Хака

— Пять, шесть, семь, восемь! Во-первых присядь, это делается на полусогнутых ногах. Правая нога в сторону, правая рука туда же, левая рука согнута в локте и вперед. Молодец, теперь правую ногу от пола не отрываешь, тянешь к левой, руки действуют синхронно с ногами: когда дотянул ногу, хлопни в ладоши. Ну хоть что-то ты понял. Дальше из этого положения: правая, левая, левая, правая. Медленно. Еще раз повтори. Нет, не так. Смотри еще раз: правая, левая, левая, правая, — Майкл объяснял Себу последовательность движений уже третий час и все еще умудрялся оставаться спокойным. То ли действительно понимал, что вот то, чего он хочет добиться от Себа требует сложной координации движений, то ли просто был флегматичен от природы, и ему не надоедало по сто раз повторять одно и то же. — Жулиано! Может, давай лучше ты? Кажется, он не понимает меня, а у вас с ним хотя бы языкового барьера нет... — Я убью его на третий круг объяснений. И он прекрасно говорит по-английски. Прости, но мучайся с ним сам, — основной хореограф проекта был, мягко говоря, недоволен успехами Себа в постижении танцев. — Я думал, что после школы Камеля актер должен уже уметь танцевать, даже если он Ажюс, но, кажется, из любого правила есть свои исключения, — едко закончил он фразу и вышел из зала. — Ещё раз, Себ. Смотри: правая, левая, левая, правая. У тебя всего две ноги, не нужно так в них путаться. Себ упрямо закусил губу и продолжил попытки научиться танцевать Хаку. Еще примерно через час Жулиано отозвал Майкла в сторону и что-то спросил. Майкл пожал плечами и кивнул. — Себ, подожди минутку, мы реквизит принесем. Через пять минут они внесли в зал стол. Достаточно прочный и тяжелый на вид, но не слишком массивный. — Может, сразу на столе у тебя лучше получится? — Подожди, мне что, танцевать на нем? — Себ посмотрел на реквизит почти испуганно. — На нем. Залезай. Ничего, в падении со стола точно поймешь, где у тебя какая нога. Залез? Молодец. Начали! Вечером Себ был уже не в состоянии шевелиться. Он растянулся на диване и все, о чем мечтал, — закрыть глаза, открыть их утром и не увидеть во сне репетиционный стол. Но не всем мечтам суждено сбываться. Звонок телефона заставил Себа поморщиться, но встать, дойти до коридора, забрать оттуда мобильный и даже не лечь на коврике у двери, а дотащить себя обратно на диван. — Слушаю. — Себ? Как ты? Я тебя звал после репетиции, хотел подвезти, но ты не реагировал вообще ни на что. — Устал. — Жулиано? — Майкл. И стол. — Подожди, какой стол? — Дубовый, кажется. На четырех ножках. Устойчивый… — Да при чем тут стол?! Себ улыбнулся, представляя, как Род сейчас трясет головой, пытаясь вникнуть в то, что ему говорят. — По сценарию я танцую на столе. — У тебя и на полу не очень-то получается, кажется. — Вот именно поэтому Жулиано и сказал нам с Майклом перенести мои тренировки на стол. Может, если мне надоест с него падать, я пойму, как нужно двигаться. Род помолчал несколько секунд. — Хочешь, я поговорю с Довом, чтобы этот танец на что-нибудь заменили? — уточнил он через некоторое время. — Все равно он странно выглядит и почти не вяжется с историческими реалиями. — Спасибо, но я все же его выучу. Жулиано орать будет… — Я сам с ним разберусь. — Род. — Что? — Зачем? — Что “зачем”? — Зачем ты это предлагаешь? Почему ты хочешь ругаться с Довом и Жулиано из-за того, что у меня не получается Хака? — Потому что у тебя не получается Хака? — Не хочешь отвечать? — Не сейчас. Себ нахмурился, слыша странную грусть в голосе Рода. — Ладно. Пойду я спать. Завтра опять весь день на столе танцевать… — Как звучит-то! — коротко хохотнул Род. — Тогда до завтра! Себ недоуменно посмотрел на телефон, как будто тот мог ему ответить на единственный мучающий вопрос: почему? На следующий день в репетиционном зале появились маты. Кто их туда притащил, зачем и где вообще нашел — осталось загадкой, но, судя по тому, что пол вокруг стола был устлан ими в три слоя, Себ догадывался, кто стоит за этим неожиданным обновлением интерьера. — Себ? — Майкл, как и вчера, был