***
После победы над Геей
Октавиан работал. Это можно было легко понять по пурпурным отблескам на статуях Храмовой горы. Парень стоял перед алтарем в храме Юпитера и бормотал какие-то слова. Затем он поднял руки и алые молнии засверкали над алтарем. Тогда парень взял нож с резной рукоятью и вспорол ни в чем не повинного плюшевого мишку. Краем глаза он заметил какое-то движение и, не закончив ритуал, поудобнее перехватив нож, обошел алтарь. Храм был открыт ветру со всех сторон, а высокий свод подпирали мраморные колонны. За одной из них мелькнула рыжая копна волос и Октавиан опустил нож. Он знал, кто пришел. - Привет. - Тучи над храмом окончательно развеялись, давая понять, что авгур упустил время для предсказания. Рейчел осторожно выглянула. - И чего ты прячешься? - он насмешливо улыбнулся. - Потому, что я не должна быть здесь, - она зашла в храм и оглянулась. Место было действительно впечатляющее. Высокий позолоченный сводчатый потолок, казалось, отражал небо. А мраморный пол, с мозаикой и надписями был достоин витрины лучшего музея. Октавиан нахально протопал по выложенному камнями пророчеству, словно показывая, что тут он полноправный хозяин. Рейчел лишь в изумлении осматривалась. - Ну и зачем ты сюда явилась? - он сделал недовольную мину, хотя в душе был безумно рад, что она пришла. - Ну... -Рейчел почесала веснушчатый нос, - обмен опытом и все такое. - Чтобы великий римский авгур делился знаниями с граекусом? Рейчел обижено надула губы: - Все римляне почитают оракулов, ты первый такой... - Какой? - Такой противный! И грубый! Октавиану словно дали под дых. Он, конечно, действительно был немного груб и заносчив с ней, но... - Я не умею быть другим, - тихо проговорил парень. Теперь под дых дали Рейчел. - Как так? Ты просто не можешь быть таким всегда. Он не ответил. - Почему? Октавиан уставился на нее: - Почему что? - Почему ты стал таким? Ведь должна быть причина. Он с сожалением осмотрел алтарь, который был покрыт набивкой игрушек. - О, причина была. И не одна.***
Мягкий огонь камина был единственным источником тепла и света в крохотной уютно обставленной комнатке. Светловолосая женщина сидела в кресле, возле яслей, и покачивала их ногой. Внутри мирно сопел малыш. Внезапно, яркая вспышка света озарила помещение и у детской кроватки появилась девушка. Она была обута в котурны - кожаные сандалии на высокой подошве. На голове, изящно вплетенный в волосы, переливался лавровый венок. - Я - посланница Аполлона, - девушка положила руку на малыша и тот заплакал. - Твой сын будет великим авгуром, правдивым оракулом Рима. Но жизнь его будет полна насмешек и издевательств. Отдай его в Лагерь Юпитера в возрасте одиннадцати лет. Она повернулась, собираясь уходить, но, вдруг, вспомнив что-то, взглянула на все еще плачущего ребенка. - И имя ему - Октавиан. Аполлон сказал, что парень будет похож на Октавиана-Августа Цезаря. - девушка, прищурив глаза, взглянула на мать, - И воспитай его правильно. Исчезла посланница так же стремительно, как и появилась.***
Мальчик лет семи, со светлыми волосами сидел у дома и играл. Мать стояла на крыльце и задумчиво смотрела на сына. Какая-то девчонка подошла к мальчику и присела рядом: - Привет, хочешь поиграть с нами? - она указала рукой на толпу ребятишек, весело бегающих по улице. - Привет, я... - Октавиан поймал строгий взгляд матери и потускнел, - вы все недостойны меня, я буду величайшим авгуром, а вы - простолюдины. - сказал он вялым голосом заученные слова. Мать улыбнулась. - Ну и ладно. Чудной ты какой-то. - девочка встала. - Чудной он какой-то, - кричала она, мчась к друзьям. - Чудной, чудной, - дразнили ребята. - Вы, вы не понимаете, - кричал Октавиан в ответ. Но его, разумеется, никто не слышал.***
