Огненно-рыжие сны

      Оперение натянутой стрелы, которая словно готова вот-вот вырваться и в стремительном полете найти свою цель, щекочет кожу. Изо рта и ноздрей вырываются клубы пара, а ресницы слипаются, стоит юноше моргнуть. Здесь очень холодно, мороз пробирает до костей, а рука, которую Джон Сноу обжег, кажется, сотни лет назад, начинает болеть, напоминая о себе.       Он лежит на снегу, немного приподнимаясь на локтях и небольшом сугробе. Джон чуть щурится, прицеливаясь в молодого оленя, который, ни о чем не подозревая, ходит между голых деревьев и вечнозеленых сосен и елей.       Олень совсем не замечает охотника, лежащего на снегу под овчинным плащом. Животное останавливается, то ли принюхиваясь, то ли пытаясь услышать что-то, чего не услышать Джону Сноу.       «Вот оно!», - решает юноша и сильнее натягивает стрелу, готовясь спустить ее. Он вновь прицеливается, понимая, что нельзя промахиваться.       И в тот самый момент, когда пальцы Джона отпускают стрелу, кто-то с разбегу прыгает в сугроб рядом с ним, дико вопя в подражании какому-то зверю. Джон сильно вздрагивает, а выпущенная стрела не находит свою цель и вонзается в ствол сосны в метре от оленя. Животное резко поднимает голову, испуганно глядит на поднятый людьми снежный вихрь, а потом без оглядки убегает, скрываясь в самой чаще леса…       Джон разочарованно выдыхает и стряхивает с головы снег. Громкий женский смех, уже такой знакомый и привычный, не оставляет сомнений в том, кто стал виновником такой «удачной» охоты. - Игритт, - он хотел сказать это с упреком, но ничего, кроме досады и обиды, девушка в словах не нашла, - я почти убил его. Нам бы хватило его мяса… - Ты целился в бедного оленя целый час! – с легкой издевкой замечает одичалая. – Если бы хотел, давно бы убил его.       Джон лишь качает головой на это, не смея ничего возразить. Пока он ждал удачного момента, прошел, конечно, не час, но это заняло немало времени. По крайней мере, он успел промерзнуть до дрожи, а пальцы на ногах и руках уже начали неметь. - Тогда почему ты его сама не убила, а просто спугнула? – спрашивает юноша, замечая за спиной своей подруги лук и полный стрелами колчан.       Игритт молча ухмыляется, хитро сощурив глаза. Джон замечает множество снежных хлопьев в ее огненно-рыжих волосах, и возникает чувство, что снежинки должны вот-вот растаять и исчезнуть. От Игритт словно исходит приятное тепло, и даже на щеках у нее горит румянец. А Джон продрог так сильно, что сейчас, наверное, бледнее белых ходоков.       Они сидят в снегу в самой чаще леса. Джон знал, что Игритт шла на охоту вместе с ним, но еще на середине пути девушка отстала. Он не переживал о ней, ведь Игритт знает эти места гораздо лучше его, вороны, а мысль о том, что одичалая решила вести собственную охоту, не оставляла никаких сомнений. Оказывается, все это время Игритт была поблизости и наблюдала за ним.       И вот теперь она рядом с ним сидит в сугробе на коленках, почти по пояс зарывшись в белый порошок. Кажется, она совсем не чувствует холода: щеки горят, глаза блестят, а огненно-рыжие волосы ярко выделяются среди белого и серого.       Вдруг она стягивает зубами рукавицы и придвигается к Джону, который вопросительно смотрит на Игритт и слегка вздрагивает, когда та прижимает свои ладони к его щекам.       «Горячие!» - успевает подумать брат Ночного Дозора. Игритт улыбается, видя недоумение в глазах Джона. Она чуть наклоняет голову, не сводя пристального взгляда с юноши: - Ты весь дрожишь. Знаешь, как можно согреться? - звонкий смех разносится по лесу, когда Джон изумленно вскидывает брови. – Ничего ты не знаешь, Джон Сноу.       Она придвигается еще ближе, и теперь Джон может видеть каждую ресничку Игритт, каждую снежинку в прядях ее рыжих волос. От нее словно исходит жар, а каждое прикосновение девушки дарит это тепло самому Джону. Он понимает, что перестал дрожать, а обожженная рука больше не ноет, но забывает об этом, когда Игритт ладонями притягивает его лицо к своему. - Теплее? – спрашивает она, прикрыв глаза, и ее дыхание щекочет губы Джона, который не может сдержать улыбки. – Тебе больше не холодно, Сноу?       Она успевает легко коснуться его губ, прежде чем раствориться, превратившись в снежную пыль. Игритт быстро рассыпается, ее прикосновения и поцелуи больше не кажутся такими реальными, а вместе с девушкой уходит тепло. Джон снова начинает дрожать, но на этот раз вовсе не из-за холода. - Игритт! – кричит он, пытаясь поймать ладонь девушки, но ее пальцы тут же рассыпаются, едва он касается их. – Не уходи, Игритт!       Он вскакивает на ноги, безрезультатно стараясь удержать ее. Но Игритт быстро исчезает, не переставая смотреть на него испуганными, широко раскрытыми глазами и шептать: - Сноу! Сноу! Сноу!       Джон резко вскакивает на кровати. Он быстро обводит комнату взглядом и со странным разочарованием осознает, что находится не там, в лесу, вместе с Игритт, а на Стене, в своей комнате. Он весь дрожит, а перед глазами все еще стоит ее образ… - Сноу! Сноу! Сноу! – пронзительно кричит ворон Мормонта, сидя на спинке дубового стула. Птица быстро слетает с места, шумно маша крыльями, когда подушка Джона ударяется о стену над столом.       Джон касается пальцами щек, где совсем недавно во сне его касалась Игритт.       Игритт… Как часто он видит ее во снах и наяву, ища образ погибшей на его руках девушки в каждой незнакомке, узнавая пряди рыжих волос в языках огня.       Он ищет ее в каждом сне и теряет, если находит.       Теряет, как уже однажды потерял навсегда.