(Не)обитаемый остров

      — Лекс, выходной отменяется, — еле узнал я спросонья голос босса, когда услышал звонок мобильного и нажал на кнопку принятия вызова. — Поднимай свой зад, бери все необходимое и через полтора часа жду тебя в ангаре.       — Но Евгений Дмитриевич... — начал было я хриплым спросонья голосом. — Вы же видели сводку новостей...       — Ты приказ слышал? — тут же холодно и жестко переспросил босс, я машинально кивнул, но, поняв, что он меня не видит, поправился:       — Да, босс.       — У тебя остался час и двадцать шесть минут, — коротко резюмировал он, отключаясь.       Мне пришлось быстро вскочить с кровати и отправиться в душ под холодные струи воды, чтобы взбодриться и окончательно проснуться. Только после этого, успев выпить кофе, вызвал такси и со вздохом разочарования о накрывшемся выходном, отправился на место встречи, то есть в ангар, где находился небольшой самолет шефа.       Прибыл вовремя, там меня уже ждал нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу Егор, блондин с надменным взглядом серо-синих глаз, а рядом с ним стоял его друг, щуплый паренек, со светлыми вьющимися волосами и льдисто-голубыми глазами, которого я неоднократно видел вместе с ним. Я невольно скривился, меня раздражала эта парочка. Они даже не думали скрывать своих отношений. Хорошо хоть не рьяно демонстрировали свою голубизну, а то бы точно не посмотрел, что сын босса, руки и так чесались размазать эту холеную физиономию, особенно в те моменты, когда он, зная о моем неприятии, постоянно подкалывал, делал немыслимые намеки и предложения. Только моя сила воли, закаленная в боевых точках, смогла помочь не сорваться.       Узнав, что этому щенку взбрело в голову, я едва не озверел. И снова с трудом сдержался.       — Мы можем попасть в грозу, — попытался переубедить всех троих, но, судя по их взглядам, безуспешно.       — Меньше разговоров, тогда, может, и успеем, — поторопил меня друг Егора, надменно глядя из-под тонких, явно выщипанных, как у девки, бровей.       Спорить оказалось бесполезно. Когда оба парня загрузились в самолет, я отсалютовал шефу, который, пожелав нам приятного полета, отошел к воротам ангара, махнув сыну рукой. Я взялся за штурвал, включил все датчики.       Через полчаса мы находились над бескрайней гладью океана. И через эти полчаса я готов был кусать штурвал от ярости. Эти двое, не смущаясь меня, начали целоваться, раздевать друг друга... прямо рядом со мной, на втором кресле пилота. Я сначала матерился про себя, стискивая штурвал до посинения пальцев.       — Стас, покажи нашему буке всю прелесть минета, — едва ли не напевая, при этом, не сводя с меня взгляда, произнес Егор, раскинувшись в кресле во всей своей красе, расставив широко ноги.       И после его слов этот Стас ухмыльнулся, медленно опустился перед ним на колени и... я старался сдерживаться. Тошнота подкатывала к горлу, глаза стало застилать туманом ярости. Тут еще, как назло, впереди засверкали вспышки молнии. Я выматерился. Этого только не хватало. Пытаясь сосредоточить взгляд на приборах и том, что творилось в небе, я все время вынужден был слушать стоны, охи-ахи-вздохи Егора, еще и с собой справляться, чтобы не размазать обоих по стене кабины. Мои увещевания свалить, естественно, на них не действовали.       И тут совсем рядом сверкнуло, блеснуло, а от громкого стона и вскрика я вздрогнул, зло бросив взгляд на этих двоих. Самолет мотнуло в сторону. Я едва не выпустил штурвал из рук. Сейчас нужна была полная сосредоточенность, но сделать это мешала душившая меня злость.       То, что началось через несколько секунд, не передать словами. Все вокруг потемнело, только вспышки молнии освещали небо. Попытки связаться по рации с землей и подать сигнал бедствия ни к чему не привели, был слышен только сильный шум и треск, а после в эфире наступила оглушающая тишина. Самолет крутило и мотало, пока не раздался какой-то грохот. Я пытался справиться, но бороться и противостоять разбушевавшейся стихии оказалось сложно и невозможно. Еще через пару минут из строя вышел один из двигателей, за ним второй...       Только тут эти двое осознали степень опасности, в их глазах появилась паника и страх. Но надо отдать им должное, истерик не было. Парни опустились прямо на пол, зажав голову руками, не произнося ни слова. Только Стас попытался что-то сказать, как Егор тут же рыкнул:       — Заткнись!       