Вынужденные меры

Россыпь родинок на шее Стилински гипнотизирует Дерека, и он, поддавшись соблазну, мягко проводит по ним кончиком языка. Стайлз поначалу блаженно улыбается, но стоит альфе спуститься чуть ниже, к ключице, он дергает плечом и, выныривая из-под Дерека, скатывается куда-то на пол, чтобы сбежать в душ. Оборотень тяжело рычит, порываясь кинуться следом, как тут скрипит щеколда ванной двери. Ломать что-либо в квартире Стайлза строго запрещено, иначе несносный паренек огреб бы по самые яйца. Это бесит. Это, черт возьми, самое глупое и непоследовательное, что есть в Стилински, учитывая, что таких вещей в нем полно и выбрать что-то одно почти невозможно. Стайлз стесняется секса. У сына шерифа невероятно ограниченная половая жизнь: порно, причем гетеросексуальное, и представление обнаженной Лидии Мартин. Но теперь у него есть Дерек, который себя считает лучше рыжеволосой стервы по нескольким пунктам, а на путь истинный Стайлз не сдвинулся ни на йоту. Целовать его можно только в область лица, руки не распускать. В представлении Стилински залезть под футболку, будь то общественное место или тихий лофт стаи - дикарство, а фетиши, даже самые безобидные - аморальное поведение. И то, что у них происходит в постели, назвать сексом будет кощунством. Дерек хочет растянуть его сам, не только пальцами, хочет покрывать поцелуями каждый миллиметр восхитительной кожи, следить, как карамельные глаза мутнеют от возбуждения и вообще просто трогать. Не невинно гладить по руке, а сжимать ягодицы. Стайлз же постоянно вертится, избегая настырных губ Хейла, кончает быстро, как в первую дрочку, и поджидает альфу уже с готовым задом. От злобы у Дерека рябит в глазах. На представления, каким на самом деле может быть Стилински, член Дерека реагирует моментально, потому что пока Стайлз в постели - исключительно удручающее зрелище, никак не способствующие возбуждению. Он зажимается неловко, и это бесит, потому что альфе хочется трахать Стайлза, а не двенадцатилетнюю девочку с комплексом неполноценности. Единственное, что подстегивает - румянец. Когда Стилински краснеет, мир переворачивается, и у Дерека пересыхает во рту. Но и тут парень устраивает подлянки, закрывая лицо руками или натягивая подушку. Дерек еще не заикается по поводу грязных разговоров, ибо у Стайлза волосы встают дыбом, он начинает отчаянно жестикулировать и таращиться на альфу, словно тот предложил ему добровольно себя изувечить. От мыслей, которые перестукиваются в собственной голове, хочется лезть на стенку, потому что Стайлз ни за что не согласится. Добровольно. О, Дерек не раз думал скрутить вредине руки и отодрать до болезненного пульсирования в заду, ведь это, черт возьми, приятно! До Стилински сей факт просто нужно донести, и раз мирных способов не осталось, придется действовать силой. Он ему еще спасибо скажет. Дерек вполне понимает, что сейчас наступил тот самый момент его жизни, когда он думает не головой, а членом, и это чертовски опасно, потому что лучше яростно и сердито дрочить в лофте, чем совсем потерять Стилински. Он добивался упрямого мальчишки несколько месяцев, вытерпел тонну едкого сарказма и предупредительных взглядов обеспокоенного МакКолла, что во избежании межгалактического скандала Стайлза лучше оторвать себе хвост. То есть похожую часть тела, способную разорвать доверие между альфой и его парой. Но, разумеется, вероятность подобного, да, Дерек подсчитал, сводилась к нулю: если довести подростка до неконтролируемого блаженства, то любой не устоял перед просьбой повторения. О, Стайлзу понравится, ведь мастер-Хейл берет дело в свои руки... или в зубы, чтобы волку польстить. Господи, можно даже в рот, лишь бы Стилински пришлось по вкусу. *** Когда Скотт и Стайлз вошли в лофт, Дерек на несколько мгновений готов был признать волнительную дрожь на кончиках пальцев, но тут же вернул себе волчье упрямство и невозмутимость, готовясь к варварскому напрыгиванию и потоку бессвязной речи. Только Стайлз, покинув друга, приблизился к альфе и рассеянно поцеловал небритую щеку, нелепо будет сказать, ставшую такой же хмурой, как ее