невозмутим. — Продолжим? — Да, давай. — Тогда стол ждет! — Как звучит-то, — усмехнулся Себ и чуть вздрогнул, вспоминая, что вчера точно так же пошутил Род. На сей раз Майкл был если и не доволен Себом к концу дня, то, определенно, рад за него. — А ты делаешь успехи! Молодец! Если к завтрашнему дню не забудешь и не начнешь опять путаться в ногах — покажу продолжение танца! — Там еще и продолжение есть? — Себ содрогнулся. — Конечно, — Майкл удивленно посмотрел на него. — А тебе Жулиано весь не показывал, что ли? — Нет, — Себ мрачно посмотрел в сторону основного хореографа. — Я вообще эту Хаку ни разу не видел в идеале. Только то, что ты показывал при обучении. — Твою мать, а! — с чувством сказал Майкл. — Что ж ты раньше-то молчал? Невозможно учить танец, не зная, что ты учишь. Смотри, полностью оно выглядит так… Глядя на Майкла, Себ наконец-то начинал понимать, что именно от него хотят. — Подожди. То есть вот здесь, когда я ставлю ногу вперед, я эту руку должен поднимать вот так? — Ну да! Попробуй, ты перестанешь, наконец-то, падать! Ты когда руку так выносишь — баланс стабилизируется. — Как успехи? — Жулиано материализовался за спиной Майкла, казалось, из воздуха. — Ты почему ему не показал изначально, как оно должно выглядеть в идеале? — тут же повернулся тот к основному хореографу. — А я не показал? — удивился Жулиано. — Ажюс, а ты как вообще собрался учить танец, не зная, как он выглядит? — После школы Камеля я не удивляюсь уже ничему, — буркнул Себ, снова залезая на стол. — Ну-ну. Ладно, времени особо нет… Майкл, он в состоянии станцевать хотя бы первую часть и не свалиться со стола в процессе? — Уже да. — Отлично. Тогда усложним упражнение. Себ, текст “A quoi tu dance?” помнишь? — Конечно. — Отлично. Значит, смотри… Слушая Жулиано, глядя на то, как он двигается, Себ невольно задавался вопросом: сможет ли он сам со временем хотя бы приблизиться к такому уровню владения собственным телом? Каждое движение хореографа было выверено от и до, каждые поворот, взгляд, казалось, даже каждый вздох… — Запомнил? — вернул его “на землю” голос Жулиано. — Надеюсь, — Себ тяжело вздохнул и на секунду закрыл глаза, концентрируясь. Это всегда помогало собраться перед концертом, но сейчас — другая ситуация. — Начали. “Puisque les jours sont fragiles Et les temps difficiles ” — Стоп! Не дергайся так, будто тебя током бьет! Каждое движение должно быть выверенным и точным. Ты танцуешь, Себ. А это — пластика, грация, красота. Хотя, кому я это говорю… Еще раз! Нет, не так! Ровнее двигайся. И не ори, как резанный, петь-то ты умеешь, я надеюсь. Еще раз! Окрики Жулиано, собственная неуклюжесть и то, что за его мучениями уже второй день наблюдали и труппа, и танцоры — все это явно не способствовало укреплению веры в себя. — Не так! Еще раз. Не задыхайся, используй диафрагму. Не так! Стоп. Жулиано, казалось, уже отказался от мысли вдолбить в Себа Хаку. — Майкл, забирай обратно. Кажется, только ты можешь его выдержать. И, видимо, Камель. Но, в отсутствие у нас Уали, — мучайся с этим, — хореограф кивнул на Себа, — Робеспьером сам. А ты, — Жулиано повернулся к Себу, — радуйся, что мне жаль нервы Майкла. Пафосно ходить умеешь? Себ молча кивнул. — Выражение лица делать высокомерное? Снова кивок. — Руками махать? И снова. — Вот и отлично. Значит так… Хаку на столе во время пения танцевать, скорее всего, не будешь, я немного поменяю номер. Себ нашел глазами Рода и вопросительно приподнял бровь, отнюдь не уверенный, что тот вообще заметит. Но он, как ни странно, заметил и чуть заметно кивнул в ответ. Вечером Себ снова хотел упасть и уснуть, но обязательства перед собственным продюсером не давали спокойно спать. Альбом должен быть записан следующим летом, то есть, во время турне нужно будет выкраивать время для сольных концертов. А значит — к началу представлений в Париже нужно дописать новые песни. Открыв программу, Себ застыл, глядя в монитор и не думая ни о чем. Обычно это помогало улавливать мелодию, которая потом превращалась в полноценную песню, но сейчас… Сейчас Себ скорее засыпал, чем думал. Звонок скайпа спас его от неминуемого падения лицом в клавиатуру. — Род? Внезапно. — Да вот… На мобильном ты недоступен, а здесь в сети. Как ты? — В порядке. — Не ври мне. — Я не вру, честно! — Себ… Ты, конечно, хороший актер, но не в таком состоянии. Да и видел я, как ты с репетиции уходил. — Все видели, — буркнул Себ. — Все все видели и все все знают. Один я тупой и бездарь… — Не обращай внимания на Жулиано, он просто нервничает. Ты не танцор, ты не должен подстраиваться под него. — Певец я тоже, как выяснилось, не очень, — горько усмехнулся Себ. Его собеседник вздохнул. — Ты прекрасный певец, у тебя красивый голос, ты талантливый музыкант… Но до тех пор, пока ты не поверишь в себя — у тебя вряд ли что-то получится в этом проекте. А верить в себя ты, почему-то, отказываешься. — Все нормально, Род, просто, если есть гении — должна быть и серость, посредственность, на фоне которой гении смотрятся ярче. Честно. Все в порядке. Я... пойду спать, ладно? Спокойной ночи. Себ отключил скайп, но не спешил выключать компьютер: у него все еще висела недописанная песня, хоть и не было настроения что-либо делать. — Возьми себя в руки, тряпка. Надо. Ты должен, понял, должен! — пробормотал он себе под нос и снова посмотрел в монитор. Картина не изменилась: песня все так же была не дописана. Род был заботлив. Внимателен, ненавязчив, красив, сексуален… Список можно было продолжать до бесконечности, но Себ постоянно спотыкался на последнем слове, озирался, находил взглядом Рода, видел его в очередной раз с Натальей и снова репетировал до изнеможения. Так было проще. Правильнее. Безопаснее. Держаться на расстоянии, быть вежливым, отвечать вниманием на внимание и участием на участие, но никак не проявлять инициативу. Род был прекрасен, но гетеросексуален, и Себ отчетливо видел это во взглядах, которыми тот провожал Наталью, в легких объятиях, в якобы случайных прикосновениях. В такие моменты Ажюс жалел, что не родился девушкой… После репетиции было не принято задерживаться в раздевалках: у каждого были свои дела, завершались или же только начинались собственные проекты, кого-то дома ждали семьи… Вот только Себ старался хотя бы полчаса посидеть в тишине, расслабиться, подумать о чем-то, не связанном с музыкой или этим проектом. В девяносто девяти случаях из ста ему это прекрасно удавалось, но сегодня, видимо, был тот самый, сотый, случай. — Пока? — голос казался незнакомым, однако открывать глаза и смотреть, кто уходит, Себ не стал. — Пока, — а вот голос Рода не узнать было невозможно. Себ не хотел подслушивать, но ничего не мог с собой поделать: его интересовало все, что касалось Рода. Подойдя к приоткрытой двери в коридор, он тихо выглянул и замер: прямо напротив какой-то мужик увлеченно целовал Рода. Не веря своим глазам, Себ помотал головой, потер лицо ладонями и выглянул еще раз. Картина не изменилась… — Вот теперь точно пока, — удовлетворенно улыбнулся неизвестный, но уже нелюбимый Себом мужик и, развернувшись, вышел из здания. — А подглядывать нехорошо, — усмехнулся Род, оборачиваясь. — Ты… Ты… Но ты же… — Себ беспомощно оглядывался, пытаясь то ли отыскать взглядом большой плакат “скрытая камера установлена тут!”, то ли заметить прячущегося неподалеку Ямина (такие шуточки были вполне в его стиле), то ли просто осознать реальность. — Я же? — переспросил Род, вытирая губы. — Я бисексуал. Ты что-то имеешь против? Прости, не знал, что тебя это так шокирует. Постараюсь при тебе больше ничего подобного не повторять. — Нет, — Себ помотал головой. — Это не проблема. — Ты снова пытаешься мне соврать, — нахмурился Род. — Я пытался не соврать, а недосказать, — пробормотал Себ. — Точнее, проблема не в этом, но в чем — я тебе пока не скажу. А как же Наталья? — Что Наталья? Мы друзья, не больше. Или… Подожди, у тебя были на нее какие-то планы, но ты решил, что у нас с ней что-то есть и отказался от них? Ну, прости. Не хотел вводить тебя в заблуждение. — А с ним? — А с ним мы только что окончательно расстались. Почему — прости, но пока