Слеза дракона

Саске ненавидел гномов и пещеры. Заочно — первых он до недавнего времени не знал, и Учиха был уверен, что в пещере будет ощущать себя так, что его кто-то проглотил. А учитывая то, что гномы жили в роскошных, прекрасных, монументальных, рукотворных, но всё же именно пещерах, эта неприязнь удваивалась. Эльф искренне не понимал, как можно жить под землёй, лишая себя тихого пения древесной листвы, воздуха, свежих ночей под звёздным куполом... Сакура была странной гномой, со странным именем - больно цветочным и не шедшим ей и её топору. Впрочем, помимо имени, она вымачивала волосы в настое из розовых горных лилий и начисто удаляла всю растительность со своего лица.*Если добавить ко всему это достаточно высокий — для гнома — рост, то Харуно могла бы пойти за невысокую человеческую женщину. Правда, людские женщины не умеют так махать секирами и не носят кольчуг. Поговаривали, что Сакура - страшная женщина, ведь и среди гномов бойцов мужчин больше, а Харуно могла стоять в авангарде хирда, но Саске не стремился проверять. Ему хватало того, что он идёт с, наверное, самой человеческой гномой на свете в руины самого величественного гномьего царства. И, разумеется, придётся лезть под землю. Но пока что он спокойно обогнал своих спутников, легко взбежал по скалам на низкий, сточенный временем и ветрами пик и вгляделся в горизонт. Загривок лизнуло холодом — Саске было ещё трудно привыкнуть к коротким волосам. Равнина была пуста, если не считать лёгкой утренней дымки, а вдали виднелась тень Одинокой горы. Ещё идти и идти туда, но много ближе, чем в начале пути — отправлялись из Ривендела, где у Наруто были друзья и возлюбленная. Саске видел её мельком — сероглазая, как и все эльфы Последнего приюта, и бесподобная далёкой звёздной красотой. Что-то было в ней печальное, но вряд ли кто-то, кроме Наруто, мог понять что это. - И что же видит твой эльфийский взор? - объявился догнавший его Удзумаки. Обычно весёлый, сейчас он цепко скользит взглядом по открывающемуся простору; недавно они наткнулись на следы стоянки орков. Следовало быть осторожней. - Ничего не видит, но мне это не нравится. Тяжёлый шаг и шумное дыхание Сакуры Учиха услышал, не оборачиваясь. Да её любой эльф в темноте пристрелит! Возможно, с закрытыми глазами. Впрочем, стычки уже были, и Саске не мог не признать — дерётся с душой и лучше многих. - Хватит... ха... Бегать от меня... - женщина тяжело дышала, так как иногда Саске убегал вперёд осмотреться, следом и Наруто переходил на быстрый бег, а вот Харуно было туго. - Не гномье это занятие — так бегать, когда не надо... ха... - А когда надо? - весело осведомился Наруто, смеясь беззвучно, глядя на раскрасневшееся лицо Сакуры. Учиха понимающе хмыкнул. - А когда надо — рубить надо, а не бегать, - мрачно и на полном серьёзе отозвалась Харуно. Гнома явно была не в духе после очередной пробежки. Саске спрыгнул с камня и медленной трусцой принялся спускаться с пологого склона вниз. Ноги касались земли абсолютно бесшумно, шлось легко, а Сакура с Наруто и без него разберутся — это они лучшие друзья. Учиха же тут сугубо по личным причинам, которые помогли Удзумаки уговорить его на эту аферу. Нужно было ускориться, как бы сильно Сакуре не нравилось бегать. Обходя владения Беорна, они слишком сильно отклонились на юг, и пора было сворачивать на север к единственной тропе через Лихолесье. Саске хорошо знал лишь северо-восточную часть леса, где родился и вырос вместе с братом, но никогда не ходил один дальше расставленных по периметру владений лесных эльфов постов. Так... пару вылазок... Но их хватило, чтобы усвоить два простых правила: безопасно только на тропе, и идти можно только днём, стоя ночью на месте и не привлекая лишнего внимания. Уж несколько лет как «лишнее» в Сумеречном лесу росло и крепло. А тут ещё и орки. Разумеется, место пустынное и горы недалеко – тварям некого было бояться и не от кого прятаться, не считая Беорна, но орки не были тупыми и не лезли к нему, к тому же, неизвестно, жив ли ещё сам Беорн. Сейчас было тихо, но к ночи... По плану следовало достичь края леса до заката и двинуться вдоль на север, осторожно идя по краю владений Беорна, которые были и второй опасностью, и незримо могли защитить от орков. Затем остановиться на ночлег у тропы или же в самом лесу на опушке – если б у Лихолесья была опушка. Но они явно запаздывали. Наруто бежал шумно и, судя по звуку, очень быстро. Удзумаки лихо обогнал Саске и, убегая в сторону жалкого плешивого холма, крикнул через плечо: - Беги, Саске, беги! Сначала Учиха подумал, что это орки, и уже схватился за стрелу, чтобы вложить в лук и выпустить во врага, но потом его осенило, что Наруто бы не побежал от орков. Нахмурившись, Саске обернулся через плечо. И тоже побежал. - Что ты ей сказал? – осведомился Учиха, нагнав друга. - Ходу-ходу... – вместо ответа сказал Удзумаки и ускорился. Мудрое решение – в ярости Сакура была страшна, и необходимо было не дать ей себя догнать. Скорость их маленького отряда увеличилась втрое, и только тогда расстояние между ними и Харуно перестало сокращаться. Но это не значит, что она замедлилась, скорее, не могла сильнее разогнаться. - Так что? – повторил Саске свой вопрос. Ради будущего мирного существования рядом с Харуно следовало знать, какие вещи могут её так разозлить. - Кое-что... – Наруто хихикнул. - Я вас ненавижу и убью!!! – в очередной раз взревела Сакура. Учиха бы не удивился, если б её яростный крик доносился до Мглистых гор. - Что ты ей сказал и как под раздачу попал я? - Спросил, в каких местах у неё щетина, - Саске поморщился, но Удзумаки выглядел слишком довольным. – И сказал, что тебя это очень интересует. И ещё кое-что... Наруто снова захихикал, неприятно и немного пошло. Учиха очень надеялся, что он её не оскорбил, хотя это вряд ли – Сакура была старым товарищем Удзумаки – и удержался от язвительной колкости, предпочитая сосредоточиться на беге, так как они болтали, а вот Харуно не отвлекалась. - Вы оба жалкие кhagam menu penu rukhs**! – выкрикнула Харуно им в спину, со злости перейдя на родной язык. - А вот это было уже слишком! – дёрнулся Наруто и едва ли не споткнулся. - Что она сказала? И с каких пор ты знаешь их язык? Удзумаки скривился. - В приличном обществе так не выражаются, - не сразу и нехотя буркнул он себе под нос. – И я так... не знаю... пару фраз... Саске пожал плечами. Ругается и ругается, всякий гном умеет это делать. - Ясно, - сухо отрезал он. – Бери левее... Пора было поворачивать на восток. Учиха не уставал. Шаг был лёгким, Сакура перестала кричать и просто преисполнилась мрачной решимости их догнать, Наруто тоже помалкивал, а Саске посещали неуместные мысли о брате. Сталкиваться с Итачи не хотелось, тем более, что именно он теперь был главным, но, с другой стороны, когда-то они были на самом деле близки и, слыша дурные вести из Лихолесья, Саске невольно волновался: как там Итачи, не ранен ли он, держится ли оборона, не нужна ли брату его помощь. Впрочем, понадобился бы – Итачи бы позвал своего брата назад. И Саске бы пришёл. Но теперь он шёл в Лихолесье почти тайно, тихо, и попасться на глаза тем, с кем делил кров и пищу, было бы чревато неприятными последствиями. - Саске, а почему у тебя волосы короткие? – вдруг выдал Наруто, вырывая эльфа из омута собственных мыслей. – Не растут? Кажется, Удзумаки стало скучно: Харуно притихла, пейзаж практически не менялся, только приближалась тёмная полоска – граница Сумеречного леса. - Я всё понимаю, но, может, потом? Вновь болтать при беге не хотелось, только дыхание собьётся. Несмотря на недостойный способ увеличения скорости передвижения, ругань Сакуры и её же угрозы, они смогли достигнуть тропы в срок, а целью было именно это. Саске был доволен и убеждён в грозности Харуно, Наруто сбил набойку на сапоге и теперь выражался так же, как не так давно Сакура, а сама гнома запыхалась и пыталась отдышаться, опираясь на свою же секиру. Учиха поправил меч у пояса, положил ладонь на эфес и вгляделся в темноту. Никакой опушки, как и ожидалось; Лихолесье встречало гостей сразу, открываясь и пугая мраком и тёмными тенями в корнях. Лишь в царство лесных эльфов пробивался свет, но их путь лежал не туда. - Думаешь, стоит идти сейчас? – спросил Удзумаки, пытаясь привести сапог в божеский вид и отдыхая. Перед переходом через Сумеречный лес привал был просто необходим. - Не знаю... – отозвался Саске, не оглядываясь. С одной стороны, пойдут сейчас – быстрее дойдут до цели, но лучше провести две ночи на тропе, чем три. - Завтра, - Сакура бухнулась на траву. – Всё завтра, - раздражённо, вытаскивая припасы. – Надоели, оба. Харуно сжала зубами полосу сухого копчёно-вяленного мяса, сняла плоский шлем и распустила волосы, расчёсывая их кое-как пальцами. Саске заметил у её ушей, у верха скул, колкие короткие волоски, но ничего не сказал: он не Наруто и, пожалуй, только сейчас, смотря на расчёсывающую волосы Харуно, увидел в ней женщину – гордую и ценящую свою красоту. И внезапно Учиха с удивлением осознал, что гнома по-настоящему обиделась. - Извинись, - шикнул он в сторону Наруто. - Чего? - Извинись перед ней, - снова зашипел Саске, надеясь, что Харуно его не услышит. – Давай, иди... - Что, дом близко и манеры проснулись? – по-лисьи усмехнулся Удзумаки. В этих краях, ближе к Дейлу, его прозвали Лисом – и не за просто так. Учиха опасно прищурился. – Ладно-ладно, извинюсь я... хотя это была просто шутка. Наруто крякнул, поднялся и, пройдя пару шагов, уселся рядом с Сакурой. Саске, не слушая их, постарался сосредоточиться на их дальнейшем пути, но в итоге пришёл в тупик и дальше – к мыслям о доме и Итачи. Саске успел перебрать все стрелы, проверив оперение и остроту наконечников, съесть кусочек лембаса – старого, давно он не бывал под серебристыми кронами Лориэна, но лембас не черствел – и улечься на спину, положив на всякий случай рядом меч, пока Удзумаки проявлял чудеса красноречия, а Харуно – чудеса упёртости. Учиха устремил взгляд в только-только загоревшимся звёздам и, расслабившись, постарался отрешиться от тяжёлых дум и отдаться течению окружающей природы. Вскоре даже близкое соседство Сумеречного леса перестало его беспокоить. Шорох травы, тихий вздох... - Саске, ты спишь? - Нет, - спокойно. - А хочешь? - Я первый сторожу, - быстро понял его Саске. - Спокойной ночи, Саске, буди потом меня. Наруто грузно улёгся и быстро засопел. Один из его непризнанных талантов – засыпать за пару минут где угодно. Стало тихо. Учиха услышал вдали медвежий рёв, но это могло и показаться. - Спокойной ночи, остроухий, - вдруг сказала Сакура, и это было настолько неожиданно, что Саске даже приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на неё: вдруг сидит, ухмыляется, довольствуясь его реакцией. Но нет – женщина уже спала или делала вид, что спит, лёжа к нему спиной. Эльф, гном – точнее, гнома – и человек: самая странная и нелогичная компания, которую когда-либо видел Сумеречный лес. Им сюда ещё хоббита, и тогда бы лесные твари пугались их, увидев издали. Наруто шёл замыкающим, Сакура – в середине, Саске же крался первым и морщился на каждой оглушительно громко хрустнувшей веточке под ногами Харуно. И почему гномы такие шумные? И как им с таким шумом пройти до конца тропы? Хотя Удзумаки ничего не замечал. - Долго нам? – шёпотом спросил Наруто через некоторое время. - Три дня, без ночей. Воду из ручья не брать, с тропы не сходить, - эхом отозвался Саске. - Что за ручей и почему не брать? - Увидишь, - глухо. – У нас достаточно воды и так. - Да, но почему... - Заткнись, Наруто, - выдавила из себя Харуно. Надо отдать ей должное: женщина не сказала ни слова за последние четыре часа пути. – И без тебя не по себе... Неудивительно. Гномы вообще неуютно ощущают себя в древних