хозяин. Подросток был понур, вяло поприветствовал прочих бет и упал на диван. Эрика от удивления разлила по столу кофе, перелившийся за края чашки, а у Лейхи начался нервный тик: столь тихое появление Стайлза в лофте шокировало каждого. Скотт виновато повел плечом. Такой вид у него был всегда, если что-то шло не так или кому-то было плохо, а тут Стайлз, лучший друг - естественно чувство вины превышало допустимую норму. Скотт незамедлительно повел Стилински к Дереку. И Дерек, пусть не сразу, но смекнул, что сегодня ему ничего не перепадет, потому что он автоматически превращается в подушку для слез и выслушивания всякой херни, которая будет литься у Стайлза изо рта. Чудесного такого и эротичного, что, впрочем, сейчас второстепенно. Альфа жестом приказал всем ретироваться вон - что немедленно было исполнено - и, отвоевав у конечностей парня кусок дивана, присел к подозрительно тихому Стилински. - Дерек, чувак, мне так хреново... И понеслась! О Боже, иногда осознавать, что у парня нет предела всему тому, что он извлекает из недр своего подсознания действительно ужасно, потому что непрекращающийся монолог утомляет; Хейл подсаживается ближе, чтобы Стайлз мог обхватить его и обнять. Дерек просто чувствует, что его паре и впрямь хреново, не как обычно, когда он просто стыдится признаться, что хочет пообжиматься со своим парнем, а все по-настоящему: потом Стилински начинает всхлипывать и среди жалобных стонов альфа разбирает, что шериф попал в больницу. - Шшш, Стайлз... Все в порядке, слышишь, да? Он прижимает парнишку еще крепче, и глупости Стилински больше не обременяют. Он боится, прячется, и Дерек все сделает, чтобы быть его опорой. Даже проигнорирует каменный стояк от обтирающейся о пах ноги Стилински и его губ, находящихся чертовски близко. - Ты ведь знаешь, что все будет хорошо, так? - Я обожаю тебя, Дерек. Стайлз поднимает немного опухшие глаза, и оборотень на миг тушуется: он абсолютно не знает, что делать с таким Стайлзом, который вполне серьезно называет его по имени. А потом губы подростка накрывают чужие, и, о Господи, Хейлу хочется застонать ему прямо в рот, как совсем не подобает альфа-самцу. Они целуются недолго, и Стилински заглядывает оборотню в глаза, чтобы Дерек не забывал, за что он его любит. - Я крайне искренен. Ты чудесный, - говорит Стайлз. - Я люблю тебя, - отвечает ему Дерек, и они снова целуют друг друга. И я безумно хочу тебя, потому что ты умело не замечаешь мой вставший член, и я, как чертов джентельмен, разумеется, не могу принуждать тебя к сексу, особенно сейчас. - Может, мы переночуем вместе, раз я буду один дома, - наконец произносит Стайлз, - мне не будет так одиноко. Как и тебе, впрочем. Хейл вопросительно поднимет брови и пялится на мальчишку: если он все правильно понял, то симпатяга только что намекнула на постель и возможное развитие поцелуев. - О, черт, Стайлз, ты что, действительно зовешь меня на секс?! - Ха, если не надо, то и черт с тобой! - вспыхивает Стайлз. - Ничуть. Я очень хочу. Дерек берет его за руку и видит этот заводной румянец, который покрывает щеки, уши и даже немного бледной шеи, и, надо же, Стайлз обиженно хмурится. - Давай заедем к твоему отцу для начала. Брови Стайлза распрямляются, он утвердительно кивает. Конфликт исчерпан. Они покидают лофт под мерное трещание Стилински, который, кажется, более менее пришел в норму, а Дерек задумчиво покусывает нижнюю губу: да, он может быть милым и нежным, но на Стайлза хочется напрыгнуть прямо сейчас, потому что секс в машине - это круто, и джинсы невероятно жмут. Но к таким радикальным переменам Стилински не готов. Это его спугнет, так что придется терпеть, что почти нереально. А еще джип чертовски дребежит, и сиденье под задницей вибрирует. - Стайлз, останови. Мне надо отлить. - Пфф, - парень закатывает глаза, вдавливая педаль тормоза в потрепанную обшивку. *** - Спасибо. За то, что облегчил боль моего отца, - говорит он. - Разумеется. На самом деле альфа мог полностью исцелить шерифа, благо ранения были не так глубоки и опасны, но это пресекло бы на корню будущую ночь со Стайлзом. Кроме того вызвало бы