Мы здесь для тебя, наше Небо.

Ночью мир людей замирает. В свои права вступает тьма, которая царит повсюду, окутывающая все вокруг. На небе зажигаются звезды, которые разбросаны на ночном полотне тысячами точек. Кроме звезд, по небу блуждает луна, которая пытается своим холодным белым светом хоть немного разогнать скопившуюся тьму. Сейчас ее свет пробирается в окна большого особняка. В окна особняка семьи Вонгола, где царит тишина. Здесь до того тихо, что можно услышать любой шорох, каким бы он тихим не был. В одной из комнат спал юноша с каштановым цветом волос. Он ворочался во сне, на лбу виднелись капельки пота – ему явно снилось что-то нехорошее. Вдруг тишину особняка разорвал душераздирающий крик. Все, кто находился в доме, а именно все хранители Десятого босса, резко подорвались на своих кроватях. На подсознательном уровне, почувствовав тревогу за своего босса, они как можно скорее последовали в комнату. Этот крик заставлял их сердца сжиматься и обливаться кровью от боли. В умах хранителей проскользнула мысль, что Тсуне снится кошмар. Снова… Первым, кто оказался в комнате своего Неба, был Ламбо. Он бросился к кровати Тсуны, хватая того за руки, пытаясь хоть немного его сдержать, чтобы он себе не смог навредить. Следом прибыл Мукуро, хватая юношу за ноги. Через секунду за порог ступили сначала Хаято, а потом и Такеши. Гокудера сразу же оказался рядом с Ламбо, чтобы помочь, так как тот явно не справлялся, а Ямамото использовал свое пламя дождя, чтобы успокоить Тсуну. Спустя, примерно, около минуты, пламя Такеши начало действовать, потому что шатен стал понемногу успокаиваться, и Ламбо с Мукуро отпустили их босса. Гокудера же, присев на кровать, обнял своего друга, прижимая его голову к груди. - Десятый… - прошептал Хаято. – Пожалуйста, проснитесь. Тсуна не услышал мольбы в голосе говорившего и поэтому не проснулся. Его лицо исказила гримаса боли и ужаса. Шатен отвернул голову от груди блондина, а руками пытался его оттолкнуть от себя. С его губ сорвался всхлип, а затем новый крик, заставивший заволноваться присутствующих в комнате. - Десятый? – прошептал Гокудера. - Ты должен проснуться, Тсуна! – с волнением в голосе сказал Такеши, подбегая и хватая своего друга за руку. - Это просто сон, Тсунаеши. – тихо говорил Мукуро, гладя свое Небо по голове. Ламбо сидел на кровати рядом с боссом, пытаясь сдержать слезы, чтобы, когда его «старший братик» проснется, быть перед ним сильным. Пока находившиеся в комнате пытались успокоить и разбудить Саваду, остальные хранители тоже прошли в комнату, тихо приближаясь к постели. Когда Кея взглянул на свое Небо и бесполезные попытки травоядных его разбудить, он понял, что пора принимать радикальные меры. - Ананасовое травоядное, - сказал Хибари, привлекая внимание Мукуро. – Иллюзия воды. Хром, стоящая рядом с кроватью босса и с волнением смотрящая на его лицо, сразу же все поняла. Она быстро использовала свое пламя Тумана, создавая небольшой поток воды и направляя его на Тсуну, чтобы поскорее его разбудить, тем самым спасти от холоднящего душу кошмара. Конечно же, тем, кто находился рядом с шатеном, тоже досталось, но им было все равно – главное, чтобы это помогло разбудить их друга. От этого действия был успех: Десятый резко сел на кровати, отплевываясь от иллюзорной воды, а хранители Урагана и Грозы его поддерживали на всякий случай. Все смотрели на свое дорогое Небо с волнением: и Ураган с Грозой, находящиеся по бокам от Тсуны, и Дождь с Туманом, сидевшие в его ногах на разных сторонах кровати, и Облако с Солнцем и еще одним Туманом, которые стояли рядом с кроватью. Рехей начал использовать свое пламя Солнца, чтобы хоть как-то, но излечить раны его босса. Нет, не физические, а душевные. Его душа истекала кровью от нанесенных ей глубоких многочисленных ран от каждого нового кошмара. Каждый новый кошмар оставляет еще один кровоточащий рубец в душе и на сердце. Хотя хранитель Солнца понимал, что это мало поможет, но просто стоять и смотреть он не мог. Когда Тсуна пришел более-менее в себя от кошмара, он провел рукой по спутанным потным волосам и посмотрел на своих хранителей, окруживших его, будто пытаясь защитить его от всего на свете. Тсуна слабо всем улыбнулся и хранители поняли, что он сожалеет. У Десятого Вонголы есть много разных улыбок и каждый из хранителей давно изучил их все, каждый знает, что означает та или иная улыбка. Одна улыбка может означать то, что их Небо грустит, другая – его радость, а третья – прощение. И именно эта улыбка, которую Тсуна им сейчас дарит, означает сожаление. И в подтверждение своей улыбке, Тсуна тихо с небольшой хрипотцой в голосе от недавнего крика слабо произносит: - Я с-сожалею, что разбудил всех вас… снова. Хаято обнял Десятого, успокаивая и защищая своими объятьями, пытаясь не заплакать, пытаясь быть сильным для Неба. - Все хорошо, Десятый, - тихо прошептал Гокудера. – Вы не должны извиняться. Здесь нет Вашей вины. - Это верно, – сказал Ламбо, беря в свои руки ладонь шатена. – Когда мне снились кошмары, мой Тсуна-ни всегда был рядом, чтобы успокоить и защитить меня от