Я даже не ожидал от него такой твердости. Вечно улыбающийся, этот блондин никак не тянул на будущего босса крупной корпорации, которой владел его отец. Но кто знает, что скрывается за той смешливостью, которую он всем демонстрировал. Размышлять дальше не было возможности, мы стали стремительно падать. Двигатели больше не работали. Обшивка трещала. Толща океана приближалась. И тут, прежде, чем мы упали, я успел заметить кромку берега. А потом сильный удар, оглушительный треск и темнота.       Сознание медленно возвращалось. Болело все тело, еще и двигаться оказалось тяжело. Я был чем-то или кем-то придавлен, так как чувствовал едва слышное сопение в шею. С трудом открыв глаза, едва не отшвырнул от себя Егора, который, обхватив меня руками и ногами, прижимался всем телом, вцепившись мертвой хваткой. Пришлось его тормошить, чтобы привести в чувство, попутно оглядываясь по мере возможности.       Когда тот, ойкнув, открыл глаза и скатился с меня, я смог вздохнуть чуть свободнее. Сев и прислонившись к стене, заметил трещину на панели, перекошенную дверь рубки пилота, около которой лежал Стас, и он в эту минуту тоже стал шевелиться. Егор не сводил с меня глаз, они были холодны, никаких эмоций, что меня немного поразило. Я рассчитывал, что будет страх, вина, наконец, ведь из-за его непомерных амбиций мы потерпели крушение, оказавшись неизвестно где. Кстати, а где мы?       Кряхтя, как старый дед, поднялся и, переступая через обломки, направился к выходу. Взгляд Егора прожигал спину. Вот гаденыш, еще и недоволен чем-то. Надо было слушать синоптиков, сейчас бы не оказались неизвестно где.       Оказалось, самолет попал аккурат одним крылом в прибрежное дно, как мне показалось, острова, до которого было метров семь-восемь. Разлом в обшивке как раз оказался над самой кромкой воды. Прикинув возможности, я оглянулся и крикнул:       — Выползайте оттуда, конечная станция, приплыли. Сейчас нужно обследовать местность! Так что, шевелите поршнями, ждать я никого не стану.       После чего, прыгнув в воду, которая оказалась довольно теплой, поплыл к берегу. Сделав всего несколько гребков, услышал плеск, значит, эти двое плывут следом, тем лучше, не придется еще и их на себе тащить.       Оказавшись на берегу, я разулся и стал стаскивать с себя мокрую одежду, которая неприятно липла к телу, затрудняя движения. Оставшись в одних трусах, снова обулся, хоть в обуви хлюпала вода, и услышал позади себя восхищенный вздох. О, черт! Я и забыл, что рядом со мной два любителя своего пола, которые наверняка, как и девки, такие же падкие на тела. А я без ложной скромности мог собой гордиться. В свои двадцать восемь имел красивое, мускулистое тело, которое в совокупности с острым языком, серыми глазами, темными волосами, тонкими губами — имели успех у девушек.       Оглянувшись на этих двоих, даже попятился, едва не упав, настолько плотоядные взгляды у них были. Лучше б и дальше валялись полутрупиками на полу кабины пилота, мне было бы спокойнее. С тоской обозрев груду мокрой одежды, которую с удовольствием бы натянул обратно, я решительно отвернулся от них и пошел вглубь острова.       — Я есть хочу, — раздался позади меня голос Стаса.       — Я бы тоже не отказался, — подхватил Егор. — Лех, а что мы есть будем? — обратился он ко мне.       — Я похож на шеф-повара и няньку? — даже не оборачиваясь, поинтересовался я, скрипнув зубами от досады.       — Эм? Нет... Наверное, — с сомнением заметил Стас. — Но кушать хочется, а нечего.       — Значит, надо найти, — отрезал я и едва не упал, споткнувшись от следующего вопроса:       — А как? И где? — протянул Стас.       — Вы что, совсем ни к чему не приспособлены? — удивился я, те только согласно кивнули.       — А зачем приспосабливаться, если все можно купить, — равнодушно пожал плечами Егор, в упор разглядывая обернувшегося меня.       — Логично, — пришлось тяжко вздохнуть мне от осознания того, что мне придется теперь еще и заботиться о двух оболтусах, которые вообще ничего не могут и не умеют, наблюдать, чтобы они, не дай Бог, не свернули себе шеи, а то потом проблем не оберешься.       