достаточно подозрений. Дерек поднимается вслед за Стайлзом в комнату и пожирает взглядом его аппетитную задницу. Честно, просто не верится, что он сейчас не является инициатором интимности. Любой подросток мечтает сутки напролет заниматься сексом, и, о неужели, до Стайлза тоже дошла эта простая истина! Дерек смиренно ликует, ожидая, но парень, оказавшись на месте, закутывается в одеяло. Выглядывающие глаза подозрительно осматривают застывшего оборотня. Дерек издает низкий рык, короткий и недоуменный, и тянется к Стилински. - Руки не распускать, волчара. - он легко шлепает Дерека по рукам и еще увереннее поджимает в коконе ноги. - Стайлз, - говорит Дерек, - ты, кажется, не этим хотел заняться. - Нечего было меня унижать. Припоминаешь, - ехидничает Стайлз, - свою реплику в лофте? Волк внутри натужно воет, требуя плоти своей пары прямо сейчас. Немедленно. - Стайлз! Он делает еще одну попытку, получает обидный щелчок по лбу, после чего со злостью опускается рядом, прожигая взглядом алых глаз одеяло, обмотанное вокруг всего парня. - Еще превратись мне тут, - Стайлз высовывает кисть руки и грозит волку пальцем, настороженно прослеживая, как радужку глаза вновь наполняет кристальная синева. Он удовлетворено поджимает губы, слабо кивает, а Дерек позволяет себе еще один короткий разочарованный вздох. По сути достаточно наигранный, чтобы подросток не разоблачил предвкушающую ухмылку. Главное, чтобы Стилински сам себя распаковал, потому что иначе от любимого одеяла Стайлза останется исключительно кучка перьев. - Может, сыграем в приставку? - продолжает маневрировать Хейл. Стайлз предсказуемо легко соглашается, горячо кивая и выпутывая длинные ноги. Дерек засматривается на худые щиколотки, и Стилински третий раз за день щелкает оборотня по лбу. - Мы не будем... ничего такого делать, - говорит он. - Ты, знаешь ли, разубедил меня. Дерек чувствует кисловатый запах легкой лжи - Стайлз, несмотря на неожиданно пуританские взгляды, все еще остается подростком, охотным до интима, что в разы подогревает уверенность альфы. - Чур, я буду той чувихой в зеленом, - Стайлз успевает вставить диск Mortal Combat и перебраться на пол, пока его пара завороженно наблюдает за метаниями Стилински по комнате. Он переодел извечную толстовку на футболку с Капитаном Америкой, и, нет, Дерек вовсе не пялится на тонкие выступающие косточки ключицы и на длинные, чертовски невероятно длинные, пальцы. Они играют минут двадцать, чтобы Стилински почувствовал себя свободно и смог преспокойно прижаться к Хейлу, закинув ногу на чужое бедро. Дерек проигрывал партию за партией то ли от елозящей ноги подростка, то ли от собственных мыслей, вызванных этой самой ногой. Но он чувствует, что время настало. Дерек слегка разворачивается к Стайлзу, аккуратно приобнимает, и подросток первым его целует, непринужденно и невинно. Только Хейл заставляет его раскрыть рот пошире, посасывая нижнюю губу и проскальзывая рукой под футболку. Стилински протестующе мычит в чужой рот, пытается удержать хейлову руку, и Дерек с силой поднимает руки Стайлза, стягивая Капитана Америку. Приходится на долю секунды выпустить подростка, чем тот неминуемо пользуется; он вскакивает на ноги, ошарашенно смотрит на альфу, а потом злобно хмурится. - Дерек, что за дела?! – оказывается, еще Стилински боится. Альфа чувствует кислый привкус на кончике языка, и это, признаться, притупляет острое желание Дерека, но волк настырно тянется к своей паре, исключительно ведь из благих побуждений. Когда оборотень тоже поднимается с пола, переступив намек совести, Стайлз отходит на пару шагов назад, упираясь в оконную раму, и мысль, что путь отступления отрезан, пробегает по лицу подростка тенью необузданного страха. - Дерек, - он выставляет руки вперед, вопреки знанию, что это бесполезно. - Ты же хороший волк, так?.. Стилински начинает говорить, много и емко, наверняка догадываясь, что и это безрезультатно. Просто так не слышно звенящей напряженной тишины. Дерек не медлит, иначе поддастся зову здравого смысла и останется неудовлетворенным. И вообще, Хейл и о Стайлзе заботится: ребенку нужно показать