не могу сказать, — Род усмехнулся, возвращая Себу его фразу. — Но точку мы поставили именно сегодня. — А до этого стояла запятая? — А до этого стояло многоточие. Фактически, мы разошлись уже много месяцев назад, но официально — только сегодня. — Вот как… — Себ? — Что? — Пошли в бар. Хочу напиться. — Он был тебе настолько дорог? — Он был для меня никем, — Род пожал плечами и скривился от шаблонности фразы. — Тогда почему? — Потому что муторно мне. Не из-за него, но тоже из-за парня. Ничего, что я так говорю? Если тебе неприятна тема однополых отношений — мы можем ее больше не поднимать. — Все нормально, — Себ чуть улыбнулся, показывая, что все действительно в порядке. — Я и сам не строго гетеросексуален. Согласись, было бы странно, если бы тема была мне противна. — Вот даже как, — Род удивленно посмотрел на Себа. — Не знал. — Про тебя тоже никто не знал. — Ну почему же никто… — Альбер и “Банда пяти” не в счет. — Есть еще всеведущий Жулиано, но на его счет я не уверен. Хотя, зная Дова и его любовь к сплетням, не удивлюсь ничему, — улыбнулся Род. — Так мы идем? — Пошли. Пожалуй, мне тоже нужно выпить… В баре Род сделал заказ сразу, не уточняя наличие тех или иных напитков. Бармен кивнул, и уже через несколько минут артисты вполне уютно расположились за свободным столиком. — Что-то празднуешь? — уточнил Род, разливая виски. — Скорее хороню, — усмехнулся Себ. — Хотя можно сказать, что и праздную. Тут не особо поймешь хорошо это или плохо. — Даже так? — Жануа удивленно вскинул бровь и отпил из своего стакана. — Примерно, — Себ последовал его примеру. — Не поделишься? — А ты расскажешь, почему расстался с тем парнем? — Нет. Себ молча улыбнулся и залпом допил виски. — Вот и я не хочу об этом говорить. Давай будем считать, что хороню я свои наивные иллюзии о том, что я — неплохой актер и даже умею танцевать. — Хака — не танец, — усмехнулся Род, доливая виски Себу в бокал. — Хочешь сказать, что Хака — это песня? — Упаси Бог! — засмеятся тот. — Просто это не тот танец, из-за неумения танцевать который стоит переживать. Вообще, на мой взгляд, не стоит так убиваться из-за Хаки. — Я не из-за нее, — Себ покачал головой. — А из-за чего? — Не так важно. Она просто наложилась, как дополнительный фактор. Род промолчал и открыл вторую бутылку. — Я бездарь. Я не могу дописать песню. Она висит открытая в черновике, а я каждый раз морщусь и хочу стереть и не вспоминать. Но черновик понравился моему продюсеру, поэтому я должен ее доработать. А я видеть не могу уже этот текст и эти ноты. Из-за этого тормозится работа над новым альбомом, и я боюсь, что могу не уложиться в срок. Да еще и Хака эта дурацкия… Одни проблемы, в общем. — Одни проблемы — это когда трудности во всем, а у тебя только в работе. — Мне хватает, знаешь ли. — Не спорю. Вот только это не проблемы, друг мой, это временные затруднения. Зато в личной жизни, видимо, все нормально. — С этой работой личная жизнь у меня отсутствует как класс, — поморщился Себ. — Сил не хватает? — съязвил Род — Времени кого-нибудь искать, — буркнул Себ. — Потому и говорю: не жизнь, а сплошные проблемы. — Зато ты нужен. — Кому? Продюсеру? Майклу? Жулиано? Столу? Хотя столу, кажется, нужен. Он единственный, кто разделяет мою ненависть к Хаке. — Ты нужен тем, кто наверху. — Кажется, ты перебрал… — Возможно, но, знаешь, если Бог создавал нас по образу и подобию своему, если он все ещё смотрит за нами сверху — я понимаю, почему в мире так неспокойно: куда интереснее наблюдать за войнами и преодолением трудностей, чем за молитвами и постоянным счастьем. Нет, я не говорю, что счастье — это плохо, я лишь хочу сказать, что за счастливыми людьми никто не присматривает: скучно. А вот за теми, кто постоянно преодолевает трудности, воюет или же борется с чем-то — за ними наблюдают. И, если их борьба приносит удовольствием тем, кто наверху, — их берегут. Я радуюсь трудностям, Себ, не потому что я мазохист или извращенец, отнюдь. Просто проблемы означают, что меня не забыли хотя бы там, наверху, понимаешь? Они означают, что я хоть