Влюбленные в море

ДжунСу спустился в зал. Знать гудела о недавно вернувшихся в Лондон маркизов Хартингтон и Тэвисток. Все желали поглядеть на двух удалых пиратов, которые спровоцировали дипломатический скандал, и король их не наказал, даже более того — принял их с распростертыми объятиями. Говорили даже, что Карл их наградил, леди Хейворд была готова поклясться в этом. Все мамаши и матроны были в боевой готовности, ведь эти двое были холостяками и теперь стали объектами охоты многих девиц и омег на выданье. ДжунСу обрадовался, что они с ДжеДжуном не были частью этих досужих сплетен, и их репутация оставалась пока незапятнанной. Хотя и удивлялся, как это еще никто из этих снобов не пронюхал про их приключения с маркизами. ДжунСу оглядел зал. Дже еще не было, и он решил найти кого-то из знакомых, пока не придет брат. В противоположном углу омега заметил леди Мэри, и решил составить ей компанию. И лишь подойдя к кружку, в котором стояла подруга, Су узнал лорда Холланда. ДжеДжун и Анна вышли из комнаты и направились по длинному коридору. Дже шагал впереди, погруженный в свои мысли, когда услышал вскрик. Омега быстро обернулся и увидел, что Анна споткнулась о трещину в каменном полу. Дже пошел назад и увидел высокого человека в очень модном длинном камзоле и рубашке в оборках, остановившегося около горничной. — Вам больно, добрая женщина? Вы можете встать? Анна заволновалась, глядя на мужчину. — Я… мне не больно, милорд. Я могу встать. Мужчина помог подняться девушке. Анна продолжала с благоговением смотреть на него. А Дже заскрипел зубами, увидев, что их добрый благодетель — не кто иной, как ненавистный человек, который прежде был так груб с ним. Он еще не увидел омегу. — У вас все в порядке? — спросил альфа Анну. Горничная молча кивнула. Мужчина снова направился в сторону зала и тут заметил ДжеДжуна. Его бровь с любопытством приподнялась, а губы изогнулись в насмешливой улыбке. — О, милорд? — ЮнХо отвесил низкий поклон. — Какая радость! — О, несомненно, — любезно пробормотал Дже. Что угодно, только не радость — он очень хорошо осознавал, что он чувствует на самом деле. И все же они были при дворе, где необходимо сохранять хорошие манеры. — Если Вы направляетесь в столовую, почту за честь сопровождать Вас, — сказал Чон. ДжеДжун почувствовал, как напряглась его спина. Похоже, омега не мог найти слов и Анна пришла на помощь. — О да, именно, — радостно воскликнула Анна. — Пожалуйста, проводите его! ДжеДжун наградил Анну суровым взглядом, но, казалось, та была совершенно заворожена этим мужчиной, чтобы обратить на это внимание. В раздражении омега глубоко вздохнул, не сводя глаз с пирата. ЮнХо не стал дожидаться ответа, очевидно, сам теперь раздраженный тем, что снова оказался в западне. Альфа взял парня под руку, и они быстро пошли по коридору. К своему удивлению и гневу, Дже обнаружил, что начинает задыхаться. — Милорд, — прошептал Дже. — Я понимаю, что мы спешим, но ведь не у всех ноги, как у лошади! ЮнХо замедлил шаг. — Но вспомните! Вы скачете лучше, милорд. Прошу меня извинить. В глубине души я был уверен, что Вы, должно быть, и пешком передвигаетесь с величайшей скоростью. И как Вы добры! Вы сравнили меня с лошадью! Я так боялся, что Вам на ум может прийти другое животное. — По правде говоря, я думал о некоем родственнике лошади, и этот родственник — осел, — произнес омега любезным тоном. — Но мой отец учил меня, что следует быть добрым. — А ваш отец никогда не учил вас хорошим манерам? — серьезно осведомился Чон, склонив свою темноволосую голову к самому уху парня. В присутствии этого человека гнев ДжеДжуна разгорался. Он задрожал. — Вряд ли мой отец стал бы ожидать от меня вежливого отношения к Вам, если бы был знаком с вашими манерами. — О, но Ваш отец знает меня. Презирая себя, Дже почувствовал, как яростно запылали его щеки. — Боюсь, лорд Чон, что благодаря бесконечной доброте