мир, истинный, но приукрашенный чужой заботой. Он хватает парня в охапку, тащит на кровать и, о господи, достает веревку. Стайлз более чем шокированными глазами следит, как Хейл разматывает ее, такую толстую, и Стилински начинает вырываться с удвоенной силой, параллельно не забывая кричать бессвязные ругательства. Становится действительно страшно. Дерек рычит, бросает веревку на кровать, туда же толкая Стайлза, укладывает его лицом вниз и прижимает сверху своим телом. - Боже, ты же до хрена тяжелый, чего ты на мне расселся! - подросток поднимает ноги, пытаясь пнуть Хейла в спину, а Дерека эти попытки только подстегивают, потому что он чувствует, как под собственной задницей напрягаются ягодицы Стайлза. Он ловит его руки и опутывает их веревкой, подтаскивая Стайлза ближе к изголовью постели. Стилински кричит, хаотично размахивая всеми частями тела, но Дерек все равно переворачивает его на спину и крепко привязывает. - Ты больной! - вопит Стайлз. Дергаться уже нет смысла, и он бросает в оборону свою самую мощную артиллерию. - Прекрати, слышишь, Дерек? Хватит! Это ни черта не смешно, мне больно, и если ты меня не развяжешь, я с тобой расстанусь! - Стайлз. - голос альфы сиплый, пелена возбуждения уже накрыла Дерека. - Я тебя хочу, ты ведь понимаешь... - Нет, волчара! Мне кажется, ты хочешь меня изнасиловать, - и он трясет связанными руками над головой. - Ты слишком упрямый, - пожимает плечами Хейл. Больше не стоит тратить время на разговоры - Стилински нужно заткнуть. Дерек склоняется над распростертым телом и целует его, пропихивая язык, и, разумеется, Стайлз пытается его вытолкать. Оборотень прикусывает чужую губу, заставляя парня угомониться, и нежно вылизывает стайлзов рот, припоминая сколько раз хотелось так сделать. Сбившись на сотне (тысяч), Дерек сползает вниз, целуя тонкую кожу шеи. - А чего так нежно? Ты уже доказал, что я не фарфоровый, - язвит Стилински, скрывая одышку. Волк чувствует изменившийся тон пары: Стайлз говорит с придыханием, вязко и ему определенно нравится происходящее. Дерек не отвечает, ему кажется, что собственное ликование в голосе сейчас все испортит. Мужчина снова целует Стайлза, пока еще упорно сопротивляющегося. Альфа вновь целует шею, потом грудь и находит весьма занимательным острую чувствительность сосков парня: когда Дерек ласкает их кончиком языка, Стайлза всего передергивает, и он выдает приглушенное "Ах!". Боже... это совершенно не похоже на те стоны, что обычно звучат во время их соития (Дерек больше не может называть "это" никак иначе). Тут все гораздо круче, ярче, и Дерек помечает себе в голове галочкой непременно использовать потрясающую находку. Позже. Он выцеловывает плоский живот и, наконец-то, ладони Хейла приземляются аккурат на задницу Стайлза. Еще одна выношенная мечта - грубо облапать Стилински. Подросток шумно сопит и незаметно прикусывает губу, потому что сильные руки так приятно сжимают, мнут, но показать это Дереку будет проявлением слабости - Стайлз уже на тридцать процентов признает происходящее волнительным, но приятным, и перестает толкать альфу ногами. Он только часто дышит и следит за Дереком, который неожиданно срывает с мальчишки джинсы и белье. Стилински резко становится пунцовым и пытается свести ноги, чего Дерек ему, конечно же, не позволяет. - Будет здорово, - хрипит Дерек, а глаза парня все еще неловко блуждают по стенам своей комнаты. Он как-то сначала не вникает, что это значит, а потом, когда альфа совсем низко склоняется, придерживая его бедра, Стайлз открывает рот, выпучивает глаза и подтягивается наверх. Оборотень держит его очень крепко. - Дерек, ты же не сделаешь так?.. Нет, только не это... Дерееек... Ааах. Кошмар. Стайлз почти внутренностями чувствует язык Дерека в себе, упругий и невероятно горячий, и от стыда хочется провалиться сквозь землю, потому что это действительно и грязно, и восхитительно. Оборотень ласково скользит по дырочке, вверх по мошонке; Стилински никогда не чувствовал ничего подобного, словно раскаленная спираль сжимается где-то внизу. И, о боже, Дерек берет его в рот... - Нет, Дер... Дерек. Во рту