кому-то нужен, — Род горько усмехнулся и залпом осушил бокал с виски. — А вообще, не слушай меня. Я в таком состоянии часто несу всякий бред. — В каком “в таком”? — уточнил Себ, понимая, что даже если захочет — уже вряд ли будет способен остановить Рода: то ли надо было меньше пить, то ли больше перед этим есть и высыпаться. — Мда. Ты, кажется, еще сильнее набрался. — Ничего подобного! Род усмехнулся. — Ладно, пора по домам. Завтра, конечно, выходной, но послезавтра тебя снова ждут стол и Майкл, а меня Жулиано и преподаватели вокала, так что лучше нам обоим за завтра вернуться в адекватное состояние. — Ну, петь ты стал явно лучше: уже нет такого напряжения в голосе после нескольких песен. — Спасибо. Но, в любом случае, пить нам обоим больше не стоит… Расплатившись, они вышли из бара и Род, прислушавшись к своему состоянию, решительно потянул Себа в сторону такси. — Давай сначала ко мне, тут рядом, а потом ты к себе? — он вопросительно посмотрел на друга. — Да, давай. Мне отсюда далеко… — Отлично, — Жануа кивнул и продиктовал водителю свой адрес. Доехали достаточно быстро, но и этого времени Себу хватило, чтобы пригреться и уснуть на плече у Рода. — Себ? — Род легко потряс парня. — Себ, подъем. Но тот не отозвался, только пристроился поудобнее и продолжил спать. — Ладно, но ночевать будешь у меня и только попробуй мне утром что-нибудь сказать, — Жануа вздохнул, рассчитался с водителем и аккуратно вытащил Себа из машины. Приобняв того за талию и еще немного потормошив, он, в конце концов, добился более-менее устойчивого вертикального положения и способности передвигаться. — Мда. Пить ты точно не умеешь, — вздохнул Род, втягивая Себа в квартиру. — Стой тут, не падай, не засни опять окончательно… Быстро стянув с Ажюса куртку и ботинки, он затащил его в спальню, помог раздеться и уложил в кровать. — Ты спи, а я пойду… покурю, — но Себ, приняв горизонтальное положение, моментально отключился и уже никак не реагировал на внешние раздражители. Род вздохнул и вышел на балкон. Сигарета чуть дрожала в руке и все никак не хотела прикуриваться. С третьей попытки она все же поддалась, и Род с наслаждением затянулся. Нужно было успокоиться, взять себя в руки и перестать думать о том, что, если он не хочет завтра мучиться с больной спиной, то всю ночь ему предстоит провести в одной постели с Себом, который, собственно, и был той самой причиной расставания с предыдущим партнером. Правда, Себу об этом знать не полагалось. По крайней мере пока Род не разберется, как тот на самом деле относится к однополым связям: сказать можно что угодно, но реальность зачастую расходится со словами. Кое-как успокоившись, он сходил в душ и вернулся в спальню. Себ все так же мирно спал, обняв подушку и прижав к себе одеяло. Вздохнув, Род лег рядом и постарался устроиться как-нибудь так, чтобы как можно меньше касаться Себа. Вот только утром он проснулся от болезненного уже возбуждения и обнаружил, что во сне умудрился обнять Себа и прижать к себе. Сейчас тот все еще спал, уткнувшись носом Роду в плечо, и улыбался во сне. Несколько секунд Род сомневался, но потом мысленно махнул на все рукой и осторожно погладил его по спине. Тот вздохнул во сне и обнял Рода. Через несколько минут Себ напрягся, просыпаясь и понимая, что спит в объятиях другого мужчины, в совершенно неизвестной ему постели, да еще и болезненно возбужден. — Прости, — сказал Род. — Род? — Себ удивленно посмотрел на него и немного расслабился: одна проблема решена — он понял, в чьей постели провел ночь. К тому же, судя по ощущениям, они просто спали рядом. Вот только слишком заметное возбуждение обоих сводило на нет все попытки объяснить его исключительно “утренней проблемой”. — Ты вчера уснул в машине, а адрес твой я не помнил. — О, черт… — Голова не болит? Ты совершенно не умеешь пить. — Не болит. Да я и не пью особо… Я всегда слишком быстро вырубаюсь от спиртного. Кажется, вчера я все-таки не рассчитал дозу. — Да уж, — усмехнулся Род. С минуту оба молчали, не предпринимая, однако, никаких попыток освободиться