Октавиан был первый из полубогов, кого в Лагерь Юпитера привела мама, да еще и за руку. - Будет величайшим авгуром, - объясняла она претору, в то время, как одиннадцатилетний мальчик осматривал Принципию. Из казарм высыпали жители Лагеря и вовсю глазели на мальчишку. От стыда Октавиан был готов провалится сквозь землю. - Ладно, берем, - недовольно изрек претор, разглядывая худощавого парня, - в пятую когорту. - Он еще прославит пятую когорту, - многообещающе сказала мать, прежде чем исчезнуть на всю оставшуюся жизнь. Она вверила сына Лагерю, покинув его навсегда.***
- Октавиан, - громко звал центурион пятой когорты, - все опять ждут только тебя! Парень, красный от смущения, вышел из казармы и бросился на свое место в строе. Виа-Принципалис сотряс громкий хохот.***
- Я не буду участвовать в военной игре, - в сотый раз повторил Октавиан. - Будешь, иначе ты просто не достоин звания легионера., - в сотый раз ответил центурион. - И это еще будущий великий авгур, - едко подметил претор. Они втроем стояли у Преторианских ворот. Все остальные уже формировались в строи на Марсовом поле. - Октавиан, пойми, не все великие сразу ими становились. Если бы не твоя семья - тебя бы тут не было. Без связей - ты никто. Октавиан шумно выдохнул: - Ладно, но биться я не буду. - Его не переспоришь, - протянул претор, - оставайся здесь и вычисти конюшни. Не сиди без дела. - Вителлий! - громко позвал центурион. - Присмотри вот за этим. Он должен вымыть стойла.***
- В связи с тем, что наш предыдущий авгур погиб, я вынужден назначить толкователем Октавиана, - претор поморщился при последних словах. Сенат громко зашумел, отвергая его кандидатуру, но выхода не было. - Но я же ничего не умею, - запротестовал парень. - Научишься, - отрезал претор.***
Октавиан стоял в окружении всего Лагеря, рядом с Рейной, а им навстречу шагала Рейчел Элизабет Дэр с Гроувером. "Она настолько же нахальная, насколько и грозная. И настолько грозная, насколько и красивая" - подумал он.***
Октавиан вынырнул из воспоминаний и посмотрел на Дэр. Ему было нелегко ей все это рассказывать, особенно последнюю часть. - Тавви, значит я нахальная, грозная и, - она запнулась, - красивая? Парень промолчал. "Она назвала меня "Тавви"? Прежде никто меня так не называл". Рейчел подошла к Октавиану: - Знаешь, измениться можно в любой момент, стоит только захотеть. То, что она сделала после, было сюрпризом даже для нее самой. Она прижалась губами к нему. От него пахло мятой. Октавиан ответил на поцелуй. Притянув Рейчел ближе, он запустил руку в рыжие кудряшки и вдыхал запах засохшей краски. Время потеряло значение. Они бы наслаждались друг другом вечно, если бы не вошла Рейна. - Октаваин, распотроши ми... Что вы тут делаете? Они отскочили друг от друга, как пойманные школьники. - Вы вообще в курсе, что ни оракулу, ни авгуру нельзя находиться в отношениях? - она смотрела с упреком. - Значит, я не хочу быть авгуром, - заявил Октавиан. - А я - оракулом. Мне это уже вот где сидит, - Рейчел указала на горло. - Об этом будете говорить с Аполлоном, а сейчас, Рейчел, как ты сюда попала? - Через тени, с Миссис О'Лири, - смущенно проговорила та. - Немедленно возвращайся назад. Дэр, покорно опустив голову, ушла, бросив короткий взгляд Октавиану. - Рейна, пусть это останется между нами, - сказал парень. Претор подняла вверх одну бровь: - Ну разумеется. Только, Октавиан, будь благоразумен. - Я знаю, Рейна, - вздохнул он.