короля по отношению к Вам, Вы — известная личность. Большинство англичан, в Англии и заграницей, осведомлены о Вашей близости к Карлу. — К Карлу, а? Вы упоминаете нашего монарха просто как Карла? ДжеДжун старался справиться со своим гневом. Однажды ЮнХо уже сравнил его поведение с поведением ребенка, он не позволит ему сделать это еще раз. — К его величеству королю Карлу, — сказал омега спокойно. — Понятно. Так что ничто, кроме моей дружбы с королем, не может сделать меня привлекательным? — осведомился мужчина. ДжеДжун помолчал, отдернул руку и мило улыбнулся. — Что же может быть еще? — вежливо спросил Дже. Он улыбнулся, забавляясь. — Ну, у меня есть титул. — Он есть у многих дураков! — все так же любезно ответили. Они достигли дверей большого банкетного зала, где король и его гости собирались к вечерней трапезе. Вокруг них двигалась толпа людей. Самые знатные в стране должны были присоединиться к королю за главным столом, чуть в стороне — графы, герцоги и бароны, за ними — рыцари со своими женами, а потом те, кому коммерческие способности и толстые кошельки обеспечивали вход в любое собрание. ДжеДжуну было пора расставаться с лордом Чоном. Омега с удивлением обнаружил, что испытал краткое горькое чувство, осознав, что этот человек, с которым он вел непонятную войну, вскоре покинет его, чтобы присоединиться к равным себе. — Если Вы извините меня, — начал омега, но прежде чем смог сказать что-либо еще, понял, что лишен возможности легко покинуть этого человека. К ним присоединились другие. — Это Чон! И с твоим молодым подопечным, Роберт! — с удивлением произнес мужской голос. Дже поспешно обернулся. Он узнал подошедших. Первый, как омега уже понял, был лорд Роберт Рич, с его необычно светлыми голубыми глазами. Второй, тот, что заговорил, был Джером Саверн, ближайший друг и карточный партнер Роберта. От его взгляда по коже бежали мурашки. — Итак, вы познакомились, — сказал Роберт, быстро переводя взгляд с Чона на ДжеДжуна. — Я очень рад, милый Дже. Я смогу сообщить моему дорогому кузену, что выполнил свой долг, позаботившись о том, чтобы вы нашли себе жениха. Омеге казалось, что он сейчас воспламенится от злости. — Дорогой лорд Рич, — заговорил Дже. — Называйте меня Робертом, Дже. — Тогда Роберт, — сказал парень с легкой ноткой предостережения. — В сущности, мой отец ничего не хотел от Вашего кузена, кроме того, чтобы он не спускал с меня бдительного отеческого взгляда. Поскольку вашему милому кузену пришлось уехать по каким-то неотложным делам, умоляю, не считайте себя ответственным за меня в чем-либо. Я не собираюсь долго оставаться в Лондоне… — Но, Дже! — прервал его Роберт. — Я и в самом деле принял на себя обязанности своего кузена! И, по-моему, ваш отец хочет, чтобы Вы теперь остались здесь на несколько месяцев. Ваш отец не хочет, чтобы вы оставили Лондон — один. ДжеДжун чувствовал, что ему никогда так сильно не хотелось кого-нибудь ударить. Роберт изводил его, делал из него совершенного дурочка перед Чоном ЮнХо. Никогда за всю свою жизнь омега не ощущал себя так остро объектом продажи — и таким, который вполне мог иметь трещину или порчу, поскольку он только вчера перестал быть нетитулованным простолюдином в сравнении с этими снобами, и, похоже, весь свет решил, что его отец считает Чона ЮнХо наилучшей партией для него. — Позвольте сообщить Вам, — поспешно произнес Дже, — что я намерен уехать домой очень скоро и если меня и будет кто-то сопровождать, так это мой брат. — Но, мой милый… — начал Роберт. — Послушайте, Роберт! — резко произнес Чон, вступая в разговор. — По-моему, Вы огорчаете юного лорда Кима. И я вряд ли считаю, сэр, что Вы действительно имеете какие-либо права на парня. ДжеДжун мог бы испытать благодарность за быстроту, с которой альфа выступил в его защиту, если бы он не был таким высокомерным отвратительным негодяем. — О, но я имею! — сообщил им Роберт. Дже все