лесах, не их места, но здесь и Учиха невольно ёжился на шорохи из зарослей. Саске слишком хорошо знал, кто там может скрываться, но тропа была в хорошем состоянии. - Саске, - глухо сказала Сакура, не скрывая тревоги, и Учиха остановился. Когда он повернулся к ней, то увидел, что Наруто за её спиной тоже замер. Саске проследил за направлением их взглядов, и указывающий жест Харуно в нужном направлении стал ненужным. - Сакура, опусти топор... – шепнул Наруто. - Но... - Опусти, - настойчивей. Учиха не слушал их. Эльф думал о том, как тяжко сейчас задушенному белой паутиной дереву, которое когда-то было могучим сильным дубом. Саске сумел провалиться в беспокойную дрёму лишь потому, что деревья и темнота высасывали из него все силы: и душевные, и физические. Снилось ему что-то липкое, как паутина, и слышалось отвратительное шебуршание миллионов пауков. Внезапно кошмар пронзил женский вопль, и Учиха, коротко вскрикнув, проснулся в холодном поту. Наруто сидел рядом, бледный и взмокший, и смотрел в пустоту. Сакуры нигде не было. Неужто по-дурости сошла с тропы? Вопль повторился. - Сакура! – подорвался Удзумаки и бросился в заросли на голос. - Стой, идиот, не сходи с тропы! – вскочил Саске, пытаясь его удержать, но Наруто уже ломился через кустарник в чащу. Да и что бы Учиха ему сказал? Давай бросим Сакуру здесь, потому что она дура? В смятении Саске потоптался на месте. Мрак сгущался, заливая чёрным воздух и перекрашивая его в свои цвета, наполняя ужасом и страхом. Трусом Учиха не был и не станет, но сойти с тропы – смерть. Наруто уже добровольно решил стать кожаным мешком с костями, кровью и сочной плотью, которой рады будут поживиться местные обитатели. А Сакура? Добровольно или нет? Под ноги попался плоский шлем гномьей работы: Харуно снимала его только, когда ложилась спать, но в этот раз она должна была не спать, а всматриваться в чащу, сжимая рукоять секиры. Даже если её сморил не вовремя тревожный сон, то женщина не сняла бы шлема – на дозоре можно уснуть только случайно. Значит, недобровольно... Значит, лесные твари уже отважились лезть на тропу или же подходить настолько близко, что – предположим – подошедшая на шорох к самому краю её Сакура была утащена в чащу. Саске пожалел, что не знает кхуздула***, так как на эльфийском не нашлось бы подходящего выражения к ситуации, а вот гномий язык был ими богат. Было тихо: ни криков, не хруста веток, ни тихой песни крапивника, который сопровождал их днём и внушал уверенность в том, что рядом нет никого опасного. Подхватив шлем Харуно, Учиха подобрался и быстро, но тихо, устремился в заросли, прячась в беспроглядной тени. Тропа опустела. Чем дальше Саске шёл, тем чаще ему попадалась паутина. Это был дурной знак, но по разорванным местам в уплотняющейся белой сетке Учиха мог отследить направление движения. Правда, он сильно сомневался в том, что Наруто ориентировался на это, а не на вопль старой подруги. Эльфом завладело странное сосредоточенное спокойствие. На тропу им уже не вернуться – можно было плутать в ста шагах от неё и в итоге умереть от голода, не найдя выхода – и Саске уже смирился с этой мыслью. Впрочем, он не собирался умирать в этом лесу, но сейчас проблемы лучше было решать по мере их поступления. Громкий треск заставил его замереть. Это был не тот приятный звук, с которым ломается под ногами тончайший первый лёд на лужах на севере в конце ноября, а тот, с которым валятся вековые деревья. Учиха перешёл с быстрого осторожного шага на бег и направился на звук. Помнится, топора Харуно в лагере не было, а Сакура, как и любой гном, постаралась бы умереть, сжимая его рукоять в руке. Харуно он узрел через каких-то три минуты; это чепуха по сравнению с его, казалось бы, бесконечным блужданием тут. Гнома едва ли не рычала, потеряв всякое хладнокровие, а её секира летала, вонзаясь в туши пауков всех размеров: от маленьких, с её сапог, до гигантских, по пояс или плечо рослому мужчине. Саске передёрнуло. Экая мерзость. Но при всём его отвращении Учиха смутно понимал, что делать. Сакура уже выдыхалась, а пауков не становилось меньше. Вряд ли его вмешательство что-то изменит кроме объёма обеда пауков – порций будет две. Или три? Наруто умел рассуждать гораздо хуже. У Удзумаки была горячая голова, поэтому именно он ворвался в кишащее море лоснящихся блестящих тушек и принялся прорубать себе дорогу к Харуно. Наруто тоже рычал, кричал и совершал кучу лишних движений, и хоть он был хорошим бойцом, но вопрос стоял так: не «если» его скрутят, а «когда». Учиха забрался повыше по раскидистым ветвям ближайшего дерева, прикинул свою скорость и затаился, замерев. Сакуру сшибли с ног и быстро завернули в кокон из паутины первой – гнома хоть и была выносливей, но устала сильнее, к тому же, немного ранее Учиха заметил бурое пятно на её плече. Наруто потянули за щиколотки, заставляя рухнуть на живот, когда он попытался освободить Харуно, разрезав её путы мечом, и отвернулся от врага. Куль из него получился побольше, но в остальном ничем не отличался от того, что вышло из гномы: трепыхается и мычит, извиваясь, как червяк. Пауки подхватили их лапками и куда-то потащили. Саске, обождав немного, быстро последовал за ними, не теряя тварей из виду, но и не показываясь на глаза. Учиха очень надеялся, что их не ужалили, так как двоих ему не унести, но не жалёл о своём решении не вмешиваться: эльфов эти пауки убивали просто так, помня стрелы, выпущенные в глаза их сородичам. Путь был не долог. Гнездовье оказалось близко, но Саске не стал следовать в его глубины за пауками, а потому теперь, пока те вышли на новую охоту или по каким-то другим причинам покинули логово, крался по мягкому покрову паутины на раскидистых ветвях. Смертельная тишина окатывала ватным одеялом со всех сторон и давила на уши, от сладковатого запаха падали было не скрыться. Эльфа едва не тошнило, но не поэтому. В Сумеречный лес просочилась зараза, просочилась из таинственного и имеющего репутацию проклятого места Дол-гулдура. И Итачи был обязан вывести её, но если старую крепость не зачистить – то всё без толку. Пауки доходили до тропы, их сети опутали кроны и душат их, но его брат определённо уже потерял контроль над ситуацией. На обратном пути Саске придётся завернуть домой и сообщить о том, что видел в тех местах, куда не ходят разведчики, но это позже. Цель уже было видно: свертки висели на широких ветвях задушенного паутиной мёртвого орешника недалеко от северного – наверное, северного, определишь тут направление – края логова. Саске повезло – если и придётся тащить их, то идти с ношей через владения тварей будет быстро. Понять, где именно его товарищи, оказалось легко – кули слабо трепыхались. Выбрав покрупнее, Учиха обнажил клинок, подцепил кончиком лезвия край паутины сбоку, а после пожал плечами и от души рубанул поверху в месте, где кокон крепился к дереву. Кокон сорвался вниз, успев мыкнуть, и удачно приземлился на сплетение гибких ветвей пониже, по пути зацепившись пару раз за сучки. Повторив тоже самое со вторым, Саске спустился к ним и принялся мечом помогать Наруто и Сакуре распутываться. Освободившись, Удзумаки испепеляющее на него посмотрел. Ага, бросил товарищей в беде, не бросившись в драку. Зато все живы. Учиха предусмотрительно зажал ему рот ладонью и шикнул. Харуно смогла распутаться сама. Гнома была зла, как бес, но бледна и ранена в плечо. Эльф задержал взгляд на ране, но женщина гордо отвернулась. - Ты ранена, - сказал он, убирая ладонь ото рта Наруто. - Сакура ранена?! – слишком громко повторил Удзумаки, и эльф пожалел, что дал ему свободу речи. - Царапина, - отмахнулась Харуно, отрывая рукав холщовой рубахи. Женщина туго перетянула плечо и взяла из рук Саске свой шлем. Нахлобучив его, Сакура уже была готова крошить на мясо пауков снова. Однако у Учиха были на неё и Наруто иные планы. Нужно было как можно скорее выбираться и идти примерно в направлении тропы и вперёд по старому направлению движения. Если повезёт, то они выйдут к рассекающему лёс Чёрному ручью, а уж от него куда-нибудь, да выйдут. Правда, вероятность выбраться из Сумеречного леса была почти нулевой с того самого момента, как они сошли с тропы. Сколько часов они уже шли? Два, пять? Или прошло уже несколько дней? Саске сбился со счёта. Погони не было, но он всё равно держал лук со вложенной в него стрелой, и пару стрел всё же пришлось выпустить в пауков. Но теперь их снова сопровождал крапивник, правда, легче от этого не становилось. Кроны скрывали небо, не пропуская свет. Учиха не мог понять, какое сейчас время суток. Нужно было признать – они окончательно заблудились. В конце концов в небольшой лощине Саске остановился и сбросил поклажу. Эльф ожидал возражений, но Харуно первой повалилась на немного влажный дёрн. На её лбу выступила испарина, на которую липли пряди волос, гнома была слишком бледной. Остановившийся Наруто тоже это заметил. - Сакура, дай рану посмотрю... – неуверенно начала Удзумаки, на что Сакура грубо огрызнулась: - Я же сказала, что царапина, отстань... - Но там может быть яд! - Нет там ничего! - Замолчите, - выдавил Учиха тихо, но так, что оба сразу замолчали. – Вы привлекаете внимание. - Ну и что? – язвительно процедила Харуно. – Мы всё равно заблудились. Есть идеи? Саске молча нашёл взглядом самое высокое дерево и полез наверх. Стоило осмотреться и найти хоть какой-либо ориентир. Вдруг им повезло, и край леса не так уж и далеко. Забравшись достаточно высоко, Учиха замедлился, так как ветки становились всё тоньше и приходилось тщательно выбирать себе опору: эльфы лёгкие, и под его ногами не приминался снег, но всему есть предел. Золотистый свет в первое мгновение ослепил его. Закат. Кроны были разрисованы алыми красками. Саске с наслаждением вдохнул свежий воздух и подставил лицо ветру, который был даром после духоты и влаги густого леса. Открывшийся простор завораживал, но Учиха нахмурился. Края не было. Неужто они ушли в самую чащу? - Саске! – крикнул Наруто откуда-то снизу. Эльф поморщился; он же сказал не шуметь, как же Удзумаки не понимает, что криком можно привлечь лишнее внимание – тех же пауков или кого похуже. Решив, что Наруто может и подождать, Саске задумался, оглядываясь. Учиха начал припоминать, что в Лихолесье есть низинное место... И если они на самом деле попали в эту «яму», то граница совсем близко, но её не видно из-за склона, а где-то в северо-западном направлении начинаются владения его сородичей. Идя на восток и изредка отклоняясь к северу, они смогут достигнуть края леса и обогнуть дом Саске, в который он возвращаться пока не хотел... Правда, выйдут не там, где планировали, но это уже мелочи. - Саске! – на этот раз в голосе Наруто была не скрытая тревога. – Спускайся, Сакуре плохо! Учиха был вынужден его послушаться. Плохо – это Удзумаки слабо сказал. Обескровленные губы Харуно кривились от боли, глаза закатывались, гнома ломано билась в судорожном припадке: Наруто с трудом удерживал её, сильную, за плечи. Его ладонь была искусана – видимо, совал Сакуре в рот, не найдя подходящей ветви, чтобы та стискивала зубы на его пальцах, а не на собственном языке. - Это она ещё поспокойней стала, - глухо произнёс Удзумаки. Плечо Харуно распухло и воспалилось, из колотой раны толчками вытекала почти чёрная кровь; сердце Сакуры могло погубить её саму же. Саске осторожно тронул край раны – горячая. Паучий яд. - Саске, что делать? Саске, она же не умрёт? – Учиха молчал. – Саске! - Ацелас, - резко. **** - У меня нет ацеласа! - Так ищи, - шикнул эльф, но, посмотрев на Наруто, понял, что тот сейчас королевский лист от сорной травы не отличит. – Нет, сиди тут и держи её. Удзумаки кивнул. Ползая едва ли не на карачках по земле, Учиха старался выбросить из головы старую легенду, что ацелас приобретает