Кровь на ее ладонях

Ей нравилось помогать, так она чувствовала себя нужной. Было трудно вернуть себе силы после того, как Уилл Грэм убил ее отца. Нравилось это ему или нет, но Гаррет Джейкоб Хоббс поставил перед Эбигейл некую цель в жизни. Заманивание ничего не подозревающих девочек ее возраста в их дом-скотобойню давало ей особое место в жизни отца, Эбигейл играла важнейшую роль во всех авантюрах, которые придумал он под действием психоза. Она была полезной, она была нужна. Ей было приятно помогать. В последнее время она стала замечать, что весьма трудно было выполнять всю ту работу, вместо того, чтобы лежать в больничной кровати и безучастно, без всякого смысла смотреть в окно. Изредка читать книги. Слушать музыку. Она начинала понимать, какого это, быть нормальным подростком. Но чувство ответственности только за саму себя и едва за что-либо еще не нравилось, ей, Эбигейл казалось, что она перестала существовать. Она никому не была нужна, она бесполезна. Она стала всего лишь обузой для всех остальных людей. Но только не для Ганнибала. Сегодня он готовит для нее, и он как будто читает ее мысли, прося нарезать овощи, пока он разделывает мясо. Как она успела заметить, он понимает, настроен на то, что люди хотят. И в чем они нуждаются. Кухня доктора Лектера во многом отличается от ее родной, где она совсем недавно истекала кровью. Все яркое, полированное, чистое. Барная стойка, у которой она сейчас сидит, изготовлена из нержавеющей стали, и она ей напоминает хирургические стол. Она берет нож, который он протягивает ей. Так странно снова держать в руке нож. Она наклоняет его, смотрит под разными углами, наблюдая, как свет играет на его лезвии. Как только она начинает резать морковь, ее память начинает играть яркими красками. Как же хорошо чувствовать нож в руке, это чувство странно и знакомо одновременно. Мысли сами начинают проноситься у нее в голове, напоминая о прошлом. Как она вонзает нож в прекрасного оленя, как разрезает ему шерсть, кожу, мышцы, проводя лезвием от живота до шеи и обратно, к задним ногам. Она так уже приноровилась к этим движениям, что может делать разрезы так же быстро и чисто, как и ее отец. Морковь мгновенно становится всего лишь маленькими кубиками под лезвием ножа. Она берет следующую. Нож Ганнибала совсем другой. Он наверняка очень дорогой, заточен так сильно, что он скользит сквозь плотные, жесткие овощи, словно через масло. Нож просто проходит сквозь, не натыкаясь ни на какие преграды. Звук стука лезвия по деревянной доске завораживает. Николас Бойл. Мимолетный взгляд его глаз, как и ее нож, такой же резкий, острый. Она пронзила ему грудь. Странно, такая маленькая вещь, как взгляд, но сыграла огромную роль в его же смерти. Нож Ганнибала выбивает устойчивый ритм, проходя сквозь мякоть моркови, натыкаясь на деревянную доску. Тук. Тук. Тук. Первый человек, которого она убила. Первый человек, которого она убила сама, собственноручно. И вся та кровь. Кровь на ее ладонях. - Черт! Кухонный нож порезал плоть ее большого пальца, место между костяшками. Он был настолько хорошо заточен, что пришлось подождать несколько мгновений, пока кровь выйдет на поверхность. Сначала она видела лишь разрез: слои кожи и плоть были порознь, раскрывая, всего лишь на одно мгновение, молочно-белый кусочек кости. Кровь не заставила себя долго ждать, вытекая из раны, она текла дальше, через костяшки и пальцы к внутренней стороне ладони. Крови было больше, чем она ожидала, она должна была это предвидеть. Кровь капала на серебристую столешницу. Ей было чертовски больно, но она не могла оторвать глаз от вида своей крови, стекающей и капающей на нержавеющую сталь. И если Эбигейл немного наклонится, то она сможет увидеть свое отражение на лезвии этого остронаточенного ножа.