Дальнейший путь прошел в тишине, я искал хоть что-то, чем можно было перекусить. Но на пути попадались только кусты, усыпанные мелкими цветами, древовидные папоротники, лиственные деревья без плодов, а о ягодах и думать не приходилось. Высокая трава доходила до середины бедра, мешая идти. И как назло, ни ножа, ни подходящей палки под рукой не было. Я стал задумываться о том, как быть и что делать. Ведь даже дичь мы подстрелить не сможем, нечем это сделать будет.       — Спички или зажигалка есть у кого-нибудь? — обернулся к ним, интересуясь.       — На борту самолета точно есть, — ответил Егор, а я споткнулся обо что-то. Нагнувшись, поднял с земли дубину. Как раз то, что надо.       Дальше продвижение пошло легче. И тут, раздвинув лианы и ветки развесистых деревьев, мы застыли. На небольшом расчищенном от деревьев и кустов пятачке стояло небольшое строение, бунгало, выполненное из толстых веток, покрытое брезентом и пальмовыми листьями, укрепленное и утепленное скрученными пучками сухой травы, чтобы не дуло в щели.       Несмело продвигаясь вперед, мы старались бесшумно подойти к нему. Ведь неизвестно, кто может ожидать в этом доме и с какими намерениями. Вокруг не было ни одного звука, кроме звуков природы. Подход к бунгало был заросшим травой, создавалось ощущение, что здесь никогда не ступала нога человека. Подойдя ближе, я заметил, что в нескольких местах брезент оказался порван.       — Стой! Вдруг там кто-то есть, — раздался окрик Егора, когда я собирался войти внутрь.       — Нет там никого, — решительно произнес в ответ, так как по результатам наблюдений оказался уверен в этом на сто процентов.       — Но ведь дом кто-то построил? — несмело шагнув следом за мной, скорее спросил Стас.       — Сейчас узнаем, — делая шаг внутрь, буркнул я, после чего стал оглядываться вокруг, стараясь уловить хоть малейшие следы пребывания тут человека.       — Смотрите, тетрадь, — шепотом произнес Стас, показывая на нишу в стене, из которой торчал уголок тетрадки, сильно пожелтевшей от времени.       Мы столпились около нее. Аккуратно достав, с трудом разлепив склеившиеся страницы, раскрыли на первой и удивленно ахнули. Тетрадь была датирована 1983 годом. Чернила выцвели, но не стерлись, слова можно было разобрать. Жаль, что написана она была на английском языке, я его знал, но иногда приходилось пользоваться словарем, так как не в совершенстве владел этим языком. Столько лет прошло. А бунгало до сих пор стоит, кое-где потрепанное ветрами, но не разломанное.       — Интересно, что с ним стало? — присаживаясь на грубо сколоченный стул, спросил Стас. — Давайте глянем в конце последнюю запись?       С этим все согласились. Развернув на последней странице, увидели дату: 28 июня 1985 года. И только одна запись: «Неужели я спасен?»       — Чтобы понять, что произошло, надо читать все, а мне лень, — хлопнув в ладоши, надменно произнес Егор, начиная обходить домик и рассматривать все.       — Значит, прочту я, — присаживаясь поудобнее, спокойно произнес я в ответ, открывая вторую страницу.       — Стоп-стоп! — тут же воскликнул он. — Ты что, прямо сейчас читать собрался? — брови Егора взлетели вверх. — А еда?       — Хм, а что еда? — фальшиво-удивленно поинтересовался у него. — Вы мальчики взрослые, вам, кажется, уже по двадцать три, так что... — я развел руки в стороны. — Вперед и с песней. Удачи, — добавил напоследок, снова склоняясь над тетрадкой.       — А знаешь, мне тут в голову кое-что пришло, — оказавшись у меня за спиной, облокачиваясь на нее и шепча интимным шепотом на ухо, Егор стал шарить руками по моему телу, приближаясь к кромке трусов.       Только в порыве злости собрался оттолкнуть его от себя, как в игру включился Стас, быстро садясь ко мне на колени, обвивая меня так, чтобы блокировать руки. Вот же два гаденыша, знают, как на меня воздействовать. От отвращения меня начало трясти, я пытался их сбросить с себя, даже не ожидая, что они окажутся настолько сильными, знающими приемы, как блокировать противника. Горячее дыхание Егора, его поцелуи-укусы в мою шею, жаркий шепот, шарящие руки по моему телу... Меня выворачивало наизнанку от брезгливости.       