Без успокоительного не обойтись

Уставший от безделья Турко медленно плёлся по лесу, еле волоча ноги и чудом не цепляясь за многочисленные коряги. Все братья разбежались кто куда: Майтимо носился со своим ненаглядным Финьо; Карнистир отправился помочь Атаринкэ, который, в свою очередь, помогал отцу, давшему Искусному серьёзное поручение по добыче глины с берегов местной речушки; Амбаруссар ушли с матерью в гости, заранее подготовив по её велению стишок. А вот где пребывал Макалаурэ, известно было, пожалуй, лишь самому Эру. Поскольку Менестрелю иногда ударяло в голову так, что шарахался от него даже Феанаро. А Хуан только раздражённо фыркнул, когда Охотник попытался выбуксировать питомца за задние лапы из-под кустов, и продолжил спать, громко похрапывая. Ноги сами понесли Тьелькормо к охотничьему домику Оромэ, который всегда был рад своему ученику. Правда, заметив сказочное везение феаноринга на разного рода происшествия, по большей части разрушительного характера, Вала стал брать оного на охоту и впускать в дом с большими опасениями, хотя и понимал, что это черты наследственные, и от генов не скроешься. Поскольку дверь в дом была прикрыта, когда обычно нараспашку приглашала всех желающих пройти в гости, Турко понял, что Учитель занят. Он прислонился спиной к срубу и с упоением зевнул, невольно прислушиваясь к происходящему вокруг. Из дома донёсся знакомый голос: -Подожди-подожди… То есть ты хочешь сказать, что один из сыновей Феанаро приёмный?.. У Турко непроизвольно вырвалось привычное тихое «Чё?». -Именно так, Оромэ. Сам понимаешь, насколько секретная инфа! -Но как такое может быть? Разве это возможно, Аулэ? Боярышник, у меня здесь был боярышник… -Я сам плохо представляю, как такое возможно, но это же, гоблин побери, Феанаро! Понимаешь ли? Феанаро! У него и глобус свой, феаноровский… и по его собственной переписи у нас население состоит из девяти эльдар. Он с женой да сыновья. Ты что думаешь, отчего он так уверенно химикаты все подряд смешивает? На него ведь законы физики не распространяются! И химии тоже… по крайней мере он в этом убеждён. Да поставь свою траву на место, доставай лучше стопари. Послышался стук выставляемых с горя стопок на стол, характерное бульканье, отчаянные выдохи, затем вдохи с «занюхиванием» рукава и вновь голос: -Феанору ни слова. Наследникам его тоже. И родным, и неродным. Боюсь, офеаноривание прошло за столько лет на «ура», и наш объект обсуждения успел стать достойным сыном своего звёздного отца. -Хочешь сказать, Феанаро не в курсе? -А балрог его знает! Наливай. Тьелькормо, поражённый услышанным до глубины души, медленно отклеился от стены, а затем резко рванул обратно в лес, по дороге-таки зацепившись за корень, который, впрочем, лишь придал ускорения. На кухне зазвенел громогласный смех в стиле «га-га-га», который долгое время не стихал, а лишь набирал обороты. Зайди кто посторонний в дом Феанаро, никогда не догадался бы, кто издаёт эти жизнерадостные звуки. Но Тьелькормо-то слышал их далеко не впервые, поэтому даже не стал вникать, по какому поводу так убойно веселятся два его старших брата. -Зовите остальных, - с порога бросил он замогильным голосом. Майтимо и Макалаурэ, быстро переглянувшись, ещё раз над чем-то ржанули, а затем разошлись в разные стороны созывать братьев. Осанвэ они предпочитали не пользоваться, поскольку хитрый папа неведомым образом приноровился перехватывать мысли прямо в воздухе, как Хуан колбасу. К этому времени Курво и Морьо уже успели натаскать отцу гору глины и вернуться