это больше не заботило. Ему хотелось скорее уйти. — Может быть, мы обсудим это в другой раз, — сказал омега. — Если Вы извините меня, — снова начал он. Но на этот раз они были прерваны ДжунСу, который подошел к ним. Омега поздоровался и поклонился. — Дже! — прошептал младший Ким, став рядом с братом. Взгляд Су упал на Роберта, а затем на Джерома Саверна. — Что здесь происходит? — Ничего хорошего! — прошептал Дже брату. А потом сказал, чтобы слышали и остальные: — Все в порядке, братишка. Я просто пытался извиниться… — Но вы не должны уходить! — внезапно заявил Джером. — Вы должны ужинать с нами. — Боюсь, что я… — Вам не следует беспокоиться по поводу статуса и места, — прошептал лорд с заговорщическим подмигиванием. — Вы будете с нами — и с очень известным лордом Чоном, его светлостью маркизом Хартингтоном. Кому придет в голову спорить с ним? — У нас другие планы, — попытался возразить ДжунСу. — Вы должны пойти с нами! Мне бы хотелось, чтобы Вы были рядом со мной. Меньше всего на свете ДжеДжуну хотелось обедать с Чоном ЮнХо, и все же омега обнаружил, что их уводят. Они с братом беспомощно переглянулись. Когда они расселись, то оказались недалеко от короля. Дже был плотно зажат между Робертом и Джеромом, а ДжунСу между Джеромом и ЮнХо. ДжеДжун нашел обед чрезвычайно неприятным, потому что оба мужчины вызывали в нем самые тревожные чувства. Похоже, они оценивали каждый его вздох. Каждый раз, протягивая руку к кубку и сталкиваясь пальцами с Робертом, омега испытывал дрожь и потерял аппетит, когда одновременно с Джеромом потянулся за одним и тем же куском дичи на подносе, предложенном слугой. ДжунСу, видимо, чувствовал себя лучше, чем он. К счастью, на банкете было интересно. Король сидел вместе с королевой, вечно внимательный супруг, добрый и заботливый в течение всего обеда. Для развлечения своей жены и гостей король собрал прекрасную труппу актеров. Сначала играли маски короткую, несколько непристойную пьесу о муже, обманувшем супруга, и попытавшемся снова вернуться в объятия любимого. Потом пела и играла жалобную мелодию на лютне певица, после чего оказалось, что банкет окончен. Наверху, на галерее, заиграли музыканты. Король поднялся и помог встать королеве, потом провел ее мимо столов на свободное место. Там он отвесил низкий поклон, и они начали танцевать. Вскоре к ним присоединились другие. Было бы чрезвычайно грубо, если бы ДжеДжун отказал Роберту или Джерому, пригласи его один из них танцевать, и омега обдумывал создавшееся положение. Но, к облегчению Дже и ужасу брата, Роберт пригласил танцевать ДжунСу. Поднявшись, Су остановился и оглянулся. Он решил, что не будет страдать один. — Милорд, — прошептал младший Ким Чону, поколебавшись. Дже мгновение следил за ним, раздумывая, что может быть у брата на уме. Потом Су быстро проговорил: — ЮнХо, вы и мой брат должны присоединиться к нам. — О, нет! — быстро воскликнул Дже, посмотрев на брата сердитым взглядом. ЮнХо просто пронзил, как кинжалом, ярким взглядом старшего Кима, потом ДжунСу. Но, несмотря на его очевидное неудовольствие, альфа не воспротивился предложению. — Так идемте, милорд, — сказал маркиз. Это была команда, а не приглашение. Омега посмотрел на мужчину, чувствуя, как странная дрожь волной прокатилась по спине. Нет, он не мог танцевать с альфой. ДжеДжун не хотел, чтобы этот альфа снова прикоснулся к нему. Омега не хотел ощущать на себе его руки, его пальцы, его глаза, его запах… Но возможности отказаться не было. ЮнХо завладел его рукой и почти потащил, чтобы присоединиться к остальным, уже выстроившимся для модного танца. «Слишком поздно!» — подумал омега в замешательстве. ЮнХо поклонился Дже по всем правилам, омега недовольно кивнул в ответ. Менестрели на галерее над залом продолжали играть. Пальцы их соприкоснулись, и Дже двинулся вокруг Чона ЮнХо. До сих пор они не были слишком сдержанны друг с другом. Омега не