Стоило Егору добраться до моего члена, как, наверное, злость придала силы. Извернувшись, я смог вырваться, опрокинув Стаса на пол, а Егор только споткнулся, но удержался на ногах. Так мы и стояли: Стас, развалившись и подперев голову рукой, Егор ухмыляющийся и я, со спущенными трусами, болтающимся членом и злобно пыхтящий.       — Еще одна такая выходка... — начал было я, как сын босса, послав мне воздушный поцелуй, перебил:       — И что? Отсосешь мне? Так я хоть сейчас готов, — еще и руки в стороны развел, как бы приглашая.       — Убью, — сплюнул и процедил сквозь зубы, заправляя хозяйство в трусы и собираясь выйти из этого дома, как вдруг... — Не шевелитесь, — почти одними губами прошептал я, вспоминая, что пару раз видел, как товарищ ловил змей.       Надо отдать должное обоим парням, они даже не дернулись, продолжая в упор смотреть на меня. Змея застыла, ее только шатало из стороны в сторону, было видно, что готовилась к броску. Одно наше движение и... знать бы еще, ядовитая она или нет. Хотя, если по моим прикидкам мы находились на одном из островов Сейшелов, так как Мальдивы мы явно пролетели, если судить по времени полета, то там ядовитых точно нет. Но, чем черт не шутит, когда ангел спит?       Резкий мой выпад совпал с броском змеи. Меня спасла ловкость. Схватив ее около головы, скривился, когда кольца тут же обмотали мою руку, начиная сжимать ее. Подхватив палку — вот и она пригодилась — врезал ею по голове змеи, оглушая. А когда кольца ослабли, добил, бросив на пол.       — Хм, вот и обед, — ухмыльнулся я, поглядывая на обоих парней по очереди.       Такой спринтерской скорости я от Стаса не ожидал. Он вылетел из домика, после чего раздались характерные звуки прощания с содержимым желудка. Я же покрутил в руках эту красавицу.       — Маловата, — констатировал, демонстративно рассматривая змею, больше похожую на ужа-переростка. — На всех не хватит.       — Можешь насладиться ею в одиночестве, — любезно разрешил мне Егор, собираясь выйти следом за Стасом. — В самолете должно что-то быть, надо сплавать туда и посмотреть. Хотя, мы рассчитывали пообедать уже в отеле, куда, собственно, и направлялись, поэтому ничего с собой не брали. Но, а вдруг?       — Надо пройти дальше и поискать, тут должны быть плодовые деревья, да и кокосы сами по себе питательны, их только найти надо... — начал размышлять вслух я, но тут раздался радостный возглас Стаса:       — Эй! Идите сюда!       — Быстро он оклемался, — буркнул я себе под нос, выходя следом за Егором, который не стал терять время, бросаясь на выход.       Когда я подбежал, оба парня стояли, задрав головы вверх, разглядывая небольшую кокосовую пальму, где находилась какая-никакая еда.       — Ну, что стоим? Кого ждем? — осведомился я. — Кто полезет доставать?       На меня посмотрели, как на врага народа. А что я такого спросил? Но вот когда два напряженных и ожидающих взгляда стали уже сверлить нетерпеливо, до меня дошло. Вот никчемные создания. Придется все делать самому. С тяжелым вздохом стал карабкаться на пальму, обдирая ноги и руки, матерясь, как сапожник. Всю жизнь мечтал быть в роли обезьяны и ползать почти голышом по пальмам.       Наконец, с трудом добравшись до верхушки, сорвал один кокос, бросил вниз, за ним последовали еще несколько штук. Теперь встал вопрос, как спуститься обратно. С еще большим трудом, но и это удалось. А возвращаясь обратно, чуть в стороне заметил еще и плоды манго.       В доме, куда мы вернулись с найденными запасами, обнаружились нож, правда совсем заржавевший, но целый, своеобразная удочка, хотя, наверное, скорее гарпун, несколько веревок, спички, замотанные в пленку, ржавый топор и еще несколько так необходимых вещей.       Выйдя из бунгало, я нашел камень и стал об него пытаться заточить нож и стереть с него налет ржавчины. Кое-как это удалось, во всяком случае, теперь им можно было пользоваться.       Утолив первый голод кокосом и манго, мы снова отправились на берег. Самолет накренился еще больше.       — Не унесло бы его во время прилива, — обеспокоенно произнес я, заходя в океан, и поплыл к груде металла, которую сейчас и представлял наш летательный аппарат.       