домой. Да и Амбаруссар уже пришли, с явно поседевшей за эти часы мамой. Нерданель смотрела в пространство, в самую суть мироздания, как смотрел Феанаро после каждой новости о беременности жены. За короткий срок все семеро братьев были собраны на кухне. Шестеро из них недоумённо кидали взгляды на виновника незапланированного консилиума. -Братья мои! – торжественно провозгласил Туркафинвэ Тьелькормо. – И не совсем… По этому поводу я вас и собрал, верные мои друзья, соратники, однокашники, разделявшие горькую долю уже много лет и доказавшие свою преданность нашему общему делу… -Турко, прекрати молоть этот бред, - скривился Атаринкэ. – Тебе точно надо меньше отца слушать. Он ради халявных драгоценностей и не такое народу напоёт. -Вот уж кто бы говорил, Курво, - вставил свои пять копеек Морьо. – Вы с отцом на пару эти концерты устраиваете. -Ну-у, - снисходительно протянул Куруфинвэ, - на осинке не растут апельсинки… -Турко, продолжай, - раздражённо поторопил Майтимо. Тьелькормо долго молчал, рассматривая то ли прилипшую глину на волосах Курво, то ли одному ему видимые события. -Оромэ сказал, что кто-то из нас приёмный. -Оромэ? -Приёмный? -Кто-то из нас? -Сказал? -Что? Перебрав все слова из произнесённой фразы, братья всё-таки вдумались в её смысл и синхронно зачесали шею. Была такая особенность у Феанаро – в любой непонятной ситуации чесать кадык. А феанорычи были похожи на папу больше, чем подозревали. Чтобы развеселиться, Турко брякнул первое, что пришло на ум: -А я всегда знал, что ты, Морьо, подкидыш! -Да не-е-ет, - коварно пропел быстрее всех соображавший Майтимо. – Если кто и подкидыш, то точно не Морьо… Шесть пар глаз уставились на единственного выделявшегося из общей толпы собрата. Или уже нет? Конечно, папа Феанаро часто знакомил Нолофинвэ со своим массивным кулаком, когда тот пытался пошутить насчёт очевидной «духовной» связи Тьелькормо с арфингами… -Вот только не надо, не надо! – предупредительно поднял руку Охотник. – У нашей бабушки были такие же волосы! -Ага, - кивнул Курво. – У бабушки. В общем шоке никто не почувствовал испепеляющий взгляд со стороны двери. Феанаро с испугом смотрел на непривычно задумчивых сыновей. -Извините, что отвлекаю, - тактично кашлянул отец семейства. -Напугал… - выдохнул Курво. -Я зачем пришёл… Ах, да. Амбаруссар, потрудитесь объяснить, почему мать целый час вас поминает? Да так поминает, что… впрочем, это неважно, - он устроился поудобнее, присев на кухонный стол. Близнецы пожали плечами и стали вспоминать. -Так, ну кремом с торта тётке усы пририсовали… - почесал затылок Питьо. -Но она так храпела! – поспешил оправдаться Тельво. -Мы себя хорошо вели, честно! Даже стишок по маминой просьбе выучили и рассказали, как она хотела. -И вам расскажем. По сути Феанаро было не до стишков, к поэзии он был равнодушен, но прерывать близнецов не стал, поскольку легче было отнять лук у Турко, чем заставить Амбаруссар что-то выучить. А тут такое! Час высокой поэзии начался… -Звезды на небе сияют. Почему? Да просто так. Каждый в Валиноре знает: Манвэ Сулимо - дурак! – последнюю фразу Питьо вычеканил с таким выражением, что Феанаро прошибло до слёз. Следующую партию подхватил Тельво: -С Морьо спорить я не буду - Он достоин всех похвал. "Намо - злюка и зануда!" На заборе написал. -Мелькор был сегодня зол; Он узнал, что он - козел. Будем мы теперь с ним строже - Надаем ему по роже! В молчаливом восхищении никто из присутствующих не скупился на громкие аплодисменты. Увидев, что творчество с успехом пошло в