Подушка

Наверно, если бы кто-нибудь узнал, он бы очень смеялся. Но никто бы никогда не узнал – это исключено. Шерлок Холмс спал, обняв подушку. С самого детства он не мог спокойно заснуть, не обнимая огромного, ростом с себя самого жирафа. Потом жираф куда-то исчез – у Шерлока не возникло и тени сомнений, куда, - но в пустой постели ребенок уснуть не мог. Ему позволили, после недельной бессонницы, спать с двумя подушками. Об этом знали только брат и матушка. Никто с тех пор не имел возможности видеть, как спит Шерлок. Это звучало смешно. Взрослый мужчина, который спит, обняв подушку, как тринадцатилетняя девчонка. Чушь. Посмешище. Фрик. *** Порою он прижимал подушку к груди, обнимая-защищая, будто драгоценного партнера, который мерзнет или которому грозит опасность. Порою – наоборот, утыкался куда-то в нее, туда, где у человека была бы шея, головой, словно ища защиты у партнера. Шерлок и сам понимал, как глупо выглядит, но ничего поделать не мог. Его тело, его душа требовали кого-то в его постели – не секса ради, но обыкновенного тепла, возможности заботиться и получать то же в ответ. *** Когда Джон ласково, неторопливо разрушил все его стены, всю его защиту, все, чем он отгораживался, и затащил его в постель, Шерлок был шокирован. Недолго, но все же. Он беспомощно решил лежать и ждать, когда все закончится. «Закрой глаза и думай об Англии». Думать не получалось. Даже просто позволяя себя ласкать, Шерлок лишился абсолютно всех мыслей. Он стонал, и гибко извивался, и, кажется, просил… умолял. Джон с готовностью давал ему все, чего он хотел, и еще немного. Джон восхищался его телом, Джон будто священнодействовал в храме, преклонялся. Когда Шерлок гортанно застонал, напрягаясь и кончая, Джон проглотил его сперму с удовольствием, которого Шерлок просто не мог видеть. И он закрыл глаза… А потом Джон осторожно вытер их обоих, лег рядом и приобнял Шерлока. Неуверенно, опасаясь, что его прогонят. Шерлок не стал его гнать – он просто скинул с себя руки, лег спиной к Джону и привычно обвил руками подушку. Напрягся, ожидая насмешек, но Джон и не думал смеяться. Он явно был обижен. Синхронно вздохнув, оба отодвинулись чуть дальше друг от друга. *** Шерлок проснулся от легких поцелуев, щекочущих лопатки. Поморщился. Нахмурился. Дернул плечами. - Что-то не так? Прости, я… - Бога ради, Джон, что ты тут делаешь? - Сплю с тобой. - Ты не спишь. - Мне уйти? - Было бы лучше, если бы ты ушел раньше. Сейчас я и сам встану. Шерлок молча поднялся и ушел в ванную. Джон молча закрыл лицо руками. *** Следующей ночью Шерлок не мог уснуть. Лежал, судорожно вцепившись в свою несчастную подушку, будто ища у нее защиты, будто она могла чем-то помочь, будто она могла дать ему тепло, которое прошлой ночью исходило от Джона, лежавшего в десятке сантиметров, и стереть из головы его больные, совсем собачьи глаза, которыми он смотрел в никуда наутро. Глаза пса, которого приласкали, а потом прогнали вон. Шерлок так и не сумел заснуть. *** Джон пришел к нему через неделю, нерешительный и робкий, явно ожидающий унизительного отказа и насмешек. Шерлок приподнял одеяло. Наутро он порадовался, что вполне может позволить себе не спать ночь без потери эффективности. Но вот то, с какой болью Джон взглянул на неизменную подушку в его объятиях и с какой опаской – в его глаза, резануло по сердцу. Шерлок улыбнулся. Получить улыбку в ответ было неожиданно приятно. *** Следующей ночью Шерлок позвал Джона сам, легким движением бровей указывая в сторону своей комнаты. Джон с радостью пошел за ним. Первое, что Джон сделал, когда улегся, - выбросил из постели ту самую подушку. Через некоторое время Шерлок, обессиленный, с приятной слабостью во всем теле, уткнулся лбом в грудь Джона, перекинул через его живот руку и безмятежно уснул.