целебные свойства лишь в руках короля людей. Других вариантов всё равно не было. К счастью, королевский лист нашёлся быстро. Срезав кинжалом и про запас тоже, Саске бегом бросился назад. Гнома уже потеряла сознание, её дыхание было шумным и тяжким. Совсем скоро её парализует, а яд начнёт размягчать её тело. Харуно может и не умрёт от такого, но окажется прикованной к постели до конца жизни. Учиха пережевал несколько жёстких листьев ацеласа и, не жалея, нанёс на края раны получившуюся кашицу. Это должно было снять воспаление и дать им время. - Саске, ты умеешь лечить? – глухо. - Нет, - Учиха поднялся. - Но она умрёт, если ей не помочь, - отчаянно. - Знаю. Бери её и пошли. - Куда? Саске не ответил. Это решение далось ему не просто, но делать нечего. Эльф помог другу привязать Харуно на спину, взял его поклажу и секиру гномы. - Эльфийская медицина, - бросил Учиха на ходу. – Мы идём к Итачи. У Саске не было чёткого плана – они просто бежали на северо-восток, тратя на это все силы. Но если Итачи сошёл с ума, то рано или поздно они попадут в руки дозорных или разведки, а там уж разберутся. Раненного умирать не бросят, даже если это гнома, а остальное Саске постарается уладить. Но на всякий случай он держал руку на луке. Никто уже не старался быть тихим. Важна была только скорость. Привалами были редкие остановки, во время которых Учиха забирался на деревья и проверял, не сбились ли они с пути. В это же время Наруто обрабатывал рану Харуно ацеласом – и они бежали дальше. Их заметили, когда во флягах начала кончаться вода. Сизый туман оплетал деревья и тела путников, из-за чего Саске был сосредоточен сильнее, чем ранее, так как дымка скрадывала очертания предметов. Учиха был готов в любой момент натянуть тетиву и выстрелить. Щеки коснулось лёгкое дуновение, и спустя мгновение эльф, круто развернувшись, целился в наконечник другой стрелы, такой же, как его собственная. Не бывает в этом лесу случайного ветерка под кронами. - Саске, - сухо, без удивления. – Не ожидал. - Но узнал, - с тем же безразличием. Саске не знал этого эльфа, но это не так важно было. Лишь бы Наруто молчал и позволил ему провести переговоры. В следующий момент Удзумаки, выйдя вперёд, выпалил: - У нас раненный, ей плохо, помогите, пожалуйста! Дозорный опасно прищурился. - Ладно ещё человек, Саске... Но гном? Ты осознаёшь, куда их привёл? Учиха шумно выдохнул и коротко отрезал: - Пауки. Сакуру схватили и потащили сами дозорные ровно в тот момент, когда узнали, что гнома была ранена пауками. Наруто побежал за ними, не в силах оставить подругу в одиночестве, а Саске, таща их вещи, был вынужден вкратце пересказывать то, что видел. Как оказалось, ранее он ошибся и до границ ещё далеко – они слишком отклонились к северу; встреченные ими эльфы были разведчиками. Командиром отряда оказался Шисуи – именно он беззастенчиво целился Саске в глаз. Учиха и сам не понимал, как не узнал старого друга брата, к тому же, в их семье у многих вились волосы. Шисуи как-то пришлось подстричься, и каждый смеялся по-доброму, смотря на него – эльф стал забавно кудрявым. - Ты просто слишком устал, - похлопал его по плечу Шисуи, будто и не собирался пристрелить часом ранее. – Ничего, я не в обиде. - Как брат? – осведомился Саске, ощущая пытливый взгляд Шисуи, который тот бросал словно бы вскользь. От него ждали этого вопроса: Итачи это всё, Итачи целый мир, Итачи король. Итачи его ненавистный и любимый всей душой брат. - Как обычно, - Шисуи пожал плечами. – Не пьёт вина, учтив, статен, вежлив и не умеет веселиться. Боюсь, через пару столетий станет чопорным и всё – пропал. Саске усмехнулся. Итачи мог стать кем угодно и каким угодным, но не чопорным. Его брат будет один из тех эльфов, который не умрёт раньше срока, и спустя века, когда время эльфов в Средиземье кончится, сядет на корабль в Серых Гаванях. Более имя Итачи не упоминалось: Шисуи всего лишь убеждался, что Саске помнит о брате. Дальнейшую дорогу Саске потратил на краткий рассказ о том, что видел в лесу, не упоминая цель их пути и больше сосредотачиваясь на количестве и размере пауков. Шисуи хмурился всё больше, а лес вокруг – светлел и зеленел, насыщаясь соками и жизнью; чем ближе к границам, тем больше бледного света восхода проникало сквозь кроны, и вскоре Учиха начал смутно узнавать тропы, по которым когда-то ходил в юношестве, мечтая о просторах остального мира, или же бегал, когда был ребёнком. То было слишком давно даже по меркам его народа... Выслушав всё, Шисуи тихо вздохнул: - Раньше наш лес был зелен... И как давно к нам пришёл мрак?***** Саске не ответил, так как нечего было говорить. Шисуи отделился от него недалеко от главных ворот: несмотря на то, что приказа от Итачи пока не было, эльф собирался усилить дозоры, отозвать обратно разведчиков и сообщить всем командирам слова Саске, чтобы заранее наметать план примерных действий. Итачи был не так горд, как отец, и обычно прислушивался к мнению тех, кто ходит в глубины Лихолесья чаще, чем он сам. Наруто он нашёл у дома лекарей. - Представляешь, они меня не пускают! – возмутился Удзумаки, стоило Саске подойти. Учиха устало выдохнул. Ноги гудели от напряжения, спина – от с непривычки тяжёлой секиры Харуно, и эльф с наслаждением от неё избавился, поставив возле стены. - Вот иди, отдохни и не мешай делать лекарям свою работу, - посоветовал ему Саске, заранее зная, что предложение будет воспринято в штыки. - Да как я могу оставить Сакуру?! - Спокойно, Наруто... Тебя всё равно не пустят. - Да я им!.. - Я лично об этом позабочусь, а за твоё «я им» тебя могут вышвырнуть обратно к паукам. Учиха утрировал, но Наруто проняло. Удзумаки замолк вдруг, задумался и покосился на окна – за Сакуру волновался. Эльф вылил остатки воды из фляги на руку и прошёлся ею по лицу, стирая память о влажном смраде паучьего логова, серой пыли и сумрачной духоте. Дышать стало немного легче. - Ну и... где нам отдыхать? – осторожно спросил Наруто. Саске разбудили на закате и сделали это каким-то чудом: вопреки умению спать чутко, а иногда – урывками, Учиха спал крепко, так как переход по Лихолесью слишком вымотал его. К тому же, давление чащи Сумеречного леса было сильно, и эльф устал ещё и морально. Так что, разместив Наруто в скромном гостевом крыле, Саске хватило сил лишь на то, чтобы растереть кожу до красноты, соскабливая слой дорожной грязи и рухнуть на постель в одних штанах. Снов ему не снилось – тело и разум отдыхали в темноте чистой и лёгкой. Поэтому будивший его слуга имел все шансы на незаслуженную, но быструю смерть. Но тот оказался слишком умён: - Саске, вас зовёт Итачи, - спокойно и невозмутимо сообщил тихий голос. - Когда? – сипло, со сна в горле пересохло, и Учиха не сразу осознал, как нелеп этот вопрос. - Аудиенция через полчаса в восточном крыле. Слуга ушёл. Саске шикнул, перевернулся с живота на спину и, зевнув, подумал, что до восточного крыла идти двадцать минут. Значит, время есть. Спустя пятнадцать Учиха перестал валяться на кровати в сонной дрёме и принялся одеваться и приводить себя в порядок. Итачи не выразил недовольства его опозданием. Саске равнодушно осмотрел его с головы до ног: брат не изменился, его волосы так же стелились по плечам смоляными змеями, тиара на голове отливала серебром, одежды не отдалялись от мрака самой чёрной ночи. Но из-за теней казалось, что две косые морщины на его лице стали глубже. Хотя вряд ли – Итачи неизменен и совершенен во всём. Как же младший Учиха ненавидел его за это. За то, что идеальный, за то, что король, за то, что без ошибок играл свою роль и слился с ней, за то, что сын короля и его супруги. За то, что Саске был всегда вторым и уважения пришлось добиваться кровью, чужой и своей, а Итачи всё досталось сразу, просто за то, что он Учиха Итачи. Но больше всего злило осознание, что будь брат на его месте, то с лёгкостью добился того, что имел сейчас, своими руками. - Рад тебя видеть, брат мой, - спокойно поприветствовал его Итачи; Саске не проронил ни звука. – Пройдёмся. Расскажешь мне, что видел. - Шисуи тебе не рассказал? – сухо спросил Саске, но пошёл вслед за братом по галерее. В разгар солнечного дня запах можжевеловых вставок в стенах наполнял её и соседние залы, но прохлада вечера уничтожила весь завораживающий хмель. - Рассказывал, - не лукавя, ответил Итачи. – Но я бы хотел услышать всё из первых уст, и лучше – из уст брата, а не человека или... гнома. Брат еле заметно прищурился, выдавая недоверие больше к Харуно, чем к Наруто – последнего он отдалённо знал. Впрочем, никто не заметил бы этого, кроме Саске. Итачи удалось его разговорить, а, быть может, так подействовали дышащие стены места, которое Саске называл домом. Эльфы Лихолесья не строили из камня, эльфы вообще не любят камень; лишь эльфы Ривендела использовали в строениях этот материал, ведь горы были близко... Увлёкшиеся разговором братья поднимались выше к кронам, к залам, в которые мог порой залететь ветер, а вместо столпов высились гладкие древесные стволы. Где-то запели тихую вечернюю песню с оттенком лёгкой грусти. Итачи выслушал его, но как-то отстранённо, будто слова Саске подтверждали его собственные домыслы. - Так говоришь, пауки уже не боятся доходить до гномьей тропы? - Мы не сходили. Сакура стояла в дозоре, её явно утащили в чащу. - Ты в ней уверен? Саске на мгновение сбился с шага. - Саске, ты уверен в этой гноме? - Харуно хороший боец, - не сразу ответил он. - Но гномы часто горячатся, хотя я впервые увидел женщину их народа. Она такая же, как и другие гномы? - Такая же, - без запинки. – Но она не сошла бы с тропы сама. - Почему ты так думаешь? - Не дура. И были следы её сопротивления, - добавил Учиха, подразумевая брошенный шлем, но уточнять не стал. - Вы с Наруто могли пойти дальше. - Сакура – товарищ Наруто, Наруто – мой, но он горячится чаще гномов и бросился следом. Я бы не бросил его умирать там. - А разве Харуно Сакура – не твой товарищ? Саске молчал, пока брат ждал его ответа, замерев вороньей тенью в тронном зале; эльф и не заметил, как ноги привели его сюда. Саске не ответил, когда Итачи отвернулся и подошёл к трону – отцовскому, своему, его будущего сына, если тот успеет родится в Средиземье, а Итачи всё же умрёт. Младший Учиха ненавидел и этот трон, так как на нём сидел Итачи и сидел раньше их отец, который как-то на большом празднике обратил слишком много внимания на эльфийку из простой семьи. Потом эльфийка стала матерью Саске, и Итачи – его братом. Но кровь в них текла разная: густая тёмно-алая из жил королевы – в Итачи, яркая, как пожар, лёгкая из тела его матери – в Саске. Саске был счастлив не знать матери Итачи, хоть когда-то они играли с братом вместе. - А про нашу тропу ты что-то знаешь? – донёсся до Саске голос Итачи, заставляя очнуться.