Я слышу тебя

Дождь с каждой минутой усиливался, громко стуча по подоконникам, и это навевало дискомфорт на малышку Мэри. Она сидела, сложа ноги под себя, на диване и пила крепкий чай. Время шесть вечера, а Бибера всё ещё не было. Он не сообщил никому куда поехал; ни Энди, ни Эндрю, ни даже ей. Было известно только то, что один из ребят позвонил Лэндону и сообщил примерное местонахождение Харви, и ребята тут же сорвались с места и уехали на чёртовой тачке Бибера, ни сказав никому ни слова. — Мэри, ты грустная, — в гостиную зашёл Эндрю с чашкой горячего напитка в руках. Он подошёл к дивану, на котором ютилась девушка, и сел рядом с ней, ставя свою кружку на столик. — Я просто немного нервничаю, — выдавила темноволосая и нахмурила густые бровки. Глоток горячего чая придал девушке теплоты, и она скромно улыбнулась, поворачивая лицо к Эндрю. Мужчина шумно выдохнул и сказал: — Он знает, что делает. Он всегда это знал. Тебе не о чем волноваться, — Эндрю дружелюбно улыбнулся и отпил напиток. Его седые волосы переливались в свете ночника, и глаза также блестели. Хотя на улице только начинало темнеть, они уже включили торшер возле книжного шкафа, придавая гостиной ещё большего уюта. Но девушке всё равно было неуютно. Внутри Мэри засело гадкое чувство, которое не давало ей покоя вот уже весь вечер. Она шумно вздохнула и приоткрыла рот, чтобы спросить, но что-то её остановило. Минут пять они сидели в молчании и пили горячий чай, думая о своём. А потом Мэри всё же решила спросить. Она медленно повернула голову к Эндрю, который сидел и смотрел на столик, и тихо промолвила: — Они убьют его? — голос дрожал, а слова еле вырвались из горла. Эндрю сначала не понял, что имеет ввиду Мэри. Он нахмурил седые брови и наклонил голову в бок, а потом, когда он понял, что имеет ввиду девушка, тяжело вздохнул и ответил: — Джастин говорил, что если не убьёт его, то всё повториться сначала. Гудман не даст ему покоя, а ещё он боится… — Эндрю снова нахмурил брови не решаясь сказать вслух. Он приоткрыл рот, но снова закрыл и отвернулся. — Чего он боится? — нетерпеливо спрашивает темноволосая, хмуря брови. — Он боится… — эти слова, которые мужчина никак не мог сказать, будто причиняли боль ему. Он судорожно вдыхал и выдыхал воздух, не решаясь продолжить. — Ну, Эндрю. Чего он боится? — повысив тон, подталкивала малышка, отставляя чашку на стол. — Если он не убьёт Харви, то Харви убьёт тебя, — как приговор выдавил Эндрю и тут же отвернулся, а Мэри замерла, будто приросла к дивану. Минуту она ничего не могла сказать в ответ, обдумывая слова мужчины. — Но Джастин… — Джастин не вечный, — перебивает её Эндрю, смотря на девушку растерянным взглядом. Мэри хотела что-нибудь сказать в ответ, пока его слова не дошли до неё, но почему-то не получалось. Она на мгновение задержала дыхание, а потом резко спросила: — Сколько ему осталось? Ты ведь знаешь это, прошу ответь мне, — с мольбой в глазах промолвила темноволосая, еще больше подгибая под себя ноги. Эндрю отвернулся от девушки, шумно вздыхая, и замолк. — Ты же знаешь сколько ему осталось! Скажи мне! — не выдерживает Мэри, вспыхивая словно огонь. — Я не знаю! Никто не знает! Он сам не знает! — на повышенном тоне отвечает седовласый, резко поворачивая голову к девушке, — Но не долго, — наконец заключает он и выдыхает воздух. Мэри сглотнула неожиданно образовавшийся ком в горле и застыла. Глаза уже давно пекли от подступающих слёз. Ей не верилось в то, что человек, который столькому научил её, в один день исчезнет из её жизни. Девушка опустила глаза в пол и облизала пересохшие губы. — Не долго это... Месяц? — дрожащим от ужаса голосом спросила она, смотря на свои ноги. Слова вырывались из её горла обрывками. — Максимум до конца лета, — монотонно ответил старичок. — Поэтому он и делает сейчас всё, чтобы после его смерти ты могла спокойно выходить на улицу, не боясь, что тебя в один момент могли похитить или чего хуже… убить… — тихо продолжил Эндрю и положил свою тяжёлую ладонь девушке на плечо. Он почувствовал, как та вся дрожит; по её лицу текут длинными дорожками слёзы. Они казались золотыми в свете торшера. Мэри громко сглатывает и начинает переваривать слова, только что сказанные Эндрю. После смерти… — эхом отдаётся у неё в голове. Смерть. Он умрёт. Он уйдёт, оставив её здесь, в этом прогнившем от зла мире, и не оставит ничего после себя, лишь только память. Кто-то будет помнить о нём, как о человеке страшном и плохом, кому-то вообще будет наплевать на его смерть, а кто-то, как Мэри, будет долго помнить его как самого лучшего человека на земле, не смотря на все его ужасные поступки, как человека, научившего её понимать всю сложность в этой жизни, научившего её любить и быть любимой. И он умрёт? Он не может умереть… — Мне жаль, — внезапно обрывает её мысли Эндрю, поглаживая по плечу. Он смотрит на неё с превеликим и искренним сожалением, потому что ему тоже будет очень не хватать этого молодого сорванца, который принёс в его жизнь и краски и ужас и страх. Он научил всех жить своей жизнью, а не чьей-то другой, показал, что нужно быть сильным, иначе тебя погубят твои враги. Если бы люди знали, какой он на самом деле, его бы не осуждали так, как осуждают сегодня. Если бы люди знали, почему он стал преступником, то стали бы относиться к нему немного по-иному. Люди сами по себе жестоки; они собственноручно разрушают свою жизнь, были это наркотики или что-то другое. Люди жестоки и скучны.