Мальчик в шкафу

Этот невидимый мальчишка не может не приносить проблем. Вот с тех самых пор, как его подкинули. Честно. Это же с ума сойти! Вот и опять. Забираю Дадличку из школы и слышу от него: - Мам, я сегодня у школьного психолога был. Она сказала Гарри имя можно дать. - Какому Гарри? - Не понимаю я всю глубину проблемы, размышляя о том, как там негодник в своей секции бокса. Синяк-то у него от того, что стоял, разинув рот, тренера слушал, а тот демонстрировал серию ударов по воздуху. То-то удивился, наверное, бедолага, когда воздух в ответ ойкнул. Ну да пусть спасибо скажет, что сдачи не дал. Мне Вернон долго припоминал эпично-катастрофические последствия просмотра "Супермена". - Ну, невидимому мальчику. - Недолго думает и приводит еще несколько синонимов, чтобы мама поняла уже, - паршивцу, гаденышу, мальчишке, Грегуару. Ну, мама! Ну, моему брату же! Я обмерла. Потом попыталась успокоиться и собраться с мыслями. Усадила своего малыша на ближайший заборчик и присела так, чтобы оказаться с ним на одном уровне: - А что еще сказала психолог? Дадличек нахмурился, уморительно серьезно пытаясь воспроизвести не только слова, но и выражение лица неизвестной мне женщины: - Не надо бояться дать имя невидимому другу. Ох ты ж, гм. - Радость мамочкина, а как ты вообще попал к этой тетеньке в кабинет? Мой карапуз теперь обезьянничает папочку, всплескивая короткими пухлыми ручонками: - МаТу! - младенческая привычка сокращать мое имя. Догадайтесь, это сокращение от какого обращения? Я уже говорила, что от паршивца одни неприятности? - Ну ты сама разрешила! Точно. Подписывала разрешение на стандартные тесты у детского психолога. Поди откажись - он же выявляет случаи насилия в семье. Скажешь нет, обретешь проблем по самые гланды с Детским сервисом. Но зато теперь вот, кажется, мы обрели проблемы с психологом. Что она подумала о нашей семье, услышав бред про невидимого мальчика? Эх, Дадли! И ведь объясняю, объясняю, что при посторонних о брате разговаривать нельзя. Нельзя даже смотреть в его сторону! Пятый год же уже ребенку! Мальчишка, который паршивец, в его возрасте очень хорошо знал, кому и что сказать, чтобы получить желанную конфету. И когда чужие в доме гостили, научился уходить либо в сад, либо в свою каморку. А правда, как так получилось, что серую приблудную кошку мы окрестили быстро, а у пацана до сих пор только какие-то обзывалки? На кличку условно похоже только мое "Маугли". На ужине, рассказывая мужу о приваливших проблемах, опять подняла этот вопрос. Еще и удивилась, что в списке "обзывалок" у Дадлички оказался Грегуар какой-то. Мой бесчувственный бегемот пожал плечами и сказал ужасную вещь, от которой меня словно изморозь покрыла: - Так ты ж его Грегуаром и звала. Дурацкое имя, я тебе и тогда говорил. Я всегда сокращал до Грега. Но вообще мне больше нравилось, когда ты его Чарли называла, в честь принца. - Я называла его Чарли? Когда? - Да всю дорогу. До самого того момента, пока мне ножи в зад не прилетели. - Ножи? В зад? - Тут я вспомнила фотки. А, вот он о чем. Я тогда так испугалась, что от шока сама же поверила в то вранье, которое выдумала для полиции. А потом ошарашенно разглядывала проявленные снимки и слушала Вернона, как в первый раз, словно это не со мной было. - А потом я его Грегуаром звать начала? - Да, через месяц примерно. А весь месяц злилась на него и вообще по имени не обращалась. Захотелось заплакать, жалея себя и подкидыша. Ножами он явно несознательно управлял. Целил-то в тортик. Вот только я совершенно не помнила ни процесс выбора имени, ни как обращалась к мальчишке "Чарли" или хотя бы "Грегуар". Нормальное имя, что Вернону не нравится? - А когда я перестала его "Грег" называть? - Да как Дидиккинс в школу пошел. Вернулась от Фигг вся встрепанная, лицо бледное. "Воняет там," - говоришь, а сама ну прямо не своя. Я не стал допытываться. Неужели не помнишь? Там еще в дверь кто-то звонил, я подошел, а уже нет никого. Еще подумал, что ты обычно не в состоянии так быстро коммивояжеров выпроводить. Все время ведь с ними в дискуссию вступаешь, когда нужно просто резко и неожиданно дверь закрывать. Чтоб нос на двери остался. - Ага, чтоб иск получить. Потому я и не люблю, когда ты дверь открываешь. - Хм. - Я совсем этого не помню. Ты хоть понимаешь, что это может значить? - Что те, кто подбросил нам мальчишку - рядом. Наблюдают. - И никогда никуда не уходили. - Эксперимент ставят, ссссук... - Вернон! Не при детях. Дети сидели притихшие. И если Ди-ди просто хлопал глазенками, то подкидыш выглядел изрядно ошарашенным. - Я пирожное есть не хотел. У Фигг. В тот день. Оно горчило. А она заставляла. Пришла мама Туни и сказала, что мы больше в тот дом не пойдем. А потом мы пошли, а она меня по имени не называла никогда. А Фигг меня называет Гарри. - Гадкое, простонародное имя. Чарли куда лучше. Или хоть Грег. - Поджала я губы. Не хватало еще, чтобы чокнутая старуха давала имя моему подкидышу. Вот ей подбросят, тогда и пусть именует, как хочет. - Мне нравится Чарли. Можно, меня так теперь всегда будут звать? - Парень, ты слышал, о чем мы только что говорили? Не хочу тебя пугать, но выходит все так, что в любой момент мы забудем этот разговор. Понимаешь? В глазах мальчишек тут же блеснули слезы. У Чарли - от огорчения, у Дадлички - из солидарности. Он у меня такой чувствительный и отзывчивый мальчик! Я тоже сидела на слезах. Защитить нас было совершенно некому.

***

Вернон ушел куда-то на ночь глядя, хлопнув дверью. Чарли попытался гипнотизировать взглядом ножи, получил по макушке, ложку (для более безопасных экспериментов) и направляющий в гостинную профилактический поджопник. Дидиккинс в приказном порядке был отправлен спать. Мы смотрели на ложку. Думали. Думали. И придумали. По крайней мере, я придумала. В смысле, я не придумала ничего лучше, чем позвонить Эрни. И пусть только попробует что-то у меня стырить, клептоман чертов! Эрни приехал, потаращил глаза. Согласился, что проблема не тривиальная. И сделал естественный для него вывод - надо пыхнуть. Я сказала: "Нет". Но была послана. Эрни пыхнул. Впал в нирвану. И заявил, что мальчика видит. Я уточнила - того ли он видит мальчика? И что было в косяке? В ответ была послана. После чего Эрни разложил иголки по журнальному столику, пошаманил над краской, уверенным движением подгреб к себе мелкого и мрачным готическим шрифтом выбил ему на левой руке татушку: Чарльз Вернон Дурсль. - Потому что если не помнишь, как зовут вещь, ее надо надписать. С мальчиками то же самое, - пояснил мне Эрни в процессе работы. Я материлась на его креатив, но творить не мешала. Нанесение татухи - дело не быстрое. Я сидела, ходила, волновалась за мужа, костерила Эрни, припоминая ему ворованные запонки (в ответ добилась только пафосного: "Молчи, мелочная женщина", произнесенного сквозь зубы и новый косяк). Внезапно из кухни донесся грохот и рев Дадлички. Я бросилась туда на предельной скорости, доверив Эрни заканчивать тут в одиночестве. Оказалось, в открытое окно пролезла