от объятий и все так же прижимаясь друг к другу, а потом Себ легко коснулся губами плеча Рода, медленно и осторожно поцеловал в шею, прикусил мочку уха… Род, не выдержав, чуть сдвинулся и поцеловал Себа, подминая его под себя, кусая губы, языком исследуя рот. Себ глухо застонал и чуть двинул бедрами, прижимаясь пахом к бедру Рода, но тот неожиданно замер и отстранился. — Ты же понимаешь, что мы работаем вместе и, если зайдем дальше, уже не сможем сделать вид, что ничего не было? Мы должны быть не просто уверены, мы должны осознанно выбрать. И это не должно быть на один раз… Прости, — Род на секунду прижался к Себу, потерся носом о его скулу, судорожно вздохнул, но затем мягко отстранился и встал. — Я в душ. Себу казалось, что с тех пор не изменилось ровным счетом ничего: ни он, ни Род не давали никому поводов думать, что между ними что-то большее, нежели дружба. Наталья все так же легко обнималась с Родом, Себ напропалую флиртовал с Роксан и искренне считал, что никто ничего не знает. Но, даже не зная, все отлично почувствовали, что что-то неуловимо изменилось. Пожалуй, это стало заметно после очередного спора Рода с Жулиано. И снова по поводу Хаки. Утром, едва войдя в зал, Себ молча обреченно залез на стол и посмотрел на Майкла. Тот выглядел, мягко говоря, удивленным. — Ты чего? — Ну, мы же репетируем. — А на стол-то зачем залез? — Как всегда… — Себ! — окликнул его Жулиано, стоящий в другом конце репетиционного зала. — Слезай со стола. Я понимаю, что ты с ним уже породнился, но танцевать на нем больше не надо. Я же говорил, что буду менять номер. — Точно? — переспросил Себ, все еще не решаясь спуститься. — Оставь бедный стол в покое! Он и так уже от тебя натерпелся! — Сказал бы я, от кого он натерпелся, — пробормотал Себ, и Майкл заржал на весь зал. — Очень весело? — спросил Жулиано, подходя. — Люблю портить людям настроение: за сегодня ты должен знать Хаку целиком. От и до. Майкл — ты за него отвечаешь. Помощник хореографа поперхнулся и кивнул. — Так. Соберись. Начали! Пять, шесть, семь, восемь… — Жулиано! — позвал Род. — А почему Себ танцует один? У нас же, вроде, Робеспьер не в одиночку присягу-то принимал! Создай массовость! Пусть танцоры тоже вольются в номер. — В какой? — С Хакой. Пусть ее танцует толпа! И массовость, и зрелищно, и Себу не так одиноко на сцене. — Ему и так не одиноко, у него там стол! — Стол не танцует. — А ты спрашивал? — тут же участливо поинтересовался Жулиано. — По ножкам вижу, — хмыкнул Род. — Ну? Так как? — Подожди, ты хочешь сказать, что я должен полностью изменить постановку как минимум трех номеров, перетасовывая танцоров, только из-за того, что твой Себ не может выучить один единственный танец?! В зале стало тихо. “Твой Себ” впервые прозвучало вслух. — Почему бы и нет? — улыбнулся Род. С тех пор это стало привычным: “Себ, твой Род ноты забыл, передашь?” или “Род, твой Себ опять черте где оставил пустые стаканчики! Напомни ему, что их нужно приносить обратно, а не мусорить по всему залу!” Порой, Себ хотел закричать, рассказать всем и каждому, что Род не его, а он не Рода, они сами по себе, зря все так говорят… Но он молчал. Молчал и Род, улыбаясь всякий раз, когда слышал “твой Себ”. Возможно, ему тоже казалось, что так они становятся чуточку ближе. Род забирал Себа после репетиций и отвозил домой, делая при этом солидный крюк по пробкам вечернего Парижа. Иногда они вместе ужинали и смотрели какой-нибудь фильм. Это было правильно, по-дружески, безопасно. Иногда они ходили куда-нибудь с труппой или вдвоем, каждый вечер общались в скайпе… Они становились друг другу ближе, понятнее, роднее. Ни один из них уже не мог представить своей жизни без другого и пусть официально они все равно продолжали заигрывать с девушками, всем уже давно было ясно, что их окончательное сближение — лишь вопрос времени… Жулиано зверствовал на репетициях еще сильнее, заставляя актеров и танцоров выкладываться по полной. Он все еще менял некоторые элементы постановки, из-за чего нервничали уже продюсеры: скоро премьера, а ничего