Внутри действительно нашлось кое-что полезное, например, спиртное, шоколад, несколько пакетов с соком, какие-то жестяные банки, но что в них, не заметил, Стас все упаковал в сумку, которая нашлась под одним из сидений. Когда все, что могли, собрали, поплыли обратно. А на берегу я заметил крабов, да таких больших, что тут же бросился их ловить. Оба парня, кинув сумки, стали мне помогать.       Пытаясь ухватить ракообразное, споткнулся о ногу Егора, падая, зацепил и его, и Стаса, который попытался удержать обоих. Мы все втроем грохнулись на песок, я снизу, а на меня оба юноши. Только собрался возмутиться, как Стас с непосредственностью и радостной улыбкой на лице, лежа сверху нашей кучи-малы, завопил, вытянув руки вверх:       — Я их поймал! — и начал размахивать руками, показывая в обеих по крабу, которых он аккуратно держал за панцирь.       — Слезайте, — прохрипел я, но Егор, словно устраиваясь поудобнее, стал имитировать половой акт, потираясь об меня всем телом. Его вставший член давил на мой пах, причиняя боль.       — Быстрый какой, — облизнувшись, наклонился ко мне сын босса, шепнув в самое ухо. — Мы только начали, а ты уже просишь слезть.       Только заметив, что я стал хрипеть от такой тяжести, оба скатились с меня, оставляя мою распластанную тушку на песке. Я блаженно прикрыл глаза. Егор сел рядом и провел рукой по моей груди.       — Оторву конечности, если не уберешь, — спокойно резюмировал я, не открывая глаз, тот хохотнул, но руки убрал.       Отдышавшись, я встал, мы наловили-таки крабов и вернулись снова в бунгало, где нашлась и алюминиевая кастрюля, которую тоже пришлось чистить песком, смотавшись на берег, в которой мы и стали варить свой улов, и сковорода, на которой бывший владелец наверняка жарил рыбу, которую ловил. На улице стало темнеть. Разложив на столе то, что удалось собрать для ужина: крабы, остатки манго, шоколад, но самое главное, спиртное, — мы стали наблюдать за ливнем, который как раз разразился на улице.       Пока я задумчиво смотрел, как с неба обрушиваются целые водопады, оба парня, открыв бутылку, прикладывались к ней по очереди, прямо с горла. Протянув мне, я отрицательно мотнул головой, но тут Егор, нахмурившись, произнес:       — Неизвестно, сколько нам тут торчать, поэтому, тебе придется смириться с нашим присутствием, несмотря на твое неприятие, постарайся его не так явно демонстрировать, — в его голосе была сталь, что совершенно не вязалось с моим восприятием о нем. — Выпей за скорое возвращение, я надеюсь, нас быстро найдут.       — Я тоже на это надеюсь, — заключая негласное перемирие, ответил я. — Сотовые проверяли? — на всякий случай решил уточнить эту инфу, хотя и так знал ответ.       — Да, они бесполезны, связи нет, — подключился Стас.       Взяв все еще протянутую бутылку, сделал глоток и поморщился. Видимо от того, что пили на голодный желудок, мне быстро ударило в голову, потому, решив, что с меня хватит, вышел из-за стола и направился к импровизированной лежанке в углу домика. Не успел улечься, как рядом со мной оказались и те двое. Спиртное притупило мозг, глаза закрывались, в голове шумело, поэтому, мне было плевать на ту возню, что они между собой устроили. Меня уносило в объятия Морфея, я не реагировал ни на что, даже на шарящие по моему телу руки...       Зато пробуждение было... м-м-м... фееричным. Мне снились грудастые блондинки и брюнетки, которые облепили меня, соблазняя и возбуждая. Еще находясь во власти сна, чувствовал, что мой член находится в плену чьего-то рта, а во сне восхитительная брюнетка делала мне незабываемый минет. Сон и явь смешались, возбуждение зашкаливало, желание разрядиться давило. И тут, со взрывом, до меня дошло... Остров... Тут не может быть девушек... Егор и Стас...       Распахнув глаза, хотя тело все еще было во власти неги и удовлетворенности, зло оглядел сначала одного, потом второго парня, довольно ухмыляющихся от моего вида.       — Не стоит зыркать злым взглядом оскорбленной невинности, — не дав мне даже слова сказать, тут же равнодушно заметил Егор, Стас продолжал ухмыляться, облизываясь. — Судя по твоим стонам, тебе очень даже нравилось.       Только я открыл рот, чтобы сказать, что снились мне девушки, как тут же захлопнул его. С чего вдруг я должен оправдываться? Перед кем? И за что? Оправдываются виновные, я же остался при своем мнении, а они пусть думают, что хотят.       