кошмаров. Теперь моя очередь сделать то же самое для Тсуна-ни. Ламбо уже не плачет, хотя глаза, покрасневшие от слез. Он не плачет. Ведь Ламбо должен быть сильным для Тсуны. Теперь настала его очередь быть сильным. - Плакать – это нормально, Зверек, – послышался тихий голос Хибари Кеи. Тсуна повернул голову на звук голоса и посмотрел в глаза Хибари. В них не было презрения, только тревога и беспокойство. Потом, он обвел взглядом остальных хранителей и улыбнулся с благодарностью прежде, чем заплакать, утыкаясь лицом куда-то в шею Хаято. Его снова обнимали, защищая. Ламбо также держал его ладонь в своих руках, Такеши опять использовал свое пламя, а Рехей тихо вышел из комнаты, также тихо закрывая за собой дверь. Хранителям больно наблюдать за страданиями своего Неба. То чувство, что они сейчас испытывают от ЕГО страданий намного больнее, чем любая физическая боль. Каждый хотел бы забрать всю боль их Неба, чтобы он снова излучал добро и понимание, дарил им много разных светлых и теплых улыбок. - Я-я продолжаю снова и снова видеть тот день…, когда закрываю глаза, - пытался сказать Тсуна, плача. – Я не хотел… его убивать, но ведь если бы…, я этого не сделал, он бы…. он бы вас всех убил… И-и Вонголу тоже… Я-я хотел только защитить… Никто ему не ответил. Все понимали, что ему нужно выплакаться, ведь до этого все это время, он не плакал и не говорил о случившемся ни с кем, он все держал в себе. Хаято медленно укачивал шатена, как маленького ребенка взад-вперед, успокаивая, а Тсуна плакал. Ламбо все также держал руку своего босса, а Мукуро снова провел рукой по волосам Десятого, зарываясь пальцами и успокаивая. Через время стали слышны только всхлипы. Тихо открылась и закрылась дверь, и Рехей вернулся в комнату, держа в руках теплый травяной чай. Боксер приблизился к кровати и сел на краешек, чуть наклонившись вперед, чтобы осторожно повернуть лицо Тсуны к себе. До этого сидевший Ямамото, быстро встал, чтобы помочь убрать пряди с мокрого лица, а Гокудера так и не решился полностью отпустить Тсуну, придерживая за плечи, в прочем, как и Ламбо. Хранитель Солнца хотел помочь выпить чай шатену, но тот слабо покачал головой. Тсуна осторожно высвободился из объятий Хаято и медленно вынул свою ладонь с рук Ламбо, пытаясь удобней сесть на кровати. Все с волнением следили за действиями босса, а те, кто находился к нему ближе, готовы были в любой момент дать опору, если потребуется. Тсунаеши протянул немного дрожащие руки к чашке чая, чтобы ее взять. Рехей сначала сомневался – давать или не давать, но увидев уверенную улыбку в том, что все будет хорошо, он сдался и отдал чашку с чаем. Комната погрузилась в тишину. Все молчали. Первым тишину нарушил сам хозяин комнаты: - Простите, что все вы меня видели таким. Я так жалок. Правильно в школе говорили, что я никч… - Нет! – крикнул Хаято, не дав договорить шатену. Многие вздрогнули от неожиданности, в том числе и Тсуна. - Не говорите так! Вы самый сильный человек, которого я знаю. -Но… - Осьминожья башка прав, - снова перебили Десятого, на этот раз Рехей. – Ты сильный человек, Савада. Тот, кто может показать свои слезы – силен. - Он прав, Тсуна! – попытался беззаботно сказать Ямамото. – Мы все здесь для тебя. Шатен какое-то время удивленно на всех смотрел, а потом взял и улыбнулся. Той самой улыбкой, которую все так долго ждали. Светлой и доброй. - Спасибо всем вам, ребята. После такой долгожданной улыбки напряженная атмосфера более-менее разрядилась. Все просто сидели, и некоторое время разговаривали о всяких мелочах. Хибари, наблюдавший все это время за боссом, отстранился от стены, на которую опирался, тихими шагами подошел к шатену и опустился на колени, вглядываясь в большие и добрые глаза своего босса. А Тсуна удивленно смотрел на своего хранителя Облака, пока не заговорил: - Ты завтра не работаешь. - Ч-что? – спросил Савада. – Но Кея, я должен… - Нет, значит, нет, - Хибари был непреклонен. Тсуна с этим был не согласен и хотел уже снова возразить, но увидев одобрительные взгляды со стороны всех своих хранителей, он сдался, понимая, что ему не позволят, да и сил никаких не было, чтобы спорить. - А теперь спите, десятый. – тихо сказал Гокудера, помогая лечь на кровать. На лице Тсуны отразилась паника и страх, но его осторожно взял за руку Ламбо. - Не волнуйся, Тсуна-ни. Мы будем здесь, пока ты не заснешь. - Ку-фу-фу, Маленькая корова прав, - согласился Мукуро. – Мы останемся здесь, Тсунаеши-кун, так что спи спокойно. - Что? Нет, вы не должны! – запротестовал шатен, снова принимая положение сидя. - Нет, мы останемся, - твердым, не терпящим возражений, голосом, сказал Хаято, помогая снова лечь на подушку. - Спите, Босс, – тихо прошептала Хром, накрывая одеялом. Небо видит, что сейчас с хранителями невозможно спорить. Да и совершенно не хочется. Тсуна рад, что они останутся сегодня с ним. Пока он пытался заснуть, он слышал разговоры своих хранителей, обращенные к нему. Каждого из них. Они говорили какую-то чепуху, но ему это нравилось. И засыпая, на лице их Неба появилась светлая и теплая улыбка, которая так нравится его хранителям.