Хардбол

- Эй, боец. Марк. Просыпайся. - А, что, какого? - Ужин. Я посмотрел в окно и увидел, что солнца уже не было на небе. - Сколько я проспал? - Около четырёх часов. - Уф-ф-ф. Никогда не спал так долго днём. - Всё бывает впервые. Идём, ужин стынет. Она пошла в сторону выхода и я, немного растерев лицо, пошел за ней. Руку начало дёргать. Я посмотрел на неё и увидел, что она стала пропитываться кровью. А перевязку я ведь не делал с самого приезда сюда. А кровавое пятно становилось всё больше. Просто его было незаметно под рукавами. Надо срочно сменить повязку. Но сначала надо посидеть с сенатором. Может быть, она что-нибудь интересное расскажет. За столом уже сидела сама Падме и тогрута и они медленно что-то ели, неспешно обсуждая жизнь. - О, Марк, присаживайся. Я предусмотрительно сел подальше от тогруты, но так, чтобы находится напротив неё. Её косые взгляды периодически пытались обжечь меня. Но мне было плевать. Я просто сидел неспешно пил что-то вроде сока. Хотят, это он, скорее всего, и был, только уж слишком нетипичного синего цвета. Я периодически слушал что они говорили, но мне было как-то не очень интересно. Неизвестные мне имена, вещи и прочее. Но разговор резко перешел на меня. Настолько внезапно, что я еда не подавился соком. - Марк, а расскажи нам о той игре. Хар… - Хардбол? - Да. Мне, например, очень интересно. А тебе Асока? - Безумно. – сарказм пёр от неё, как копоть от паровоза. - Что-ж. Ну если в двух словах это военно-тактическая игра с применением макетов настоящего или выдуманного оружия. - А чем они стреляют? - Стальные шарики калибра четыре и пять миллиметров. - Ого. Но это ведь можно получить сильные увечья. - Если правильно подойти к защите и с умом стрелять, то этого можно и избежать. - А у тебя есть боевые раны? - Есть всё у него. Видите, как кисть нервно рукавом прикрывает. - Можешь показать? - Не сейчас. - Оу, ну хорошо. А какой в ней смысл? - В первую очередь, развлекательная. И, в последнюю, учебная. Некоторые так увлеклись этой темой, что полностью моделируют поведение той или иной боевой единицы. То бишь, используют щиты, дым, гранаты и прочее. Пару раз мне приходилось драться на ножах с нашем командиром и поэтому я имею кое какие базовые навыки владения ножом. - И как долго ты этим увлекаешься? - Недолго. Я до этого другим занимался так что для меня всё это не в новинку. Спасибо за ужин. Я уже встал из-за стола и пошел обратно в комнату. - Но ты ведь ничего не съел. - А я говорил что голоден? До боли знакомое шипение, за несколько дней ставшее родным. Я направился к рюкзаку, в котором лежала аптечка я схватил её и оперившись спиной на диван стал рассыпать всё по полу. Схватив ножницы я стал резать марлю на запястье. Одной рукой это получалось не очень хорошо. Но делать нечего. Бинты нехотя разматывались от ссохшейся и задубевшей крови. Когда я стал отдирать бинт от раны она начала дико болеть. Поэтому пришлось отмачивать бинт спиртом из флакона. Рану начинало медленно, но уверенно щипать. И с каждой секундой сильнее. Мне пришлось сцепить зубы настолько сильно что они едва не лопнули от нагрузки. Когда мне всё-таки удалось отклеить последний слой марли моему взору представилась не очень приятная картина. Рана мало того что была вся в засохшей крови. Так там появилась и земля с гравием или ещё чем-то и разодрало кожу гораздо сильнее вокруг раны. - Насрать не хватает. – пробурчал я. Шипение и двери открываются. Я поспешно прячу рану. - Что ты там уже прячешь? - Ничего. Просто рана стала немного хуже, чем была. – это зашла Асока. - Насколько хуже? Она садится на диван рядом со мной. - Немного. - Показывай. Она потянулась к руке и я не успел её отдёрнуть и тогрута сорвала бинт с раны. - Я только бинт отклеил. - Давай помогу. - Спасибо, не надо. Сам справлюсь. - А посмотреть можно? - Как хочешь. Она устроилась на диване, а я начал чистить рану с помощью ваты и спирта. То, что я принял сначала за кровь оказалось сукровицей. Но даже она очень тяжело оттералась с руки спиртом. Я шипел и иногда матюкался про себя. Тогрута спокойна смотрела за моими манипуляциями и молчала. Но двери снова зашипели и в комнате появилась Падме. - А что вы тут делаете? - В доктора-психопата играем. – пробурчал я. - Ого, эта рана от выстрела? - Вот эта дырочка да. А остальное - последствия грязной перевязки. - Нехилые последствия. - Я старался как мог. Я улыбнулся про себя. Надеюсь, они