не готово. Себа опять заставили танцевать на столе, но только теперь вокруг него было человек десять танцоров, которые точно не могли запороть Хаку. Стало чуточку легче. — Блин, да это не танец, а издевательство! — сказал как-то вечером Себ Роду после ужина. — Я его учу, а он становится все длиннее и запутаннее! — Хочешь порепетировать дома? — усмехнулся Род. — Здешний стол меня не выдержит, знаешь ли. — А, например, диван? — О, а это идея! — Себ радостно залез на диван и попробовал на нем воспроизвести Хаку, но не учел мягкость поверхности и благополучно запутался в ногах. Падая, он умудрился сшибить Рода и упасть на него сверху. — Мои ребра! — простонал тот. — Мой нос! — одновременно с Родом сказал Себ, скатываясь на пол и держась за пострадавшую часть тела. — Что с ним? — Род моментально вскинулся и осторожно отвел руку Себа. — Кажется, я его разбил, — довольно гнусаво ответил Себ и поморщился от металлического привкуса крови на языке. — Черт. Лежи, я сейчас, — Жануа подскочил и умчался в ванную. Вернулся он через минуту с мокрым холодным полотенцем и кубиком льда. — Давай промокнем. Вот так… Подожди, я сейчас кровь вытру. Род нежно водил полотенцем по лицу Себа, стирая кровь и немного притупляя боль. Мягко, стараясь лишний раз не дотрагиваться до разбитого носа, а просто стирая кровь вокруг. Потом, отложив полотенце, приложил к его носу лед и немного прижал. — Если подержать пока не растает лед — нос не должен распухнуть. — Спасибо, — невнятно пробормотал Себ, расслабляясь и закрывая глаза. Род посмотрел на него и отвел взгляд: он давно уже узнал все, что хотел, проверил искренность и взаимность влечения, прикинул реакцию труппы, даже поговорил на эту тему с Довом, но не считал, что сейчас подходящий момент для активных действий. Возможно, чуть позже? Например, после следующей репетиции... Себ мерил шагами сцену, время от времени задумчиво поглядывая на стол. — Он не ответит взаимностью, — сказал Род, подходя. — Не смотри на него так. — Ты еще не ушел? — удивился Себ. — Как видишь. Да и ты, я смотрю, не спешишь домой… — Что там делать? — Себ равнодушно пожал плечами. — Песню дописывать. Твой продюсер волнуется. — Да ну ее! — Продюсера? — Песню, — буркнул Себ. — Ах, песню… — Слушай, а ты почему со всеми не ушел-то? Меня, например, Жулиано оставил дополнительно репетировать. — Решил посидеть пару минут, отдохнуть от репетиции, книжку почитать… И зачитался. Сейчас только дочитал, переоделся, смотрю — а твои вещи все ещё в гримерке. Держи, кстати, чтобы тебе ходить туда еще раз не пришлось. — О, спасибо. Пора бы, действительно, переодеваться и домой… Себ быстро стянул с себя кроссовки, снял майку и осмотрел стопку сменной одежды, пытаясь взглядом найти водолазку. Род тихо вздохнул и сделал шаг вперед. — Себ? — Хм? — тот обернулся. — Помочь? — Одеться? — удивился Себ, разворачиваясь лицом к Роду. — И это тоже, — кивнул Род, осторожно обнимая Себа и, едва касаясь, проводя по спине рукой. — А что еще? — чуть хрипло спросил тот. Род, не ответив, склонился и поцеловал его, мягко и нежно, позволяя отстраниться, оттолкнуть, сбежать куда подальше, если Себ вдруг передумал. Но тот и не думал отказываться от неожиданного “подарка судьбы”, как он мысленно окрестил поцелуй Рода. Себ ответил на поцелуй, углубляя его, делая более чувственным, страстным, едва не кусая Рода за губы, но прижимая к себе изо всех сил. Когда воздуха стало не хватать, Род чуть отстранился, дыша часто и неровно. — А еще, для того, чтобы одеться, нужно сначала раздеться… — Предлагаешь помочь? — Конечно, — улыбнулся Род и снова поцеловал Себа, но, на сей раз, доминируя и не давая перехватить инициативу. Он мягко погладил Ажюса по спине, провел языком по скуле, легко укусил в шею и, когда Себ совершенно потерялся в ощущениях и начал негромко стонать, надавил на уже явно возбужденный член рукой. — Род, — простонал Себ, делая шаг назад и увлекая Рода следом. — Имеешь что-то против? — Хочу тебя. — Я заметил, — сказал Род, стягивая с Себа спортивные штаны вместе с бельем. — Сложно, знаешь