массы, Амбаруссар продолжили, на этот раз считалочку. -Я считаю до пяти, не могу до десяти. -Финголфин получит в глаз - это раз. -Финарфин у нас балда - это два. - Манвэ, сопли подотри - это три. -На четыре рифмы нету, Намо, ешь свою котлету. -Будем в Моргота стрелять - это пять. Растроганный отец рукавом вытер глаза и засмеялся. -Мои дети! -Значит, мы точно не подкидыши! – радостно возопили близнецы. Пятеро остальных братьев отвернулись, мгновенно найдя себе дела поважнее, чем сталкиваться взглядом с Пламенным Духом. Но выложить всё пришлось. Пришлось… -Теперь-то ты понимаешь, Ноло, понимаешь? – с горечью за весь род эльфийский вопрошал Феанаро. -Да, беда… - вздохнул брат и отхлебнул ещё немного горячительного. Извечные враги, ненавистники друг друга, а на данный момент случайные собутыльники, сидели в местном Тирионском трактире за стойкой и изливали друг другу души. Пара стакашек «для храбрости» превратились уже в пару бутылок, и грозила перерасти в пару по паре. -Но кто? Кто из них может быть? -Ну давай рассуждать. Переберём всех по порядку. Кто там у тебя? Амбаруссар, - Нолофинвэ загнул два пальца разом. -Ты начал с задницы, - невозмутимо перебил Феанаро. -Чаво? – младший финвион под градусом разговаривал с акцентом провинциального алкоголика. -Говорю, ты начал с задницы. С конца, в смысле. Амбаруссар – младшие. Первый… э… Нельяфинвэ. Потом Канафинвэ. Потом… э… потом… этот… - Пламенный не на шутку напряг мозг, и вся умственная деятельность отчётливо отразилась на его лице в виде выехавшей челюсти, нависших бровей и вытянувшихся ушей. -Да это неважно, - пренебрежительно махнул рукой Нолофинвэ. – Давай с твоей этой зад… с конца. Амбаруссар. -Это мои. Точно говорю. Они сегодня такие частушки мне зачитали! То есть считалочку… Нет, никто окромя рода моего не может быть столь близок с высоким искусством! – в сердцах воскликнул Мастер. -Ещё пять кандидатур. Могу ль я задать нескромный вопрос? А почему б тебе у Нерданели не узнать? Уж мать-то должна знать правду. -Послала. -Да что ты? Батюшки! Вот так прям послала? -Да, говорит, иди, подумай над своим поведением, осознай, что ты дурак, и больше глупых вопросов не задавай. Эх, житие мое… А может Макалаурэ? -Протестую, - уверенно возразил Нолофинвэ. -Чего это? Он единственный у нас песни поёт, стихи сочиняет, за остальными я такого не припомню. -Ты сам сказал, что близнецы тебе считалку зачитали. Думаешь, сами сочиняли? -И то верно, - раздосадованный неудачной версией Мастер принялся с ещё большим рвением думать. Народу, к счастью, в трактире было хоть отбавляй, и никто не прислушивался к разговору двух незнакомцев в капюшонах. В основном все были заняты увлекательными разборками двух эльдар, один из которых бессовестным образом отдавил другому ногу, и теперь тому якобы надо было заказывать правый сапог на размер больше левого. Но ответчик был эльфом находчивым, поэтому мигом исправил это дело и бескорыстно помог своему соплеменнику, отдавив и левую. Истец, видимо, хотел отблагодарить благородного земляка и убить невесть откуда взявшегося комара на лбу ответчика. Что-то пошло не так… -Знаешь, кто точно не вписывается в ваш коллектив? – между тем продолжал Нолофинвэ. – Подумай. Ты чёрный. Нерданель рыжая. Трое в тебя, трое в неё. Но детей-то не шестеро! -Ты прекрасно знаешь, что моя покойная матушка, Мандос ей небесный, Чертоги пухом, обладала прекрасными серебряными волосами. И если ты заметил, Тьелькормо не золотой, как какие-то Арафинвы, а истинно нолдорский! – Феанаро мужественно