****** - Нет, - честно. – Но я бы выставил больше дозорных. - Шисуи уже этим занимается, - кивнул старший Учиха. - Ты приказал? – заинтересованно, но сухо. - И это тоже, - не стал отрицать Итачи. – Как далеко вы были от владений Беорна? - Достаточно, это была вторая ночёвка. Больше Итачи не говорил, но уходить было рано. Брат щурился, его взгляд потемнел, изредка меж его бровей залегала морщинка: Итачи искал решение и либо не находил, либо находил что-то сложное. На Лихолесье опустилась ночь, зажгли факелы. Саске решил завтра навестить мать, но сначала ещё предстояло её найти. Не отправилась ли она в Серые Гавани? - Куда вы держите путь? – младший Учиха вздрогнул. – Эльф, гном и человек – нечто особенное свело вас вместе, да и дорога через Сумеречный лес не самая приятная для путешествий. И вы так хотели избегнуть встречи со мной, что пошли вблизи от Дол Гулдура... - Тебя это не касается, - грубо выплюнул Саске. - Брат мой. Итачи развернулся к нему в пол-оборота. В его глазах можно было утонуть и умереть: так брат смотрел на приговорённых к казни. - Ты в моём дворце. Твой друг в гостевых комнатах моего дворца. Ваша подруга в руках моих лекарей. Но, быть может, вам будет комфортней на нижних уровнях? Брат говорил спокойно, негромко, вкрадчиво, и Саске не удержался от кривой ухмылки. Нижние уровни были ближе к земле и дальше от солнца, там скапливалась сырость, и небольшие камеры-одиночки охранялись круглосуточно, когда не пустовали. Итачи ни капли не изменился. - Куда вы шли? – настойчивей. - Не к Одинокой Горе? Ухмылка исчезла с лица младшего Учиха, но он сохранил молчание. Итачи еле заметно изогнул бровь, и Саске понял, что тот знает о своей правоте. - Гном не пойдёт через Лихолесье просто так, а сокровищнице под Одинокой горой, по слухам, равных нет. К тому же там их владения. Были. А теперь драконьи. - Если он ещё жив, - осторожно. Саске знал историю Одинокой горы, так как видел издали всё произошедшее. Учиха был моложе и глупей, Итачи ещё умел улыбаться, а царствование Короля под Горой было в самом расцвете; величественное, прекрасное и невероятно богатое королевство гномов. Но любое богатство привлекает воров. Гномам Одинокой горы не повезло, ведь на их золото позарился самый страшный вор. Дракон... Дракон Смауг прилетел, когда его никто не ждал, и опалил своим огнём Озёрный город и Одинокую гору, прогнав гномов из собственного дома. А Итачи по какой-то причине им так и не помог. Младший Учиха так и не спросил почему. Старая обида? Или одолеть дракона было не по силам, и Итачи не повёл лесной народ на смерть? - Ты слышал о Амлунгнире? – вдруг спросил его Итачи. - Амлунгнир? – непонимающе. - Да... Слеза Дракона... Единственный аналог семи палантирам, но действующий только у нас в лесу. С его помощью наш отец мог обозревать все просторы Лихолесья, и все твари бежали, боясь попасть под глаз Амлунгнира... Саске начал что-то вспоминать. Взгляд упал на округлую выемку над троном, а память нарисовала в переплетении ветвей чёрный камень, отливающий кроваво-красным светом. - Но наш отец уже позже по глупости отдал камень гномам, так как был им должен, - Итачи поморщился. - Амлунгнир был настолько прекрасен, что даже они не смогли сразу понять, что сделан он из окаменевшей смолы, но гномий король не был так глуп – он прекрасно понимал ценность этого камня... Но то было мирное время... Брат развернулся к нему, и младший Учиха заметил в его глазах алый блеск той алчности, которая незнакома охотникам за сокровищами. Жажда Итачи была сильней и глубже: он жаждал силы и власти, полной власти над Лихолесьем, жаждал вернуть утраченное себе и несомненно считал их отца глупцом лишь за один поступок... Впрочем, здесь было и разумное звено: - Если я буду знать расположения логова пауков, то мы сможем уничтожить их сами и с меньшими потерями, - спокойней продолжил Итачи. - Белый Совет уже скоро направится в Дол Гулдур, но даже убив зло там, они лишь остановят приток тварей. Пауки уже крепко обосновались в чаще Лихолесья, и теперь этот лес – их, а не наш. Вдобавок, орки хоть и боятся Беорна, но не боятся леса, и мы уже отбивали их атаки с запада и юга. Сухие факты. Разумеется, Итачи двигало не только это: Саске знал силу лесных эльфов, и если их не будет становиться больше, а сила – расти, то лесные эльфы смогут выкурить их отсюда. - Амлунгнир не был вынесен из Одинокой горы – бегущие гномы спасали лишь себя и жалкую часть своих богатств, - произнёс Итачи и посмотрел в глаза младшему Учиха. – Принеси Слезу Дракона мне, и получишь всё, что у тебя нет. Этот дворец будет твоим домом по праву. Все забудут, что ты не сын жены нашего отца. Это были мелочи. Это было то, с чем Саске почти смирился. - И если я умру от болезни или будут убит на поле битвы, следующим королём Лихолесья станешь ты. Саске окаменел. Итачи отвернулся. - Ступай, брат мой. Саске молча развернулся и ушёл. Пока Наруто был у Сакуры – их не пустили одновременно – Учиха разговаривал с одним из лекарей, чтобы выяснить, когда Харуно сможет продолжить путь. - Она поправится через пару дней. - И ничего нельзя сделать? – поморщился Саске, которому не хотелось проводить здесь и лишней секунды. - Мы сделали всё, что могли. Дальше ей нужно справиться с ядом самой, - спокойно и размеренно. – Я никогда не лечил гномов, но не ожидал, что они так сильны – эльф очнулся бы лишь через три дня, а эта гнома пришла в себя всего через двенадцать часов. Её тело сильно, и само выталкивает из себя яд – она быстро встанет на ноги. К тому же, - лекарь усмехнулся, - она же женщина, а женщины во многом сильнее нас. - Неужели? – недоверчиво. - Спросите у любой матери о мучениях роженицы, и вы меня поймёте, - уверенно кивнул лекарь. Учиха хотел ещё что-то сказал, но вспомнил мать и мысленно согласился: Микото была сильна, сильнее отца и Итачи. И его тоже сильней. Через несколько минут вышел Наруто. Удзумаки был бледным, шрамирование на его щеках особенно выделялось. - Как она? – осведомился Учиха. - Жива. В порядке, - глухо. – У вас тут есть, где выпить? - Иди к дому Финиаса, ему возят самое лучшее и крепкое вино, - услужливо посоветовал лекарь. Наруто посмотрел на него так, будто бы не видел, и быстро вышел вон. Саске подумал, что если что, то у Удзумаки будет время протрезветь и вошёл во временные покои Сакуры. Выглядела гнома неважно. Волосы разметались по подушке, бинты на плече были влажными от пота, женщине было жарко от температуры, но это был хороший признак: она боролась и не собиралась умирать от какого-то там яда. - Кто там? – Сакура с трудом повернула голову. – А, это ты... остроухий... – мягко. Саске предпочёл проигнорировать то, как она его назвала. Что там полагается делать в таких случаях? - Ты как? - Не померла, как видишь... кха... – она зажмурилась на мгновение от боли. – Но отвратно, честно говоря... Не встать, ни шевельнуться... Хоть секиру принесли. Гнома кивнула в угол комнаты. Учиха обернулся и приметил, что топор был начищен до зеркального блеска и заточен. - В руку не возьму, но спокойней... хех... - Что произошло? – спросил Саске и сел на самый край постели. - Да ничего... Сидела, как на иголках, а там шорох... То есть, совсем близко... Хотела топором ткнуть, не сходя с тропы, да оступилась... Дура я, да? – виновато. - Нет, - отрезал. – Не проверила бы, то нас могли б сожрать на самой тропе спящими. - А что, знатно я вопила на весь лес? Учиха фыркнул. Харуно надрывно засмеялась, ей было тяжко это делать, но выходило заразительно. Эльф покачал головой и закатил глаза. - Я... не хотела идти по вашей тропе... Тебя хватало, остроухий... А вон как вышло – у эльфов лечусь. - Лекарь сказал, что ты сильная, - зачем-то произнёс Саске. Сакура благодарно улыбнулась, но так нужно было улыбаться лекарю, а не ему. Учиха положил руку ей на лоб, проверяя температуру – горячий, но когда он хотел убрать ладонь, гнома закрыла глаза и прошептала: - Не убирай... холодная... Эльф решил не спорить. Если ей так легче, то пускай. Может, женщина сможет заснуть и дать себе передышку. - Вчера так красиво пели... О чём? - Я не могу этого перевести, - почти честно, так как Саске не желал коверкать старые песни, переводя их на людской язык. Харуно действительно заснула. Учиха беззвучно прошептал одними губами не заклинание, но просьбу: чтобы дарованная от рождения эльфийская благодать хоть на время перешла к ней. Ему не нужно – Сакуре же полегчает. Убедившись, что гнома крепко спит, Саске отнял руку от её лба и вышел. Нужно было найти мать. Однако сначала он нашёл Наруто, хоть и не собирался его искать. Удзумаки был уже пьян, валялся на траве, и сидящий рядом с ним мужчина то и дело подливал ему вина из кувшина, с отстранённым интересом наблюдая за состоянием Наруто. - Мадара, чем ты тут занимаешься? – прошипел Саске. Мадару он всегда недолюбливал. Его вообще трудно было любить, но тот не страдал от этого – слишком много веков уже прожил. Единственный его друг прожил столько же и жил в далёком Лориэне, но Саске никогда его не видел. - Изучаю влияние вина на мужскую человеческую особь, - сухо отозвался тот. Удзумаки захихикал, и Мадара удовлетворённо кивнул. - Тебе настолько скучно? - Да, - эльф тоже отпил вина. – У Шисуи всем скучно... Хотел вылазку сделать, да братец твой отряд не даёт, вот гад, да? Учиха поморщился. Это был тот редкий случай, когда он был на стороне брата. - Интересно получилось, а? Я видел как отец ваш под стол ходил пешком, а теперь мною командует Итачи... Н-да.. Мадара недовольно цокнул языком. Этот эльф был один из тех, кто умел сражаться и любил это делать, а ещё он предпочитал меч луку, но если стрелял – то виртуозно даже для эльфа. А ещё его волосы были настолько длинны, что доставали пояса, и настолько неровно росли, что было видно лишь кончики острых ушей. Но с возрастом ему было всё скучнее в Средиземье, и взгляд обращался к западу. Об этой черте Мадары было принято помалкивать. Наруто свернулся клубочком на земле и засопел. На его лице застыла дурацкая улыбочка, свидетельствующая о том, что снится ему что-то хорошее. - Чего бродишь неприкаянный, Саске? - Где моя мать? Я не нашёл её дома. Мадара задумчиво посмотрел на Удзумаки, словно бы тот интересовал его гораздо больше. Саске нахмурился. - Нету её там. - Где она? – с нажимом повторил Учиха, начиная злиться. - А тебе так надо это знать? Эльф криво ухмыльнулся. Саске колотило от злости, но так действовал Мадара и его развязная манера говорить. А ещё он не просто не нашёл мать дома – там жила другая семья. - Мадара... – прорычал Учиха. Зря. Саске и не заметил, как Мадара поднялся, после чего пытался блокировать удар под дых – но не успел и был повален на живот. Мадара схватил его за волосы и хорошенько приложил щекой о землю. - Знай своё место, бастард, - тихо произнёс Мадара, склонившись к его уху. Учиха дёрнулся, но Мадара сильнее сдавил его, не давая шевелиться. Наруто спокойно спал, не замечая ничего. - Твоя мать могла умереть. Твоя мать могла уехать за море. Твою мать мог изолировать твой брат, убирая подальше от лишних глаз свидетельство позора отца, но странно, что ты ещё жив, ведь ты ещё лучшее свидетельство этого, - шипяще тихо заговорил Мадара, обжигая ухо дыханием. – Как думаешь, кому мне помочь – ему избавиться от тебя или тебе найти свою мать? Ты можешь попытаться угадать, какой из вариантов верен. - Ты сволочь и совсем рехнулся со скуки, раз занимаешь тут мной, - прошипел Саске тем же тоном. Но как ни странно, Мадаре понравился его ответ. - Хоть кто-то тут меня понял, - едко бросил он, но был доволен. – Итачи отселил твою мать к югу, следить за старыми садами. Его отпустили. Но когда Саске сел, Мадара уже исчез. Третий вариант Мадары был верен: Итачи действительно «избавился» от его матери, отселив её как можно дальше. А главное свидетельство – её сын, Учиха Саске – редко бывал дома и не был проблемой. Саске заметил мать издали; эльф почти бежал к ней. Так надо бежать к возлюбленной, а не к матери, но ему было всё равно. Микото поливала молодые деревья из серебряного кувшина и пела. Её голос ласкал душу и слух, нежно и невесомо, так же, как её пальцы могли ласкать только распустившиеся в её саду белые лилии. Женщина была в простом платье, несколько прядей волосы были собраны заколкой на затылке, но остальные стелились по плечам. Учиха замер неподалёку, узнавая слова песни. Его мать пела о вечерней звезде так, как никто не мог, и Саске понимал бывшего короля: Микото не нужно было обладать красотой рассвета или заката, чтобы пленить чужое сердца. Пусть только льётся песня... К сожалению, Микото его заметила: - Саске! Песня прервалась. Эльфийка выронила кувшин из дрогнувших пальцев. Саске подбежал и не стыдясь склонился, чтобы упереться лбом в худое плечо. Когда он стал таким высоким? Почему