ли, не заметить. — Ты мне льстишь, — пробормотал Себ, опираясь на стол за спиной. — Ни капли, — Род быстро разделся сам и кивнул Себу. — Залезай. — Смогу ли я теперь спокойно слышать это от Жулиано? — риторически спросил Себ, устраиваясь на столе и разводя ноги, чтобы Роду было удобнее. Жануа промолчал, целуя Себ в плечо, проводя языком по ключицам, чуть покусывая сосок… Он целовал очень нежно, давая Себу привыкнуть к себе и расслабиться. Себ негромко застонал, откидываясь назад и подставляясь под поцелуи Рода. Возбуждение было болезненным, хотелось уже перейти к чему-то большему, но в то же время медлительность Рода ощущалась правильной и уместной. Легкие касания по всему телу, поцелуи, теплый, умелый язык, рисующий узоры на его животе и груди — все это казалось Себу сказкой, сбывшейся мечтой. Род облизал пальцы и легко ввел сначала один, затем второй… Он настолько мягко готовил Себа, что тот расслабился окончательно и теперь стонал, пытаясь поглубже насадиться на пальцы. — Не спеши, — прошептал Род. — У нас масса времени впереди… — Хочу. Сейчас, — простонал Себ. — Уверен? — все же уточнил Род. — Потом будет сложно что-либо изменить. — Уверен, — ответил Себ, прижимая колени к груди, чтобы было удобнее. Низкий стон зародился в его горле, когда Род, наконец-то, вошел. Себ сдерживался, пока их тела не нашли единый ритм. Род вцепился в плечи Себа, его губы безостановочно скользили по лицу партнера в такт каждому движению, но слишком неупорядоченно, чтобы это могло считаться поцелуями. Себ кусал губы, стараясь не стонать слишком громко, Род сжимал его плечи до синяков, но, кажется, это только усиливало наслаждение. Долго он не выдержал: простонав что-то неразборчивое, Себ кончил, заливая спермой собственный живот. Род продержался не намного дольше, едва не крича от наслаждения. Через минуту, отдышавшись, он наклонился и слизал сперму с живота Себа. Тот все еще тяжело дышал, но улыбался и выглядел совершенно счастливым. — Не жалеешь? — уже одевшись, Род наблюдал, как Себ шнурует ботинки и проверяет все ли забрал. — А ты сомневаешься? — Мало ли… Я тебя подвезу. Идем. Уже в машине по дороге домой Себ решился задать вопрос, о котором думал последние полчаса. — Род! — Хм? — Жануа не отрывался от дороги и виртуозно лавировал в потоке машин. — Это значит, что мы теперь вместе? — Себ внимательно посмотрел на Рода, стараясь не пропустить реакцию на свои слова. — Это значит, что мы теперь вместе, — вернул ему его же фразу Род. — Я рад, — помолчав, ответил Себ. Род усмехнулся, припарковался у дома и обернулся к Себу. — Давно хотел спросить: а почему ты вообще начал ко мне присматриваться? Не спорю, я тобой увлекся уже достаточно давно и даже разошелся из-за этого с партнером. Наше с ним официальное расставание ты как раз видел. Но вот… Я не был навязчив, старался держать дистанцию и не выказывать особого интереса, я даже с Натальей флиртовать начал! Правда, она не оценила… Ничего, потом объяснил, что это не всерьез, — посмеялась и поддержала, ей это тоже выгодно было. Но все же? — Ты был рядом. — Так просто? — Ты заботился обо мне, поддерживал, направлял, помогал, защищал… Ты был рядом в те моменты, когда мне казалось, что я сломаюсь, откажусь, уйду. Ты, сам того не подозревая, все это время удерживал меня в проекте. — То есть только потому, что я был рядом? А если бы это был не я, а, например, Давид? Ты бы попытался сойтись с ним? — Давид тоже был рядом, — улыбнулся Себ. — Каждый раз. Но ты неизменно оказывался ближе и… наверное, необходимее. Даже если было наоборот. Род кивнул, показывая, что понял его, и задумчиво постучал пальцами по рулю. — Пошли домой? Завтра вставать рано, — Себ, не сдержавшись, зевнул. — Ты же не возражаешь, если я на ночь останусь у тебя? — уточнил Род. — Именно на это я и намекал. Пошли. Я даже обещаю не выселять тебя в гостиную! Там неудобный диван, — поморщился Себ, вспоминая свой недавний опыт репетиций. Рассмеявшись, Род вышел из машины и двинулся в сторону дома. Все-таки жизнь налаживалась… Не смотря ни на что.