альфы также нестерпимо горячо, а еще плотно и просто охуительно. Стайлза бьет крупная дрожь, а короткие стоны уже совершенно непроизвольно срываются на что-то более утробное и продолжительное. Потрясающие звуки вибрацией прошивают тело альфы так, что яйца поджимаются. В голове щелкают переключатели. Дерек смотрит на Стилински, на его красные щеки, такие же мокрые губы. Стайлз не особо себя контролирует. Стайлз действительно с непосильным трудом констатирует, что привязан к кровати абсолютно голый, а Хейл совершенно по-блядски вылизывает ему промежность, чтобы всадить сразу два пальца в расслабленный анус. Тело тут же напрягается, мгновенно отвечая кружащим внутри пальцам резким подбрасыванием бедер: Стилински не может отрицать, как ему сейчас откровенно горячо. Стыдно, а хочется еще больше. Дерек вкручивает четыре пальца, целует бедра, а парень только томно ахает, растворяясь в действительности. И все же Стайлз всем тазом понимает, что оборвалась какая-то нить, едва Хейл вытаскивает пальцы и отстраняется, и подросток, тихо поскуливая, толкается навстречу. Обратно. Дерек ныряет куда-то под кровать, снимая, наконец, собственную одежду. Волна унижения и смущения вновь захлестывает Стилински, растерявшего контакт с альфой. В заднице ноет от желания, член изнывает без ласк, простынь под Стайлзом вся мокрая и скомканная, а на грани бесконтрольного «хочу, черт возьми, Дерека Хейла» сигналит мысль как же позорно он выглядит. И веревка, оказывается, достаточно натерла запястья, что наверняка уже проявились красные полосы. Стайлз думает, какой же все-таки Хейл бессердечный садист, а Дерек тем временем молча наблюдает (молча, если не считать шумных и возбужденных вздохов). От этого пронзительного взгляда и обнаженного тела, не будет лишним сказать, аполлоновского строения, встает еще крепче. Дерек подходит к подростку, наваливается сверху, прижимается, трется. - Стайлз, - шепчет он, и Стилински прекращает думать вообще, ибо это просто становится невозможным, - ты чертовски сексуальный. Подросток вспыхивает. Тело гудит от напряжения. Дерек спешно смазывает член и растянутый проход, беспорядочно целует все, что попадется, чтобы заглушить резкий контраст боли. Стайлз вскрикивает и после затихает с широко распахнутыми глазами, так, что альфа на мгновение пугается. Хейл позволяет себе медленно протискиваться вглубь, но подросток зажимается, хнычет и мотает головой, сжимая член Дерека. - Тшшш… Тихо, Стайлз. Стилински заметно успокаивают поглаживающие пальцы, он больше не бьется в истерике и даже шире разводит ноги, приглашая. Дерек благоговейно улыбается, чувствуя невероятное облегчение, но пульсирующее желание не дает в полной мере насладиться благосклонностью Стайлза. Первые полноценные толчки отдаются сверкающими пятнами в глазах, Стайлз дуреет и стонет в голос, а Дерек вторит ему с пьянящим безумием. Оборотню не хватает Стайлза – ему всегда будет его мало – и он тянется к веревке, цепляется за кончик, теряет его и рычит, острее и по-волчьи грубо втрахивая Стилински в матрац. Парень под Хейлом себя не чувствует: он давно забыл про связанные конечности, хотя трогать Дерека хочется как никогда сильно. - Потом, потом… - шипит он, выгибаясь и остервенело насаживаясь на член. Альфа сдавлено стонет. Он хотел доставить Стайлзу удовольствие, а может только размашисто и пошло входить в него, снова и снова, шептать развратные глупости, потому что подросток заставляет его терять рассудок. Стайлз натягивается, как струна, его колени подрагивают, и Дерек понимает, что Стилински вот-вот накроет. Стайлза подбрасывает на кровати, и ощущения, будто все сжимается; мир сужается до полыхающих стенок и калейдоскопа под отяжелевшими веками. Оргазм, словно дребезжащая рябь, пробирает все тело Стилински, он крупно вздрагивает и изливается на живот Хейла с надрывным всхлипом. Дерек, которого до одури плотно зажало в заднице подростка, кончает следом. Оборотень скатывается с обмякшего тела и, наконец, освобождает запястья Стайлза. Они лежат минуты две молча, слабо хрипят, и у Дерека это молчание застывает в жилах, потому что