его мать такая маленькая? Микото гладила его по волосам и спине и повторяла его имя. - Саске... Саске... Я уж думала не свидимся... Саске... Саске закрыл глаза. - Вы здесь надолго? - Не знаю... На пару дней. Вот теперь Учиха был действительно дома. В небольшой комнате Микото не существовал и не мог существовать Итачи, вдали от мира. - Тебя тут не обижают? - Нет, милый, не беспокойся... У тебя такой смешной ёжик. Эльфийка потрепала его по волосам на затылке, приводя их в ещё больший беспорядок. Саске хоть и отфыркивался, но не возражал – у него не было семьи, кроме Микото, и именно она не избавилась от него, когда от неё этого требовали. Женщина тихо и переливчато засмеялась – она так умела, и этот звук переносил его в воспоминания о детстве, которое было много более счастливым, чем Саске ощущал себя сейчас. Руки матери всё так же ерошили его волосы, а её колени служили лучшей подушкой. - Не уплывай на запад. - С чего ты решил, что мне хочется туда? Я не так стара, как Мадара. - Эльфы не стареют и ты не стара, но ты смотришь на закат, как он. У вас одинаковый взгляд. Ты устала? Микото погладила его лоб, смахнула мешающиеся пряди и провела кончиками пальцев по векам. Учиха закрыл глаза. - Устала, Саске, - мягко. - Не уплывай в Валинор. Рано. - Но время скоро придёт. - Придёт, но не сейчас... Останься. - Ради чего? - Ради того, чтобы я возвращался домой хоть изредка. Эльфийка не ответила, но Саске не посмел нарушить её молчание или же открывать глаза. Ему было спокойно, и Учиха не желал терять это. - Рано или поздно все мы встретимся в Валиноре, - наконец произнесла она. - Лучше поздно, - эльф накрыл её руку своей ладонью. - Твои руки огрубели. Мне не нравится, что на них мозоли от меча, а не от тетивы. Ты слишком часто бываешь в центре битв. - Я не трус. - То чужие сражения. И если я схожа с Мадарой тем, что смотрю в сторону побережья, то ты – гордостью и одолевающей вас обоих скукой. - Если я стану королём Лихолесья, то ты останешься? - Это будет твоё решение, - Саске открыл глаза и поймал взгляд матери; такие же глаза были у него. – И твоя жизнь. Но позволь мне решать свою самой. - Мама... - Я не покину тебя, пока не придёт срок. - И когда он придёт? - Я не знаю, но придёт. У всех он есть. У людей и гномов – это смерть. И у нас смерть, но либо мы умираем как смертные, либо садимся на корабль в Серых Гаванях, чтобы умереть для Средиземья, - Микото провела рукой по его волосам. – Оставайся у меня на ночь. - Зачем? - Ты говорил, что тебе спокойней спится дома. Саске усмехнулся – он говорил это около века назад, а она помнит. Отвечать на её предложение не стал, так как эльфийка не задавала вопроса – это было утверждение. - Так где ты видел Мадару? – как бы невзначай спросила Микото через некоторое время. - Недалеко от дома Финиаса... В компании его лучшего вина. - Слезай, - Учиха послушно сел, дав эльфийке встать. – Пойду, прослежу, чтобы твой друг не страдал от похмелья дальше, чем нужно. Странно, что ты этого не сделал. Саске сел на постели, скрестив ноги, и сказал ей вдогонку, когда Микото уже обулась и стояла в дверном проёме: - Мадара тебя не послушает. - Если Мадара не послушает свою младшую сестру, то он не подслушает никого. Учиха проводил её взглядом, поймал через окно вдалеке подол её золотистого платья и упал спиной на подушку. Их не провожали – некому. С Итачи Саске более не виделся с их разговора о Слезе Дракона в тронном зале, а Сакуре и Наруто не с кем было прощаться; разве что гнома щедро отблагодарила лекаря, отдав им какой-то невзрачный мешочек: - Это золото, милая? – снисходительно начал лекарь. – Эльфы не любят золото, да и его у нас хватает. - Нет. Не оно, – лекарь заглянул в мешочек и охнул. – Подарите это своей супруге или дочери, если они у вас есть. - Благодарю. Это щедрый дар. - Это я должна благодарить: за лечение и те травы, что вы дали мне в дорогу. Харуно улыбнулась. Когда гнома подошла к ним ближе, она осталась весела, как ни в чём не бывало, а Учиха промолчал о том, что заметил алмазный блеск. Промолчал он и о том, что при всей своей алчности, гномы не любят эти камни и легко с ними расстаются. Саске же уже успел попрощаться, с кем хотел. Мать поцеловала его в лоб перед дорогой, улыбнулась и пообещала, что дождётся его. В ответ Учиха обещал не умереть и не потерять самого себя. Ему это удастся. Несомненно. Всегда удавалось. Несмотря на то, что Сакура избавилась от яда, идти быстро она не могла. Отдать часть поклажи она наотрез отказалась, так что двигались не спеша: гнома первой, задавая темп, Наруто за ней, следя за возможной шаткостью её шага, а Саске – либо замыкающим, либо, наоборот, забегал далеко вперёд, разведывая лучшую дорогу. Озёрный город был уже близко, само озеро обходить далеко, но Учиха надеялся пройти через город тихо. Удзумаки был родом из этих мест, его могли знать, но как давно он был здесь в последний раз? - Пока тихо идём... И места пустынные, - сообщил вернувшийся назад Учиха и присоединяясь к короткому привалу. Наруто перекинул ему флягу. - Ну... В Озёрном городе не лазают сюда... Эльфы близко... - И стреляют метко? – криво усмехнулась Сакура, посмотрев на эльфа из-под отросшей чёлки. Розовый оттенок почти ушёл, и волосы у Харуно оказались почти белыми, как известь или перемешанный с серой пылью песок. - Мои сородичи давно не воевали с людьми, - сухо отозвался Саске, садясь на камень рядом с Удзумаки. – И не собираются. Неподалёку шумела река, по которой эльфы сплавляли вниз по реке бочки из-под вина, и ниже их перехватывали люди Озёрного города. Этот звук успокаивал, как и небо над головой, по которому все трое истосковались в Сумеречном лесу. - Но неужто твои сородичи не защищают своих границ? – мгновенно оскалилась Харуно. – Или люди Озёрного города знают до шага край границ Лихолесья? Учиха не ответил ей. Не за чем спорить, если правота не на твоей стороне. - Нам ещё долго? – перевёл он тему. - Нет... не очень... – задумчиво протянул Наруто, знающий эти места. – Что скажем дозору? - На месте решим, - выплюнула Харуно, не задумывающаяся о таких мелочах. – Или у кого-то есть идеи? Идей не было, но подход гномы Саске не понравился. Женщина могла зарубить стражу на месте, хотя он надеялся, что она не так глупа. Но не в глупости дело, а в гоноре и кипящей крови. А Сакура была вспыльчивой. - Надо идти, - Учиха резко поднялся. – Лучше добраться до берега до заката. - Не доберёмся, - Харуно цокнула языком, но тоже встала на ноги. - Это ещё почему? Эльф нахмурился. Гнома закинула секиру за спину, шумно выдохнула и, подойдя ближе, панибратски похлопала его по плечу. - Не доберёмся, остроухий. Так что можешь начинать злиться уже сейчас. Сакура начала спускаться вниз по небольшому склону первой. Наруто виновато пожал плечами, растрепал светлые вихры у себя на макушке и направился за ней. К Озёрному городу была одна дорога, построенная прямо на воде его жителями, все тропы округи сводились к ней, поэтому их, разумеется, поймали. Точнее, они решили, что лучше не бежать. Это был небольшой отряд: двое конных, пятеро пеших. Ещё на подъезде Харуно, щурясь, высказалась, что их доспехи настолько дерьмовые, что «веточка остроухого» пробьёт такую с двадцати шагов. Преувеличивала она или нет – кто знает, но Саске не стремился проверять. Наруто вглядывался в их ряды, пытаясь увидеть хоть кого-то знакомого. Несмотря на то, что они знали, что так будет, когда отряд окружил их, а оба конных направили пики в сторону их глоток, эльфу стало не по себе. - Кто вы такие, и куда держите путь? – спросил один из всадников; его доспехи были чище, но старее. Судя по царапинам, он был в заварушках поболее, чем трактирная драка. - Мы идём в Озёрный город, - взял на себя роль переговоров Наруто; гнома и Саске не стали возражать. – Наш путь через лес был долог, и... - И с вами один эльф Сумеречного леса. Наконечник копья недвусмысленно качнулся ближе. Учиха постарался сохранять спокойствие. Интересно, а дома знают, как относятся к эльфам Лихолесья в Озёрном городе на самом деле, вне рамок торговли? - Не отрезать ли нам ему уши, чтобы он не слишком отличался от наших жителей? - Может, нам тебе тоже что-нибудь отрезать? – вспылила гнома и взялась за рукоять секиры. - Как неожиданно! Гном защищает эльфа, - скептически. – Сколько золота тебе за это заплатили, девочка? Харуно зашипела и сказала нечто ещё более грубое, чем кричала им при беге до Сумеречного леса. - Сакура, - одёрнул её Наруто. Обстановка накалялась, кровь бурлила, но Удзумаки правильно делал, что пытался решить всё миром. Тем более что в седле мог быть его дальний родственник. - Может, нам укоротить тебя ещё немного? Хотя для этого мне придётся наклониться... - Ты умрёшь раньше, чем твой удар достигнет цели, - сухо и почти спокойно произнёс Саске спустя три мгновения, так как спустя одно он уже целился. Тетива натянулась в знакомом напряжённом предвкушении, а наконечник стрелы указывал в щель между шлемом и краем доспех. Наруто всполошился, а остальные люди из Озёрного города похватались за мечи. - Да хватит вам уже! – попытался одёрнуть Удзумаки всех и сразу, растеряв спокойствие и возмущённо нахохлившись. – Ведёте себя, как дети! - Кто бы говорил, Наруто, - процедил Саске, не опуская лука. - Наруто? – вдруг подал голос тот, что грозился отрубить голову гноме. – Удзумаки Наруто? Всадник снял шлем. Мужчина оказался достаточно молод и с рисунком на обеих щеках: изогнутые треугольники. - Киба, ты что ли?! – удивлённо, но Наруто не скрывал радости. - Наруто! – всадник спрыгнул с лошади. – Что ж ты сразу имя не назвал! - А ты меня не узнал! - Да уж сколько лет не виделись... Удзумаки фыркнул, но Саске опустил лук только тогда, когда Киба дружески похлопал Наруто по плечу. Сакура закатила глаза. - Простите, что я так, - Киба улыбнулся, и Учиха заметил, что его клыки немного острее, чем нужно. Неужели родня Беорна? Хотя вряд ли. - Идёмте! Раз уж вы друзья Наруто, то и мои. Будьте гостями в нашем городе. Наруто чувствовал себя, как дома, точнее, он и был почти что дома: Саске никогда не спрашивал, откуда он конкретней, но у всех жителей Озёрного города были тёмные волосы, поэтому вряд ли Удзумаки отсюда. Однако Наруто пил и смеялся так, будто заходил в этот трактир всю свою жизнь регулярно. Девки возле него, Кибы и ещё какого-то сброда тоже смеялись, не поправлялись сползшие с плеч платья, и эльфу было интересно, сколько им заплатили за это и из чьего кармана. Под столами и ногами людей носился гигантский пёс, держа язык на бок; он то и дело гонял драную и очень несчастную кошку с подоконника, облаивал тех, кто наступал ему на хвост и ластился под руки Кибе. Учиха допил своё вино и вышел на улицу, жалея о том, что оно слишком кислое: в противном случае он бы попытался напиться. Ночь на озере была светлой и свежей от воды. Так как трактир был и постоялым двором, на котором они остановились, из-за шума внизу Саске не заснул бы никогда, поэтому дал ногам вести себя по крепким мосткам. Эльф надеялся уйти как можно дальше от звуков и людей, и сам не заметил, как дошёл почти до самого края города. Недолго думая, Учиха с лёгкостью залез на крышу и с удивлением обнаружил там Сакуру. Объяснение этому нашлось быстро – одинокая гора высилась прямо перед ними. - Не спится, остроухий? – тихо. - Если Наруто будет столько пить, то завтра мы отсюда не уйдём. Гнома понимающе хмыкнула. Саске сел рядом с ней на слегка влажные доски и заметил, что волосы её вновь розовые, да и в целом женщина успела привести себя в порядок. Кольчугу она сняла, и сидела в одной лёгкой рубахе, продуваемая холодными дуновениями с озера. Впрочем, Саске не предлагал свою помощь или плащ, с которым не расстался: глупо, да и она точно откажется. - Мой дед жил здесь, - гнома