видел необходимости сдерживаться теперь. — Вы могли отказаться, — сердито сказал Дже. Темные брови изогнулись. — Какая разница? — Это избавило бы нас от общества друг друга. ЮнХо пожал плечами, карие глаза внезапно заискрились. — Это танец, милорд. Ничего больше. Дже улыбнулся очень любезно. — Пожалуйста, мой милый ох-какой-самонадеянный лорд Чон! Позвольте мне сообщить Вам, что можете не сомневаться, я считаю Вас самым раздражительным человеческим существом из всех, кого я когда-либо имел несчастье встретить, и, следовательно, танцевать с вами, какой бы это ни было мелочью, чрезвычайно неловко. Конечно, мое мнение о Вас вряд ли может иметь значение, поскольку Ваше собственное столь высоко. Но Вы ни в коей мере не должны ощущать беспокойство по поводу чего-либо, слышанного Вами о желаниях моего отца. Я уверен, он ни за что не согласится на мой брак с пиратом. Омега почти закричал от внезапного хруста своих пальцев. Непонятно было, веселился альфа или сердился. — Вы что, больше оскорблений не знаете, кроме пирата? Это уже становится скучно. — О, ваши матросы научили меня кое-чему, так что при надобности я пущу это в ход в ваш адрес. — Кому-то из моих матросов видно скучно стало видеть меня в более-менее добром расположении духа. ЮнХо хищно улыбнулся и Дже поежился. На какой-то момент омега поверил в жестокую репутацию Неуловимого. — Не можем ли мы остановить танец, милорд? Альфа улыбнулся. Остановить танец? Определенно нет. Он наслаждался им, хоть и не хотел этого показывать. Его улыбка стала шире. — И лишить удовольствия вашего брата? Дже приподнял подбородок и покосился на Су. Тот бросал на них любопытные взгляды, когда возможность позволяла. ДжеДжун, поймав взгляд брата, в который раз стрельнул в него злым взглядом, а потом почувствовал, что хватка альфы ослабла. — И почему я должен лишать себя удовольствия танцевать с красивым омегой? Пораженный, Дже сбился с ритма танца. Потом уставился на ЮнХо, теперь ему самому стало весело. — Как?! Я так быстро повзрослел? Еще утром вы были уверены, что я ребенок. — А Вы и были ребенком сегодня утром, и когда выкидывали мои книги в море, и когда потребовали, как плату за ужин взобраться в «воронье гнездо»… ЮнХо внимательно наблюдал за реакцией омеги, когда он перечислял те пикантные моменты из отношений на корабле. Дже озорно улыбнулся. — Не нужно относиться ко мне, как к ребенку. Я взрослый самостоятельный омега и вполне способен о себе позаботиться. — Ну, на счет самостоятельности я бы поспорил. Омега снова напрягся. — А что именно вы могли бы сказать о моей жизни, милорд? — спросил Ким. — Я? — темные брови взметнулись вверх. — Вряд ли многое — кроме того, что, похоже, Вы живете в каком-то мире фантазий, в котором похищение испанцев считаете приятной досадой и…. — Как Вы смеете? — И поскольку вы такой капризный маленький… омежка… — Чон, нет никакой причины, чтобы Вы считали себя вынужденным танцевать с ребенком! Отпустите меня… — Боюсь, я доставлю себе огромное удовольствие, пытаясь объяснить Вам кое-что. Мистер, этот мир подчиняется альфам. В этом мире вы — всего лишь пешка. Возможно, это упущение вашего отца, ведь он не предупредил вас, что не может не обеспечить вас мужским покровительством. Необходимо объединить Ваше состояние с другим и таким образом обеспечить ваше будущее. Глаза ДжеДжуна гневно сощурились. Снова он попытался освободиться от хватки альфы, но потерпел неудачу. Он не намерен был отпускать омегу. — Если мой отец оскорбил Вас… — Нисколько. Я чрезвычайно богат. У меня есть титул и руки-ноги на месте. Он умный человек. Альфа был так дьявольски самонадеян! ДжеДжуну страстно хотелось выдрать ему волосы. И в то же время Дже ощущал очень странный жар. Это был гнев и что-то еще, что он чувствовал на корабле, но так и не решался проанализировать свои чувства. Омега был поражен могучей властью прикосновения ЮнХо, дразнящим блеском