парень, ну, никогда не молчит. Кажется, сейчас Стайлз встанет, оттолкнет альфу и, обиженно сопя, заявит, что больше не хочет его видеть. Никогда. И больше не придет в лофт, и не будет писать, и вообще оставит жизнь Хейла медленно догорать без самых ярких красок. - Господи, Стайлз! Скажи хоть что-нибудь, - Дерек тяжело зажмурился; вина скручивала и подступала к горлу. - Дай мне прийти в норму, - голос мальчишки не был сердитым, а выражал лишь послеоргазменный отходняк. От облегчения, что Стайлз не злится и не собирается вычеркивать имя Дерека из своей жизни, скрутило желудок. Но тут Стилински прорвало. - Тебе ведь стыдно, о хмурый волк? Нещадно и, вероятно, незаконно эксплуатировал ребенка, нанес ему физические увечья, - Стайлз потер покрасневшие и припухшие следы веревки, все еще не отрываясь от изучения фигурок Мстителей на своей полке, - Ты ведь понимаешь, что будешь вымаливать прощенья не один день? Недели, может, месяцы, я заставлю носить меня на руках и покупать те дорогие пончики в школьном буфете. Мы будем смотреть сопливые мелодрамы с Кэри Миллиган и раз в три дня фильм из трилогии Люди Икс. - Я слышу скрытое «но»… - даже абсолютно неправым Хейл оставался удивительно заносчивым. Кроме того, явное прощение Стилински возвращало былую уверенность, и Дерек, всего на секунду смутившись, все же высказал свои подозрения. В этот момент Стайлз повернулся. О. Ничего лучше Дерек в своей жизни не видел. У Стайлза было абсолютно алое лицо, горели щеки, уши, вздернутый нос; глаза лихорадочно блестели, и зрачок, затопив карамельную радужку, казался таким глубоким и ошеломляюще притягательным. Губы подросток постоянно мял, покусывал, и они были испещрены мелкими незначительными ранками, а еще так влажно и неловко по ним проезжался язык. А потом с этих самых губ сорвалось «Мне было нереально круто», и уже не первый раз за день внутренности оборотня совершили скачок по оси. Дерек бросился целовать мальчишку, и Стайлз не менее яростно ему ответил. - Но ты назвал меня «мой мальчик», – хихикнул он, устраиваясь на груди Хейла – на своем законном месте. Дерек разнежился и лениво погладил стриженую макушку Стилински. - Это было гадко. Теперь хихикнул Дерек. *** Шериф чувствовал себя прекрасно. Полуденное солнце неспешно поднималось по стене, накрывая реанимационную стойку и захватывая половину койки. Через два часа медсестра снимет капельницу, сообщил Стайлз, проскальзывая в палату. Несмотря на достаточно теплую погоду, Стилински наотрез отказывался на предложения отца снять мастерку: он мотал головой и только сильнее оттягивал вниз рукава, по самые фаланги. - Это Дерек постарался, - хвастался он, указывая на приборы, показывающие стабильный пульс и ЭЭГ. Шериф закатил глаза, но не сдержал улыбки – младший Стилински выглядел довольным, болтал ногами и грыз яблоко. - Знаешь, вчера у нас с Дереком была необычная ночь, - начал Стайлз, толком не обработав во рту кусок фрукта: яблоко чуть не вывалилось на пол. - Сын, избавь меня от подробностей. Мне все еще тяжко осознавать, что ты предпочел хорошенькой девушке небритого мужика с видом уголовника. Стайлз звонко рассмеялся и продолжил. - Нет, ничего такого я бы тебе не рассказал, - при этом мальчишка густо покраснел, сетуя на догадливость отца и свой длинный язык, - Я просто понял, что всерьез люблю его. - Стайлз отпустил кроткую паузу, - Знаешь, все, что он придумывает и делает – мне все нравится. Шериф внимательно посмотрел на сына. Голос Стайлза вдруг приобрел нотки удивления. - Это делает меня поразительно счастливым. Они замолчали, и шериф в трогательном порыве дотронулся до руки Стайлза, сжимая ее. - Я очень рад, Стайлз. - Да, я тоже, – он вскочил, отряхнул джинсы, - Я пойду, - парень снова покраснел и потупил взгляд, уставившись на пакет с лекарством. - Меня Дерек ждет, - выдал Стилински и под смешок отца шмыгнул за дверь. Дерек был растроган. Он улыбнулся в кулак, и выбежал из машины перехватывать Стилински на лестничной площадке больницы, чтобы сказать ему что-то очень важное. Пока оно совсем на поверхности, переливается и тоже делает Хейла поразительно счастливым.