кивнула в сторону одинокой горы. – Он видел то гномье царство, и дракона... Говорят, что его огонь плавил золото и камни. - Думаешь, он жив? - Какая разница? – она пожала плечами. - Нам всё равно туда идти. - Не боишься? - Я не знаю, чего мне бояться, поэтому не боюсь. Учиха вгляделся в темноту. Силуэт горы вырисовывался на фоне более светлого неба, хоть сама гора и была далеко, но Саске попытался представить в её глубинах давно опустевшие залы и переходы, тёмные шахты, горы золота, которое, по слухам там было, и лежащего на них гигантского дракона: спящего и давно сложившего свои крылья. Смауга никто не видел уже много лет, но драконы могли спать веками... - Ты откуда? С Синих гор? – перевёл тему эльф. - Ага... оттуда. Там хорошо, хотя я не бывала в гостях у других гномов. - Не знал, что Наруто туда забредал... – задумчиво проговорил Учиха, пытаясь догадаться, как его друг познакомился с гномой. - А он и не забредал. Мы в Хадаре познакомились. - Неужели? – удивлённо. Саске впервые слышал о том, что Наруто и там был, но не это его удивило. Какое лихо вообще понесло его в неспокойный жаркий Хадар? - Ага, - гнома довольно ухмыльнулась. – Была одна стычка... Мы продавать изделия ходили, да и был... особый заказ на метательные ножи, но нас попытались ограбить. Не, не вышло, но мы с Наруто упали в одну и ту же зловонную лужу, а он понял, что именно я тогда говорила и кому. - Ему что ли? - И ему тоже. Так и познакомились. Сакура засмеялась, вспоминая. Учиха хмыкнул, так как такое знакомство для Наруто не было чем-то необычным. Помнится, когда-то эльф чуть не пристрелил белобрысого мальчишку, который зачем-то в одиночку полез в Лихолесье. Как Удзумаки сказал ему потом – ему было интересно посмотреть на уши эльфов. - А вы? - Мы? - Ну, вы с Наруто... Как вы познакомились. - Удзумаки просто из этих мест... Знакомы с детства, - пожал плечами Саске, не вдаваясь в подробности. – С его детства. - А сколько тебе лет? - Тебе цифра не понравится. Гнома пренебрежительно фыркнула. Эльф вновь устремил взгляд на Одинокую гору. Там старая история, золото, другие драгоценности, дракон – живой или мёртвый – и Амлунгнир. У эльфов Лихолесья не так много реликвий, но изначально Учиха шёл сюда не за тем... А зачем? В чём была его цель? Не умереть со скуки? С одной стороны, ему не хотелось потакать брату и его желаниям. Но с другой... - Я спать, остроухий. Если у Наруто будет похмелье, то это его проблемы. Сакура резко встала и покачнулась, будто у неё кружится голова. Но с крыши на мостки она спустилась вполне уверенно. Саске не пошёл за ней. Одинокая гора высилась вдалеке, а ясное небо было слишком хорошо. Учиха лёг на спину и прикрыл глаза. На утро они не ушли, хотя Харуно с боем удалось вытряхнуть из постели Наруто двух девок и самого Удзумаки. Но потом его рвало в лужу других помоев, Киба ржал, как лошадь, из-за чего с отъездом пришлось повременить. К обеду Наруто полегчало, но непосредственно обед ему не дали. Поэтому пока Сакура поглощала тушёное мясо с овощами и наслаждалась едой, Удзумаки тоскливо взирал на неё с другого конца стола. - Надо меньше пить, друг мой, - проговорил Саске, который участливо переместился ближе к Наруто вместе со своей тарелкой с едой. - Отстань... – пробурчал Удзумаки, утыкаясь носом в кружку с простой водой. – Меня спровоцировали... Гнома расхохоталась и, не долго думая, подсела к Наруто с другого бока. Удзумаки страдальчески вздохнул, но жалости от друзей не дождался: гному с утра взбесили шлюхи, а сапоги Саске едва не пострадали от содержимого желудка Наруто. Солнце клонилось к четырём часам, хотя Учиха не мог определить точно. Собирались обычные для этих мест и времени года тучи, но они не предвещали дождя. Свет создавал блики на водной глади, которую бесшумно рассекала лодка. Наруто в наказание за весёлое утро сидел на вёслах и злился на весь мир, а собравшийся их проводить Киба был на корме у руля; он пригонит лодку обратно. К сожалению, он не мог дать им лошадей – за что очень извинялся – но в сторону Одинокой горы дороги не было дороги через озеро. - Тут совсем близко, - рассказывал Киба, который не прекращал трепаться с Наруто всю дорогу. – Я вас высажу у самой тропы, пойдёте наверх и далеко-о прямо. Там дорога торная, в гору, но идти можно. Поднимитесь на гребень, а оттуда уже и главные ворота видно. Губы Сакуры сжались в тонкую бледную ниточку. Учиха догадывался, о чём думала гнома: какой идиот сунется через главные ворота, которые даже открыть невозможно? К слову, Харуно так и не посвятила их, как они проникнут в недра Одинокой горы, ведь ходы были завалены... Дорога по воде не заняла много времени. Киба высадил их именно там, где и обещал, а Наруто долго махал ему рукой вслед. Тропа вскоре сменилась предательской осыпью. Из-под ног катились камни, подъём на гребень был труден, но что удивительно – гнома шла легко, ругаясь на задержки на привалах, и первая почти взлетела на вершину. Саске забрался следом. - Добро пожаловать в Эребор! – провозгласила Харуно с гордостью: за себя, за достижение цели, за свой народ и величие своих предков. - Дошли... – выдохнул устало Наруто. Учиха молчал. Учиха смотрел и любовался. Восхищался. Перед ним были врата в великое королевство гномов, и он не мог не восхититься. Каменные стражи сторожили их так же, как и в момент конца работы работающих над ними каменотёсов; их лица были вдалеке и выше, но ведь и сам эльф был высоко. Вершина Одинокой горы терялась в низких облаках... Врата были неприступны. Неудивительно, что в них смог прорваться лишь дракон. - Наруто, а, Наруто, вот что те девки делали в твоей постели? – философски вопросил Учиха, которого на высоте и вольном ветре потянуло на откровения. - Спали, - буркнул он. – Лежали. - И с кем спали? – меланхолично. - Саске, я их не!.. И у меня Хината есть, и вообще!.. - Ещё скажи, что тебе насильно их положили. - Да я ещё внизу уснул, и вообще... В дальнейшее бурчание Удзумаки Учиха не вслушался. Наруто, конечно, придурок, но изменять Хинате не стал бы: гиблое дело, да и любит он её. И она его. Наверное, это приятно – когда тебя любит красивая эльфийка, и ты любишь её в ответ. - Не беспокойся, остроухий, Наруто порядочный, - заговорческим шёпотом поручилась за него Сакура. – Это Киба постарался, и сказал им лечь к нему... - Зачем? - Чтобы Наруто нервничал, - Саске фыркнул. – Ну, Наруто ему разболтал про Хинату, и... - Прям так разболтал? Эльф тоже понизил голос до шепота и покосился на пошедшего красными пятнами Удзумаки. Кажется, тот лихорадочно пытался сообразить, было что-то прошлой ночью или нет. - Ну, наплёл про возлюбленную красавицу... Ну, его и «проверили». - Пф... Скажем? – осторожно. - Не, пусть помучается. Пить надо меньше. Учиха кивнул и пообещал гноме хранить молчание. Напившийся Наруто их сильно задержал, так что пусть собственная совесть сожрёт его без гарнира. - Идём дальше! – громко сказала гнома, поднявшись. – Надо успеть до горы до захода солнца, здесь ночевать слишком холодно. Спускались они дольше, чем рассчитывали, так как и по эту сторону гребня была осыпь, но сыпучей и вовсе без тропы. Пару раз нога соскальзывала, и кто-то из них съезжал с шумом и тучей пыли ниже по склону, лихорадочно ища за что зацепиться и затормозить. Учиха смеялся над товарищами, пока сам не съехал и едва не повредил тетиву лука. В итоге к небольшой дозорной башне они подобрались уже в сумерках. За ноги цеплялся туман, со склонов Одинокой горы стекал холод. Найти топливо для костра не было никакой возможности, поэтому, укрывшись от ветра в каменных стенах, пришлось кутаться в плащи и без аппетита ужинать. Наруто заснул быстро, Сакура ворочалась чуть дольше. Но Саске ещё долго вслушивался в вой ветра в скалах... - И какой у нас план? – спросил Учиха, не в состоянии более спокойно выдерживать бесцельное, как ему казалось, блуждание между скал. - Какой план? – невозмутимо отозвалась Харуно. - План проникновения в Одинокую гору, - процедил эльф сквозь зубы. - Ну... – гнома на мгновение остановилась. – До дня Дьюрина далеко... - И ключа нет, - вставил Наруто. Эльф только сильнее помрачнел. Гнома с самого утра водила их между камней у самого подножия Одинокой горы, ища что-то, но не желая сообщать, что именно. Женщина вглядывалась в неприметные камни, которые со стороны ничем не отличались от остальных, водила по ним пальцами, что-то шепча и, ругаясь, шла дальше. Привал был сделан у одного из таких камней. Здесь был крохотный ручей с каменным дном и ледяной водой, которой Саске с наслаждением умылся; из-за слоя пыли на коже стягивало лицо и появлялось ощущение, что оно покрыто коркой. Говорить с Сакурой не было смысла: сразу же встревал Удзумаки и уверял, что она знает, что делает. Но Учиха начинал в этом сомневаться. Облака посветлели, но опустились ниже. Вершина Одинокой горы теперь совсем терялась в них. Задумавшись, эльф намутил воду и передвинулся немного выше по течению, заметив, что ниже ничего нет. Ручей уходил куда-то по камни, а где он выходит, дальше видно не было. - Нашла! – радостно возвестила всех Харуно. Женщина улыбалась и едва ли не в ладоши хлопала. - Нашла что? – устало выдохнул Саске. - Вход в шахты! Я нашла его! Гнома приложила руку к щели на камне и, не давая опомниться, громко произнесла: - Laer lirulin!******* Наруто и Саске с двойным криком удивления провалились в темноту. Эльфу казалось, что они падали бесконечно долго, но приземление оказалось удивительно мягким. И пыльным. Учиха закашлялся, Наруто тоже. Мужчины кашляли, пока пыль не развеялась, и только тогда увидели, что их падение смягчил мох и плавный скат вертикального туннеля. Трубы? Вещи на них упали до того, как они успели отодвинуться. Собственная поклажа знатно ударила Саске по виску, оглушив на пару мгновений, поэтому он не успел откатиться в сторону. Поэтому для весело смеющейся Сакуры посадка была ещё более мягкой. Саске болезненно охнул: гнома в компании своей секиры не была пушинкой, а впившаяся в бок рукоять кинжала добавляла приятных ощущений. - Чего валяешься, остроухий? – невозмутимо спросила гнома, болтая ногами. Её волосы касались скул эльфа и остро пахли лепестками лилий. Эльф с трудом сдержался от чихания. - Слезь с меня, - просипел он, с трудом вдыхая. - Какие мы хру-у-пкие... - насмешливо протянула Харуно, но послушалась. Учиха сел, отфыркиваясь, и наткнулся на прегадкую ухмылочку Наруто, который уже успел зажечь факел и вставить его в нишу. - Не смей ничего говорить, - тихо шикнул на него эльф. Удзумаки отозвался коротким смешком, но оставил свои мысли при себе. - Где мы? – поинтересовался несколько помятый, но уже пришедший в себя Саске спустя пару минут отряхивания и проверки целости вещей. - Над входом в старые штольни, - ответила оглядывающаяся Сакура. - Здесь не очень глубоко... Это что-то вроде кладовой, многие вещи было проще доставить с поверхности через этот ход. - Мы полезем через штольни? – слишком громко сказал Наруто, подтягивая ремень на сапоге; тёмный коридор отозвался ему эхом. - Ты что, совсем болван? Зачем нам на такую глубину? Харуно поморщилась, позабыв о том, что и Удзумаки, и Учиха впервые были в гномьих шахтах. Точнее, рядом с ними. - И всё же? – осторожно вернул разговор в нужное русло эльф. - Пойдём по коридору, обойдём спуск вниз, и дальше – наверх. Должен быть люк. - Должен быть? – скептически. - Если его нет – вернёмся, - философски пожал плечами Наруто, не видя в этом проблемы. И они пошли. Коридор был темен. Факелы экономили, и пятно света заканчивалось с одной стороны у пяток Наруто, с другой – перед носом Сакуры. Гнома нещадно жгла попадающуюся на пути паутину, но Саске мысленно всецело её поддерживал. Представление мерзкого пищания крохотных паукообразных слегка развлекали в скучном и