его глаз и тем, как глубоко они согревали парня и заставляли дрожать. Независимо от того, что альфа вызывал в Дже гнев, он заставлял его чувствовать себя неправдоподобно живым, готовым сражаться во что бы то ни стало, горячим, пылающим, взволнованным свыше всякой меры. — Пожалуйста, давайте окончим этот кошмар! — попросил омега. — Я нахожу, что музыка превосходна. Дже вскинул голову и улыбнулся. Прекрасно. Они продолжат. — Как Вы сказали, Чон, у меня приличное состояние. — У вашего отца приличное состояние. — Я очень богатый наследник. Как и мой брат. В чем разница между, например, леди Элизабет Олфорд и мной? Альфа высоко изогнул бровь, вероятно, пораженный вопросом. Затем снова улыбнулся. — Леди Элизабет уже унаследовала свое состояние. Она должна отчитываться только перед королем. — И перед любовником, я полагаю. — Она делает это с величайшим желанием. Насколько я слышал. — Хм-м. Значит, он просто собирается прибрать к рукам и ее состояние. ЮнХо засмеялся. — Бедный ДжеДжун! Такой своевольный и уверенный в себе. Какой-нибудь молодой человек наверняка приберет к рукам и ваше состояние. Мне жаль этого парня! Все же, возможно, это удивит Вас. Я буду рад, если все пойдет так, как Вам хочется. Дже изогнул бровь. — Вы намекаете, что этого не будет? ЮнХо колебался, глядя на омегу с высоты своего роста. На какое-то мгновение Дже определенно показалось, что во взгляде альфы промелькнул намек на сочувствие. Или нет? — Дже, я думаю, что ваш отец имеет для Вас совершенно четкие планы. И Роберт Рич, будучи таким отъявленным мошенником, сумеет представить вашему отцу полный набор предложений, поскольку знает, что ему выгоден ваш брак с каким-нибудь титулованный типом. Но поймите, Дже, когда молодой омега настолько богат, как вы, браки принято устраивать. Странно, но омега почувствовал, как на глаза навернулись слезы. ЮнХо, казалось, говорил с точки зрения более взрослого и мудрого человека, а ему этого не хотелось слушать. — Возможно, так принято. Но Вы ошибаетесь. Все, что мне действительно необходимо — это попасть домой и поговорить с отцом. Отец любит меня. ЮнХо склонил голову. — Тогда я желаю Вам удачи. — Да, я вижу. Глаза альфы, казалось, на секунду заволоклись медной дымкой. Ему стало весело. — Они найдут Вам какого-нибудь юнца, и все будет вполне благополучно. — Никогда! Никто не найдет мне мужа! Если я выйду замуж — это будет по любви! — горячо сказал ДжеДжун. ЮнХо улыбнулся с таким превосходством, словно омега был очень глупым ребенком. — Пожалуйста, простите меня! — прошептал Дже. — Как я мог не сознавать, что только мужчины и женщины ваших древних лет могут по-настоящему понимать глубины любви. При этих словах ЮнХо сочувственно рассмеялся, и на мгновение парень снова понял, что, возможно, у потрясающей популярности этого человека были причины. Когда он улыбался или смеялся, он был действительно красив. На щеках появлялись чуть заметные ямочки, глаза сверкали медным пламенем, и губы чувственно изгибались. — Я такой древний? — поинтересовался Чон, и Дже ощутил в этот момент, что альфа близко, очень близко, хотя и в пределах, допустимых приличиями. — Немыслимо, — надменно прошептал омега. — И Вы никогда не полюбили бы никого, столь древнего! — Конечно, нет, милорд, — извиняющимся тоном произнес омега, чувствуя, как запах альфы обволакивает сознание. — Слава Богу, что существуют древние леди, готовые ответить мне взаимностью! — О, действительно! Вам следует ежедневно благословлять нашего доброго Господа за всех омег, готовые стать в очередь, чтобы ублажить вас, — ДжеДжун отвечал не думая. Природная язвительность помогала скрывать своё состояние. — Ну, ну, милорд! Такое ангельское лицо, и при этом такой колючий язык! — Да, его заострили люди, подобные Вам. Знать, и пираты многому научили меня. — М-м-м, неужели? Так вот, мой вздорный маленький авантюрист, я беспокоюсь за Вас. — Вы беспокоитесь