поймут сарказм. Я продолжал ковырять рану вычищая её, и это было дико непривычно делать под взглядом двух дам. Ковырял рану, чистил, дезинфицировал и снова чистил. Там были и частички грязи и песка, и неизвестной мне другой органики. Или не органики. Да пох. - И сколько у тебя таких ранений? - Первое. Достав мазь из сумки, я обильно намазал её бинт и, прикрепив его к кисти с помошью пластыря, попробовал покрутить кистью. Она продолжала болеть но уже не так сильно как в первый день. - Что? Они обе смотрели на меня. Точнее, на мою руку. Или если быть ещё точнее то на то как я криво наклеил пластырь. - Ладно, я пойду, пожалуй. Асока, можно тебя на минутку. Они обе вышли из комнаты оставляя меня в гордом одиночестве. Я снова вышел на балкон и стал смотреть в даль, не фокусируясь ни на чём. Просто глядя вперёд. И всё не меняется. Что тут, что там. Я думал, что будет огромная разница между мирами. Но нет. Всё практически то же самое. Я думал, что если сбегу с планеты мне станет лучше. Но нет, всё стало только хуже. Я не могу никому доверять. И как мне попасть обратно в свой мир? Плевать. Холод стал проникать под рубашку, что подарила мне сенатор. Слишком уж она тонкой оказалась. Пришлось вернуться в комнату, закрыв балкон, помня о прошлой ночи. Я расстегнул все пуговицы, кинул её на кровать и взял свой любимый китель, но замешкался буквально на пару секунд, рассмотривая раны на животе. Двери открываются и в комнату входит тогрута. - Я невовремя? – она улыбнулась входя. - Да нет. Я потянулся к кителю, который, словно невзначай, стал «отползать» от меня. - Эй! - А ты мне больше нравишься без рубашки. - А что конкретней тебя заводит? Рана или торс? - И то, и другое. Она подошла ближе ко мне и провела рукой по поему немного выделяющемуся прессу. Меня покрыло муражками. - Ты хочешь поиздеваться надо мной? - Может, да. – я закатил глаза, – а, может, нет. Я пока не решила. – её размеренный голос меня сводил с ума. - Тогда чего ты медлишь? - Не знаю. Она продолжала водить маленьким пальчиком по прессу. Я невзначай потянулся к кителю и, схватив его одной рукой, стал надевать. Тогрута скривила гримасу недовольствия, и силой не давала мне одеть китель. - Ты таким мне больше нравишься. - Пф. Я думал, что никому не нравлюсь и уж тем более тебе. - О-о-о-о, ты не обольщайся, понятие «нравится» очень растяжимое. Врагом восхищатся не запрешенно. - Так я для тебя уже враг? Круто, однако. Её рука стала медленно подниматься выше к шее. Мне стало понятно её поведение. При учителе пай-девочка, а когда его нет - дикая кошка. Рука уже на шеи и пальцы играются моим хвостом. Я разгадал её желание, но не спешил сделать то, что она хочет. Она мне знатно мозги покомпостировала, теперь и моя очередь. Я чуствую что меня валит на бок в кровать непонятная сила, нежно, но требовательно. Я мягко сел, а тогрута легла рядом, положив голову мне на колени. - Может, я всё же одену рубашку, мне просто неудобно как-то. - Не напрягайся. - Можно только один вопрос? - Давай. - Почему ты мне не доверяешь? Ты ведь знаешь, что я говорю правду. - В том-то и беда, что я не уверенна в этом. - Асока, я не хочу тебе врать. И не вру. Я действительно не знаю, как это произошло. - Ты хочешь вернутся домой? Вопрос застал в расплох. - Я… не знаю. С другой стороны, какая разница, где гнить. - Разница есть. Там ты будешь одинок, ведь твоя душа здесь. – её мягкая и тёплая рука легла мне на сердце. - Всё равно, куда лежит сердце, рано или поздно всё надоедает. И я не хочу приносить разочарование другим. - Ты так в этом уверен? - Всегда так было. Куда бы я ни пошел, всегда вокруг меня было только разочарование. - Я в тебе не разочарована. - Это пока. Она взяла мою руку и стала рассматривать её, держа своей маленькой ладошкой. Что же она хочет сделать? - Помнишь, когда мы были в твоей квартире, мы разговаривали насчёт того, сколько есть одиноких? - Да. Помню. - Как ты думаешь, кто одинок больше всего? - Не знаю. Думаю, что богачи. Им тяжелее всего приходится. - Но почему ты одинок? - Просто такой характер. Она молчала смотря словно в пустоту. Я немного наклонился и заметил, что она спит. - Ох, Асока. Как же мне хочется, что бы ты меня не знала. Она уже спокойно и глубоко дышала. Я сидел и просто рассматривал её маленькое милое личико. Которое мне очень часто снилось ночами. Которой я грезил днями. Незаметно для себя, я стал проваливаться в лёгкую дрёму.