длинном переходе. - Сакура, а кто ты дома? – наконец надоело молчать Наруто. - В каком смысле? - Ну... в хирде... в шахтах... Или женщины у вас таким не занимаются? Гнома пожала плечами и остановилась на развилке. - Кто как... Здесь пришлось задержаться. Учиха не задумывался вопросом, откуда Харуно знает дорогу, но не исключал возможности того, что она полагается на чутьё. Тогда тем более не следовало ей мешать. В итоге женщина уверенно повернула направо. Вскоре стало ясно, что она угадала: начался подъём и в породе появились вырубленные ступени. Наруто уже, кажется, позабыл о своём вопросе, но вот Саске зацепился. - Так кто ты дома? – повторил он вопрос Наруто. - Ключница, - сухо отозвалась гнома. – Нас мало. Удзумаки присвистнул, эльф тоже, но мысленно сдержался. Ключница. Мастер замков. Вот почему она смогла найти ход в скалах... Такие мастера, как она, почитаемы среди гномов не меньше воинов или кузнецов, хотя часто эти обязанности переплетались друг с другом. Но именно мастера замков возвели ворота Мории и заперли их так, что без пароля не войти, как бы ни был велик таран. Замки гномов не отпереть без ключа или же не зная секрета. Задумавшись, Саске едва не врезался в спину внезапно остановившейся Сакуры. - Что такое? – поинтересовался Учиха, когда понял, что это не простая остановка. Коридор был здесь узок, с низким потолком. - Пришли мы... кажется... - Кажется? – выглянул Удзумаки из-за плеча эльфа. Учиха с интересом смотрел, как Сакура пропихивала кинжал в щель в низком потолке. Постепенно та расходилась под давлением, и Саске увидел, что она ровная. Гнома поднатужилась и толкнула крышку люка. Та нехотя поддалась, но открыть с первой попытки её не удалось – женщине не хватало роста. В просвет успела упасть пара камней... Которые весело звякнули о пол. Эльф наклонился и осторожно взял один, но это был не камень. В его ладони лежала золотая монета, и Учиха ни на миг не сомневался в её подлинности. Наруто, заметив это, бросился помогать Харуно, а Саске на мгновение задался абстрактным вопросом: не воры ли они? Но Удзумаки уже подсадил Сакуру и сам забрался наверх. Эльфу ничего не оставалось, кроме как передать ему факел и последовать за ним. Гнома, застыв, стояла напротив необъятной горы золотых монет; вперемешку с драгоценными камнями, кубками, украшениями, золото заполняло всё вокруг, куда только хватало глаз. Даже Саске невольно впечатлился, но он бы не решился сейчас смотреть в глаза Харуно – алчность гномов до золота была известна всем. Гнома развернулась к нему лицом и молча улеглась спиной на кучу монет. - Ты серьёзно? – скептически спросил Учиха, подойдя ближе. - Да бросьте, вы тоже хотите это сделать, - отмахнулась она. - Что за ребячество? – сухо и неодобрительно отозвался Саске. – Тут может быть дракон, и нам нельзя задерживаться слишком долго. Сакура пожала плечами и не сдвинулась с места. Наруто ухмыльнулся и заговорчески скосил на него глаза. Потолок терялся где-то в вышине стен. Факел потух, но новый пока никто не спешил зажигать: успеют ещё, их нужно было экономить. Несмотря на то, что на золоте было жестковато, Учиха ощущал некое моральное удовлетворение. На лице лежащей рядом с ним – в серединке – гномы читалось всеобъемлющее довольство. Чуть дальше во все зубы улыбался Удзумаки: сыто, но немного лукаво. - Хорошо... – выдохнули они одновременно, а через секунду – тихо засмеялись, так как это вышло случайно. Приятно было так лежать... Как только они дали отдых натруженным ногам, Харуно полезла в свою котомку. Саске никак не отреагировал – ему надоело куда-то идти. Хотелось валяться и ничего не делать. Но гнома ему помешала, сунув в руки холщовый мешок. - Не берите золота, украшения и камни дороже, - шипящим шёпотом заговорила она, будто привычный к такому делу вор. Учиха сел и осмотрел свой мешок: простой, большой, крепкий. Но то, сколько они смогут унести, несравнимо со всеми здешними богатствами, а вот Наруто хватит одного такого мешка на целую безбедную жизнь. Вор ли тот, кто берёт из сундука жемчужную булавку? Должно ли быть им стыдно? Но Саске мало интересовало золото и камни, а так же то, что на них можно будет выручить; эльф не был беден, дома его ждала не роскошная, но спокойная жизнь в достатке. Его задача была многократно сложнее. Эльф уже решил. Его цель – небольшой круглый камень с алыми переливами в чёрном мраке... Амлунгнир. Надо хотя бы попытаться. Учиха и не заметил, как ушёл далеко от своих товарищей. Не сговариваясь, все трое вели себя тихо, не нарушая громкими голосами тишину этих стен, но особо и не таились. Быстро наполнив мешки, они оставили их у люка и, разобрав по факелу, разошлись исследовать гигантские гномьи чертоги. Золото сыпалось-лилось из-под ног. Забираться на златые горы было трудно, а при спуске Саске скорее съезжал вниз, чем сходил. Но тем не менее, он продвинулся достаточно далеко, тщательно перебирая верхний слой монет, отбрасывая в сторону крупные вещи... Конца и края не было его поискам, да и эльф не обманывался – он не сможет осмотреть здесь всё. Но пока Учиха не хотел думать о том, что Амлунгнир может покоиться в толще золотых гор или вовсе быть на самом дне. Факел сгорел уже наполовину. Саске, морщась от досады, обогнул колону. Невдалеке он увидел нечто, что много лет назад могло быть троном, но сейчас – опаленный, оплавленный, разрушенный, это было лишь слабое эхо живого Эребора. Эльф начал очередной спуск. Учиха уже потерял надежду что-либо здесь найти, разве что ему сильно повезёт, и он спотыкнётся о реликвию. И на что рассчитывал Итачи? Тоже на удачу? Но ведь его брат не такой, его правила – точный план и расчёт. Или же он сказал из любопытства, проверяя реакцию Саске? Последнее злило. Стоило найти Амлунгнир хотя бы для того, чтобы повертеть им перед носом Итачи, а после уничтожить заветный камень. Перешагнув через большое блюдо – что оно вообще делало в тронном зале? – Учиха решил обследовать небольшую кучу, которая была на скате другой, большой, а после – последовать назад к люку каким-нибудь другим путём. Теперь он двигался медленней, боясь поскользнуться и съехать вниз; подъём тут был высок, и оказаться у его подножья – лишняя трата времени. Когда Саске наконец поднялся, ему показалось, что куча странной формы. Наверное, здесь засыпало какой-то крупный предмет, к примеру, обломок каменной колонны. Хотя нет, обломок был бы меньше... Несколько золотых монет скатилось к ногам эльфа, а затем – ещё. Что-то бурое проглянуло через золото, и Учиха застыл, надеясь, что его невероятная минутная догадка неверна. Дракон мёртв. Смауг обязан был умереть за столько времени, ведь они так и не продумали, что будут делать, если чудовище живо. «Куча» зашевелилась, сбрасывая с себя одеяло из драгоценностей. Окаменевший Саске увидел крутой бок в чешуйчатой броне - каждая была с его ладонь – край мощного драконьего крыла, сложенные под гигантской головой лапы со смертоносными когтями и веко глаза прямо напротив себя. Присмотревшись, эльф с удивлением заметил, что у живота чешуя покрыта сухим сероватым мхом. Неужто Смауг спал с того самого момента, как в Озёрном городе перестали слышать его грозный рёв с Одинокой горы? И никто не смел его тревожить... До сих пор – никто. Нужно было уходить. Найти Наруто и Сакуру, вернуться к люку – и вон из Эребора, подальше от драконьей пасти, оставив гномье царство спящему дракону до поры, когда не найдётся смельчак, знающий слабое место Смауга и решившийся его убить. Учиха трусом не был, но свою жизнь ценил. Саске не знал, что заставило его развернуться к дракону, когда он уже успел крадучись отойти на несколько шагов. Чёрный блеск у его лапы притягивал, гипнотизируя, но был там, где надо... Слеза Дракона, эльфийское сокровище, покоилась в драконьей хватке. Эльф вновь замер, взвешивая за и против, после чего подкрался обратно. Если он будет достаточно осторожен, то сможет дотянуться и забрать Амлунгнир. В конце концов, дракона не разбудило ничего до этого и вряд ли разбудит его приближение. По крайней мере, Саске хотелось так думать. Учиха поправил лук на плече, чтобы он не соскользнул с плеча при наклоне, и протянул руку. Эльф немного недотягивался и едва не падал на крупную лапу. Ещё чуть-чуть... - Са-а-ске! – позвал его Наруто откуда-то издалека. А вот от этого Смауг мог проснуться. Саске вновь замер, хотя его пальцы почти касались гладкого бока Амлунгнира, но он не решался качнуться вперёд. К счастью, это не потревожило сон дракона. Чудовище пошевелилось во сне, видя какие-то свои драконьи сны, и шумно выдохнуло, выпуская горячий дым из ноздрей. Но Учиха едва не зашипел от досады, так как от движения заветный камень скатился в щель между лапой и телом. Саске упрямо потянулся дальше. Уйти сейчас – это означало проиграть себе и брату, а после – жалеть тысячу раз о несделанном. У него не было права уйти сейчас и потерять шанс всей своей жизни. - Саске, нам пора! – крикнула где-то Сакура, но на этот раз Учиха не обратил на голос внимания; всё пустое, его манил чёрный блеск, а дракон не проснётся. Внезапно из-под его ног предательски ушла опора. Эльф не успел удивиться или пожалеть о том, что забыл, как здесь всё неустойчиво, так как неловко и глупо рухнул всем телом прямо на драконью лапу и пальцы сомкнулись на тёплом от драконьего тепла Амлунгнире. Саске радость и торжество, но длилось это лишь секунду. Веко гигантского глаза распахнулось, а взгляд Смауга был устремлён прямо на него. Наверное, Учиха запомнит это на всю свою жизнь, если только она не оборвётся под Одинокой горой. Узкий длинный зрачок, как у кошки, но в десять раз больше, радужка с жёлто-зелёными переливами – это мгновенно выжглось в сознании и памяти, после чего Саске, не медля, метнулся вниз по склону. Пока дракон отряхивался и вставал на ноги, давая волю грозному рёву, Учиха успел скатиться достаточно далеко и нырнул в нишу за очередной колонной. Лишь бы Наруто и Сакура не вздумали бежать сюда... - Где ты, маленький воришка?.. У Смауга оказался раскатистый глухой голос, под стать его размерам. Но Саске не желал его слушать – это отвлекало от звука сыплющихся монет, по которому можно было определить направление передвижения дракона; в остальном он был удивительно для своих габаритов тих. - Да... ты спрятался, маленький эльф... – звон золота стал ближе, и Учиха почти на четвереньках перебрался за соседнюю колону, от которой можно было отбежать незаметно к удобной арке. – В прошлый раз вы все сбежали... как мыши... Я ненавижу мышей. Они раньше вечно бегали через мой хвост, щекотали, но были столь малы, что мне никак не удавалось их поймать... Две колоны были с лёгкостью сметены хвостом, но Саске уже миновал и приметную арку, на четвереньках пробираясь под повалившейся плашмя плитой, между которой и полом было небольшое пространство. Надо было как-то отвлечь дракона. Иначе он приведёт его к товарищам. Плита была разрушена через полминуты после того, как Учиха из-под неё выбрался. - Что ты у меня украл, маленькая мышка?.. Я видел, я знаю... не прячься... покажи мне, что украл и, быть может, я отпущу тебя... Разумеется, Смауг лгал, но вряд ли он надеялся на самом деле его обмануть. Кажется, дракону было просто скучно. Или же он был очень болтлив. Эльф уже наложил стрелу на тетиву. Несмотря на то, что в голове мелькнула шальная мысль попытаться попасть дракону в глаз, Саске её проигнорировал и прицелился в щель в камне за Смаугом. Другой лучник понадеялся бы на удачу. Но Учиха мог попасть в глаз летящему воробью. Его расчёт оказался верен, а стрела – привычно меткой. От колоны шумно посыпались камни, а монеты из-под них покатились весело и звонко. Смауг развернулся в ту сторону и неторопливо направился в противоположную от Саске сторону. А эльф бросился