за меня? — удивленно спросил Дже. Его сознание на мгновение прояснилось и глаза встретились с темными омутами собеседника, в которых отражалось… что? Он никак не мог понять. — Из-за вашего опекуна, — сказал альфа. ЮнХо говорил беспечно, но в его тоне звучала неприязнь к этому человеку. ДжеДжун нахмурился. — Но не может же он действительно… — Я не знаю, что он может действительно. Его кузен прекрасный человек. Роберт страдает от самого своего положения в жизни — и своей склонности к азартным играм. Я не думаю, чтобы он мог навредить Вам, или что ему этого захочется, но он вечно озабочен выплатой своих карточных долгов, а Вы, милорд, стоите немалых денег, как и ваш брат. Ким покачал головой. — Ну, милорд, нет необходимости беспокоиться о нас. Мы намерены оставаться здесь, рядом с королем, и уехать домой как можно скорее. Так скоро, как только смогу это устроить. — Король чувствует, что он в долгу перед Вашим отцом, и он непременно проследит за вашим благополучием. Но, возможно, вам следует помнить, ДжеДжун: он человек осторожный и терпимый. Но он — король. Он ответственен за Вас гораздо больше Роберта Рича. Если король решит, что вам следует выйти замуж, Вы это сделаете. Он прикажет вам. — Я не выйду замуж! — упрямо повторил Дже. — Нет, вы просто доведете бедных парней до отчаяния и продолжите свою веселую жизнь, пытаясь одурачить как отца, так и короля. — Как смеете Вы намекать… Альфа рассмеялся. — О, я ни на что не намекаю. Вы будете кокетничать, будете очаровывать и стараться добиваться своего, как, очевидно, вы делали в течение многих лет. Будет интересно посмотреть, как именно сложится ваша судьба. — Она сложится подальше от двора, — гневно заявил ДжеДжун. — Заботьтесь лучше о себе. Вы — гадкий и противный, и похотливый… — Очень, — засмеялся ЮнХо. Его улыбка стала шире, и омега невольно снова ощутил дрожь, чувствуя, что медленно и уверенно теряет контроль над рассудком. — Проклятие, отпустите меня. Не думайте обо мне, не беспокойтесь… — Я не особенно беспокоился о Вас. Это было бы весьма похоже на беспокойство об умной большой кошке — милый, мой милый, меня зацепили ваши коготки. Коготки, вот как! Дже жаждал ринуться и исцарапать его. Ах, если бы только они были одни. Но вокруг были люди, поэтому омега улыбнулся очаровательно, как только смог. — Какая же из нас пара, лорд Чон! Большая кошка с блестящими когтями и осел. Бровь ЮнХо изогнулась, губа искривилась. — Милорд! Насколько я помню, сначала Вы обозвали меня лошадью. — Но мы становимся такими хорошими друзьями, старина, и я ощущаю, что могу правдиво выражать свои чувства. Вы осел! Музыка стихла. Омега внезапно обнаружил себя прижатым к крепкому телу альфы. И глаза милорда пылали медными искорками, когда он встретился с ним взглядом. — Лучше радуйтесь, что не мне досталось опекунство над вами. Я бы поддался искушению обломать ваши колючки. ДжеДжун попытался высвободиться из его рук, но не смог, потому что пальцы, обхватившие его руки, были как будто из железа. Он посмотрел на альфу, глаза его испускали медное сияние, голос звенел от сдерживаемого гнева. — Увы! Благодарю Бога, что Вы не мой опекун! А теперь, благородный милорд Чон, будьте так добры и отпустите меня… Но ЮнХо не отпустил. Его взгляд был чрезвычайно упрямым. Дело было в том, что он решил не отпускать омегу, он хотел держать его в объятиях и ласкать, целовать…. — Отпустите меня! — холодно приказал Дже. ЮнХо ждал слишком долго. Музыка прекратилась, и публика кружила вокруг, ожидая ее возобновления, болтая, шепчась, наблюдая за ними. ДжеДжун болезненно осознавал силу и напряжение в хватке альфы, обволакивающий его жар и странные молнии, пробегающие вдоль спины. — Пустите! — настаивал омега. Дже ощущал, как сознание охватывает паника, и, рванувшись изо всех сил, лягнул его. Омега услышал, как Чон заскрежетал зубами. Дже совершил ошибку. Парень почти