Встав, поправил трусы, обулся и вышел на улицу, вдыхая свежий после дождя воздух, пытаясь сообразить, с чего начать сегодняшнее утро.       Несколько дней мы обследовали остров. Он оказался небольшим, но красивым. С другой стороны увидели множество попугаев, которые были самых разных размеров и расцветок. Они громко галдели, перелетали с ветки на ветку, самые маленькие порой садились к кому-нибудь из нас на плечо и чирикали так, что уши закладывало. А еще за эти несколько дней я приловчился ловить рыбу, которая хоть немного разнообразила скудный рацион.       Удручало только то, что двое моих спутников вообще были неприспособленные к выживанию в таких условиях, они ничего не умели. Единственное, что поражало с каждым днем все больше, это их стремление помочь, научиться хоть чему-то. В редкие моменты, когда они не приставали, не старались поддеть пошлыми шутками и когда не трахались, как кролики, везде, с ними можно было поговорить на любую тему. Они оказались довольно интересными собеседниками, знали множество смешных и нелепых историй, порой даже делились теми, в которые сами же и попадали.       Я бы мог считать это приключение неплохим отдыхом, если бы они едва ли не раз в час-два стремились меня облапать, соблазнить, склонить к сексу. Эти нападки раздражали, бесили, вызывали неприятие. Говорить что-то было бесполезно. На мою гневную тираду оба только посмеивались и продолжали изводить.       За неделю я готов был взвыть и лезть на стенку от собственного бессилия. Хотелось их поколотить так, чтобы выбить дурь из башки. Особенно когда каждое утро я стал просыпаться от минета. Меня коробило, что делал его парень. Поэтому, сразу после удовольствия и расслабленности накатывала злость.       Через три недели я уже готов был лезть на стенку от безысходности. Никто из нас не понимал, почему нас до сих пор не нашли. Мы-то, наивные, надеялись, что уже через неделю, максимум через две, нас найдут по маячку в самолете, по нашим сотовым, пусть и ставшими бесполезными, так как заряда не было, и они валялись отключенные. Только через три недели у нас началось волнение.       В один из вечеров, когда оба парня, как обычно, занялись сексом, я открыл тетрадь предшественника, которому не повезло оказаться тут, и начал читать. Увлекшись, отрешился от всего, даже стоны не смогли меня отвлечь. Дойдя до места, где Бригет, англичанин, как раз пытался приручить попугая и учил его говорить, я вздрогнул, когда на меня навалились две тушки. Стас тут же, уже почти привычно, обхватил мой член ртом, а Егор обнял сзади, блокируя руки и вылизывая шею, в нескольких местах покусывая.       Член, сволочь такая, тут же отреагировал на такие касания. Здесь, на острове, за прошедшие три недели, каждый день глядя на совокупления этих двоих, я хоть и пытался постоянно сбежать, спрятаться, получая порцию насмешек, но восприятие немного притупилось. Ожидание, волнение, временами накатывающая безысходность, в какой-то мере страх, от того, что нас не торопятся искать, — все это вызвало некую пофигистичность к отношениям этих двоих. Да, их нападки на меня раздражали, но я не мог лгать себе, когда мне делали минет, я представлял грудастую брюнетку, и... испытывал максимум удовольствия.       И вот сейчас, когда голова Стаса уже привычно двигалась вверх-вниз, я решил снова представить девушку, прикрывая глаза. Только почувствовав палец одного из парней, ласкающий мой анус, распахнул глаза, чтобы увидеть, как Егор рядом со мной пристраивается к Стасу, входя в него, но продолжая держать за шею меня. Самому Стасу пришлось сместиться вбок, чтобы было удобнее.       Когда Стас застонал от удовольствия, по моему члену прошла вибрация, меня словно током ударило. Я даже зубы сцепил, чтобы не издать ни единого звука. Резкий рывок, и Егор завладел моими губами, целуя неистово и страстно. Только кайф обломал. Мне все-таки удалось освободиться, и я машинально стер этот поцелуй со своих губ.       — Никогда больше меня не целуй, — процедил я сквозь зубы и тут же, не удержавшись, охнул, когда юноша заглотил мой член почти до основания, и застонав.       