кошара миссис Фигг. И они с Ди-ди, который прокрался на кухню за печеньками, друг друга запалили. Сперва сынуля прыгнул на "кисю" сверху и ухватил за хвост, как привык поступать с миссис Грей. А потом "кися" показала сынуле, что у ее вида бывают зубки и коготки. И когда я увидела результат... Черт! ****** *** ****** ***** ***** *****!!! Покусала сына кошка знатно. Я испугалась. Очень испугалась. Тварь забилась под стол и шипела. Я визжала, тыкала под стол шваброй со всех сил и боялась Дадличку взять на руки - он, весь в крови, укусах и царапинах, спрятался за меня и ревел во весь голос. Утешало только, что умирающие так не голосят. Прибежали Чарли и Эрни. Эрн метнулся вызывать скорую, а подкидыш, сжав зубы, скинул майку и ловко поймал в нее злющую кошатину. Подумал и замотал еще в несколько полотенец. - Пирса кусала собака, так врачи велели ее привезти, чтобы на бешенство проверить. Иначе сорок уколов в живот, - очень серьезно пояснил он свои действия. Мальчишка всегда с болезненным любопытством наблюдал за жизнью и играми других детей. Его памяти можно было доверять. Меня трясло. Приехали врачи. Я попросила Эрни дождаться Вернона. Не хотелось оставлять Чарли одного в пустом доме. Да еще после такой встряски. Но продержали нас в больнице не долго. Обработали укусы и царапины перекисью, вкололи два укола Дадли и один (с успокоительным) мне, да столпились перед клеткой с кошкой. "Снежинка" - как было написано на ошейнике - рычала, словно снежный барс, и грызла прутья. Как-то верилось, что со временем вполне себе перегрызет. Прибежавший ветеринар сообщил, что это совершенно новый вид, неизвестный науке. Спросил, где такие водятся, и начал вслух грезить о научных исследованиях. Я посоветовала все записи и улики дублировать, чтобы инопланетяне не утащили. На что доктора посмеялись, вызвали мне такси, посоветовали дома свертеть надежную шапочку из фольги и ждать, когда отпустит. Если к утру действие успокоительного все еще не завершится и желания снять шапочку не возникнет - вызывать врача. Потому что на лекарства бывает индивидуальная непереносимость, а они за меня отвечать не хотят. Шутники. Дома меня ждал взволнованный старший сынок (теперь уж надписан как "Дурсль", не откажешься от него) и дрыхнущий на диванчике в гостиной Эрни. По журнальному столику были разбросаны всякие штуки для тату, 4 узких диктофона и упаковка микрокассет к ним. Чарли сообщал новости по классической схеме. Сперва плохую: "Папа как узнал, где вы и почему, схватил ружье и побежал к миссис Фигг. Недавно совсем. Вы минут на пять разминулись". А потом хорошую: "А Эрни мне предложил красивую картинку набить! Смотри!" Счастливое возможностью похвалиться дите перевернуло левую руку тыльной стороной (имя кололи на той стороне руки, что погрубее). И вот на тонкой детской коже, поверх просвечивающих вен, этот уб... скотина наколол какую-то стремную страховидлу - череп, из него ползет змея и вокруг все в розочках. Ну все, Эрни, хана тебе. - Я сам картинку выбирал, - продолжал хвастаться бестолковый мальчишка, - череп - это мысли. Всехние: мои, твои, папы Вернона и Дадлика. Змейка защищает. А розочки - для красоты. Паршивец погладил "змейку" и зашипел ей что-то явно на нечеловеческом, возможно даже на неземном языке. Рисунок плавно извивался в такт словам. Захныкал Дадли. Он тоже хотел себе картинку. А врачей и уколы - не хотел. На улице, через два квартала (даже точный адрес знаю), раздался ружейный выстрел. Я отбыла в спасительный обморок.