый ход. Ударить в Антона первым, не дать этого сделать остальным. Ударить его таким заклинанием, которое оставило бы его в живых, но обратило к Тьме. В твоем распоряжении были десятки других, которые гарантировано убили бы его. Но ты выбрал Сеть. Скажи, зачем? – Я хотел, чтобы Завулон хоть ненадолго почувствовал то, что чувствовал я, потеряв дорогого человека. Но я не разделял идей Бюро. – Похоже, нас в Бюро таких двое, – ухмыльнулся Хена. – Я рад, что у меня есть союзник. Видишь ли, мне интереснее посмотреть, что же будет в конце. – Значит, мы будем шпионить? И пытаться защитить Антона от новых нападок наших коллег? – Озхар покачал головой, словно сама идея казалась ему абсурдной. Хена посмотрел на наручные часы. – Я опаздываю. Ты пойдешь? – Нет. Сразу к Шведу. – Ну, передавай ему привет. И напомни, что он обещал мне подледную рыбалку. – Хорошо. – С наступающим, Озхар. – Вам того же. Озхар посмотрел на свою чашку чая и отодвинул ее от себя резким движением. *** Новый год решили отмечать вместе. Гесер забронировал банкетный зал, запретил гостям использовать магию, поручил Илье оформление, а Завулону – продовольственный вопрос. В целом, вышло не так ужасно, как я боялся. Пока что Темные и Светлые вели только риторические бои, а в перерывах между раундами выпивали и закусывали. Хена сидел в углу зала и взирал на это сборище благосклонным взглядом. Надя пыталась утащить Медведя на танцплощадку. Медведь смущался и что-то бормотал. Но моя дочь всегда получала то, что хотела. С удивлением для себя я заметил, что не меня одного веселят попытки Медведя подстроиться под движения маленькой девочки. Ведьма Алита пыталась удержать улыбку, но тщетно. Ольга беседовала с Гариком, Гесер пытался доказать Илье, что его способ употребления какой-то гадкой на вид настойки самый правильный. И вовсю демонстрировал свои умения. Завулон бесшумно опустился на соседний стул. – Что скучаешь, Антошка? – Да вот, пытаюсь поймать настроение. – Я чувствую, как крутятся шестеренки в твоем черепе. О чем волнуешься на этот раз? – Как только восстановятся нижние слои Сумрака, к нам явится Светлое Зеркало. Так что прости, что я не праздную вместе со всеми. – Гесер уже отправил запрос на перевод сильных Светлых из других городов. Если повезет, то все обойдется. Ты точно не хочешь ко мне в Дозор? – Мы уже говорили об этом. Тебе и так учеников сейчас хватает. – Мое предложение в силе, если передумаешь. – Пока свободный полет меня вполне устраивает. Завулон посмотрел куда-то в сторону. – Я всю боюсь, как бы твоя бывшая жена меня не прокляла. – Она в этом деле, конечно, мастер. – Хорошо, что ты был со мной еще до ее знаменитого «Пусть никто никогда не полюбит тебя». Его, кстати, твоя дочь случайно развеяла. Я не просил! – Хватит меня обсуждать, – сказала подошедшая Света. В руках она держала пачку бенгальских огней. Завулон внезапно заинтересовался узором пакета. Я виновато посмотрел на волшебницу. – Мы… – Ой, ладно, – отмахнулась она. – Я не буду портить праздник. Не бойся. Света протянула мне бенгальский огонь, но проигнорировала Завулона. Я любил ее, но, видимо, недостаточно. Оставалось надеяться, что она когда-нибудь меня простит. У нас с ней осталась масса нерешенных проблем. И мне оставалось только надеяться на лучшее. Когда она отошла, Великий Темный расслабился и обнял меня за плечи. – Как она? – Она? Слишком счастлива, что все живы, чтобы злиться на житейские мелочи. – Ну, ничего себе мелочи, – непоследовательно обиделся маг. Хищно улыбнулся. – Что ты мне подаришь? – Ты вроде бы говорил, что тебе ничего не нужно. – Я же Темный. Я соврал. – Ага, жадный Темный. – Я посмотрел на него. Его глаза были цвета ночного неба, спрятавшего за тучами луну. Я смущенно отвел взгляд. Подумал, сегодня я его поцелую. – Вот что, надень. – Завулон протянул мне мой старый амулет – камень змеевик. – Не думаю, что он мне понадобится. – Зато символично. Смирившись, я взял у него камень. Он холодил кожу в вырезе рубашки, но мне стало немного легче. Когда часы отбили двенадцать раз, мы подняли наполненные бокалы. Мы поздравили друг друга. Надежда благосклонно подарила мне один танец под песню Бориса Гребенщикова, и я, наконец, почувствовал себя счастливым. Я был со своей семьей.