громыхнул кулаком по столу. -Майтимо? -Нет-нет, точно не он. -С чего ты взял? -Вот уж первого ребёнка я запомнил хорошо. Это дальше пошло-поехало, один за другим, один за другим, один за другим, и всё рождаются, и рождаются, и рождаются… - если бы не тычок Нолофинвэ, Феанаро бы заело надолго. -Атаринкэ? -Я тебе сейчас в морду дам. -Понял. Нолофинвэ долго молчал, поджав губы и размышляя. Хихикнув своим мыслям, он бросил быстрый взгляд на брата, решая, стоит ли говорить. -Мне тут в голову пришло… А ты не думал, вдруг отец Тьелькормо – Хуан? -Сдурел, что ли? Придурок… - Мастеру как никогда захотелось отвесить младшему брату хорошую оплеуху. – Оставь бедного Турко в покое, а то таким темпами он у нас будет сыном охотничьего лука и седла. Весь день Феанаро ходил с выражением дичайшей скорби на лице, что означало конечную стадию работы мозга. Напряжения выше его процессор не выдерживал. Ежели не говорит Нерданель, он сам всё выяснит! Но кто же? Кто из семи столь разных сыновей может оказаться не родным? Майтимо отпадает по веским причинам. Его Мастер помнил слишком хорошо, как завершение своей свободной жизни и последние ночи сна. А потом нескончаемые пелёнки, соски, каши, коляски, крики, грязь… Макалаурэ, не будучи истинным феанарионом, не написал бы столь прекрасные для ушей Пламенного строки. Амбаруссар не продекламировали их с той гордостью и величием, не теки в их жилах кровь Мастера. У Атаринкэ с рождения была негласная справка от подобного рода обвинений, поскольку теперь на улицах их путали. В серебряном сиянии волос Тьелькормо Феанаро видел свет Мириэли, что давало Охотнику отмазу. А у Карнистира на самом интересном месте чуть ниже копчика в детстве было любопытное родимое пятно в форме меча, в точности повторявшее отцовское. Феанаро впадал в тоску. Он не привык оставлять загадки неразрешёнными. Оставался только один выход. Мастер хотел уже двинуть с размаху ногой об дверь, но в последний момент остановился и прислушался. -И что же это получается?.. – голос Оромэ звучал так, что стало ясно, насколько потрясён его обладатель. – Это у Финдарато и Турукано любовь, что ли?.. У Феанаро вырвалось с выдохом «Чё?». -Слу-ушай, Оромэ, - голос учителя Мастер не спутал бы ни с чьим другим, - а тогда откуда уверенность, от кого Итариллэ? Не в силах больше выносить подобных высказываний, Феанаро ворвался в охотничий домик Оромэ и застал хозяина на пару с Аулэ за столом рядом с подозрительно знакомой вещичкой. Вокруг них стояли десятки небольших пузырьков разных форм, размеров и цветов. -Я, конечно, сердечно извиняюсь… -А, Феанаро, проходи, проходи, дорогой! – радушно воскликнул Оромэ с пузырьком в трясущейся руке. – Мы тут вот с твоим изобретением балуемся! -Садись, с нами выпьешь, - предложил Аулэ. -Алкоголики – это наш профиль! – оживился Мастер и подошёл ближе. – Так что за изобретение? -Штука эта, чтобы читать. Не помнишь, что ли? Мы тут на такую тему наткнулись! – принялся рассказывать Аулэ. –Тут твой сын и не сын тебе вовсе, а в следующей главе-то выяснилось, что Нерданель – хорошо замаскированный гном, а уж что там началось! А теперь вот и Итариллэ, похоже, у Турукано от кого-то другого… Феанаро с отвисшей челюстью опустился на любезно предоставленный Оромэ стул, который еле успел посадить Мастера, чтобы тот не грохнулся в обморок. -Вот такие вот дела, - вздохнул хозяин домика. – Я же говорю, тут без успокоительного не обойтись. Аулэ, наливай! Феанаро, а ты что будешь? Боярышник, валерьянка, зверобой, пустырник, ромашка, мелисса?