Из головы вылетело все, что можно. Билось только одно: скорей бы получить разрядку. И она последовала, Стас проглотил все, еще и облизнулся. За мной к финишу пришли и они, падая прямо на пол. А когда, отдышавшись, они бросили на меня хитрый взгляд, я едва не попятился, но, быстро проведя по небритой щеке рукой, встал и пошел к океану, хотелось искупаться, охладиться и подумать о том, во что я скатываюсь.       Вода действительно немного охладила, я с тоской вглядывался вдаль, надеясь увидеть вожделенную точку или в небе, или в океане, но горизонт был чист. Через некоторое время заметил двоих прилипал, как я начал их называть. Они присоединились ко мне, резвясь, как дети. Вот у кого ни забот, ни хлопот. Да, за эти дни мы все немного отощали, про щетину я уже молчу, она неприятно чесалась, несколько раз возникало желание побриться ножом, которым мы вскрывали кокосы, разделывали рыбу, но я боялся в случае пореза занести инфекцию.       То и дело я ловил взгляд Егора, тоже, как ранее я, вглядывающегося в даль, хмуря брови и закусывая губу, он напряженно о чем-то думал. Но на вопросы Стаса не отвечал, когда тот пытался узнать, о чем мысли друга.       После купания мы развлекались с попугаями, только волнение не отпускало. Сколько нам еще тут торчать? Да и реакция сына босса напрягала. Словно он знает что-то, чего не знаю я. Естественно, откровенничать он не собирался.       — Егор, что ты все хмуришься? — весело толкнул в бок друга Стас. — Морщины появятся раньше времени.       — Ну и фиг с ними, — махнул рукой Егор. — Это не самое страшное, что может быть в жизни.       — А с этого места поподробнее, — я пристально смотрел на сына босса, который в эту минуту нервно взъерошил изрядно отросшую гриву волос.       — Да, забей, — хотел было отмахнуться он, но я решил усилить напор.       — Егор, что ты знаешь такого, чего не знаю я? — прищурившись, понял, что внутри ворочается неприятное предчувствие.       — На самолете нет маячка, — опустив голову, почти прошептал тот, даже Стас, которому, казалось, не было никакого дела до насущных проблем, резко застыл.       — Что, прости? — мотнул я головой, в надежде на то, что мне послышалось. — Как это нет? А где он?       — Снял я его, меня достала опека отца, который следит за каждым моим шагом, пытаясь контролировать, — в сердцах произнес тот.       У меня опустилось все, что могло, я даже дышать стал через раз. И тут же, не думая ни о чем, развернулся и поплыл к самолету. Вот-вот должен был начаться прилив, каждый раз мы волновались, что нашу машину унесет в море, поэтому вынесли оттуда все, что могли, а сейчас я искал хоть что-то, что могло дать сигнал радарам. Но... как и сказал Егор, маячков не было, рация была полностью разбита, так же, как и вся панель. Аккумуляторы издохли, даже их не удалось запустить. Надежда с каждой минутой таяла все больше.       Вечером, сидя на подстилке, я пытался включить телефон, чтобы хоть по нему нас смогли вычислить, но он отказывался подавать признаки жизни. Видя, чем я занят, оба парня тоже стали мучить свои мобильные. И... у Егора получилось свой включить, но ненадолго. Только загоревшись, раздался противный писк, и экран погас. Мы удрученно вздохнули, переглянулись и нахмурились.       Говорить ни о чем не хотелось. Сейчас, впервые за три недели, оба парня не трахались, а просто сидели рядом и думали каждый о своем.       Утром нас ожидал неприятный сюрприз. Я проснулся от того, что был весь в поту. Попытавшись повернуться на другой бок, почувствовал горячее тело рядом. Именно от него, пышущего жаром, я и лежал весь мокрый. Меня подкинуло.       Вскочив на ноги, тут же приложил руку ко лбу Егора, он весь горел, тело покрылось «гусиной кожей», его знобило. Этого только не хватало. Чем же его лечить? Я вспомнил об аптечке, которую мы первым делом перенесли с самолета. Высыпав все содержимое на стол, едва не выматерился, там было только болеутоляющее средство, бинты, одноразовый шприц, пластырь бактерицидный и... все. От температуры ничего не было.       Пришлось спешно хватать тетрадку и быстро пролистывать ее, пытаясь найти хоть какое-то упоминание о болезни, ведь не мог же этот «Робинзон» два года прожить без единой болячки, ни разу не подхватив температуру. Руки стали трястись, страницы мелькали одна за другой, но никаких упоминаний. Английские слова сливались, создавая мешанину в голове. И тут, о, счастье, я наткнулся на то, что искал. Начав быстро читать, краем уха услышал, как проснулся и зашевелился Стас, поднимаясь и шлепая ко мне.       — Егор... Он весь горит, — со страхом в голосе начал парень, но я отмахнулся от него:       — Знаю, помолчи пока, — и продолжил читать.       А потом выскочил из домика, удивив Стаса, который еще не до конца проснулся, только крикнув на ходу:       — Поставь воду, я скоро, — я не сомневался, что юноша выполнит поручение. С некоторых пор ему не надо было повторять дважды и все разжевывать. Оба парня, сами зная, насколько не приспособлены к основам выживания, старались сделать все, о чем я им говорил, не споря и не переспрашивая, зачем и почему.       Найдя дерево, о котором писал «Робинзон», стал рвать зеленоватые плоды, собирая их в рубашку, которую накинул на себя. Набрав, как мне казалось, достаточно, побежал обратно, где стал судорожно очищать от кожицы, попутно разрезая на несколько частей и бросая в закипевшую воду. Через минут десять, когда содержимое стало похоже на кисель от расползшихся плодов, снял кастрюлю с огня и налил немного в чашку, чтобы содержимое чуть остыло, только тогда, подсев к Егору, голова которого металась из стороны в сторону, притянул его ближе к себе и стал поить этим отваром.       Влив в него две чашки, укутал одеялами, которые мы тоже перетащили с самолета, и, сев рядом, стал наблюдать за его самочувствием.       Два дня мы пытались сбить температуру. Она вроде и падала, но потом снова взлетала до немыслимых высот. В минуты просветления мы со Стасом кормили больного. Пока я готовил что-нибудь, Стас сидел с сыном босса, обтирая его холодной водой. Благо нам удалось в первый день отыскать на острове источник чистой воды, которая била фонтанчиком из-под земли.       На третий день, прижав Егора к себе с одной стороны, а Стас с другой, мы пытались согреть его своими телами. Получалось, но слабо. Когда послышался гул, сначала решили, что это глюки. А потом... Встать у меня не получалось, Егор мертвой хваткой вцепился в меня, даже в бессознательном состоянии, тогда я показал Стасу глазами на выход. Он понял меня с полуслова. Выскочив, уже через десять минут вернулся... точнее, ворвался в дом с боссом, лицо которого от волнения посинело.       — Что произошло?! — не успев ворваться, тут же закричал мужчина, глядя на сына, мечущегося в бреду.       — Почему так долго? — тихо, стараясь не беспокоить парня, который прижимался ко мне, спросил я.       — Он ведь уже сказал, что убрал все маячки? — устало опускаясь на стул, спросил босс, я кивнул. — Когда мелькнул слабый сигнал его мобильного, я готов был танцевать, ведь безысходность, волнение... Думал, сойду с ума...       А дальше Егор вскрикнул, и нам стало не до разговоров. За погрузкой я уже не следил, меня волновало состояние больного.       Мои попытки вылечить Егора не прошли даром. Я оказался в больнице на соседней койке с ним. За месяц, что мы там провалялись, я смог понять его природу, попытки самоутвердиться. Отсюда и такое поведение, из-за которого парня никто не принимал всерьез, и смена ориентации — все наперекор. Хотя я упорно не понимал, причем тут смена ориентации, но сколько юноша мне ни объяснял, это прошло мимо меня.       Из компании я уволился. Так как имел неосторожность высказать боссу все, что я думаю о такой опеке сына, попытками влезть в его личную жизнь. Естественно, отчитав мужчину, как несмышленого младенца, я сразу же написал заявление.       Три месяца искал работу, но все безуспешно. Часто, по ночам просыпался от того, что мне снились эти двое оболтусов, благодаря которым я таки избавился от своей гомофобии. Более того, иногда, когда накатывало желание, перед глазами представали именно Егор и Стас... Только эти мысли вместе с остатками сна старался побыстрее прогнать из головы.       Отчаявшись, собрался было переехать к одному из своих бывших сослуживцев, который приглашал к себе охранником, как в один из вечеров, когда я уже собирал сумку, раздался звонок в дверь. Открыв, едва успел поймать челюсть.       На пороге стояли оба мои кошмара: Стас и Егор, которые, культурно отодвинув меня, прошли в квартиру и...       — Теперь ты от нас никуда не денешься, — уверенный голос Егора... а я, сам не зная из-за чего, просто расплылся в улыбке.