бежать. До Наруто и Сакуры он добрался быстро, так как они бежали ему на встречу. Не останавливаясь, Учиха сшиб их обоих с ног, так как опасно было задерживаться на гребне лишнюю секунду, и все трое кубарем покатились вниз. Харуно охала, Удзумаки ойкал, и это было бы безумно весело, если б за спиной не был огнедышащий дракон. По более-менее мягком приземлении Саске засыпали вопросами: - Что такое? - Что произошло? - Дракон? Он не помер ещё? - Что ты ему сделал? - Да тише вы, оба! – резко и шипяще Учиха, прерывая поток бессмысленных слов. И так ясно, что это дракон, а причины его пробуждения эльф решил оставить при себе. Разницы никакой, а Амлунгнир грел его через ткань рубахи за пазухой. Что-то громыхнуло слева, и Саске невольно вздрогнул. Да уж, недолго действовала его обманка... - Надо выбираться, - первым озвучил общую мысль Наруто. - К люку не пройти, - с досадой сказала гнома и закусила губу. Когда эльф спросил почему, женщина кивнула налево. Смауг выпустил струю пламени, вконец отбивая желание проверять его близость к выходу. - Другой ход есть? – осторожно уточнил Учиха. - Должен быть... – медленно и не сразу кивнула Харуно. – Но не здесь. В плавильнях. Рядом шахты и из них могут быть выходы к поверхности. Точнее, они есть. - Откуда ты знаешь? – спросил Удзумаки. - Потому что устройство шахт везде одинаковое. Надо идти туда... - А с драконом что делать? – перебил её Наруто почти сразу. Но ни Саске, ни Сакура не знали, что ему ответить. Изначально планировали добираться тихо, но не вышло: если Учиха ещё и мог таиться, то звон монет из-под трёх пар ног разносился далеко по залам и дракон, которого начинало злить происходящее сильней, с лёгкостью находил их. Поэтому вскоре было отдано предпочтение скорости: шумно, зато от дракона так было удирать проще. Помогали им и редкие узкие коридоры между помещениями, стены которых были слишком толстые даже для мощи Смауга, и низкие для драконьего полёта потолки. И всё же у Сакуры вырвался нехитрый девчачий вопль, когда Саске в последнее мгновение утащил её в сторону от столпа огня, вырывающегося из узенького коридора, по которому они только что неслись. Запахло палёными волосами. - Скажите, что мои волосы в порядке... или молчите... – выдавила из себя гнома, не желая знать, что её волосы теперь не намного длиннее вихров на голове Удзумаки. - Всё в порядке, Сакура, - заверил её Наруто, натянуто улыбаясь. Учиха промолчал, прислушиваясь к звукам за стеной. Тихо. Видимо, Смауг ушёл искать другой путь. - Сколько нам ещё идти? – спросил Учиха. - Нисколько, – отозвалась помрачневшая из-за потери волос Харуно. - Мы пришли. Эльф развернулся и посмотрел туда, куда она кивнула. Этот зал был теснее, а колонны его – грубее обтёсаны. На полу не было монет, и по нему шли глубокие желоба для расправленного металла. Посередине высились гигантские котлы, которые, пожалуй, посоперничали бы в размерах с драконом. Плавильня. - Надо подняться наверх... Из каждого помещения должен быть хоть какой-то ход наружу на случай осады. В крайнем случае, можно будет попробовать выбраться через шахты для отвода дыма их печей. - Издеваешься? – поморщился Саске. Женщина пожала плечам. - Они крепкие, и их точно не завалило. Или боишься в саже перемазаться, остроухий? Гнома вновь начала язвить, но её можно было понять: устала, уже перепачкалась, потеряла набранное добро, до которого её народ так алчен – мешки остались у люка – а теперь ещё и потеряла часть волос, которые, это было заметно, холила и лелеяла. Неудивительно, что теперь женщина была крайне раздражена. - Пошли, - бросила она и поднялась на ноги с пола. – Нам туда. Туда – это через весь зал к котлам и узкой каменной лестнице за ними. Ступени вели куда-то под потолок, но сначала нужно было пересечь зал. Наруто из любопытства вертел головой во все стороны, а Учиха косился на большие проходы. Смауг мог появиться в любом из них в любой момент, и Саске предпочёл думать заранее, как и где прятаться от его пламени. Однако до лестницы удалось добраться безопасно. Эльф ненадолго задумался, для чего нужна широкая, в два его роста, щель в толстенной стене, но Наруто и Сакура уже полезли по крутым ступеням наверх, и Учиха последовал за ними. Дракон нашёл их, когда Наруто уже забрался на площадку наверху. На этот раз Смауг не стал растрачиваться ни на разговоры, ни на приближение – из раскрытой пасти вырвалась сжигающая всё на своё пути смерть, и она бы стала смертью Саске, так как он шёл последним и не успевал забраться в спасительный боковой проход. В отчаянии Учиха прыгнул, ощутив лизнувший спину жар, и подумал, что перед концом жизни вся она не проносится перед глазами. Но умереть ему не дали. Чьи-то руки жёстко, до будущих синяков, схватили его за плечо и запястье и рывком дёрнули вперёд и в сторону. Саске сильно приложился виском о камень, в глаза потемнело, и огненный гул был совсем рядом, но огонь не поглотил его без остатка. Когда он открыл глаза, он увидел бледную Сакуру – именно она спасла его, так как шла второй. Учиха сказал бы ей спасибо, но по взгляду понял – не нужно. Поэтому он, не вставая, повернул голову в сторону Наруто и сказал: - Ты не изменял Хинате. - Я знаю, - Удзумаки улыбнулся. – Я сам вспомнил. И мне Сакура сказала. - Когда? - Только что, – ответила за него Харуно. Вдруг проход, а точнее, небольшой тупиковый коридор в камне, в низком потолке которого была дыра наверх, содрогнулся; посыпались мелкие камушки. Кажется, дракон понял, что огнём их не выкурить, и теперь в ярости бил хвостом о стену. - Наверх? – одновременно спросили Наруто и Саске. - Да, - отрывисто. - И быстрее. Учиха залез первым, Наруто же подсадил низкую Сакуру – женщина не забралась бы самостоятельно. Дорога оказалась опасной и узкой. С одной стороны шла часть наружной стены, с другой – обрыв, а точнее, другое помещение плавилен, и никакой страховки от падения с высоты туда не было. Смауг ярился, бил стену лапами и хвостом, ревел и дышал огнём в проходы-щели, чувствуя, что они с этой стороны, но ушли от него. Пламя вырывалось с их стороны, окрашивая багряным светом зал, но достать до них не могло. Им пришлось замедлиться под самый конец опасного пути. В камне появились предательские трещины, камни могли обвалиться от удара и их веса, поэтому решили идти на большем расстоянии друг от друга. Новая лестница чернела в неосвящённом проходе впереди, и Харуно была уверена, что именно она ведёт к выходу. Не так уж и важно пока. Скрыться подальше от дракона было важнее. Как только Наруто одолел половину опасного участка, Саске пропустил вперёд гному и стал дожидаться того момента, когда она пройдёт столько же, сколько уже прошёл Удзумаки. Рассеянно наблюдая за ней, Учиха вдруг заметил, что ноги Сакуры дрожат, а по шее катятся капли пота. Гнома уткнула взгляд себе под ноги, и ломано, скованно заставляла себя не смотреть в сторону пропасти. Женщина шла медленно, еле переступая, держалась одной рукой за стену и жалась к ней. Боялась. Саске не заметил, как шагнул за ней раньше времени, но он был уверен, что причиной произошедшего стало не это. Просто Смауг ударил особенно сильно, а Харуно оступилась слишком неудачно. Женщина не вскрикнула даже – опора ушла у неё из-под ног раньше. Учиха вовремя метнулся вперёд. Одна рука зацепилась за какой-то выступ, тело само распросталось по камню, а ладонь крепко сжала запястье Сакуры. Гнома отчаянно вцепилась в его руку и попыталась подтянуться выше. Эльф шикнул, так как она едва не утянула его за собой, и вцепился в камень крепче. От этого движения из-за пазухи выскользнул чёрный камень. Окаменев, Саске наблюдал его краткий полёт – Амлунгнир приземлился в небольшое углубление чуть ниже. Харуно ничего не заметила, ей было не до того; Сакура болталась между жизнью и пропастью с драконьим огнём на дне, так как Смауг вновь направил свою злость на щели. Учиха смотрел на неё, и видел Амлунгнир – его шанс, надежду и ключ ко всем дверям родного дома и королевства. - Саске! – выкрикнула Харуно, она начала соскальзывать и никак не могла подтянутся сама без опоры. Эльф смотрел на Амлунгнир, и перед глазами вставало бледное лицо Сакуры, которая спасла ему жизнь, и её отчаянный взгляд, и шок несчастного Наруто. - Саске, помоги мне, ну же! Если он потянется за камнем, то гному ему не удержать. - Саске!!! – отчаянно, ничего не замечая. – Сделай что-нибудь, я сейчас упаду... Я высоты боюсь... Голос Харуно задрожал так, будто женщина вот-вот заплачет от ужаса и бессилия. Учиха коротко выдохнул, зажмурился и дёрнул Сакуру наверх. Ему не хотелось смотреть, как то, ради чего он разбудил дракона, срывается вниз. Лёжа на камне в неярком свете солнца, которое с трудом пробивалось через облака, весь в гари и пыли, Саске не ощущал не сожалений, ни досады от бессмысленности их похода, ни радости, что дракон решил остаться под горой и не уничтожать Озёрный город, завершая то, что не успел в прошлый раз. Эльф слишком устал для этих сложных чувств. Учиха был способен только мысленно похвалить Наруто за предусмотрительность: без оказавшийся у него верёвки ни он, ни Харуно не смогли бы переправиться через образовавшуюся после обвала дыру в дороге. Дышать свежим прохладным воздухом было восхитительно. Саске услышал сбоку копошение и понадеялся, что Наруто полез за флягой: после пекла ужасно хотелось пить, но шевелиться было слишком тяжело – тело устало сильнее, чем он думал. Будь на его месте Итачи, позволил бы он женщине упасть? Удзумаки почему-то присвистнул. Занятый своими мыслями Учиха проигнорировал его. Наруто закопошился в своей котомке активней. - Эй, остроухий, - тихо произнесла Сакура. Саске открыл глаза. - Спасибо. Эльф кивнул. Даже размыкать губы ему не хотелось. Гнома сняла с себя шлем, тряхнула сильно укоротившимися волосами, наклонилась к нему и поцеловала в щёку – сухо, коротко, без чувств. Учиха вздрогнул, но не дал себе удивиться. К тому же, это было в чём-то приятно. - Ну, и куда дальше? – бодро и громко сказала Харуно, выпрямившись. – Как насчёт Мории? - Хватит с меня гномьих царств, - лениво фыркнул Саске. - Не... – протянул Наруто. – Предлагаю хорошенько разгуляться в Гондоре или Арноре. - И на что ты собрался разгуляться? -скептически поинтересовался эльф, сомневаясь в денежной обеспеченности друга, и приподнялся. - На это, - уверенно и довольно кивнул Удзумаки и, перевернув котомку, из который достал большинство вещей, высыпал на землю гору самоцветов. *У женщин гномов тоже растёт борода, правда, не такая пышная **Гномий язык – «орочье отродье». На самом деле это очень грубое оскорбление. ***Кхуздул – язык гномов ****Ацелас — целебное растение в Средиземье. Другое название – королевский лист. *****Лес называли «Великим Зеленолесьем», «Великой Пущей» примерно до 1100 года Третьей эпохи, когда на лес пала тень Тёмного Властелина Саурона, и люди начали называть его «Taur-e-Ndaedelos» («Лес Великого Страха») — по-английски Mirkwood («Лихолесье»). Саурон утвердился в крепости на холме Дол Гулдур, вынудив эльфов уйти на северо-восток. В рамках этого фанфика лесные эльфы тоже бежали на северо-восток из-за тьмы, но Саурон это здесь или некое иное зло – не уточняется. Однако Саске упомянул Дол Гулдур, двигалась троица на северо-восток позже, а сначала – по старой гномьей тропе. Слова Шисуи о зелёном лесе – это отсылка к Зеленосельсью, собственно – Зелёный Лес. ******Лес с востока на запад пересекает старая Гномья Дорога — Мен-и-Наугрим, но из-за её относительной близости к Дол Гулдуру дорога была заброшена. Эльфы использовали тропу севернее — она заканчивалась где-то в болотах к югу от Эсгарота, что на Долгом Озере. Саске, Сакура и Наруто шли по Мен-и-Наугрим. ******* Эльф. - «песня жаворонка». Возможно, я напутала в склонениях. В эльфийском не сильна.