вскрикнул, испугавшись, что ЮнХо намерен оторвать ему пальцы, притягивая еще ближе к себе. — Милорд, — заговорил ЮнХо низким и хриплым голосом. Но затем внезапно замолчал. И в эти несколько секунд ДжеДжун невольно разглядел альфу до мельчайших деталей. Омега видел его чисто выбритые щеки, медное мерцание глаз, ощутил мощное биение его сердца. Он вдыхал запах альфы, чистый, тонкий, мужественный. Кожа Дже ощущала ткань его камзола, прикосновение его пальцев — прекрасных пальцев, очень длинных, сильных, слегка бронзовых от загара. Дже ощущал на лице его дыхание и был поражен жаром, внезапно охватившим его, жаром, согревшим и пронзившим всё естество. Как в ту ночь, когда они наблюдали звездный танец. — Пожалуйста! — услышал омега свой шепот. В нем сквозила мольба с нотками отчаяния. Дже чувствовал, как контроль над собой исчезает прямо пропорционально времени проведенному в такой близости возле альфы. Еще немного и парень сорвется. И в то же мгновение ЮнХо отпустил омегу, почти оттолкнув от себя. Возможно, он ощутил то же самое. Это было словно пламя, плеснувшее на них обоих и предупредившее о ярком огне, который может обжечь до боли. Альфа не мог позволить себе пережить тоже, что и в ту ночь. Не здесь и не сейчас, когда за ними наблюдает так много любопытных. — Уезжайте домой! — предостерег ЮнХо. — При первой возможности. — Этого я и хочу! — заверил ДжеДжун. — Но не сомневайтесь, лорд Чон, я сделаю это на своих собственных условиях. Альфа сердито помахал в воздухе рукой. — Лорд Ким, сам управляющий своей судьбой. Этого не случится. — Но вы так уверены, что вы — хозяин своей собственной судьбы! — Потому что я им являюсь, — сказал ЮнХо тихо и уверенно. — Я совершеннолетний и я — могущественный пэр этого королевства, положение, которое я заработал потом и кровью, милорд. Вы очень молоды, вы — сын своего отца, и вам еще предстоит уплатить налог на жизнь. Так что берегитесь. — Я буду хозяином своей судьбы! — пообещал омега тихо. — Буду! Дже настаивал, потому что внезапно испугался. Он не знал, почему. Чем бы ни было это внезапное и недоброе предчувствие, охватившее омегу, похоже, Чон тоже ощутил его. — Вы здесь в опасности, Ким ДжеДжун, — сказал ЮнХо, и на этот раз, казалось, он говорил серьезно, не поддразнивая, но с настоящей заботой. — Лорд Чон, я не являюсь частью вашей жизни! — настаивал омега. Тут Дже испуганно вскрикнул, потому что ЮнХо снова притянул его к себе. Руки альфы обхватили парня выше локтей, и он хрипло прошептал: — А вот здесь Вы не правы, — Чон наклонился к уху Дже и тихо прошептал, — Вы давно стали ее частью, когда я впервые вас увидел. ДжеДжун весь сжался в мощных руках мужчины, вновь ощутив ужасный жар, казалось, пронизывающий насквозь, как только он подходил так близко. Альфа, похоже, дотрагивался до него помимо собственной воли. Внезапно до них донесся насмешливый голос: — Чон, будьте любезны, отпустите омегу, он мой подопечный! Роберт. Он стоял немного позади Дже, вежливо наблюдая за ними. ЮнХо мгновенно отступил назад, отпустив руки омеги, но все еще не сводя с него глаз. Он внезапно поклонился. — Конечно, Рич. Он Ваш подопечный. Будьте с ним очень осторожны, сэр. Он, похоже, завоевал привязанность короля, и я также намерен охранять его. Лорд Ким, приятного Вам вечера. ЮнХо повернулся и зашагал прочь, притягивая к себе множество взглядов. ДжеДжун, не замечая этого, провожал его взглядом, пока не обнаружил, что танцует с Робертом, бездумно следя за музыкой и его шагами. Вечер был чересчур тяжелым. Лорд Роберт Рич снова разглядывал омегу в своей оценивающей манере. Дже надоели придворные интриги. Внезапно Ким вырвался от Роберта. — Лорд Рич, простите, у меня ужасно разболелась голова. Пожалуйста, извините меня. Я должен лечь и попытаться уснуть! ДжеДжун не стал ждать ответа, а повернулся и устремился прочь от толпы, поспешно пробегая через залы, пока не добрался до своей комнаты.