***
В доме горел свет. Пятеро парней сидели на диване, смотря на своего напарника, что расхаживал по гостиной, нервно ероша светлые волосы. Он был напряжен. Скорее даже зол. В его темном взгляде читались ярость и негодование, смешиваясь во взрывоопасный коктейль. Он вдруг остановился и посмотрел на ребят, сидевших тихо. — Вы упустили девчонку! Кто-нибудь из вас мне может объяснить, как такое могло произойти? Слабой и немощной девчонке вы позволили так просто сбежать! Его голос был твердым и злым. Глаза метали молнии в своих напарников, но те сидели молча, не решаясь сказать поперек слова. Один из парней, что был повыше, с темными волосами, медленно поднялся с дивана, отдергивая кофту. — Не горячись, Джастин. Она не могла далеко убежать, — попытался он успокоить своего напарника, кладя тому руку на плечо, но Джастин сразу скинул ее, стиснув челюсть. — Если она доберется до города, то донесет все копам! — не переставал кричать светловолосый, испепеляя парней взглядом, полным презрения и ненависти. Любой другой, увидев такой взгляд, подумал, что у Джастина не все в порядке с головой, потому что его взгляд был совершенно безумным. — Мы найдем ее, — продолжал успокаивать напарника темноволосый парень по имени Энди. — Не уверен, что она смогла разглядеть наши лица, — на его лице появилась улыбка, и он склонил голову вбок. Джастин резко повернул голову к Энди, прищурив глаза. — Она спёрла диск! — от его голоса у остальных парней пробежались мурашки. — Что ты имеешь в виду? — не понял Энди, нахмурив брови. — Ты слышал, что я сказал, — почти по слогам говорил Бибер, щуря глаза от злости. Ребята всполошились и заговорили на диване, решая, что делать, а вот Джастин продолжал расхаживать по гостиной, хватаясь за волосы. Лишь Энди стоял, молча взирая на приятеля. На том диске был большой компромат на них всех, и то, что девчонка украла его, заставляло всех поволноваться, потому что если этот диск попадет в руки полиции, их упекут за решетку. Ну и второй причиной волнения служило то, что этот диск они должны были отвезти своему боссу, чтобы тот заплатил им деньги. — Тогда мы должны ее найти прямо сейчас, — после минутного молчания сказал Энди, подходя к Джастину. Бибер посмотрел на друга скептически, подняв густую бровь. — Сейчас нет смысла ее искать. Должно быть, она уже нашла помощь, — тихо выдавил он, шумно выдыхая и проводя ладонями по волосам. — Мы сделаем это утром, — уверенно заключил он, обводя взглядом всех ребят.***
Ночью женщина отвезла Мэри в больницу, и ей сразу сделали укол обезболивающего, после чего она сразу уснула. Наутро она проснулась от боли во всем теле. Медленно подняла больничный халат и ужаснулась, замечая на коже огромные раны и гематомы. В ее памяти моментально вспыхнули карие глаза бандита, что избивал ее, широко улыбаясь. Она сама не заметила, как по ее щекам заструились слезы. Он избивал ее так беспощадно, со злой улыбкой на лице, которую Мэри даже представить себе не могла. Она никогда бы не подумала, что люди могут быть так жестоки. Обиднее всего было, что тот бандит видел в ней очередную жертву, а не молодую девушку, которая ничем не заслужила такое обращение к себе. Мэри прокляла себя за свою любопытность и за то, что вообще пошла туда. Его глаза были такими злыми, налитыми кровью, и казалось, что вся эта ненависть в его глазах польется прямо на нее. В палату вошла медсестра в белом халате и присела на край кровати, заметив, что девушка уже не спит. В ее глазах была печаль, и Мэри прикрыла веки, устало выдохнув и опустив свой халат. Молодая медсестра достала из кармана халата белый листок и ручку, и Мэри задумалась, что она собирается делать. Она ведь даже не слышала, как зашла к ней медсестра. Врач что-то написала на листке, прежде чем протянуть его Мэри. И как только девушка прочитала то, что написала медсестра, в уголках ее глаз собрались жгучие слезы. «Я не хочу тебя расстраивать, но мне придется сообщить тебе это. Вследствие многочисленных ударов, нанесенных тебе, ты потеряла слух» Мэри подняла глаза на медсестру, приоткрыв губы. Все это было похоже на страшный сон, и девушка отчаянно хотела проснуться. Она зажмурила глаза в попытке отвести от себя наваждение, и когда открыла, заплакала от осознания того, что кошмар продолжается, и она сидит на больничной койке и не слышит собственных рыданий. В сердце болезненно закололо, и Мэри рухнула на кровать, закрывая лицо ладонями. И только сейчас она поняла, что все вокруг нее было неживым. Она не слышала гудение аппаратов в палате, не слышала ветра за окном и пения птиц. Все это было реальным кошмаром. В этот момент она подумала о своих родителях, которые наверняка сейчас сходят с ума, пытаясь отыскать пропавшую дочь. Она не знала, как сообщить им об этом. Она боялась, что сердце матери может не выдержать такие новости, но ничего поделать было нельзя. Медсестра, что сидела на краю кровати, снова что-то написала на листке и протянула плачущей девушке. «Мы должны сообщить все твоим родителям» Мэри вздохнула, вытирая слезы с глаз. — Не надо, — сказала она и не услышала собственного голоса. Что может быть хуже, чем потеря слуха? Она больше не услышит ни единого звука в этом мире, не услышит родного голоса матери и отца, друзей… Слёзы душили ее от осознания того, что по своей же глупости она потеряла свой слух. Она должна была быть умнее, когда шла вечером в неизвестное ей место. Она должна была знать, что в мире не все люди хорошие, и также она должна была знать, что люди могут причинить вред друг другу. Что случилось и с ней. В свои восемнадцать Мэри была слишком наивна, чтобы полагать, что люди слишком жестоки, но теперь она столкнулась с этим. Больше ничего не оставалось, как только закрыть глаза и провалиться в глубокий сон, а потом проснуться и осознать, что всего этого не было. И снова она была наивна, надеясь на чудо. Она не понимала одного: почему все это случилось именно с ней. Чем она заслужила такую участь в этом мире? Закрыв глаза, в сознании Мэри снова появились те страшные карие глаза, что смотрели на нее с предвкушением.